Кровь и слезы Луганска

Белый танец

Губы вишневые такие. И глаза вишневые. Славянские скулы. Узкий подбородок. Слегка вздернутый нос.

Она прошла через светящийся танцпол пошатывающейся походкой. С бокалом в руке она казалась себе такой романтической. Будто бы она не шла, а плыла сквозь туман. Подошла к столику. За столиком сидел мужчина.

Ничего особенного: надорванные в нужных местах джинсы, черные кроссовки, синяя футболка навыпуск. Большой нос, выдающиеся скулы, треугольный подбородок. И лысый. И длинный. И худощавый. На носу большие дымчатые очки.

Она любила спортивных, подтянутых. А этот сутулый, зажатый. Но других не было.

— Привет, я присяду?

— Конечно, — удивленно посмотрел он.

Играл блюз, из угла похрипывал Джо Кокер. Похрипывал он так же, как смотрит кокер-спаниель.

— Такой красивый мужчина и грустит в одиночестве?

— Я наслаждаюсь, я не грущу.

— Прячетесь за очками?

Он снял очки и посмотрел на нее. Зеленые глаза с усталым оттенком. Или усталые глаза с зеленым отблеском?

— Выкурите?

— Нет, но иногда...

Не дождавшись ответа, он положил несколько купюр на стол и кивнул официанту. Подхватил легкий рюкзак, бросил его за спину и пошел к выходу, доставая пачку сигарет. Сигареты были дорогие по местным меркам, она увидела. Женщины наблюдательны. Они видят мелочи. Но часто не обращают на них внимания.

Он стоял у выхода, уже курил. Протянул ей сигарету с виноградным вкусом.

— О какие! — приятно удивилась она. — И что же вы тут делаете?

Теплый ветер сентябрьской Украины взъерошил волосы.

— Я ранен, — ответил он.

— Да? Ну и что, — улыбнулась она, стараясь сделать улыбку вежливой. Он даже не посмотрел на нее.

— Да. Я туда ранен.

— Куда туда? — не поняла она.

— Туда.

Она не сразу поняла, а потом, когда до нее стало доходить, он продолжил:

— Извините, но, как мужчина, я вам абсолютно бесполезен.

— Простите, я... Я не хотела, просто...

— Хотели.

Он вдруг резко повернулся к ней:

— Все хорошо. Так много свободного времени появилось. А вы красивая. Я раньше любил таких как вы.

— К-каких, — она начала заикаться. Так бывало всегда, когда проходил хмель. Забавная штука контузия — выпила: не заикается. Протрезвела: заикается.

— Красивых.

Он резко повернулся и пошел по пустому переулку. Она долго смотрела ему вслед, пока тлеющая сигарета не обожгла пальцы. Она выбросила окурок и вернулась в бар.

— Эгей! Привет! С вами ди-джей Силуянова и, как всегда, по пятницам, ровно шесть часов вечера, мы начинаем наш отдыхательный вечер! Объявляется белый танец!

Ни одна из сидящих в баре женщин не поднялась на танец. Не с кем.