Кровавая весна 91-го

Глава 13

После физики, Андрей поймал в коридоре Олега Гринченко. Рыжий и безумно влюбленный, как всегда с грустным лицом провожал безнадежным взглядом удаляющиеся спины Колокольцевой и Аус.

— У тебя какая оценка по физике в четверти?

— Пятерка, — вздохнул Гринченко.

— Давай свой телефон, чтобы в три часа был дома и ждал моего звонка. Это в твоих же интересах.

— Я, — начал Олег, но Максимов его перебил:

— Никаких я, хочешь с Леной увидеться?

— Что, так заметно? — невесело усмехнулся рыжий.

— Ещё как, — авторитетно подтвердил Андрей. — Поедаешь её глазами все уроки.

— Хочу, — с каким-то обреченным отчаянием признался Гринченко.

— Тогда сиди дома и жди моего звонка…

Семь парней, стоящих в сквере, недалеко от пешеходного перехода, Максимов, Русин и присоединившийся к ним Цыганков увидели сразу.

— Наши, — улыбнулся Саня, моментально разглядевший белоснежную шевелюру Рудика и широченные плечи Громова. — Вадик, красавчик, Женю Питона с собой взял. — Не смотри, что он поменьше в объемах будет. Питон здоровенный как лошадь. Мы с Вадиком лично в качалке видели, гвоздь сотку на спор руками погнул.

— Большой шкаф громче падает, — философски заметил Максимов, рассматривая коренастого крепыша, слева от Вадика. — Но твой Питон не такой уж монстр на вид. Он драться хоть умеет?

— Ещё как, — ухмыльнулся Русин. — В Шайбе вырос. Там одна шпана. Кто хоть раз слился, становится терпилой по жизни. Выгребает и платит. Третьего не дано. Брыкнется, толпой отмудохают. Питон, как-то целую шоблу разогнал. Выломал дрын из скамейки и пошел махать. Кто не спрятался — он не виноват. Но вообще, нормальный пацан, не агрессивный. Первым никого не трогает.

— Видишь, справа от Рудика такой черноволосый стоит? — добавил Цыганков. — Это Марат Сабиров. Раньше у Палыча в зале тренировался. Второй юношеский получил. Потом в кикбокс к Алексею Андреевичу ушёл, где Рудик тренируется. В прошлом году город взял, победитель многих соревнований. Тренер с ним как с писаной торбой носится, говорит, умный боец, очень талантливый, быстрый и взрывной.

— А вон тот, монстр в зеленой куртке? — Максимов указал взглядом на огромного амбала, стоявшего справа от Вернера. Огромный парняга, ноги как колонны, широченный грудак натягивал бежевый свитер и распирал расстегнутую куртку, немаленький живот тоже присутствовал. Такое впечатление, сделает неловкое движение, и ткань лопнет по швам. Здоровяк с аппетитом пожирал сдобную булочку, не обращая ни на кого внимания.

Цыган и Русин заулыбались.

— Это наша знаменитость, — весело сообщил Сережа. — Сеня Слон. Тоже с Рудиком кикбоксингом занимается. До этого штангу тягал. Очень любит покушать, почти всегда что-то жует. Андреевич когда-то в шутку Палычу говорил, что для него надо отдельную категорию создавать — «сверхсупертяжелую». Парень спокойный как мамонт, даже на шутки о лишнем весе не обижается, но приложить может так, что мало не покажется. Природный нокаутер.

Парни, увидели, переходящих дорогу, Максимова, Русина и Цыганкова, оживились, и двинулись навстречу. Встретились в тени деревьев. Цыганков и Русин кинулись вперед, обнялись с Сабировым и Питоном, поздоровались с остальными пацанами. Андрей скромно держался сзади.

— Андрюх, Питона и Марата ты должен знать, — улыбнулся Рудик. — Но я им сказал о твоих проблемах с памятью. Это Сеня Слон, Леша Пират, Витя Голова и Синица. Вместе с нами подстрахуют тебя на всякий случай, чтобы беспредела не было. Все со мной у Андреевича тренируются.

— Рад познакомиться, пацаны, — улыбнулся Максимов, обмениваясь рукопожатиями с парнями.

— А мы-то как рады, — подмигнул Синица — невысокий паренек с бойким взглядом. — Рудик о тебе много рассказывал.

— Надеюсь, хорошее?

— Конечно, вы же с ним кореша, — заверил Синица.

— А почему, Синица? — с интересом поинтересовался Максимов.

— Фамилия у меня такая — Синицын, — пояснил паренек.

— Андрюх, мы видели Георгадзе и братьев, они тебя там уже ждут, — вмешался в разговор Рудик. — С ними ещё человек восемь, из параллельного класса дружки Лесина и родственнички Миши. Ещё народ на полянку потянулся. Вадик заметил твоих одноклассников, ребят из одиннадцатого «Б». Даже девчонки есть.

«Похоже, Миша решил сделать из нашей разборки шоу. Унизить меня прилюдно, чтобы все видели, какой он герой. Ну что же, его желание сбудется», — криво усмехнулся Максимов.

— Понял, — кивнул Максимов. — Только они не пустыми могут быть.

— Мишка и братья, навряд ли. С одиннадцатого «А» тоже. А вот у остальных родичей, может что-то быть, хотя не факт, — заметил Вадик. — Они уверены в своем превосходстве. Их целая кодла, а вас, максимум, трое. Что придут остальные, Георгадзе не знает. Но мы на всякий случай подготовились тоже. У меня нунчаки сзади за поясом, у Рудика в кармане ручка вентиля, можно пальцы продеть и как кастет применять. У пацанов тоже кое-что есть. Мы, конечно, в замесе использовать это не собираемся. Только если они что-то достанут.

— Правильно, не нужно, — согласился Максимов. — Так разберемся. К тому, же у нас есть тайное оружие, мощное и разрушительное. Если оно сработает, братьям и прочим прихлебателям не до драки будет.

— И какое это тайное оружие? — с любопытством поинтересовался Марат.

— Михаил Георгадзе, — ехидно усмехнулся Андрей. — Только он ещё об этом не знает.

В низине собралась небольшая толпа. Около турников стояли Миша, Антон, два брата-борца. Вокруг них ещё человек восемь, четверо из одиннадцатого «Б» и такое же количество кавказцев.

Первым начал спускаться Максимов. Георгадзе увидел врага и кровожадно оскалился. Сзади захрустели ветки и сучья. Следом за Андреем вниз двинулась остальная компания.

Довольные лица кавказцев и шпаны из одиннадцатого «Б», предвкушавших легкую расправу, разочарованно вытянулись.

«Не ожидали» — злорадно усмехнулся Андрей. — «То ли ещё будет. На очереди следующий акт Марлезонского балета. В лице примы — Михаил Георгадзе. Жаль без пуантов[6] и трико».

Максимов остановился на другом краю спортивной площадке в трех-четырех метрах от Георгадзе и Лесина.

— Ты что-то хотел мне предъявить, Миша? — улыбнулся он. — Внимательно тебя слушаю.

— Я тебя урода порву, — зловеще пообещал Георгадзе. — Здесь и сейчас.

— Пацаны, знаете, почему он так бесится? — ехидно усмехнулся Максимов. — На примере исследований одного известного австрийско-американского психолога, я доказал что он и Лесин, вот тот, который рядом стоит, — парочка онанистов. И попал в точку. Ведь какая реакция будет у нормального человека, когда его в этом обвинят? Посмеяться, покрутить пальцем у виска и забыть. А Георгадзе начало корежить: истерика, брызги пены. Лесин чуть не разрыдался у него на плече. Вчера эти красавцы, собрали шоблу и караулили меня возле школы. Но поскольку они немного туповаты, не подумали о черном ходе, через который можно спокойно уйти.

— Слушай, Миша, э, — возмущенно взмахнул рукой один из братьев классиков, Гия. — Почему ты это терпишь, а? Порви эту бешеную собаку и пошли домой. Ты же его в полтора раза больше. А если эти впишутся, мы их затопчем за минуту.

— Смотри, чтобы тебя не затоптали, — прогудел басом Слон. — Советчик.

— Что ты сказал? — хищно ощерился второй борцуха, Рустам, медленно опуская руку в карман.

— Что слышал, то и сказал, — буркнул Сеня. — У тебя, что в ушах пробки? Или по-русски не понимаешь? Совсем дебил, что ли?

Я тебя толстяк сейчас в землю вобью, — прошипел Рустам, сделал шаг вперед.

— А я помогу, — подхватил Гия.

— Ты только помидорами торговать помочь можешь, — криво усмехнулся Рудик. — И то, кривыми ручонками половину передавишь. Будешь прыгать, рога поотшибаем. И никакое умение обниматься с потными мужиками тебя не спасёт.

— Всё, вам конец, уроды, — прошипел Гия, — Тебя разорву лично, шакал.

Атмосфера над полянкой угрожающе сгустилась. В воздухе нависло ожидание большой бойни. Компании обменивались злыми взглядами, щупали в карманах припасенное оружие и медленно сближались, настраиваясь на решающую битву.

— Так, стоп, — рявкнул командным голосом Максимов и развел руки. — Остановились все, быстро. Это наши дела с Георгадзе. Мы их решим сами, как мужчины, один на один.

Миша секунду поколебался и неохотно кивнул.

— Пойдем, отойдем ниже, там и разберемся, — предложил Андрей. — Здесь турники, не очень удобно.

— Пош… — начал Георгадзе, вдруг неожиданно содрогнулся, побледнел и схватился рукой за живот.

«Началось», — внутренне усмехнулся Максимов. — «Коричневый взрыв на подходе».

— Что ты сказал, извини, не понял? — вкрадчиво поинтересовался Андрей.

— Ммм, — проскрипел сквозь зубы Георгадзе.

— Пу-пу-пу-пу-пу, — глухо протарахтела могучая задница борца

В воздухе освежающе запахло тухлыми яйцами. Миша стиснул зубы и мужественно сжал ягодицы. Если бы злые рэкетиры в это мгновение попробовали изнасиловать его ломом, толстая железяка была бы мгновенно перекушена стальным зажимом заднего кольца.

Остальная банда сморщила носы и брезгливо отступила в стороны. Даже зрители на другом конце поляны отошли назад.

Разогреваешь мотор? — подмигнул Максимов. — Это правильно.

Миша молчал. Бисеринки пота прозрачными жемчужинами усеяли влажный красный лоб. Могучие ладони борца судорожно сжимали сомкнутые ягодицы, помогая мышцам в противостоянии с коричневой массой, неудержимо рвавшейся наружу, сметающим всё на своем пути Ниагарским водопадом.

— Так что, идём? — поинтересовался Андрей. — Решим всё между собой без долгих разговоров.

— Пуууууук, — тонко и жалобно откликнулась задница. Георгадзе побледнел и ещё больше вцепился ладонями в попу.

— Ты чего? Геморрой обострился? — сочувственно поинтересовался Максимов. — Может тебе туда свечку вставить? Ректальную. Говорят, помогает.

— П-п-п-у-у-у-к, — страдальчески протарахтело в ответ.

— Ни хрена не понял. Ты можешь сказать, нормально, ртом, а не вот этим всем? — продолжал измываться над страдающим противником Максимов. — Если решили драться один на один, давай начнем, чего зря время тратить? Хотя, если извинишься, замнем для ясности.

— И-и-извини, — сквозь стиснутые зубы промычал Георгадзе, мечтающий, чтобы всё побыстрее закончилось, все разошлись, а он успел добежать до туалета. Или хотя бы до ближайших кустов.

— Вот видишь, можешь, когда захочешь, — Андрей дружески ткнул пальцем в живот борцухи. — Так и быть, прощаю.

Такого издевательства многострадальный кишечник не выдержал. Раздался оглушительный треск, завершившийся громоподобным пуком. В одно мгновение под задними карманами джинсов вспучились и набрякли мешками огромные кучи, прорываясь сквозь небесно-голубую ткань зловещими коричневыми разводами.

И тут все присутствующие поняли: до этого мгновения пахло просто прекрасно. Грузины и шпана из одиннадцатого «Б» стайкой испуганных воробьев порскнули в стороны. Школьники, пришедшие посмотреть на гладиаторские бои, плевались и с перекошенными лицами, отбегали подальше, зажимая пальцами носы.

По штанинам Миши с еле слышным журчанием продолжало течь. Под фирменными адидасовскими кроссовками образовалось живописное коричневое озеро, расползавшееся всё дальше…

— Млять, — потрясенно выдохнул кто-то из окружения «мажоров».

Ну ладно, — вовремя отступивший Максимов поморщился и брезгливо помахал ладонью перед лицом. — Раз уже всё решили, нам пора идти. Вы уж дальше сами как-нибудь разбирайтесь.

Схватил под руки, укатывающихся от смеха Рудика и Вадика и вместе с компанией ржущих как кони парней, двинулся наверх, оставив Михаила обтекать в гордом одиночестве, посреди вонючей лужи…

У школы Максимов дружески распрощался с парнями. Поблагодарил за помощь, пообещал в ближайшее время проставиться. Деньги у него были. Предки регулярно давали на обеды. А в розовой хрюшке-копилке, дожидавшейся своего часа в шкафу, тихо шелестели купюры и звенели монеты. И судя по тяжести, их было достаточно…

Дома Андрей пообедал, около часа корпел над уроками, затем провел короткую сорокаминутную тренировку и пошел в ванную. После душа глянул на часы в гостиной — до четырех оставалось полчаса.

Максимов вздохнул, достал из дипломата сложенный листик с телефоном Грищенко. Вышел в прихожую, взял трубку телефона и набрал номер.

— Да, — раздался в трубке неуверенный голос рыжего.

— Бдишь на боевом посту? — усмехнулся политтехнолог. — Молодец. Одевайся, и через двадцать минут ожидай меня на спортивной площадке в моем дворе. Пойдем в гости.

— А, — Гринченко завис, потом растерянно уточнил. — Лене точно нужна помощь?

— Точно, — заверил Андрей. — Не тупи. Всё, через двадцать минут на площадке.

Трубка с клацаньем легла на рычаги.

— Он сказал: «Поехали», и взмахнул рукой, — промурлыкал Андрей.

Настроение было отличным…

Квартиру Колокольцевой, проинструктированный Русиным, Максимов нашел сразу. Благо, жила она недалеко, в следующем доме. Поднявшись на шестой этаж, Андрей сразу отыскал нужную дверь. Отвел порозовевшего от волнения Олега вниз по лестнице.

— Стой здесь, жди, пока позову. Не вздумай никуда убежать, подведешь Лену. А ей надо обязательно помочь с физикой. Я там долго не задержусь, минуты через две, позову. В крайнем случае, через пять. Понял?

— П-понял, — кивнул рыжий. — С-стою.

От переполнявших эмоций Гринченко затрясло. Даже заикаться начал.

«Вот же, влюбленное создание», — хмыкнул Максимов.

Поднялся вверх и утопил палец в кнопку звонка над черной дверью.

— Иду, — раздался девичий голос. Внутри квартиры зашелестели шаги. Мелькнул светом и снова потемнел дверной глазок. Дважды щелкнул замок. Дверь приоткрылась.

Максимов зашел в холл. Лена и Инга встретили его в полной боевой готовности. Колокольцева была в коротеньком халатике, еле доходящим до коленок. Упругие шары грудей, с дрожащими прозрачными капельками, притягивали к себе внимание. Аус щеголяла в расстегнутой жемчужной блузке и мини-юбке, едва закрывавшей зону бикини. Девчонки заговорщицки переглянулись, когда Максимов с трудом отвел взгляд от вызывающе выпяченной под халатом груди.

— Привет, Андрюша, — промурлыкала Лена. — Извини, что я в таком виде. Только что из душа вышла. Надеюсь, ты не обиделся?

— Конечно, нет, — усмехнулся Максимов. — Наоборот, я в восхищении.

Мы тебя ждали с нетерпением, — с придыханием добавила Инга, многообещающе стрельнув томным взглядом из под длинных ресниц, и вздохнула. — Так хотели подготовиться к самостоятельной, ты даже не представляешь.

— Раз хотели, подготовимся, — хищно улыбнулся Максимов. — Начнём с простого. Изучим раздел возвратно-поступательных движений. Где тут у вас кровать?

На следующий день Георгадзе в школе не появился. Место рядом с Лесиным пустовало все шесть уроков. Оставшийся в одиночестве сынок секретаря горкома старался не сталкиваться с Максимовым и Русиным, а если случалось пересечься, отворачивался и быстро уходил.

Слухи о произошедшем на площадке сквера со скоростью звука разлетелись по выпускным классам. Одноклассники хихикали и шушукались, посматривая на Максимова. Ученики с параллельного класса, встреченные в коридоре, улыбались и толкали друг друга локтями, кивая на Андрея. Политтехнолог стойко переносил повышенное внимание, изображая абсолютную невозмутимость.

Колокольцева и Аус после вчерашней встречи, притихли. Максимова гордо игнорировали. На уроках он несколько раз ловил их взгляды, брошенные украдкой. Лена посматривала с опасением и холодными прищуром снайпера, глядящего через прицел. Наверно, месть планировала.

Аус с деланным безразличием быстро отворачивалась. Но в глубине карих глаз, под художественно растрепанной каштановой челкой, мелькал живой огонёк интереса.

Подходить к нему подруги опасались. Осознали: девичьи чары Максимова не действуют, а привычные манипуляции и игры, оборачиваются против самих интриганок.

Зато нарисовалась новая проблема — комсорг школы Хомяков, похоже, единственный, кто был не в курсе о произошедшем конфузе Георгадзе.

В столовой на большой перемене толстяк подсел за столик к разгружающим подносы Максимову и Лесину.

Начал с наезда:

— Максимов, ты вообще знаешь, что комсомол — это не только значок на лацкане пиджака, но ещё и ответственность! Ты, почему собрания пропускаешь, от общественной нагрузки уклоняешься? Хочешь, чтобы твоя безынициативность и избегание обязанностей были отражены в характеристике?