Ковентри возрождается

38. ЮНЫЕ ДЕЙКИНЫ СТАНОВЯТСЯ ВЗРОСЛЫМИ

Юные Дейкины сошли с автобуса в аэропорту Гатуик и спешно направились в зал прибытия. Всю поездку они ссорились. Мысль встретить дядю Сида и тетю Руфь у трапа самолета пришла в голову Мэри.

— Мы попросим дядю Сида повозить нас по Лондону — вдруг увидим маму.

— Тебе известно, Мэри, каково население Лондона? Счет идет на миллионы.

— Но попробовать-то стоит, разве не так?

— Предположим, но особо не надейся. Она же не дебилка какая-нибудь, чтобы стоять на Трафальгарской площади или еще где на известном месте, правда?

— Не могу представить себе маму в Лондоне, а ты, Джон? Понимаешь, как это она там ходит-бродит и даже ночью спит не дома, а неизвестно где. Уж очень она скромна и застенчива.

— Не очень-то она скромна и застенчива, — подчеркнуто заметил Джон. Он думал о тайном дневнике матери, который он носил с собой во внутреннем кармане куртки.

— Все-таки она застенчивая. Помнишь, она выиграла в лото и не решилась крикнуть, что закончила?

— Она не приучена кричать в общественных местах, ее так воспитали, — сказал Джон. — Это же не ее вина, правда?

— Но ведь она так и осталась сидеть, а тридцать пять фунтов уплыли в накопитель! А ей всего-то и надо было крикнуть: «Партия!»

— Мама не так проста, как ты думаешь, — сказал Джон. — Совсем не так проста, как кажется на первый взгляд.

— Ты же не думаешь, что они с Джеральдом Фоксом любили друг друга, а?

— Я знаю, что этого не было.

— Откуда тебе знать? — Мэри была в ярости от самодовольства Джона.

— Слушай, — сказал Джон, — у меня нет настроения спорить ни сейчас, ни потом, поэтому хватит спорить, ладно?

— Как, вообще?

— Ага, меня от этого тошнит; просто мозги сохнут.

— А что, если я права, а ты не прав или ты прав, а я?..

— Тогда просто скажи что хочешь, и я тоже скажу, согласна? Но хватит спорить. И...

— Да?

— Опять ты взяла в рот золотую цепочку. Это меня с ума сводит. Извини, но правда сводит.

— Ну, знаешь! Джон?

— Что?

— Больше я твое белье не стираю и не глажу тоже. Извини, но уж уволь.

— Что ж, это справедливо.

Каждый из них изумился тому, как спокойно другой воспринял эти слова, и впервые в жизни они почти нравились друг другу; в тот миг они не могли бы этого объяснить, но они почувствовали, что такое быть взрослыми.

Они встали в сторонке от встречавших, толпившихся у ограждения, и принялись высматривать дядю Сида и тетю Руфь, которые должны были выйти из зала таможенного досмотра. Оба надеялись, что Сид в хорошем настроении и его удастся уговорить поездить по Лондону. С Сидом никогда не знаешь, чего ждать; он очень сложная натура.