Красивая ложь

Глава восемнадцатая

Я понимала, насколько это было глупо с моей стороны, но я все время оглядывалась в поисках знакомого «понтиака». В моем сердце не умирала надежда. Я придумывала разные сценарии, по которым Джейк мог бы найти меня. Мне представлялось, что он мог бы следовать за мной не в «понтиаке». Мне хотелось верить, что он готов защитить меня от любого, кто устроит за мной слежку. Возможно, Джейк знал, как установить, что я воспользовалась своей кредитной картой, и тогда ему будет известно, что я взяла напрокат машину, купила телефон в Нью-Джерси и побывала в «Барнес и Нобл». Частные детективы знали, как решать такие вопросы, не так ли? Почему я такая наивная?

Я снова и снова представляла себя вместе с Джейком и вспоминала ночи, которые мы провели вместе. Он солгал мне о многом, но те чувства, которые он демонстрировал, нельзя было сыграть. Чтобы изобразить такую степень интимности, невозможно притвориться. Вы заметили? Звучит так, будто я намеренно хочу обмануть себя. При обычных обстоятельствах я, столкнувшись с малейшей нечестностью, уходила в то же мгновение. Но в моей новой вселенной я была подобна Алисе в Стране Чудес. Все было не таким, как всегда, и привычные правила не работали.

Когда я подъехала по указанному Марией адресу, я припарковала машину и с беспокойством глянула в зеркало заднего вида, высматривая на всякий случай психа из метро. Я никого не заметила и с облегчением рассмеялась. У меня уже появилась мания преследования. В Нью-Йорке были тысячи мужчин крупного сложения с обритой головой. Совершенно не стоило подозревать в любом неприятном типе того самого психопата, о котором говорила Роза или которого я встретила в поезде или только что в магазине. Это ни в какие рамки не лезло. Правильно?

Я поднялась по лестнице и пошла вдоль длинного коридора, мимо многочисленных дверей. Когда я заметила квартиру номер четыре, я постучала. Ничего не произошло. Я подумала, что Мария Качиаторе изменила свое решение. Я постучала снова.

— Подождите, — раздался приглушенный голос. — Я иду.

Я услышала, как смывают в туалете, потом кто-то начал мыть руки, а затем до меня донеслись тяжелые шаги. Дверь распахнулась. Предо мной стояла хмурая полная женщина в ярко-голубой накидке и таком же тюрбане.

— Мисс Качиаторе?

Она посмотрела на меня, и ее хмурое выражение исчезло. Она взирала на меня с благоговейным ужасом.

— Боже Милосердный, Пресвятая Дева! — воскликнула она, отступая от меня на шаг.

Я оглянулась, чтобы посмотреть, что ее так поразило, но, повернувшись к ней снова, поняла, что она смотрит прямо на меня.

— Я рада, что ты мне сначала позвонила, — сказала она. — Иначе у меня мог бы случиться сердечный приступ.

Мисс Качиаторе посторонилась, и я прошла в квартиру. Она не отрывала от меня взгляда.

— Я не понимаю, — сказала я, хотя догадывалась, что она имеет в виду.

— Ты должна понять, — произнесла она. — Ты же похожа на нее, как две капли воды!

Когда Мария закрыла дверь, комната погрузилась в полумрак. На окнах висели красные бархатные шторы, сквозь которые пробивался свет, окрашенный в кровавый оттенок. На всех полках и стульях стояли большие свечи в стеклянных подсвечниках. В углу комнаты стоял стол, накрытый темной скатертью, которая тоже казалась красной.

Мне стало мерещиться, что даже мои ладони покраснели. Возле стола стояло два стула. На столе лежала колода карт Таро и стояла еще одна свеча. С потолка свисала «музыка ветра»[6]. В комнате было тихо и жарко.

Комнату наполнил мускусный запах, и я почувствовала, как у меня защипало в носу.

— Сейчас запах улетучится. Я знаю, что он не нравится некоторым посетителям.

— Нет, нет, не беспокойтесь. Он мне не мешает, — произнесла я, оглядываясь по сторонам. — Мисс Качиаторе…

— Называй меня мадам Мария, дорогая. Я так привыкла. Или просто мадам.

— Хорошо, — медленно, растягивая звуки, вымолвила я.

— Итак, — сказала она, усаживаясь с тяжелым вздохом на софу. Ее накидка взлетела и медленно опустилась. Мадам Мария поправила тюрбан. Мои глаза привыкли к тусклому свету, и я заметила, что она по-прежнему смотрит на меня.

— Почему ты обманула меня, Джесси? Зачем тебе обманывать старую леди, которая меняла твои подгузники?

Она похлопала по софе рядом с собой, и я присела.

— Я вам не лгала. Меня и правда зовут не Джесси. Мое имя Ридли Кью Джонс.

Мария кивнула.

— Ты пришла узнать, что произошло с твоей матерью. Ты хочешь знать правду.

Она говорила так, словно ей подсказывал слова оракул, хотя я сама до этого ей все рассказала.

— Я пришла к вам, чтобы спросить о судьбе Терезы Элизабет Стоун, — упрямо произнесла я.

Очень трудно, когда люди принимают тебя за кого-то другого. Они называют тебя по имени, к которому ты не привык, вспоминают людей, к которым ты не имеешь никакого отношения. Они уверены в том, что говорят, так же, как ты уверен в собственной версии. И от этого голова невольно начинает идти кругом. Это сбивает с толку. До сих пор еще никто не смог представить мне доказательств того, что я и есть Джесси Амелия Стоун. Я ощущала себя Ридли Кью Джонс и намерена была придерживаться этой версии.

— Хорошо, — сказала мадам Мария, и в ее голосе послышалась материнская забота. — Ридли. Хорошо. Расскажи мне все, что с тобой произошло.

Я оглянулась.

— Разве вы сами не можете этого сказать, мадам?

— Избавь меня от этого, — произнесла с улыбкой Мария. — Пожилой леди надо как-то зарабатывать себе на жизнь, и поэтому я гадаю на картах. Люди нуждаются в наставлениях. Кому-то достаточно поговорить о своих проблемах, кому-то необходимо услышать, что все будет в порядке. Разве ты для этого пришла?

Я не стала отвечать Марии, раздумывая, стоит ли мне встать и уйти. Но что-то в этой даме привлекло меня, вопреки (хотя, может, именно благодаря) ее псевдомистицизму. У нее было решительное волевое лицо, изборожденное морщинами, кожа на подбородке и вокруг глаз сильно обвисла. Тело Марии казалось мягким и располагающим к себе, как будто многие люди нашли утешение в ее объятиях. Я почувствовала себя спокойно в этом странном маленьком доме. И я рассказала мисс Качиаторе все, что знала. Я сообщила ей даже о том, что утаила от детектива Сальво. Как видите, я была не таким уж крепким орешком. У меня и раньше не очень получалось хранить секреты.

Когда я закончила, Мария тяжело вздохнула и сказала:

— Тебе надо выпить чаю.

Она встала и направилась в кухню. В мою чашку Мария налила воды из-под крана, положила туда чайный пакетик и поставила чашку в микроволновку. Затем она вернулась и коснулась моей щеки.

— У тебя, наверное, голова идет кругом, Ридли.

Ее сочувствие едва не заставило меня расплакаться. Мне было очень приятно, что она обратилась ко мне по имени и не стала называть меня «Джесси».

Микроволновка запищала, и Мария достала чашку и влила туда немного молока и меда. Она принесла мне чашку и начала свой рассказ:

— Твоя мать, вернее, Тереза, была очень хорошей девушкой. Она сделала большую ошибку, связавшись с Кристианом Луной. Как только я его встретила, я сразу поняла, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Но такова была ее карма. Тереза всегда связывалась не с теми мужчинами. Кто-то из них был богат, кто-то беден, кто-то красив, а кто-то невзрачен, но всех их объединяло одно — они не подходили ей.

Мария взглянула на меня, словно боясь, что я буду обижена таким заявлением, но я покачала головой, показывая, что не возражаю против ее слов.

— Хотя, может, мне не стоит быть столь категоричной по отношению к Кристиану Луне, — задумчиво протянула она с улыбкой и снова коснулась моего лица. — Без него не было бы малышки Джесси. А этот ребенок был для Терезы светом в окошке. Она жила только для своей дочки.

Мария замолчала и приложила руку к груди.

— Так или иначе, но ты говоришь, что теперь Кристиан мертв. А о покойниках или хорошо, или ничего.

— Он сказал, что не убивал Терезу. Вы верите в это?

— Я никогда и не допускала мысли, что это он убил ее. Я знаю, что все указывало на него. Он был в ту ночь в ее квартире. Кричал и колотил в дверь. Все были уверены, что именно он совершил это чудовищное преступление. Особенно из-за того, что Джесси исчезла. Но Кристиан Луна был трусом. А для того чтобы убить женщину и забрать у нее ребенка, требуется недюжинная сила характера. И потом, он ведь никогда и не хотел нести ответственности за Джесси. Зачем он стал бы ее забирать?

— Но это убийство могло быть совершено с целью отомстить Терезе. Обычно человек приходит в ярость, когда он не может владеть чем-то, что, по его мнению, принадлежит ему.

Мария пожала плечами.

— Может, и так. Но я не заметила этого. Он кричал и возмущался. Он сломал Джесси руку, но это был скорее несчастный случай. Такие мужчины не способны покуситься на жизнь женщины, матери своего ребенка. — Она покачала головой. — Нет, я не верила, что он способен совершить такое.

— Но кто же тогда?

— Я не знаю. Но я знаю другое. Джесси была не единственным ребенком, который тогда пропал в этом районе.

Я насторожилась.

— О да, — подтвердила она. — Было еще как минимум трое детей, которые исчезли. О них постоянно передавали в новостях. Эти сообщения повторялись несколько лет.

— Родители тех детей тоже были убиты? — спросила я.

Мисс Качиаторе прищурилась.

— Нет, такого я не припомню.

— Так что же произошло? — продолжала я задавать вопросы. — Я хочу сказать, что все газеты, должно быть, пытались докопаться до правды.

— Нет, на самом деле все было не так. Раньше было по-другому, не так, как сегодня. Тогда никто и не слышал о педофилах или о серийных убийцах. Люди не знали о таком, да и не хотели знать. Кроме того, это были дети из бедных семей. Их исчезновение не вызвало такого шума, который поднимают, когда пропадает сын или дочка богатых родителей.

— Да, — произнесла я, не зная, что еще сказать.

Эта информация поразила меня по нескольким причинам. Во-первых, слова Кристиана Луны получали подтверждение. Если же он говорил правду, утверждая, что не убивал Терезу, то и в остальном ему можно доверять. Во-вторых, если Джесси пропала, как и другие дети, то за этим стояла целая история. Если я была Джесси, то что это означало? Если меня выкрали, то как я оказалась в доме своих родителей?

Внезапно раздался звон. «Музыка ветра» как по волшебству пришла в движение, и этот звук показался мне странным и тревожным. Мадам Мария вскочила с софы.

— Не беспокойся, — громко произнесла она, снова исчезая в кухне. — Просто мой вентилятор поставлен на таймер. Он срабатывает каждый час. Чтобы я знала, что сеанс закончен.

Вентилятор замедлил ход, и звон стал спокойнее, тише. Я сидела как на иголках. Наконец я встала, собираясь уходить. Вытащив свою визитку из кармана, я протянула ее мадам Марии.

— Мне жаль, — сказала мисс Качиаторе.

Она спрятала мою визитку.

— Что вы имеете в виду?

— Тебе столько пришлось пережить. Это кажется мне несправедливым.

Теперь она выглядела старше и грустнее, чем когда я приехала.

Я пожала плечами.

— Жизнь редко бывает справедливой, — ответила я. Эти слова принадлежали не мне, а моей матери. Я это слышала миллион раз. Я-то как раз считала, что жизнь все-таки если не справедлива, то сбалансирована. Инь и ян. Хорошее и плохое. Правильное и неправильное. Горькое и сладкое. Одно не существует без другого. Если наступила черная полоса, то жди перемен к лучшему. Если у тебя все хорошо, то готовься к плохому. Если не в этом высшая справедливость, тогда я не знаю, чего еще ждать от жизни.

Мария кивнула.

— Хочешь, я тебе погадаю, перед тем как ты уйдешь?

— Нет, спасибо, — с улыбкой ответила я.

Наверное, мне не хотелось знать наперед свою судьбу.

— Позвоните мне, хорошо? Вдруг вы вспомните что-нибудь еще.

Она снова кивнула и хотела еще что-то сказать, но не решалась. Я подождала.

— Тереза часто возила тебя в клинику на Дрю-стрит. Ей очень нравился доктор, который работал там. Может, у них до сих пор сохранились какие-то записи. Клиника называлась «Маленькие ангелы». Она все еще работает.

Я посмотрела на Марию ничего не выражающим взглядом.

— Я хотела сказать, что у них могли сохраниться отпечатки пальцев или снимки зубов.

Она имела в виду, что мне это понадобится на тот случай, если я решусь уточнить, Джесси я или нет. Теперь, когда оба предполагаемых родителя мертвы, только это мне и оставалось. Мария потянулась ко мне, заключила меня в свои объятия и прижала к себе. Ее руки были теплыми и мягкими, как я себе и представляла.

— Спасибо, — сказала я, отстраняясь от нее и поворачиваясь к двери.

— Будь осторожна, Джесси, — произнесла Мария, закрывая дверь. Мне кажется, что она подумала, будто я не услышала ее слова. И я искренне хотела бы, чтобы так оно и было.