Красивая ложь

Глава тридцать вторая

Я не верю в ошибки. И никогда до этого не верила. Я считаю, что перед нами всегда открыты сотни дорог, и какую мы выберем для того, чтобы прийти к намеченной цели, — лишь вопрос времени. Я никогда ни о чем не сожалею. Если вы сожалеете о чем-то в своей жизни, я готова поспорить, что вы недостаточно внимательны. Сожаление кажется мне придуманным знанием о том, что могло бы случиться с вами, если бы вы согласились работать в Калифорнии, или вышли замуж за школьную любовь, или лишний раз оглянулись по сторонам перед тем, как переходить улицу. Но вы не знаете, не можете знать об этом наверняка. Можно потратить вечность на то, чтобы представить, что могло случиться, если бы в то утро я не заметила Джастина Вилера. И я прокручивала этот сценарий, но не слишком настойчиво. Иначе, рассуждая подобным образом, можно довести себя до сумасшествия.

В больнице, где я лежала, были только рады поскорее от меня избавиться. У меня была оформлена только страховка от несчастного случая (полная страховка слишком дорогая, а я практически никогда не болею). Нам пришлось немного подискутировать о том, можно ли считать удар головой об асфальт, ставший следствием того, что можно классифицировать как приступ панического страха, несчастным случаем. Страховой компании пришлось доказывать свое понимание значения этих слов: что это было, несчастный случай или результат несчастного случая, повлекший за собой создание ситуации, несущей угрозу жизни, потому что от этого зависело, как будут покрываться расходы за лечение. Так как неполные сутки, проведенные в больнице, уже стоили мне две тысячи долларов, я решила, что могу выздоравливать и в другом месте, с более приемлемой ценой.

Джейк внизу вызывал такси, а я была в палате и умывалась. Мне казалось странным видеть свое лицо в зеркале таким бледным. Моя голова была по-прежнему перевязана, и я никак не могла к этому привыкнуть. Вдруг в палату вошел детектив Сальво.

— Они тебя выписывают? — спросил он.

— Да, они от меня уже устали.

Он улыбнулся и присел на стул у двери. Он выглядел утомленным. Я заметила, что он не переодевался со вчерашнего дня.

— Обвинения против Харли Якобсена сняты, — сообщил он, когда я присела на кровать.

Сальво рассказал мне о подписи на документах Джейка, не совпадавшей с той, которую поставили, когда оформляли покупку оружия. Кроме того, на винтовке не обнаружили отпечатков его пальцев, и это дало полиции основание не рассматривать Джейка в качестве главного подозреваемого.

— Это хорошая новость.

— Для вас с господином Якобсеном, но не для меня, потому что у меня на руках осталось нераскрытое убийство и никаких зацепок.

Мы некоторое время помолчали. Я хотела было предложить детективу Сальво просмотреть список клиентов Александра Гарримана, но потом передумала. Я не могла себе позволить такую вольность.

— Но кое-что интересное все-таки выплыло на поверхность, — глядя на меня, произнес детектив. — Гильзы, обнаруженные после обстрела кафе, подходят и для оружия, которое фигурирует в другом преступлении — перестрелке на Артур-авеню в Бронксе, происшедшей на прошлой неделе. Угадайте, кто главный подозреваемый?

Я пожала плечами.

— Известный головорез по имени Анджело Нумбрицио, подручный Поли Амбруглиа по прозвищу Кулак. Вам знакомо это имя?

— Пожалуй, да. Я слышала о нем в новостях.

— Его адвоката зовут Александр Гарриман.

Я посмотрела на Сальво.

— Это невероятное совпадение.

— Я подумал, что это информация будет вам интересна. Я хотел сказать, что для людей, ищущих связи между событиями, это несомненно покажется интересным.

В дверях появился Джейк. Его выражение лица говорило о том, что лично он находит все услышанное чрезвычайно интересным. Я ощутила, как у меня внутри все сжалось. Неужели он все еще надеялся на то, что справедливость восторжествует?

— Я для себя уже решила все вопросы, — сказала я. — Что-то еще, детектив?

Когда я направилась к двери, Сальво встал и проследовал за мной в коридор.

— Если что, я позвоню. У меня сохранился ваш номер.

— Я собираюсь избавиться от этого телефона.

Он рассмеялся, и я невольно улыбнулась в ответ. Детектив Сальво был порядочным человеком, и я знала, что он собирается идти до конца. Но я не могла позволить себе оказать ему помощь, потому что угрозы Александра Гарримана все еще звучали у меня в ушах.

Вы разочарованы? Вы надеялись, что я объявлю крестовый поход по спасению всех пропавших детей, вернув их родителям, которые зарекомендовали себя как не совсем благонадежные? Спросите себя: стали бы вы беречь то, что осталось после сильного жизненного крушения? Стали бы вы жертвовать своей семьей, если бы ей угрожал адвокат человека по имени Поли Кулак? Думаю, что нет. А вот что бы вы стали делать?

Сидя в такси, направлявшемся в центр, я прильнула к Джейку. Я была без обуви, потому что мои кроссовки потерялись. Я ушла из больницы в одних носках.

Центральный парк был залит солнечным светом. Деревья сбрасывали свой покров. Люди катались на роликовых коньках, совершали пробежку, выгуливали собак. Все как всегда.

— Доказательств нет, ты знаешь? — обратился ко мне Джейк, словно размышляя вслух. — Они были так осторожны, что доказать хоть что-то практически невозможно.

— Однако мы знаем, что дети исчезли. Мы знаем точно, что ты Чарли, а я Джесси.

— Но во всем мире сотни тысяч таких случаев: нераскрытых похищений, как произошло в случае с Чарли, Памелой, Брайаном и Джесси. Установить их связь с проектом «Спасение» не представляется возможным.

Он говорил правду. Преступники не оставили никаких улик. Им удалось заменить детям все документы. Пропавшие малыши стали… призраками. Может, это и к лучшему, а возможно, нет.

— Только если… — произнес Джейк, глядя в окно.

— Только если что?

— Только если мы вызовем кое-кого на откровенность.

— Но как?

— Я не знаю, — ответил Джейк. — Пока не время думать об этом. Давай доедем до дома.

— Джейк, моя семья…

— Я знаю, Ридли. Не волнуйся. Забудь все, что я тебе говорил.

Я не ответила. Мне хотелось поскорее прилечь. У меня снова стучало в висках, а в голове шумело, как всегда во время стресса. Я знала, что эта история еще не окончена.