Кремлёвские мастера

СМЕРТЬ ФИОРАВАНТИ

еяли на ветру разноцветные стяги. Гремели тулумбасы, завывали волынки. Полки двигались с песнями и свистом, заглушавшим порой бойких ложечников и гудошников. Московское войско возвращалось с победой домой. Довольные и радостные воеводы ехали в окружении верных дружинников. Они уже предвкушали награды, подарки и дележ богатой добычи. Гордая Тверь, извечная соперница Москвы, была взята малой кровью. Теперь под рукой московского государя объединилась вся русская земля.

Отстав на сутки от торжественно выступающего войска, тащился обоз с ранеными. Усталые мужики тянули под уздцы невзрачных крестьянских лошаденок. Мужикам было не до веселья. То тут, то там слышались беспрерывные стоны и вскрики: телеги на ухабах здорово потряхивало. И кто-то бесконечно тянул на одной ноте: «Пи-ить! Пи-ить!..»

Позади обоза, позади густого облака желтой пыли, висевшего над дорогой на много верст, медленно ехала одинокая повозка. На охапках сена, на пуховых перинах, укрытый жарким тулупом, лежал больной Фиораванти. Вокруг телеги ехали верхами сын Андрей, пушечный мастер Яков, ученики его Иван и Басюк да еще три молодых парня из пушечного обоза. Их прислал государь: заболел сам начальник всей московской артиллерии.

У больного был жар. Он метался, пытаясь сбросить тяжелый тулуп и выкрикивая слова команд, точно продолжал руководить боем: «Наводи… Все разом… Уксусу не жалей… Остужай, остужай пушки… Уберите жаровни… Душно… Почему не убирают жаровни…»

На короткое время Аристотель впадал в забытье. Тогда телегу останавливали, чтобы не потревожить сон больного.

Андрей решил на ночлег не вставать. Торопился в Москву. Может, там врач-соотечественник облегчит страдания отца. Так и продолжали ехать в темноте, послав вперед одного пушкаря с факелом. К рассвету Аристотелю стало немного лучше. Они уже подъезжали к Москве, когда Фиораванти приподнялся и слабым голосом попросил переодеть его. Тщетно убеждал его Андрей немного потерпеть, доказывая, что скоро, совсем скоро приедут домой. Аристотель настойчиво просил чистую рубаху. Старик возница остановил лошадей и, обернувшись к Андрею, сурово пробасил:

— Готовится батя. Уважить надо…

С помощью пушкаря Якова больного поспешно переодели. Теперь он лежал успокоенный, только изредка перебирая по рубахе правой рукой. Будто хотел снять с нее что-то.

Поднялось солнце. Оно осветило уже видневшийся вдали белокаменный Успенский собор. Огромной сияющей глыбой возвышался он на кремлевском холме над всей Москвой, над окрестными деревнями и селами.

Аристотель вдруг попросил приподнять его. Он посмотрел на собор, на солнце. Потом вдруг откинулся на бок. Андрей наклонился к нему и услышал тихий шепот:

— Болонья… Кремль… Солари…

Потом Аристотель тяжело захрипел, дернулся и затих навсегда.

Старый возница снял шапку. Пушкарь Яков уронил голову на шею лошади. Его широкие плечи мелко-мелко тряслись…

Через несколько часов въехали в Москву. Андрей приказал вознице ехать вкруговую, мимо Пушечной избы, мимо недавно начатых Тайницких ворот, мимо Успенского собора в Кремле.

Аристотель Фиораванти, знаменитый итальянский инженер и зодчий, который всю жизнь любил только строить и не любил разрушать, навечно простился со своими работами.

Нынешний Кремль, сооруженный при Иване III, занимает площадь около 28 гектаров и обнесен могучей каменной стеной протяженностью в 2285 метров.

Высота стены в зависимости от рельефа кремлевского холма изменяется от 5 до 19 метров, а толщина — от 3,5 до 6,5 метра.

Для неприступности крепости со стороны посада (Красной площади) в 1508 году вдоль кремлевской стены вырыли ров глубиной 9 метров, а шириной 34 метра. Ров облицевали камнем, а по обеим сторонам его воздвигли дополнительно небольшие крепостные стены с зубцами. Деревянные подъемные мосты вели через ров к воротам Фроловской (Спасской) и Никольской башен. В XVI веке, чтобы предохранить южные стены и башни от размыва полой водой, вдоль Москвы-реки была возведена еще одна не очень высокая кирпичная стена. Она была разобрана во второй половине XVIII века архитектором Баженовым.

Всего в кремлевской стене восемнадцать боевых башен и одна маленькая, декоративная, стоящая прямо на стене рядом со Спасской. По углам каменного треугольника поднимаются круглые башни. А вдоль сторон выстроились в ряд башни квадратные. Из всех башен, кроме угловых, можно выйти на стены. Во время обороны крепости воины могли быстро перебегать с одного участка на другой. По своей ширине (от 2 до 2,5 метра) вымощенные камнем боевые площадки стен напоминают тротуар новой московской улицы.

Внутри некоторых участков стены, там, где опасность вражеского приступа была особенно велика, проложены специальные закрытые галереи. По таким галереям отряды воинов могли передвигаться скрытно от наблюдателей противника.

Для предохранения от вражеских подкопов со стороны противника в Кремле было сделано множество различных тайных ходов и «слухов». В 1894 году на глубине свыше 10 метров был обнаружен один такой потайной ход. Он начинался у Тайницкой башни, шел под всем Кремлем к Никольской, тянулся подо рвом к Красной площади, где к нему пристроена обширная, с каменными стенами и сводами зала, и выходил на Никольской улице (теперь улица 25-го Октября).

Московский Кремль почти полностью сохранил пространственно-планировочную композицию времен Дмитрия Донского. Эта композиция была рождена традиционными требованиями древнерусского крепостного строительства и жизненными интересами молодого, растущего города, ставшего со временем столицей могущественного государства.