Кровавая весна 91-го

Глава 12

Каратисты заулыбались, кто-то хихикнул.

— Смело, — подытожил сэнсей. — Ну что же, ты сказал своё слово.

— Андрюха, это глупо, — тихо произнес, подошедший поближе Вадик. — Зачем? У тебя нет шансов.

— Это мы ещё посмотрим, — сквозь зубы ответил Максимов.

Каждое утро, перед школой Андрей занимался на спортивной площадке во дворе. Мужик в гэдээровском костюме по-прежнему внимательно наблюдал за его тренировками, но в процесс не вмешивался. Дополнительно Максимов делал специальный комплекс дома, отрабатывал связки ударов и с удивлением отмечал серьезный прогресс: тело начинало слушаться, инстинктивно принимать правильное положение, удары стали отточенными, взрывными и более мощными. Похоже, включились мышечная память и рефлексы с прошлой жизни. До прежнего уровня было ещё далеко, юношеское тело не обладало былой мощью и натренированной за многие десятилетия скоростью, но Максимов быстро улучшал навыки…

— Только у меня есть одно условие, — добавил Андрей, когда они со Славой стали друг перед другом.

— Какое? — недовольно поинтересовался подошедший сэнсей.

— Я буду применять приемы и связки с других единоборств. Боевое самбо и джиу-джитсу, например. Так будет честно

— Применяй, что хочешь, — отмахнулся тренер. — Бой носит воспитательный характер. Только предупреждаю: никаких ударов по причиндалам, затылку, тычков в глаза и кадык. Остальное можно.

— Хорошо, — кивнул Максимов.

— Тогда приготовились, — скомандовал Владимир Евгеньевич, чуть отошел в сторону, вскинул вверх руку. Лопоухий отступил на шаг, расставил ноги, поднял кулаки в каратэшной стойке. Максимов по-боксерски перекрылся предплечьями и локтями.

Владимир Евгеньевич прыгнул вперед, махнул ладонью сверху вниз и сразу отскочил обратно, рявкнув:

— Хаджимэ!

Лопоухий сразу атаковал. Быстро сместился вперед, сымитировал «май-гери» и сразу на скачке достал Максимова хлестким «уракеном» — обратной стороной кулака.

Удар был настолько молниеносным, что Андрей даже не успел среагировать. Голова мотнулась, щека загорелась огнем.

«Быстрый» — оценил Андрей, машинально потрогав пальцами пострадавшее место. — «Хорошо, уракэн удар не нокаутирующий, и бил легко».

Слава презрительно усмехнулся. И опять скакнул к Максимову.

— Кья! — лопоухий заорал так, что стекла в цокольном окне задрожали.

Боковой удар ногой «маваши», Андрей успел заблокировать предплечьем, выстреливший кулак левой, отвести ладонью. И пропустил третий завершающий, костяшками в солнечное сплетение.

Мощный спазм в животе, заставил его согнуться. Семпай воспользовался этим моментом сполна. Подскочил, рванул за плечо кимоно, грамотно подсек и сымитировал добивающий удар кулаком по скорчившемуся телу.

— Кья!

— Ну что, хватит, пожалуй, — заявил, внимательно наблюдавший за избиением, сэнсей. — Давай, приноси Борису извинения, и продолжим тренировку. На первый раз мы тебя прощаем.

Слава довольно ухмыльнулся и надменно выпятил подбородок.

— Не, какой «хватит», мы только начали, — проскрипел Максимов, с трудом поднимаясь на четвереньки. — Извиняться не буду. Давайте, продолжим.

— Вольному воля, — пожал плечами Владимир Евгеньевич. — Хочешь выгребать? Твоё дело.

Андрей вставал злой и сосредоточенный. Готовый рвать и терзать противника, четко представляющий, что будет делать дальше.

Сеэнсей дождался, пока они снова станут в стойки, и опять взмахнул рукой:

— Хаджимэ!

Максимов и Слава рванулись навстречу одновременно. Каким-то шестым чувством, предугадав движение противника, Андрей влепил стопорящий удар ребром стопы по голени. Рванулся вперед, по тайски прихватил предплечьями шею, а ладонями — затылок скривившегося от боли и на мгновение растерявшегося противника. Резко дернул на себя, одновременно выбрасывая колено в прыжке. Глухой стук удара эхом раскатился по залу. Слава закатил глаза и начал падать на спину, поймав в полете ещё одну подачу локтем наискосок.

— А, — обалдевший Владимир Евгеньевич хватал ртом воздух. Каратисты изумленно замерли, не веря собственным глазам. Самый сильный боец после тренера — сэмпай лежал в глубокой отключке, разбросав в стороны руки. Из рассеченной брови, по виску, оставляя кровавую дорожку, медленно ползла карминовая капля.

— Я провел бой, — спокойно заявил Максимов, — Претензии ко мне есть?

— Н-нет, — нашел в себе силы ответить сэнсей. — Можешь оставаться. Потом покажешь этот финт ребятам.

— Могу, — со спокойным достоинством ответил Андрей. — Но не хочу. Извините, Владимир Евгеньевич, но с таким предвзятым отношением мне здесь делать нечего. Всего доброго.

Максимов подошел к краю татами, развернулся и согнулся в поклоне:

— Ос.

Никто даже не шелохнулся. Только Вадик сорвался следом.

— Андрюх, подожди. Я с тобой.

— Громов, если уйдешь, можешь больше не возвращаться, — буркнул сэнсей.

— И не собираюсь, — презрительно фыркнул Вадик. — Я с Андрюхой. Он всё правильно сделал.

Максимова и Громова отпустили. Насупленный сэнсей открыл дверь раздевалки и до самого выхода провожал парней хмурым взглядом. Складывалось впечатление, что он до сих пор не мог поверить в произошедшее. Продолжать разборку при таком количестве народа было глупо. Хотя Вадик сказал, из старшей группы, занимавшейся подпольно ещё в «брежневские времена», они бы так просто не ушли.

По дороге домой Андрей договорился с Громовым, тренироваться по утрам вместе. Вадик пообещал связаться с Рудиком и пообщаться о походе в секцию кикбоксинга. На этом и расстались.

Остаток дня прошел как обычно. Домой Андрей добрался ещё до прихода родителей с работы. Час уделил домашним заданиям и изучению алгебры.

Дождался звонка от Русина, встретил товарища. Показал, как под прикрытием папки сыпануть порошок в стакан. Схема была простая: слабительное заворачивается трубочкой в маленький клочок газеты, помещается в карман. Андрей отвлекает внимание. Саня подходит близко к мажорам, разрывает скрученный в трубочку крошечный клочок газеты со снотворным, незаметно перемещает его под рукав пиджака, придерживая уже приоткрытый конец мизинцем и безымянным, чтобы не высыпался. Делает вид, что спотыкается, левой прикрывает стакан папкой от посторонних взглядов, правой одним движением высыпает слабительное в стакан с чаем. И быстро улетучивается, пока мажоры отвлекаются на Максимова.

Сорок минут Русин под придирчивым взглядом Андрея отрабатывал заброс слабительного в стакан. «Лекарство» имитировал стиральный порошок. Когда Максимов остался доволен результатом, тренировку прекратили. Спустя десять минут после ухода Русина со слабительным пришли родители.

Ужин прошел в теплой семейной атмосфере. Батя рассказал, как разруливал авральную ситуацию — остановку сборочного цеха из-за недостатка комплектующих. Андрей — о «четверке» по истории и поднятом директором вопросе. Отец слушал внимательно, усмехался, но на всякий случай посоветовал быть аккуратным в высказываниях. Мать встревожилась, не будет ли плохих последствий. Пришлось Николаю Ивановичу и Андрею успокаивать её вдвоём.

Затем родители уселись в гостиной смотреть фильм, Максимов ушел собирать портфель на завтра. Умылся, почистил зубы и отправился спать.

Упал в постель и сразу же провалился в темную пелену сна…

Забрезживший рассвет окрасил ухоженную лужайку, деревья, башенки и крышу особняка в викторианском стиле алым светом восходящего солнца. Сонная тишина раннего утра была грубо нарушена десятком машин и вооруженными людьми, деловито сновавшими по территории.

Из дверей особняка два бойца в бронежилетах и закрытых касках, вывели толстого мужчину с заломленными руками. Стоявший рядом у входа журналист прицелился объективом фотоаппарата. Рядом деловито зажужжала камера.

— Суки, твари, я вас всех достану, — брызгал пеной Боров. — Каждого жопой на кол посажу!

Один из бойцов, чуть дернул предплечьем, увеличивая излом, толстяк взвыл и согнулся ещё больше, чуть не уткнувшись носом в зеленую полянку.

Камера переместилась на молодую, эффектную девицу с микрофоном.

— Здравствуйте, уважаемые телезрители. С вами канал «РЕН-тв» и я, Мария Вознесенская. Мы ведем репортаж из коттеджного поселка «Зеленый Гай». Вы видите, как проходит задержание известного бизнесмена Михаила Боровикова. Информированные источники утверждают: в криминальных кругах он известен как «Миша Боров» и считался беспредельщиком. Боровиков обвиняется в убийстве политтехнолога Андрея Максимова, множестве других преступлений и правонарушений.

Толстяка погрузили в темно-синий микроавтобус с надписью «ФСБ России». Следом бойцы вывели Утюга, бритоголового верзилу с разбитым лицом, холеного мужика в смокинге. Всех усадили всех рядом с шефом.

— Представьтесь, пожалуйста, — камера переместилась на стоящего рядом мужчину в синем прокурорском мундире.

— Заместитель прокурора Московской области, государственный советник третьего класса Белобородов Сергей Станиславович, — с достоинством ответил мужчина.

— Что вы можете сказать по поводу задержания господина Боровикова?

— Господину Боровикову инкриминируется статья сто пять, статья сто пятьдесят восемь часть третья, пункт «б», статья сто шестьдесят три, часть вторая, пункт «а» Уголовного Кодекса Российской Федерации.

— А если проще? — очаровательно улыбнулась корреспондентка. — Не все наши зрители разбираются в юридической терминологии.

— Если проще убийства, хищения, вымогательства, — коротко ответил прокурор.

— Как удалось раскрыть убийство известного политтехнолога Андрея Максимова?

— Сейчас ведется следствие, осуществляются процессуальные действия по сбору доказательств и подготовке материалов для передачи дела в суд. Я не имею права раскрывать подробности произошедшего. Скажу лишь одно, наши правоохранительные органы совместно с четвертым и семнадцатым отделами ФСБ, осуществляли совместную операцию по сбору доказательств преступлений ОПГ Боровикова. В рамках оперативных мероприятий, подчеркну, на законном основании, с санкции прокуратуры, вели наблюдение за господином Боровиковым. Всё происходящее фиксировалось специальными средствами видеонаблюдения и аудиоконтроля. Убийство Андрея Максимова произошло, практически на глазах наших сотрудников. Они сразу связались с начальством и попросили разрешение на задержание бандитов. Как только команда была дана, все необходимые службы, пресса и телевидение оповещены, началась операция захвата. Больше ничего, добавить не могу. Следите за ходом следствия, публикуемыми материалами и особенно за будущими судебными заседаниями. Процесс обещает быть громким. Мы настроены решительно бороться с теми, кто представляет опасность для общества, наших простых граждан. Все бандиты, невзирая на статус и финансовое положение, понесут заслуженное наказание.

— Спасибо, Сергей Станиславович, что уделили время нашим зрителям, — очаровательно улыбнулась ведущая.

Прокурор сухо кивнул.

Камера повернулась к журналистке.

— Мы будем и дальше следить, как начнут разворачиваться события вокруг этого резонансного дела и радовать вас самыми горячими и интересными новостями, — пафосно заявила Вознесенская…

— Андрюш, вставай, Вадик звонил, через десять минут будет ждать возле подъезда, — мамин голос пробился сквозь темную пелену забытья.

— А? Что? — сонно заморгал Максимов.

— Говорю, Вадик через десять минут у подъезда стоять будет. Вы же договорились вместе с ним по утрам бегать, — улыбнулась матушка.

— Хорошо, сейчас, — пообещал Андрей и откинулся на подушку.

— Всё, я пошла, а ты пока одевайся, — Анастасия Алексеевна тихонько удалилась, не забыв прикрыть за собой дверь.

Максимов ещё минуту повалялся, приходя в себя, затем бодро вскочил и отправился в ванную…

У подъезда его уже ждал Вадик в спортивной ветровке и штанах.

— Побежали? — улыбнулся товарищ, когда они обменялись рукопожатиями.

— Побежали, — кивнул Андрей и первым легкой трусцой, двинулся к спортивной площадке, где уже занимался крепкий мужчина в неизменном гэдээровском спортивном костюме.

Андрей кивнул, дождался ответного кивка и двинулся по беговой дорожке, с каждой секундой увеличивая скорость. Вадик держался рядом. Мужчина продолжил отжиматься от скамьи, потом перешел к турникам. Периодически он с интересом поглядывал на парней.

Максимов и Громов пробежали несколько кругов на беговой дорожке. Затем начали отрабатывать связки каратэшных ударов. Свои умения Андрей особо не афишировал, но по просьбе Вадика, разобрал технические элементы захвата и удара коленом из тайского бокса, которым нокаутировал Славу-сэмпая.

Несколько раз Андрею казалось, что мужик порывался что-то спросить, но так и не решился. Максимов тоже инициативы в общении не проявлял: человек намного старше, захочет самскажет, зачем навязываться?

Тренировка пролетела незаметно. Попрощавшись с довольным Вадиком у подъезда, Андрей двинулся домой. Быстро принял душ, переоделся, позавтракал и пошел в школу.

Георгадзе и Лесин уже сидели в классе. Встретили Русина и Максимова с нарочитым равнодушием, даже не повернулись в их сторону. Но периодически на первых двух уроках, Андрей ловил ненавидящие взгляды грузина, брошенные украдкой. Георгадзе сразу же отводил глаза, но было понятно — он не успокоился.

Английский и литература пролетели как одно мгновение. На первом уроке писали диктант. Англичанка — Софья Павловна зачитывала вслух текст. Надо было без ошибок, с соблюдением всех особенностей грамматики изложить его в тетради. На литературе, молоденькая Ирина Григорьевна с жаром рассказывала о произведениях периода Великой Отечественной войны.

Наконец пронзительно заверещал звонок, объявляя о начале большой перемены. Максимов украдкой переглянулся с Русиным. Обратный отсчёт операции, названной хихикающим Саней, «Коричневый Взрыв», начался.

В кабинете физики, парни пару минут подождали, пока все одноклассники разбегутся по своим делам. Когда остались одни, Андрей вытащил из дипломата пластиковую папку, с альбомом и газетными вырезками и вручил другу. Первым ушел Русин, через минуту из кабинета вышел Андрей. Ещё через две, он уже заходил в столовую. Нашел взглядом столик с Георгадзе и Лесиным. Перед Мишей и Антоном уже стояли тарелки с макаронами и тефтелями, булочками и пирожными, и, конечно же, два стакана горячего чая.

Сзади, в другом конце зала Русин, держа в руке папку, беседовал с Олегом Гринченко. Директора в столовой не было.

Максимов широко улыбнулся, и быстро пошел к столику мажоров, ледоколом разрезая снующую по залу толпу школьников. Первым его заметил Лесин. Скривился, что-то прошептал на ухо взявшему вилку Георгадзе. Миша поднял глаза, напрягся, нахмурился, отложил столовый прибор, но остался сидеть на месте. Понимал, здесь и сейчас Андрей ничего не сделает.

С другого конца зала, навстречу Андрею двинулся Русин.

Максимов подошел к столу, быстро шагнул за спины мажоров, неожиданно наклонился, обнял их за шеи и резко притиснул к себе.

— Здорово, братаны, давно не виделись!

— Руки убрал, — взбеленился Миша, яростно сверкая глазами и прихватывая Андрея за запястье. — Иначе я тебя прямо сейчас положу.

— Ты слишком много на себя берешь, Воронов, — прошипел с другой стороны Антон.

— Сейчас физика, следующая физкультура, её можно прогулять. Геометрии не будет — Ольга Викторовна заболела. Предлагаю решить все наши вопросы раз и навсегда после физики. Через дорогу у сквера, в низине небольшая площадка с турниками. Там редко, кто ходит, подходите к турникам после физики. Я тоже подскочу.

Пока Максимов шептал на уши братцам. Русин подскочил с другой стороны, неловко споткнулся, левая рука с папкой оперлась на столешницу, закрывая от посторонних взоров стакан Георгадзе, правая, чуть помедлив, ухватилась за угол. Максимов скосил глаза на чай, и заметил, как крупицы белого порошка растворяются в горячей янтарной жидкости.

«Отлично Санька сработал!»

— Фух, Андрюха, я испугался, так бежал, аж споткнулся, — обескуражено пробормотал Русин, восстанавливая равновесие и незаметно подмигивая Максимову. — Думал, прямо тут драку устроишь, а ты обнимаешься.

— Да чего бы это? — удивился Андрей. — Зачем таких обижать? Они и так по жизни обиженные.

Георгадзе заскрипел зубами, но промолчал, предвкушая будущую расправу. Лесин скривился ещё больше.

— Ладно, голубки, воркуйте дальше. Не буду вам мешать. До скорой встречи, — усмехнулся Максимов.

— Я тебя порву, гнида, — пообещал Георгадзе, прожигая взглядом Андрея.

— Ой, боюсь, боюсь, — насмешливо фыркнул Максимов.

Грузин вскочил, но Лесин прихватил за руку и заставил сесть.

Уже на выходе, Андрей заметил, как распсиховавшийся Миша, не сводя бешеных глаз с Максимова, залпом выпил немного остывший чай.

«Йес!»

Андрей вежливо помахал рукой и широко улыбнулся багровому от злобы Георгадзе.