Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2

Глава 25 Легенды о драконах

— Что с ним случилось? — спросил я, понимая, что это может привести к легендарной добыче.

— Он исчез, — ответил Филимон, пожимая плечами. — Уничтожен вместе с остальным городом. Как и многое другое, — закончил он, понимающе глядя на меня.

— Я нашел это в замке, — соврал я, прежде чем смог остановить себя.

— Это не может быть тот же меч, — ответил Филимон. — Если только ведьма не солгала.

Я поморщился и сделал шаг назад. Левая нога все еще беспокоила меня, но я чувствовал себя намного лучше.

— Что это значит? — спросил я Филимона, и старик медленно подошел к своей лошади и проворно вскочил на нее. Это был невозможный акробатический трюк! Начиная с полного положения стоя, запрыгнуть в седло, до которого он едва доставал макушкой.

— Велес может знать, — сказал Филимон и потянулся за поводьями. — Я только вчера узнал об этом.

— Подожди, — сказал я и заковылял к отдохнувшему «Ветерку». — Ты знаешь, кто такой божок Велес? Ведьма спрашивала меня о нем.

Филимон нахмурился.

— Ты говорил с ней?

— Да. Она… Ну, на самом деле я едва сказал ей пару слов.

— Где она сейчас?

— Хм. Ты знаешь, что она замужем за принцем Ханства, верно? — Сообщил я ему.

Филимон усмехнулся, горько качая головой направо и налево.

— Что? — Спросил я, немного встревоженный его реакцией.

— Странно, когда я последовал за тобой, — он причмокнул губами и взглянул на небо. — Боги пытаются заманить меня другим путем.

— Что ты собираешься делать?

— Что ты собираешься делать? — В ответ возразил Филимон.

— Мне нужно добраться до порта Золотой Рог, — ответил я. — Или догнать остальных.

— Ты никогда не найдешь их в степи. Ни один маршрут не будет одинаковым. До Золотого Рога несколько месяцев пути. Ты никогда туда не доберешься.

— Ты знаешь безопасный маршрут? — Я испытующе посмотрел на него.

— Возможно.

— Ну?

— Похоже, я последую за Владиславом, — пробубнил старый убийца, приняв решение.

— Ярослав.

— Хм… ну допустим, — возразил Филимон, не желая сдаваться.

— Я серьезно! — Я взорвался.

— Конечно, Владислав.

— Ты, черт возьми, издеваешься надо мной?

— Нет. Я очень серьезно. Ты очень нервный человек.

— Это не сработает.

— Попробуй красный лист. Это все сгладит.

На следующий день после того, как мы покинули могилу Добрыни, я снял доспехи. Металл обжигал мои пальцы. Два дня я ехал в льняной рубашке. Но ненадолго снял её, чтобы пару часов проехать с обнажённым торсом. Это оказалось не самым разумным решением.

Я снова надел рубашку, увидев, что стал красным, как хорошо прожаренный кусок мяса на углях. Продержался в рубашке ещё два дня. А затем объявил пустыню глупым местом для путешествий.

Через десять дней, следуя за массивом горного хребта, у нас почти закончилась вода. У меня был насыщенный загар чистокровного степняка в сочетании с распухшим языком.

— Сверни налево вон там, вверх по этому склону, — стоически указал Филимон. Его лицо было скрыто под хиджабом, а сам он одет в длинный сарафан. На голове большая шляпа, богато украшенная белыми бусинами. Короче, странный, но эффективный наряд.

Держась одной рукой за поводья, а другой — за флягу с водой, я недоверчиво смотрел на каменистую землю. Пот заливал мне глаза, а обгорелый нос, причинял сильную боль.

— Ты хочешь, чтобы мы забрались туда? — спросил я, не желая покидать тень, которую мы нашли после километров обжигающих песков. — Солнце сварило тебе мозги?

— Я говорил тебе, там есть вода. Будем надеяться, — настаивал он и двинулся вперёд, чтобы начать подъём по каменистой местности. Солнце слепило нам глаза.

— Ты сказал, оазис! — прошипел я, чувствуя, как ярость взрывается внутри меня. Губы потрескались, и кровь покатилась по подбородку. — «Надеюсь» — это слово, которое добавляет горечи. Не смей больше использовать его после всего случившегося.

— Что это значит? — Филимон повернулся, улыбка мелькнула на его лице.

— Что значит? — повторил я, чувствуя, как раздражение нарастает. — «Жизнь или мучительная смерть». Вот что это значит!

Возможно, я тоже начал перегреваться. А запас влаги в такую жару у меня был небольшой.

— Мы здесь, — просто сказал Филимон, спешиваясь, чтобы вести свою лошадь. — Когда остановимся, не садись на незатенённые камни.

— Где остановимся? — прохрипел я, допивая остатки воды. От жары я чуть не потерял сознание, но сразу пришёл в себя и прокричал в небо. — Проклятый Велес, мы здесь сдохнем!

— Вот тут, — объявил Филимон, уже сворачивая на конце известняковой стены. — Оазис!

Я остановил коня рядом с её лошадью и настороженно вгляделся в отверстие среди скал.

В небольшом ущелье выросли несколько пальм. За ними простиралась грязная яма.

— Это как четыре дерева, — пробормотал я, безуспешно пытаясь обнаружить источник воды. — Одно из них совсем сухое. Если хорошенько пнуть, оно рассыплется на куски.

— Сзади есть ещё парочка, — попытался успокоить меня Филимон. Но я ему не поверил.

— Это не оазис, чёрт возьми! — проворчал я, подгоняя коня вперёд в поисках тени, чтобы остановиться. Но тщетно.

Однако я нашел небольшой родник. Трещина в камне, из которой струилась вода, толщиной в палец.

— Ну что ж… — пробормотал я, вытирая кровь и пот с лица.

Филимон вздохнул:

— Слава богам, нам здорово повезло. Хотя, похоже, это в основном дело рук Велеса.

Да?

Я сердито покачал головой:

— О каком везении ты говоришь?

Старик присвистнул.

— В большинстве случаев оазис — это просто грязь. Из неё нелегко пить.

«Это не то, что я представлял,» — подумал я, волоча ноги к жалкой воде.

Я нёс две большие пустые кожаные фляги и одну маленькую, чтобы заполнить их.

Надеюсь, эта дурацкая штука не высохнет!

Я откупорил первую и взглянул на старика, он стоял рядом с мутным водоёмом — в процессе проверки глубины. Рука погрузилась глубоко в мутную воду.

— Что, во имя Велеса, ты делаешь? — спросил я, от шока часть воды пролилась мне на руку.

— Ищу хорошее местечко, — ответил Филимон в подобранном сарафане, который открывал его безволосые ноги. Чёрные сапоги контрастировали с его бледной кожей.

— Хорошее место для чего?

— Ухм… хмм…

Я закатил глаза, когда старик чуть не упал в колодец головой вперёд. Филимону удалось сохранить равновесие. Его рука ушла в мутную воду по плечо, и рукав стал тёмно-коричневым.

— Вот! Хах! — радостно объявил он, наконец вставая.

— Ну?

— Здесь достаточно глубоко. Видишь? — довольный сказал старик. Я не мог сказать, правда это или нет. — Почти метр в этом месте. Хм.

Я оцепенело уставился на Филимона, продолжая наполнять фляги водой.

— Для меня, — объяснил Филимон, видя, что меня это не убедило. — Если только ты не хочешь попробовать первым, юноша.

— Прыгнуть в грязь? — переспросил я, чтобы уточнить смысл сказанного.

— Ну, в основном это вода.

— Не с того места, где я стою, — невозмутимо ответил я.

— Ха-ха, да, верно, тогда больше останется для меня! — воскликнул Филимон с волнением, которого не было целую неделю.

— Собираешься купаться? — спросил я, закупоривая первую фляжку и потянувшись за второй.

— Корка грязи охладит тело, — поправил меня Филимон. — Лучшая защита от солнца.

— Это правда, полуночница говорила что-то подобное, — ответил я, когда он, проверив длинной палкой источник на наличие змей, развязал шнурки на сапогах.

— Любовники, я так понимаю?

Я моргнул.

— Друзья. Ну их двое. Есть еще один… странный.

Филимон, который, видимо, видел полуночника рядом со мнойв Новгороде, небрежно прокомментировал:

— Вор. Довольно симпатичный для полуночника.

— Хм, я не разбираюсь в этом. Мне больше нравится полуночница, — я покраснел при этих словах.

— Ее прозвище, достойное внимания, — сказал Филимон, выглядя впечатленным.

— Полное прозвище «Хорошенький носик», — парировал я, приходя в себя.

— Держу пари, ей это нравится, — со смешком прокомментировал Филимон. — Ах, с молодыми так весело. Хе-хе.

— Как ты можешь определить её возраст? — С любопытством спросил я, прикончив вторую фляжку и потянувшись за маленькой. Помню, Радион говорил, что ей очень много лет.

— Ну они выглядят по другому.

— Это звучит запутанно, — отметил я.

— Не совсем. Их это мало волнует, вот и всё, — ответил Филимон, пожав плечами. Он вздохнул, опустив голову и снял хиджаб. — Моя жизнь в молодости была другой.

— Из-за всей этой истории с гильдией убийц? — спросил я, доливая последнюю фляжку.

Филимон причмокнул губами и уставился на источник.

— Я начинал как раб, Владислав, — наконец сказал он.

— Мы говорили. Меня зовут Ярослав, — прошипел я и остановился, чтобы поставить под пальмой тяжелые фляги с водой.

— Ты не возражаешь? — спросил он, увидев, что я иду к своему месту.

— Что? — переспросил я, прищурившись.

Он скорчил гримасу на своем морщинистом лице, которая ничего не значила для меня.

Филимон вздохнул с некоторой опаской.

— Признаюсь, я стал довольно застенчивым, — признался он, неловко покраснев. — В более зрелом возрасте.

Я откинул со лба взмокшую копну волос и, раздражённо посмотрев на старика, задумался.

— Серьезно? — наконец спросил я.

— Ага.

— Как хочешь, — заметил я, но повернулся спиной, чтобы он разделся.

Я пошел к своим животным, которые отдыхали у двух самых больших деревьев в роще.

Разгрузил с них припасы и броню. Большой мешок со странным яйцом Даны. Другой, нагруженный сушеным и соленым мясом, сухарями и жиром. И два больших мешка с кормом для животных, в основном зерном. Ранее Добрыня упаковал всё это. А Филимон каким-то образом заполучил одного из наших мулов во время суматохи у Восточных ворот.

Я нашёл плоский камень под высокой пальмой, которая давала тень. Рядом с ним росло ещё пять. А остальные либо слишком маленькие, либо просто высохшие и мертвые. В маленьком оазисе росло всего пятнадцать пальм.

Отойдя от нескольких деревьев, я положил мешок с яйцом на камень и седло рядом с ним, чтобы использовать его как сиденье. Тем временем тень переместилась. Пришлось отодвинуть седло назад, выпив всю воду, которую я набрал. Филимон же наслаждался грязевой ванной и насвистывал мелодию, не заботясь ни о чем в мире.

— А как насчет воды дальше? — спросил я, устраиваясь поудобнее. Я вытер лицо куском ткани, а затем проверил кончик носа. Он все еще болел, хорошо прожаренная кожа шелушилась.

— Нам нужно идти еще неделю или около того, чтобы набрать еще… — ответил Филимон, поворачивая голову, чтобы видеть меня полностью. Он был примерно в пяти метрах от меня, по шею погруженный в илистую яму.

— А что, если там не будет воды? — я нащупал и наклонился, чтобы взять сухарь. Услышал движение, прищурился и подозрительно оглядел большой ствол дерева.

— Мы медленно ослабеем и заболеем, — объяснил Филимон и, видя мою тревогу, добавил. — Вероятно, там была змея.

— Я проверил! Не было змей! — взвизгнул я, немного перегруженный адреналином, и вскочил с седла.

— Степные змеи довольно коварны, — сказал Филимон, усмехаясь.

— Ты так думаешь?

— Нет, я уверен.

— Здесь никого нет!

— Возможно, ты её прогнал.

— Ну, ладно!

— Не стоит из-за этого расстраиваться.

— Я не такой!

Я сел, тяжело дыша, и снова протянул руку к мешку, чтобы поесть.

— Можешь пожевать немного красного листа, чтобы успокоиться, — предложил Филимон. И я представил, как бросаю ему на голову сухарь. Он скорее всего, разбил бы ему голову — такой твердый был этот сухарь.

— Если ты разведешь огонь, я приготовлю на нем тушеное мясо, — добавил Филимон. — Хочешь, я разведу костер?

— В эту чертову жару!

— Хватит и маленького.

Я почесал бровь и снова встал, спина протестующе заныла.

— Есть еще пожелания?

— Наполни пожалуйста мои фляги, если у тебя есть время, — вежливо сказал Филимон и еще больше опустил голову, мутная вода скрыла его из виду.

«Ты чертовски ленивый морщинистый старик!»

Для костра мне нужны дрова. Так что я принялся искать кусочки по этому жалкому оазису. Наломал веток от высохшей пальмы. Использовал пинки и проклятия, чтобы выразить свое разочарование. Я вернулся в лагерь весь в поту и обнаружил, что солнце сместилось, унеся с собой тень. Я потерял около часа, передвигая седло и сооружая кострище из камней. Это была тяжелая работа в ужасных условиях.

— Эй! — Я заорал на лужу над которой торчали лишь немного седых волос. — Ты мертв?

Филимон поднял голову из колодца, половина его лицабыла в грязи.

— Увы, это так близко к истине. Боюсь, мои лучшие годы позади. В баке осталось немного.

— Сколько тебе лет?

— Невежливо спрашивать женщину о ее возрасте, Владислав, — ответил Филимон серьезно и искренне оскорбленно.

Да?

— Ты не женщина! — Я взорвался. — И прекрати это дерьмо с Владиславом!

— Давайте согласимся не соглашаться с этим.

— Ты никогда не отвечаешь на вопросы, — заметил я, качая головой.

— Я тебе много чего рассказывал.

— Да, — произнес я, глядя на солнце медленно опускающееся за известняковые стены.

Филимон продолжил:

— Не жди, что люди начнут делиться секретами только потому, что ты спросишь. Чтобы узнать тайны, научись хранить их.

Я кивнул и уставился на каменный сухарь. У меня заныли зубы при одной мысли о том, чтобы откусить от него.

— Здесь никого нет, — наконец сказал я. — С тех пор, как мы вошли в пустыню.

Филимон заставил себя подняться из водопоя.

— Это правда.

Я повернул голову, чтобы дать старику немного уединения. Я услышал плеск воды и понял, что он скрылся из виду рядом с животными.

— Где яйцо? — небрежно спросил Филимон мгновение спустя.

— У меня всё в тени вон там, — ответил я, указывая сухарем.

— На камне? О, богиня, — раздраженно прокомментировал Филимон.

И я встал, чтобы подойти к низкорослому старику в промокшей тунике. Я почесал в затылке и посмотрел на наши припасы, сложенные на плоский камень, когда-то находившегося в тени. Яйцо прямо на нем.

Я фыркнул, в носу у меня что-то сильно зачесалось.

Я защищал свой выбор, слегка покраснев:

— Это было всего пару часов назад. Эти припасы все равно не станут суше, чем они есть сейчас.

Филимон вздохнул и наклонился, чтобы поднять мешок с большим яйцом. Проклятая штука была размером с туловище старика. Он осторожно отнес его в тень под пальмой и положил на мягкий песок.

— Разве песок не такой же раскаленный? — попробовал я, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Филимон, который сейчас извлекал черно-зеленое яйцо, согласно кивнул. Он коснулся его чешуйчатой поверхности, чтобы проверить его температуру.

— Это поможет, — просто сказал старик.

— Оно живое? — спросил я, глядя на зловещее круглое яйцо.

— Это древность. По крайней мере, ему пару столетий, — ответил Филимон, взглянув на него. — Но не старше меня.

— Ха-ха, — рассмеялся я, пока не понял, что Филимон не шутит. — Подожди, если отбросить возраст яйца, ты серьёзно?

— Это не то, о чем мне нравится говорить, но да. Зачем мне лгать по этому поводу? — оскорбленно ответил Филимон.

— Как долго обычно живут полуночники?

— Не дольше, чем весь Народ. Никак, если рядом нет драконов, — добавил Филимон, указывая на черное яйцо, наполовину утонувшее в песке.

Наконец я спросил старика:

— Мы можем это съесть? — и добавил с опаской. — После того как все будет сделано.

— Aхахаха! Ха-ха! — Послышался смех божка Велеса в моей голове.

— Эй, ублюдок! — огрызнулся я на голос, прерывающий серьезные разговоры. Либо учись отвечать на вопросы, либо…

— Или что? — Спросил Велес.

Я подошел к бурлящему источнику, ополоснул лицо и голову водой. Моя кожа болела, а глаза слезились от солнца.

— Ты не продумал это, малыш.

— О чем ты думал? — Я взорвался обращаясь к Велесу, но голос пропал.

Филимон повернулся, с любопытством уставившись на меня.Я вернул взгляд на старика, вспоминая наши предыдущие недоговоренности.

— Кто такой Велес? — Спросил я.

Старик провел руками по влажным волосам и вздохнул.

Филимон покачал головой:

— Ужасный миф. Бог ремесленников Старых Королевств. Некоторые думали, что у него были драконы.

— Ты видел хотя бы одного, видел? — Спросил я его.

— Да, видел, — сказал Филимон, нервно взглянув на неподвижное яйцо. — Все в Алатире их видели.

«Нифига!» — подумал я, заинтригованный.

Дракон Велеса, убитый птицей ведьмы.

— Сколько их было?

— Я знаю о Нурласе, Тендеру и Овиенте, — выпалил Филимон, нервно обхватив себя руками за плечи.

— А тогда чье это яйцо? — Я продолжал настаивать.

— Тот был до них, но не жил здесь, — ответил Филимон. — Собиратели Костей говорили о нем. Это история, которую я слышал, — он горько улыбнулся на это. — Я думаю, никто из вас никогда не знал об этом. Вряд ли ты говорил с ведьмой…

— Я говорил правду! — взорвался я, тем что он мне не поверил.

— Значит ты понял, что она та ведьма, — согласился Филимон, не желая злить меня еще больше. — Хотя она наверняка знала о Велесе. В конце концов, ведьма намного старше Лариона, и ее мать сражалась на южных островах.

— Когда это было? — Я вспомнил название из своих бесед с Матвеем несколько месяцев назад.

— Ах, десять или пятнадцать веков назад. Для этого тебе нужно почитать книгу в библиотеке, — сказал Филимон и пожал плечами. — Я вскипячу немного воды для рагу.

— Хорошо, — тупо ответил я, отчаянно пытаясь разобраться во всей информации.

«Этот старикан определенно утаивает от меня самое интересное.»