Кремлёвские мастера

ВИЗАНТИЙСКАЯ ПРИНЦЕССА И ГОСУДАРЬ МОСКОВСКИЙ

от уже несколько дней взволнованные обыватели Рима собирались на улицах и площадях, чтобы обсудить предстоящее торжество. Повсюду только и слышалось.

— Московия… Московиты…

— Там такие холода, что, если крикнуть с одного берега реки на другой, слова замерзают посредине…

— По улицам Московии бродят медведи и волки…

— Бедняжка принцесса, — вздыхали женщины, — говорят, все московиты кривоногие…

— Принцесса образумит московского князя и приведет его к истинной вере…

— Тогда меха и золото потекут к нам рекой…

Пока римские горожане обсуждали неожиданный брак византийской принцессы с князем московским, вечером 30 мая 1472 года в кабинете папы Сикста проходило тайное совещание.

Усиленный караул гвардейцев охранял все входы и выходы. Великаны, одетые в желтые с черным костюмы, молча преграждали дорогу любому, кто пытался проследовать в покои главы католической церкви. Только три человека, шепнув условный пароль, смогли беспрепятственно пройти в кабинет. Двое из троих— кардинал Виссарион и епископ Антонио Бонумбре — были хорошо известны верным гвардейцам. Третьего они видели всего несколько раз. Две недели назад во главе посольства он прибыл из далекой и таинственной Московии.

Бородатые московиты в долгополых одеждах и меховых шапках звали его Иваном Фрязиным. Кардинал, прошедший сейчас в кабинет папы, именовал посла мессиром Джованни Батиста делла Вольпе. Впрочем, безразличных солдат вовсе не интересовала эта смена имен. Гость знал секретный пароль, и этого было достаточно, чтобы пропустить его внутрь.

В ночной тишине за массивными дверями папского кабинета теперь решалась судьба десятков и сотен тысяч людей. Четыре человека пытались определить будущие судьбы стран и народов.

Присев на самый кончик стула, Джованни делла Вольпе самозабвенно и восторженно рассказывал о своей жизни и своих планах:

— Я поехал в Московию… Я стал чеканщиком монет у московского князя… Я теперь его главный советчик… Мои рассказы пробудили у князя интерес к истинной, католической вере… Я добьюсь… Я сумею… Я уговорю…

Папа Сикст и кардиналы слушали внимательно, не перебивая. Порой их раздражало неумеренное хвастовство и самомнение говорившего. Но вместе с тем они понимали, что этот мессир делла Вольпе вот уже почти четырнадцать лет живет в Москве. Он действительно служит монетчиком у московского князя и живет в его замке — Кремле. Делла Вольпе знает московитов и Московское княжество лучше, чем кто-либо другой в Италии. А его знания очень важны сейчас для собравшихся.

И, отдавая должное сведениям делла Вольпе, его положению при дворе московского князя, папа и его советники вынуждены были молча слушать рассказ этого мессира. Как-никак Джованни делла Вольпе прибыл в Рим не только как простой посол московитов, а как личный представитель князя Ивана, которому доверено представлять князя на церемонии обручения с византийской царевной, а затем сопровождать ее в Москву. Такому человеку, видимо, можно поверить. Окончательно убедив себя в этой мысли, папа и кардинал стали развивать перед делла Вольпе свои планы.

Брак последней наследницы византийского императорского дома с великим князем Иваном будет способствовать переходу правителя Москвы и всего русского народа в католичество. А когда это свершится, римская церковь сумеет заставить князя объединиться с татарами и вместе ударить на турок, захвативших Константинополь и всю Малую Азию. В случае успеха Рим вновь обретет свои земли и обширные рынки. Ну, а если московский князь потерпит поражение, тем легче будет уговорить его перейти в католичество. В любом случае московиты надолго отвлекут внимание турок от Италии.

— Мастер Джованни обязан ускорить переход князя Ивана в католичество. Этого ждет от него римская церковь. И еще он должен подробно, регулярно доносить в Рим о всех событиях в Москве. Принцесса же будет все время напоминать своему будущему супругу о византийских землях и византийской короне, прямым наследником которых он станет после брака. Она распалит алчность князя Ивана и толкнет его скорее на войну с турками…

И, уже прощаясь с московским послом, папа Сикст пообещал делла Вольпе хорошее вознаграждение за верную службу. На том и закончилось секретное совещание в одном из кабинетов Ватиканского дворца.

Наутро первого июня в соборе святого Петра состоялась торжественная церемония обручения принцессы Зои — Софьи Палеолог, племянницы последнего императора Византии, с правителем московским великим князем Иваном III.

После торжественной службы старый архиепископ в праздничном облачении надел обручальное кольцо принцессе, а кольцо для московского князя передал с многозначительным видом послу Ивану Фрязину.

Старый собор не вместил всех желающих, и толпы любопытных собрались на площади и прилегающих улицах. Зеваки побогаче еще накануне закупили все балконы и окна в домах на пути следования процессии. Бедняки выстроились вдоль мостовой, а те, кто половчее, забрались на деревья и даже на крыши домов. Они-то первыми и заметили начавшееся движение у собора.

Все в этой процессии было необычным, торжественным и красивым: и множество кардиналов, сопровождавших обрученную, и диковинные одежды московитов, и пышное убранство кортежа, и многочисленные кареты с приданым от самого папы. Охочие до зрелищ и развлечений римляне забросали карету принцессы цветами.

Поздно вечером, когда утомленная принцесса и русские послы уже отправились на покой, через потайную дверь в спальню папы Сикста прошел епископ Антонио Бонумбре. Вместе с кожаным мешочком, где позванивали шестьсот золотых дукатов, епископ получил последнее и самое секретное поручение от папы:

— Прибыв в Москву, Антонио, внимательно приглядись к этому делла Вольпе. Если ты заметишь, что он соврал нам, что влияние его на князя Ивана ничтожно, то шепни князю Ивану, что Джованни предлагал нам начать самостоятельные переговоры с татарами и подкуп хана. Это известие разозлит князя. Проходимец будет арестован, а ты обретешь неограниченное доверие. Помни об этом, Антонио. Действуй хитро и умно. Да поможет тебе бог и святой апостол Петр…

…В день Иоанна-крестителя, 24 июня 1472 года, огромный поезд из ста карет и подвод двинулся из Рима на север. Зоя — Софья Палеолог выехала в Россию. Впереди скакал монах с огромным крестом, на котором был изображен распятый Христос. Следом, заваливаясь на ухабах, двигалась карета с епископом. За ней в окружении русских воинов ехала молодая обрученная со старухой нянькой. Позади тащился обоз с посольством и приданым.

Предстояло проехать через всю Европу, добраться до немецкого города Любека, там сесть на корабль и плыть до Ревеля (Таллина). А от Ревеля через Псков и Новгород в Москву.

Торжественный поезд обгоняли всадники, караваны купцов. И от города к городу бежала весть, что едет в Москву будущая правительница земли русской…

Утром второго октября в Псков прискакал гонец с известием: «Принцесса, послы московские, епископ латинский наконец-то сошли с кораблей на землю и теперь держат путь на Псков».

18 октября многолюдный кортеж выехал в Новгород Великий, а к 10 ноября дотащился почти до самой Москвы.

Чем меньше дней оставалось до встречи с будущей женой, тем суровей и озабоченней становился великий князь Иван Васильевич. Дворцовые слуги нередко видели теперь своего государя, часами стоявшего в задумчивости у окна. Беседовать спокойно, без раздражения князь мог только с матерью да с любимцем Федором Курицыным. Но даже с ними не решался говорить о самом затаенном, о предстоящей свадьбе, Он и сам еще толком не знал многого. Ему еще самому предстояло найти ответы на многие мучительные вопросы. Кем она станет для него, новая жена? Другом, недругом, доброй помощницей или… Ведь он никогда не видел царевну и даже не любит ее. Так чего же в конце концов добьется он этой женитьбой?..

Еще совсем недавно его отец был данником и пленником татарского хана. Теперь в Москву из Рима через земли многих государств едет последняя наследница византийского императорского дома. Сегодня его, Ивана III, уже хорошо знают в Европе, и сам папа римский ведет с ним переговоры. А вскорости, наверное, последуют в Москву посольства и других государей и королей…

Женитьба на царевне Падеолог и переговоры с папой наверняка озадачат короля литовского Казимира, и, чтобы не раздражать папу, он в ближайшие годы побоится начать военные действия против Москвы, Прознав это, татары тоже не рискнут напасть в одиночку. Значит, выиграно несколько лет мирной жизни…

Пока все на пользу Москве. Женитьба на царевне возвысит его, Ивана, в глазах многих бояр и православных людей, живущих на землях Литвы. Теперь станут они смотреть на него как на единственного наследника византийских традиций и верного защитника православия…

Тут Иван Васильевич поймал себя на мысли, что все получается уж слишком гладко и просто. А ведь никак нельзя забывать, что царевна много лет жила в Риме, в доме кардинала Виссариона, перешедшего из православной веры в латинскую. Потому придется очень внимательно следить за будущей женой, чтобы не стала свою линию гнуть, не сманивала бы людей в латинство. А чтобы с первого же дня не гордилась и сердце римского папы не тешила, никаких титулов византийских и обычаев перенимать он не станет. Порядков новых во дворце не заведет. Родная синица — земля русская — как-никак побольше и побогаче византийского журавля, придушенного неверными турками…

И тут же припомнилась покойная жена Марья, Марьюшка. Сколько радостных часов и дней провел он с ней! Никто лучше ее не умел успокоить, приласкать, развеселить. Никогда уже не вернуть этого. Привычка к новой жене может и появиться, а любовь — навряд ли…

Так все обдумав, Иван Васильевич почувствовал, что наконец-то впервые за много дней возвратилось к нему чувство внутреннего покоя. Теперь он твердо знал, что завтра же утром пошлет Федора Курицына к невесте с наказом: «Обоза не ждать, а ехать скорее в Москву. Епископу латинскому ехать не впереди, а позади царевны. Крест латинский с распятием спрятать в сани под рогожей и народу не показывать».

Уже готовясь ко сну, подумал о том, что надобно в первые же дни разузнать у новой жены, каких опытных мастеров и лекарей из фряжских земель пригласить в Москву…

Курицын исправно выполнил наказ государя. Одиннадцатого ноября царевна Софья, как ее теперь называли в Москве, въехала в Кремль, а на двенадцатое ноября назначили свадьбу.

Молодых венчал сам митрополит, В торжественно убранном храме горели сотни восковых свечей. Сверкали разноцветными огоньками лампады. Иконостас сиял золотыми и серебряными окладами икон, драгоценными камнями, жемчугом, шитьем тяжелых хоругвей.

Царевна впервые слушала русское богослужение. Особенно нравился ей хор с густыми, низкими мужскими голосами. И, взирая на толпу придворных и слуг, почтительно склонявшихся перед ней и великим князем, ставшим отныне ее мужем, Софья окончательно почувствовала, что навечно покончено с унизительным прошлым сироты-бесприданницы.

Оглянувшись вокруг с гордым видом полновластной хозяйки, она твердо решила любыми путями сохранить эту новую жизнь, даже если ей придется забыть все советы и наставления епископа, кардиналов, папы.

Через три недели поело государевой свадьбы темной ночью был арестован в своем доме бывший монетчик московского великого князя Иван Фрязин, или, как его называли в Италии, мессир Джованни Батиста делла Вольпе. Закованного в кандалы, его той же ночью тайно увезли в Коломну.

А еще через месяц тихо, без всяких проводов покинул Москву и епископ Антонио Бонумбрс. Он увозил в Рим неутешительные новости. Государь Иван III принять католическую веру не хотел. Не пожелал он начать и войну против турок за Константинополь — бывшую столицу бывшей Византийской империи.

Как рассказывают летописи, первое каменное здание в Москве было построено в 1326 году: «Августа 4 преосвященный митрополит Петр заложил на Москве первую церковь каменную Успение Богородицы, при князе Иване Даниловиче…»

Иван Данилович по прозванию Калита стал московским князем в 1325 году. Честолюбивый, умный, хитрый, замыслил он стать великим князем, отобрав этот титул у правителя Твери (теперь город Калинин). Борьба за великое княжение Владимирское шла уже много лет. Калита решил нанести последний и решительный удар, воспользовавшись оплошностью противника.

Тверской князь во имя своих политических интересов выступил против митрополита всея Руси Петра, жившего в ту пору во Владимире. Калита, быстро оценив обстановку, переманил Петра в Москву. Иван Данилович прекрасно понимал, что после переезда митрополита именно Москва станет центром духовной жизни России. Петр, умнейший человек, понял все выгоды, которые несет ему союз с одним из сильнейших и хитроумнейших князей.

Теперь предстояло построить в Кремле каменный собор для митрополита, доказав попутно, что Москва ни в чем не уступает другим городам. Водь каменные храмы были и во Владимире, в Суздале, в Твери, Ростове Великом и других городах. Для строительства наняли артель каменщиков, окончившую незадолго перед тем работу у великого князя в Твери.

За образец для подражания повелел Калита взять собор святого Георгия, построенный в 1234 году князем Святославом в Юрьеве-Польском. Последний каменный храм, построенный перед нашествием татар на Русь. Славился тот собор своей красотой. Был он легок, изящен и знаменит обильной резьбой по белому камню. Строитель его, князь Святослав Всеволодович, самолично принимал участие в украшении собора разными каменными рельефами. И не просто красивый храм воздвигал он, а строил памятник своей мечте: объединить воедино все русские земли. Эту мечту оп воплотил в скульптурных изображениях собора. Все наиболее почитаемые святые древнего Киева, Новгорода, Владимира нашли свое место в его каменных рельефах. Подражая самому красивому храму некогда могущественного Владимиро-Суздальского княжества, Иван Калита как бы лишний раз подчеркивал, что именно он истинный продолжатель и наследник великих князей владимирских.

Первый каменный собор Москвы построили быстро, почти за год. А вот украшать резьбой по белому камню не стали. То ли не нашли опытных мастеров, то ли пожалел денег Калита. Уж больно скуп был московский князь.

В 1329 году Иван Калита, теперь уже великий князь московский, построил неподалеку от Успенского собора каменную церковь Ивана Лествиничника с колокольней. А в 1333 году воздвигли каменный Архангельский собор.

Характерно, что Иван III, вступив на престол, подобно пращуру своему Ивану Калите, качал с украшения своей столицы. В те далекие времена богатство и мощь государя определялись блеском и пышностью его двора, его столицы.

Все ныне существующие соборы стоят на тех же местах, что некогда указал Калита, и сохранили та же названия. Таким образом, теперешний ансамбль Соборной (ныне Ивановской) площади был создан в 30-е годы XIV века.