Кровавая весна 91-го

Глава 28

В среду вечером, возле двери магазина, по настоянию Максимова приколотили доску объявлений. В четверг утром на ней появился большой плакат, нарисованный местным художником: «Только два дня в нашем магазине: субботу и воскресенье фантастические скидки на всю одежду 25 %!!!» Последние четыре слова в предложении и цифры были написаны огромными буквами на фоне художественно исполненного красно-черного мультяшного взрыва и разлетающихся во все стороны джинсовых брюк и курток. Чуть ниже меньшими буквами: «Мелкий и крупный опт (от десяти штук и больше) предварительно звонить»: дальше указывался номер телефона.

Необычный плакат яркими цветами и кричащей надписью притягивал внимание прохожих. Магазин находился в оживленной зоне центра, недалеко от универмага, гастронома, других кооперативных торговых точек, в двух шагах от парка, поэтому за день это объявление должны были увидеть многие сотни, если не тысячи горожан. Свой вклад внесли продавцы точек Влада на рынке «по секрету» делясь с коллегами и постоянными покупателями о будущей распродаже.

Родственники ребят, друзья и знакомые, желающие подзаработать, выбрать первыми понравившуюся «шмотку» или используемые «в темную», понесли информацию в массы. Учащиеся техникумов, школ, ПТУ, сотрудники многих предприятий были оповещены о будущей великой распродаже.

Особенно повезло Максимову с Васей Кругловым, привлеченным Лерой. Артистичный, умеющий импровизировать парень схватывал на лету все инструкции и рекомендации. В последнее время, готовясь к учебе, он много времени проводил в столице, обзавелся там друзьями. Одного из них вызвонил, получив обещание Андрея компенсировать расходы, заплатить процент с привлеченных оптовиков и дополнительную сотню, по окончанию продаж. Павел Подольский, друг Круглова, приехал на отцовской «шестерке». Вдвоем они взялись в течение дня посетить Локтево и Старобельск, под видом скучающих в ожидании распродажи московских кооператоров, и ненавязчиво распространить информацию среди местных «коммерсантов».

Ваня и Паша выехали в пятницу рано утром. Сначала посетили Локтево. Прошлись по рынку, громко обсуждая подробности сделки, которая позволит им сказочно разбогатеть. Продолжая разговор, прогулялись по кооперативным магазинам одежды, зашли в модное кафе «Елочка», изображая подпитых.

Затем поехали в Старобельск. Прогулялись по местной вещевой барахолке, споря о том, как выгоднее продать купленные «на халяву американские шмотки». Посидели в самом популярном ресторане города «Алые Паруса», познакомились с девочками и местными «деловыми». Ваня «выпил» и будто рисуясь перед дамами и «новыми» друзьями, на весь зал заявил, что скоро у него пройдет «сделка века», благодаря которой он заработает «кучу бабла». Девушки, «товарищи» и вся местная «элита» навострила уши, ловя каждое слово.

«Коммерсанты» тихо покинули гулянку в самом разгаре. Уехали, как английские «джентльмены», не прощаясь. Эффект от их вояжа был отличный. С раннего утра субботы телефон магазина разрывался, через две улицы выстроился ряд автомобилей покупателей из Старобельска и Локтево, жаждущих стать счастливыми владельцами тюков с «американской» одеждой. Они даже чуть не подрались между собой, выясняя, кто имеет право первым приобрести «шмотки».

С семь утра субботы, возле магазина началась образовываться очередь. В восемь утра стояло уже несколько десятков человек. В девять очередь протянулась через два квартала до конца улицы Комсомольской. В десять, когда магазин открылся, она была столь огромной, что наряд ППС, по просьбе Максима Олеговича следящий за порядком, вынужден был попросить толпу, перегородившую две улицы, не преграждать движение остальным прохожим, занять очередь и подождать в сквере на скамейках или других местах.

В десять часов магазин открылся. На воротах сразу стали двое супертяжей, исполняющих роль охранников, Сеня Слон и боксер Саня Агапов, приглашенный Стасом Цыганковым. Первый раз впустили десять покупателей, потом по три-четыре человека, дождавшись, когда из магазина с покупками выходило такое же количество.

В самом магазине с десяти утра до восьми вечера работали трое продавцов: молодая девушка — дальняя родственница Русиных, толстяк-продавец и его мамаша. Первые двое бегали за покупателями, подбирали варианты, упаковывали товары. Мамаша принимала и считала деньги, записывала всю проданную одежду в толстую тетрадку.

С обратной стороны магазина на черном ходе оптовиков встречали, брат Сережи Станислав Цыганков с другом Кириллом Лапиным, детским тренером и мастером спорта по самбо, согласившимся на подработку. Один оставался стоять, другой провожал поочередно покупателей на второй этаж к Владу. Оптовики предварительно договаривались с Русиным, выбирали одежду на складе возле кабинета, или спускались в подвал, потом рассчитывались с Владом.

Саня, Вадик и Серега загружали машины товаром, перетаскивали со сладов одежду, заполняя быстро пустеющие магазинные полки. В первый день Андрей, Лера, Рудик, Жанна стояли в очереди, разогревали толпу, громко радуясь подвалившему счастью, купить американские джинсы за «копейки», беспокоились, достанется ли им одежда, общались с одноклассниками и знакомыми, стоящими в толпе.

За магазином и очередью периодически присматривал наряд ППС и опера Максима Олеговича с Димой во главе.

В воскресенье, к товарищам присоединились Андрей и Рудик. В торговом зале они не мелькали, во избежание неприятных вопросов, в основном загружали автомобили оптовиков. Машины там были небольшие, в основном легковые, с убранными задними сиденьями — но в количестве нескольких десятков.

Торговля закончилась в воскресенье вечером. В сейфе все деньги не поместились. Две большие сумки пришлось кое-как утрамбовать в шкаф, расположенный сзади кресла директора. Влад, Саня, Дима и Стас остались ночевать на втором этаже рядом с кабинетом. Утром Русин старший встречался с сотрудниками, подсчитывал результаты продаж, расходы и прибыль. Потом в сопровождении оперов: Климовича и Димы повез деньги в банк. Как сказал по секрету Андрею Саня, часть будет положена на счёт кооператива для дальнейшего оборота и отчетности, часть — на личный депозит, часть останется в наличке.

После окончания работы Влад позвал усталых, но довольных «грузчиков» в кабинет. Выдал Цыганкову, Русину-младшему и Громову по сорок рублей за два дня. Андрей и Рудик, работавшие в воскресенье, получили по две купюры «красненьких». Пожал руку каждому, поблагодарил, пообещал, в случае необходимости обращаться и дальше.

Когда парни выходили из кабинета, Влад попросил:

— Андрей задержись.

— Завтра всё в первой половине дня всё посчитаю, — сообщил он. — Загляни ко мне часа в четыре за своей долей. Лучше с друзьями, на всякий случай.

— Возьму с собой ребят, — улыбнулся Максимов.

— Это правильно, — серьезно кивнул кооператор. — Я бы на твоем месте и взрослых захватил. Того же Стаса или Диму — сумма должна выйти немалая.

— Я подумаю.

Излюбленное место «зареченских» находилось недалеко от сквера, в низине. Там за мостом они любили сидеть с пивом, обсуждать свои «темы», собираться перед очередными набегами на карманы «лохов» или групповыми драками с другими дворовыми группировками. В одном из находившихся недалеко гаражей, доставшимся Рябому в наследство от деда, устроили свою берлогу. Тягали гири и гантели, дубасили ногами и руками, подвешенную на тросе грушу. Иногда тискали «своих» девчонок нетяжелого поведения, или пьянствовали.

Полтора десятка бойцов «зареченских» расселись на бетонных блоках, недалеко от въезда в гаражный кооператив. Разливали, по стаканам, принесенным из гаража, бутылку «Столичной», закусывали, притащенным Мальком двумя таранками, щелкали семечки и сплевывали шелуху под ноги.

Появившаяся на дороге бежевая «волга» заставила пацанов насторожиться. Машина заехала на дорогу, ведущую в гаражи, и остановилась метрах в пятнадцати. Из машины неторопливо вылез Миша Георгадзе, и лица «зареченских» расцвели ухмылками — история о «засранце» разлетелась далеко за пределы Ленинского района.

Вторым, из заднего сиденья выполз один из братьев-борцов — Гия. Миша что-то тихо сказал родственнику и тот остался на месте. Георгадзе двинулся к компании, сразу отложившей карты, оставившей бутылку и стаканы в стороны. Остановился перед Игнатом.

— Дело есть. Поговорим? — Георгадзе дернулся, будто хотел протянуть руку.

Игнат сделал вид, что не заметил, даже чуть отодвинулся в сторону. Здороваться с обгадившимся тезкой он не желал. Друзья не поймут.

Грузин терпеливо ждал ответа.

— Давай, — нехотя кивнул Игнатов, поднимаясь во весь свой внушительный рост.

— Отойдем туда? — Георгадзе кивнул в сторону деревьев.

— Ладно, — буркнул боксер.

Они отдалились метров на пятьдесят.

— Чего тебе? — недовольно поинтересовался Игнат.

— Слышал, ты Воронова бил возле школы в сквере, — Миша замолчал, изучая лицо тезки.

— Было дело, и что? — хмыкнул Игнатов.

— Надо повторить, — лицо Георгадзе перекосила злобная гримаса. — Поломать ублюдка. Чтобы он кровью месяц ссал и ходил согнувшись. Сломать ему рожу так, чтобы в урода превратился.

— Повторяй, — равнодушно пожал плечами боксер. — Я здесь причем?

— Я бабки заплачу, — выпалил Миша. — Сотню рэ тебе и ещё сотню твоим корешам. Сделаешь?

— А потом на зоне несколько лет чалиться? — ухмыльнулся Игнат. — Спасибо, не хочу.

— Ты его уже один раз укладывал. Он кому-то пожаловался? — усилил нажим Георгадзе. — Никому.

— Ну дал пару раз, вырубил и ничего особо не сломал, — пожал плечами боксер. — Если серьезно его гасить, предки подключат ментов. Мне такой гемор нужен?

— На зону ты не поедешь, — убежденно сказал Миша. — Я с батей разговаривал. Мы тебя в Грузию заберем, там у него всё схвачено, фирмы работают. Будешь при деле, жить как в раю, бабки нехилые зарабатывать. Ни один мент тебя не тронет, отвечаю.

— На пидара? — хмыкнул Игнат, внимательно наблюдая за оппонентом.

— На пидара, — подтвердил Георгадзе. — Республика маленькая, все друг друга знают, менты — свои. Будешь у нас на подхвате, в охране, деньги возить, вопросы решать и как сыр в масле кататься. Там серьезные дела решаются, это твой шанс к нам прицепиться. Что тебя тут ждёт? Кого-то отлупишь, кошелек отнимешь и сядешь. Я пробивал — по вашей команде уже менты работают.

— В курсе, — Игнат зло сплюнул. — Меня вместе с пацанами вызывали. Мамаши нажаловались, что бабло с их сыночков трусим. Мы в несознанку ударились — менты мозги поимели и отпустили. Повезло, что терпилы очканули и не опознали.

— Это до поры, до времени, — криво усмехнулся Миша. — Так что, договорились?

— Чего к брательнику не обратился? — Игнат с интересом глянул на Георгадзе. — Он у тебя крутой, в момент бы всё порешал.

— Авто ничего не знает, — буркнул покрасневший Георгадзе. — И не узнает. Иначе планку подорвет и Воронова, и всех, кто там был, завалит.

Миша скромно промолчал, что Бадри Андросович запретил рассказывать Авто. Зная его бешеный нрав и буйный темперамент, реакция могла быть непредсказуемой. Бандиты, из тех, кто знал, тоже не спешили просвещать бригадира, не желая попасть под удар.

— Двести мне и двести пацанам, — нагло заявил боксер. — Загасим так, что всю жизнь на лекарства работать будет. А потом в Грузию повезешь, как обещал.

— Ты чего? — изумленно округлил глаза Георгадзе. — Это же легко, работы на пару минут, максимум. Какие четыреста рублей?

— Или четыреста, или сам его гаси. Бабла у вашей семьи до фига, — твердо ответил Игнат. — Поешь ты сладко, но риск большой. Придется всё бросать и сваливать. А у меня здесь, между прочим, предки и бабка живут.

— Ладно, уболтал, — скривился Миша. — Пусть будет четыреста.

— Половину вперед, — протянул ладонь Игнат.

Миша достал бумажник, вытащил две сотни и вложил в руку боксера.

— Держи.

Игнат удовлетворенно хмыкнул и сунул деньги в карман.

— Только он должен стать инвалидом, — злобно оскалился Георгадзе. — Ты обещал.

— Обещал — сделаю, — кивнул боксер.

— Куда он исчез?

— Да хрен его знает, бегает как дикий мустанг по прериям, такого фиг догонишь…

— Ты Вася ты совсем на своем Майн Риде совсем умом тронулся. Прерии, мустанги, всадники без головы. Возвращайся на грешную землю. Лучше подумай, как этого оленя быстроногого ловить будем.

— Ага, поймаешь такого. Видел, с какой скоростью он несся? Только пулей остановить можно…

Голоса сверху начали удаляться.

Убийца облегченно откинулся на земляную стену схрона. Сердце выбивало барабанную дробь, неистово колотясь о грудную клетку, на лбу выступили бисеринки пота.

Маньяк прикрыл глаза, снова переживая подробности побега. Как хорошо, что он в свое время озаботился созданием трех лежбищ-укрытий в этом лесу. Как чувствовал, понадобятся. В каждом заботливо подготовлен необходимый пакет на все случаи жизни. В сухом, огороженном досками месте, завернутые в несколько слоев мешковины находились консервы, позволяющие пересидеть несколько дней, фляга с водой. Справа освещал противоположную стену большой туристический фонарь, который маньяк достал из другого пакета поменьше.

Слева лежало покрывало, на котором были в беспорядке разложены, бинт с клочьями марли, пластырь, бутылочки с перекисью водорода и медицинским спиртом, таблетки аспирина и другие лекарства.

Как только он залез в схрон, пришлось в спешке снимать изорванный свитер, перебинтовывать раны на груди и лодыжке. Хорошо, что в другом углу, имелся уложенный в очередной пакет, внутри серого толстого ватника, старый, но в хорошем состоянии джемпер и серые мешковатые брюки.

Можно было пересидеть некоторое время, пока менты искали его в лесу. В другом углу находилось оцинкованное ведро с крышкой для естественных потребностей, напротив небольшая двухлитровая канистра с бензином, чтобы замести следы. При необходимости можно поджечь схрон, уничтожая улики, или устроить поджог, затрудняющий преследование.

Убийца вспомнил, как наглый мальчишка коротким ударом ножниц распорол свитер, порезал грудь, как располосовал лодыжку, и заскрипел зубами от злости. Пришлось вытирать кровавые потеки, заклеивать раны пластырем — в таком виде, появляться среди людей было безумием.

Этот пацан посмел за ним гнаться, преследовать и даже нанести раны. Такое нельзя оставлять без наказания. Не в первый раз наглый щенок нарушает планы и переходит ему дорогу.

«Убей, убей этого малолетку. Он хочет уничтожить тебя, не позволить совершить великую миссию избавления мира от скверны», — вкрадчиво прошептал внутренний голос.

Маньяк скривился и схватился за голову, пережидая очередной приступ головной боли, вызванный появлением невидимого советчика.

Он обязательно уничтожит щенка, но не сразу. Выпустит ему потроха, а потом, насладившись страданием, и увидев затухающую жизнь в стекленеющих глазах, перережет глотку. Пусть дохнет в луже собственной мочи и крови. Но сначала сделает так, чтобы тот страдал, поймает эту белобрысую стерву, принесшую столько проблем, расчленит её на куски, потом скажет, где её искать, или просто подбросит голову ментам. Пусть щенок знает, что происходит с теми, кто становится у него на пути.

Голос в голове удовлетворенно замолк, жуткая мигрень, раздирающая виски отступила. На душе стало легко. Убийца удовлетворенно улыбнулся. Прислушался: никого рядом не было. Легко поднялся на ноги. Движением ладоней, поправил задравшийся коричневый свитер, разладил мешковатые брюки. Подхватил канистру с бензином и удовлетворенно улыбнулся.

«Хотите меня поймать, жалкие людишки? Не получится! Я наизусть знаю здесь каждую тропинку, кустик, лесной ручей. А чтобы не пытались путаться под ногами и доставлять неудобство, устрою небольшой огненный Армагеддон. Пожар отвлечет вас от преследования, сожрёт всё, что должно быть скрыто»…