Крыло

Глава 10

Теренс тяжело дышал, и я дал ему немного времени, чтобы тот пришел в себя. Мои вопросы еще не закончились. Остался, по сути, всего один.

— Эй! Ущербный!

Парень глухо застонал. Лицо я ему разбил порядком, кажется, даже сломал нос. Посмотрел на свои кулаки, здесь все было в порядке. Хорошо натренировался, кулаки уже сбиты, кожа на костяшках жесткая.

— Второй вопрос.

Подошел, поднимая его голову, чтобы он смотрел мне в глаза.

— Слышишь меня?

— Д... да... — прохрипел он.

Удовлетворенно кивнув, я спросил:

— Где мне найти Дэвида? Одного. Не со своей свитой прихлебателей. Не в казармах гарнизона. Давай соображай.

— Я... не...

Беру его руку.

— Мы всегда можем вернуться к пальцам. Может, это немного очистит твою память?

По его разукрашенной морде было очень сложно считывать мимику, но что-то он там изобразил. Надеюсь — мыслительный процесс.

— Есть... место... Ходит... один...

— Ну вот видишь, — улыбаюсь. — Вспомнил. Диктуй адрес...

Теренс начал едва внятно бубнить. Я поморщился. Район был далековат от нашего, но добраться можно.

— Последний вопрос. Ты сам надоумил Дэвида взяться за мою семью?

Теренс несколько секунд смотрел мне в глаза, тяжело дыша. И отрицательно мотнул головой:

— Я... не... знал...

Я поднял нож и начал срезать путы. Пусть живет. Живет и мучается, как все. Ведь ему так хотелось быть таким же, как все. По общим законам. По законам скота. Вот пусть и продолжает.

Вышел обратно в дом, перед уходом слегка пошарившись в тайнике Теренса, но остановился у входа. Начался дождь, мелкие холодные капли с шелестом падали на мостовую и в то же время множеством молоточком колотили по крышам. Чертова погода! Не хватало еще порох промочить!

До назначенного места встречи с парнями добирался в напряжении. Пусть дождь и не казался сильным, но дымному пороху совсем немного и надо, чтобы прийти в негодность. Промокшая одежда и непривычная прохлада меня волновали мало. Мы собираемся убивать одаренного. Пусть слабого, но все равно тренированного. C тем же успехом можно зайти голодному тигру в клетку. Я знаю это и не боюсь умереть. Не теперь, когда увидел, что находится на другой стороне. Но я не фаталист. И тем не менее на фоне перспективы быть разобранным на части каким-нибудь заклинанием, или чем там одаренные швыряются, легкий озноб и промокшая одежда — незначительная мелочь.

— Закончили все, что хотели? — спрашиваю с ходу, убирая с лица воду.

Парни с самыми серьезными моськами закивали.

— Мы это... Мы принесли подношения, — покаялся Витор. — Отдали все. Ты как-то сказал... Это... — он задумался вспоминая.

— Перед смертью не наешься, — подсказал Санни.

Два придурка. Впрочем, эта мысль была скорее одобрительной, чем негативной. Провальный моральный настрой — хорошо.

— Отлично. Только есть одна проблема. У Дэвида тоже есть покровитель. Как думаете, чей круче, наш, или его?

Бедные парни озадачились. К теологическим диспутам они оказались совершенно не готовы.

— Ладно, расслабьтесь. Он не знает, что мы за ним идем, а значит специально не готовился. Так что наши подношения точно будут последними и лучшими.

Какую чушь я несу? Но парни заулыбались, легко проглотив такую версию.

— Все, шутки в сторону. Только сделайте морды попроще, чтобы на нас не обращали внимания на улице. У меня есть наводка на место. Если повезет — все закончится сегодня. Если не повезет — придется ждать и действовать по обстоятельствам.

Если Дэвида на месте не окажется — зайдем в квартиру, скрутим того, к кому он там ходит. Ну и устроим засаду. Думаю, этот вариант даже более удобен. Внутри наверняка найдется что пожрать, нам не придется сидеть голодом. Главное — шума не поднимать.

— Мы готовы, — твердо заявили парни.

Лица серьезные-серьезные. Моего совета они не послушали, а еще скоро начнется мандраж.

— Тогда пошли.

Дождь, к счастью, ослаб, осталась лишь мелкая морось. На улицах в такую погоду носили накидки, это позволяло нам сливаться с прохожими. Серьезные лица парней также не были заметны — вокруг хватало тех, кто дождю совсем не обрадовался.

Дошли спокойно, хоть и не без напряжения. Я пытался сильно не зыркать по сторонам в поисках угрозы, но не мог сдержаться. Парни вообще притихли, их лица были мрачными и серьезными. А еще болезненно-бледными.

По названному Теренсом адресу стоял обычный жилой дом, пятиэтажный, выложенный из красивого белого кирпича. Квартал побогаче того, в котором жили мы, более ухоженный, приличный. Мы постояли в отдалении, осмотрелись. Гарнизонных не было видно, только обычные прохожие.

— Подождите здесь.

Я, стараясь выглядеть непринужденно, подошел к дому и зашел в подъезд. Стены облупившиеся, у стены труба, под ней лужа. Коробочки для почты оторваны от стены и стоят на полу. Ничего особенного, за более дорогим фасадом все примерно то же самое, что и в бедных домах.

Со второго этажа спустился пацан лет шести. Я достал из кармана несколько монет, взятых из тайника, и показал парню, вызвав оживление.

— Знаешь Дэвида из гарнизона?

Тот кивнул:

— Знаю.

Я вытащил еще три монеты, на которые мальчик смотрел еще более заворожено.

— Сегодня его видел?

— Видел, — кивнул, и, не дожидаясь дополнительного вопроса. — Он там, у Версы.

Я протянул парню десяток монет. Он подбежал и протянул руку, но я не высыпал ему деньги сразу.

— Какой этаж и квартира? — спросил шепотом.

— Четвертый. Справа сразу.

— Молодец. Только т-с-с-с. Понял?

Тот закивал и с радостью получил свое вознаграждение. Я выглянул на улицу и жестом приказал парням заходить. Мы поднялись на третий и остановились. Огляделся, посмотрел на двери. В подъезде было тихо, мальчишка убежал к себе домой.

— Слушайте план. Санни — встаешь перед дверью с самострелом в руке. Если открывает мужчина — стреляй сразу. Если нет — не стреляй. Витор — справа от двери. Я — слева. Когда откроется дверь, ты, — обращаюсь к Витору, — смотришь налево, понял? Если видишь мужчину — стреляй. Я никогда не сталкивался с одаренным, но, по слухам, они очень быстрые.

Чуть подумал, нужны ли нашему плану еще какие-то детали. Нет, незачем усложнять.

— Если у дверей его не будет — врываемся в комнаты и стреляем на движение. Все, проверяем оружие.

Достали самострелы и быстро осмотрели. Вода из стволов не капает, рычаги не клинит вроде.

— Кажется, нормально. Ладно. Пошли.

Мыслей в голове нет. Только адреналин, еще немного и начну прыгать на месте. Встали, как условились. Санни приготовил оружие.

Внезапно открылся замок на одной из квартир. Мы втроем обернулись. Из открытой двери показалась девушка с тряпичной сумкой в руках. Она смотрела под ноги и не заметила нас, пока не вышла полностью и не закрыла дверь. Пытаясь найти ключи в сумке, девушка подняла глаза и замерла, глядя на нас. Мизансцена.

— Милая. Зайди обратно и выйди через десяток минут, — попросил я.

Девушка кивнула и начала неловко шарить за спиной рукой, пытаясь найти дверную ручку. Выронила сумку. Не отводя от нас напуганного взгляда, опустилась, пытаясь поднять сумку дрожащей рукой. Подняла, встала. Неловко достала ключи, полуобернулась, пытаясь вслепую открыть незапертую дверь.

— Не заперта, — тихо уведомил я.

Она быстро закивала. Дернула, наконец, ручку. Открыла, нырнула внутрь, потеряв босоножки. Дверь закрылась. Пара секунд, дверь чуть приоткрылась, из нее выскользнула тонкая рука, подхватила обувь и снова исчезла. Замок закрылся. На площадке установилась тишина.

Мы втроем тяжело выдохнули.

— Так. Взбодрились. Начинаем снова. Санни: если мужчина — стреляй.

— Понял, — дрожащим от адреналина голосом ответил парень.

Я с силой постучал в дверь. Прижался к косяку прислушиваясь. Послышались шаги, но непонятно — чьи. Повернул замок, дверь начала открываться.

Санни выстрелил.

Два ствола бахнули одновременно, самопал сработал как надо. Но сильная отдача вырвала оружие из рук парня, расцарапав ему ладонь. Он этого не заметил, ошалело глядя перед собой. Я заглянул внутрь.

У противоположной стены лежало тело мальчика лет одиннадцати. Санни выстрелил от напряжения, не успев понять, кого видит.

Внутри раздался женский крик, а сразу за ним странный звук. Что-то светлое пронеслось перед глазами. Санни болезненно вскрикнул. Я обернулся, увидев оторванную ладонь и брызжущую кровь. Заклинание оторвало ему руку.

Витор с криком рванул внутрь. Пара шагов — выстрел. Я рванулся следом. Снова странный звук, звук удара, звон стекла, меня посыпает осколками, второй выстрел.

Витор стоит в дверях комнаты. Стоит на коленях, чуть покачиваясь. Комната. Кровать, с которой просматривается входная дверь. На кровати девушка, голая, кричит. Справа парень, голый. В глазах плывет, не различаю лица, но это может быть только один человек. Поднимаю самострел, выглядывая из-за плеча друга. Но направляю на девушку. Одаренный может успеть уклониться.

— Нет! — моя уловка срабатывает.

Дэвид бросается на защиту девушки.

Выстрел.

Дробь россыпью ложится на груди одаренного, выбивая кровавые фонтаны. Отбрасываю самострел, выхватывая второй.

Дэвид поднимает руку, странный звук, голубоватая вспышка. Витору срывает голову, а мое тело взрывается болью. Покачиваясь, отхожу к стене за спиной. Глаза слезятся от дыма. И от боли. Правая рука, держащаяся за живот, чувствует тепло и влагу.

Из дыма, пошатываясь, выходит голый парень. Что-то говорит, но из-за стука в ушах не разбираю слов.

Выстрел справа. Дэвид хватается за ухо, кричит. Поворачивается и делает несколько неуверенных шагов к двери. Там лежит Санни. Он не смог прицелиться, выстрелил, как получилось. Одаренный падает на колени рядом с Санни, и начинает его бить.

Пытаюсь приподняться, от усилий сплевываю кровь. Все же отталкиваюсь от стены и, покачиваясь, встаю. Нахожу на полу самострел и прицеливаюсь в Дэвида.

Сзади крик, а затем удар, вновь роняющий меня на пол. Но самострел не выпустил. На спину обрушивается один удар за другим. Удар по голове выбивает искры из глаз. Поднимаю руку и вслепую давлю на рычаг.

Выстрел. Рядом падает что-то тяжелое.

Мужские маты. Меня хватают за куртку и начинают поднимать. Так легко поднять мою тушу может только одаренный. Перед глазами появляется его окровавленное, искаженное болью, потрясением и злобой лицо. Нахожу последний самострел, поворачиваю прямо в кармане и давлю на рычаг.

Отдача бьет меня в живот, от боли и рвотного рефлекса начинаю выплевывать кровь еще до того, как падаю на пол. Рядом Дэвид. Живой. Живой! Два выстрела в упор! Чертовы одаренные!

Сзади движение. Приподнимаюсь оглядываясь. Девушка еще жива, но едва шевелиться. Вижу на полу какую-то палку, которой меня и били, видимо. Поднимаю покачиваясь. Пытаюсь замахнуться, но едва не падаю. Просто наступаю ей на шею, перенося на ногу весь свой вес.

Несколько секунд, слабые конвульсии, девушка затихает. Оборачиваюсь на сипло дышащего ублюдка. Он шевелится, пытается встать. Только зыркает на меня злыми глазами. Ищу по карманам, но не нахожу ножа. Должен же быть. Потерял? Оглядываюсь. На столе у зеркала лежат грубые ножницы. Сойдет.

Беру, делаю шаг к Дэвиду, но спотыкаюсь. Падаю ему в ноги. Одаренный начинает подниматься, тянет ко мне свои окровавленные руки. Удар в пах ножницами его останавливает. Вместо того чтобы схватить меня за горло, он держится за свои причиндалы. Наношу удар ножницами в горло, но промахиваюсь. Оба валимся, он на спину, я на него. Я приподнимаюсь первым и начинаю колоть его. Не глядя, не разбирая куда. Просто колоть.

Бью, бью и бью. И еще бью.

Бью, пока ослабевшие пальцы не роняют ножницы.

Все.

Держась за бок, встаю. Покачиваясь, оборачиваюсь. У комнаты тело Витора, без головы. Рядом тело девушки. Поворачиваюсь к входной двери. Тела Дэвида, Санни и мальчишки лежат здесь.

Все кончено.

Хватаю какую-то тряпку. Сую под одежду и зажимаю рану. Ухожу.

Чудом не скатываюсь по лестнице кубарем. Пошатываясь, прохожу по площадке первого этажа. У выглянувшего из своей квартиры щуплого мужчины отбираю дрянной плащ и накидываю на себя. Выхожу на улицу.

Дождь. В ушах набатом долбит собственный пульс. И писк контузии. И собачий вой, далекий, сквозь густую пелену. Я медленно бреду по улице, не знаю куда. Взгляд наливается чернотой. Руки немеют. Холодно.

Тьма...

* * *

Тихо тикали большие механические часы. Листы тонкой бумаги мягко шелестели в тонких подчеркнутых кольцом с бриллиантом изящных пальцах сиры Юноны, и столь же мягко ложились на лакированный аспин ее рабочего стола. Дорогое дерево. Юстициарий не мог позволить себе мебели из аспина, несмотря на приличное состояние. И не мог купить такое кольцо жене. Орис не завидовал, скорее оценивал перспективы. Сира Юнона, красивая элегантная женщина, чье бледное аристократическое лицо с тонкими чертами сейчас не выражало ни единой эмоции, кроме внимания, и так уже засиделась в кресле старшего городского оперативника. Недолог тот час, когда она перейдет на другую должность. Орис метил на ее место с самого начала, делая к достижению своей цели необходимые шаги. Но не спешил, не торопил события. Сира ему нравилась, и как руководитель, и как женщина.

На стол лег последний лист. Юнона сняла тонкие очки, прикусив губами кончик дужки. Ее полностью черные глаза с маленьким красным зрачком, отличительная черта правящей семьи рода Дальцовых, рассеянно блуждали по разложенным бумагам. Наконец она отложила очки, приняв деловой вид.

— Мессиру Бронсу все это не понравится, — заключила она.

Орис вздохнул. Ему самому ничего из этого не нравилось.

— Ты же отразил в бумагах не все? — с некоторой тенью надежды спросила она.

— Да, сира, — кивнул оперативник. — Некоторые детали я намеренно упустил.

— Тогда давай пройдемся по хронологии еще раз. Проверим, насколько все это стыкуется.

Орис прикрыл глаза, мысленно перебирая события последних дней в голове.

Его вызвали из-за уличной резни. Все же десяток трупов в одном месте — нерядовое событие. Власть родов позволяла существовать бандам, но при соблюдении ряда условий. И отсутствие кровавых разборок — одно из них.

Личности трупов установить не составило труда, все они принадлежали к одной из уличных банд. Разве что сгоревшая башня вызывала вопросы, на которые Орис нашел ответы позднее. Важным моментом было то, что все покойники были членами одной банды. То есть их противники унесли своих с собой. Либо одержали победу без потерь.

К главарю банды он пришел всего через полчаса, но получил лишь часть ответов. Упыреныш, Сон Гай, или просто Крюк, рассказал, кто так прошелся по его людям, дал два имени, но не смог объяснить причин, перекинув все стрелки на своего покровителя в гарнизоне — Дэвида Хортона.

Хортон был Орису в некоторой степени известен. Карьерист, пытающийся пробиться наверх. На улицах его считали прямым главарем банды, называя Крысой, потому что Дэвид никогда не участвовал ни в каких акциях сам. На самом же деле Хортон просто дистанцировался от этих отбросов, чтобы не испортить себе карьеру при повышении.

Два имени, названные Крюком — Гоша Корень, главарь банды Корня, и пацан с улицы по имени Като. Гоша был одним из самых адекватных и уравновешенных бандитов города. Откровенной чернухой не занимался, его никогда не удавалось уличить в нарушении неписаных правил. В тот момент Орис посчитал Като слишком мелкой фигурой для своего интереса, переключившись сразу на Корня. В конце концов, разборки между бандами Орис расследовал далеко не первый раз, отлично зная, как те начинаются и чем заканчиваются.

Когда Гоша начал рассказывать свою версию событий, все вполне вписывалось в обычную картину. Като был перспективным пацаном, ему дали проверочное задание. Вот только был еще один парень, Теренс, у которого с Като были личные противоречия. И Теренс уже вступил в банду Крюка. Как итог — Теренс с другими пацанами пытались остановить Като, не дать пройти вступительное испытание. Здесь уже выяснилось и про беспорядки, произошедшие лишь немногим раньше побоища у башни. Все события складывались в последовательную линию. Единственная странность: то ли везучесть, то ли талант к выживанию у Като зашкаливали. Орис сделал себе мысленную заметку проверить, не является ли мальчишка одаренным.

Но Орис в тот момент ощутил шепот интуиции, подсказывающей, что он упускает что-то важное.

— Найди целителя, осуществившего лечение, и влепи строгий выговор. Совсем распустились, — прокомментировала действия Корня Юнона.

Орис был с ней согласен. Простое общее исцеление уже давно было запрещено, за исключением узкого списка случаев. Несмотря на быстрое действие, был у этого заклинания существенный недостаток. Оно не исцеляло. Оно заставляло организм ускорить свои биологические процессы, производя форсированную регенерацию. Попросту говоря, эта магия забирала годы жизни. Судя по описанию травм каждый из парней, учитывая лечение и побочные действия, лишился по два или три года жизни.

Но, возвращаясь к расследованию, Корень выдавать своего человека не хотел, объективно упирая на то, парень защищался. Да, убивал, но что делать в ситуации, когда один против десяти? Орис настоял, высказывая желание только поговорить с мальчиком, потому что претензий к нему не было. Перебил бандитов — туда им и дорога. Его выкрутасы в городе — мелкое хулиганство. Порча городской собственности в виде сожженной башни — можно списать на погибших бандитов. Выплатит причиненный ущерб сам Гоша Корень, или выбьет его из Крюка — неважно.

— Надо что-то делать с законами по малолетним, — вздохнула Юнона.

Орис вновь был с ней согласен. Для взрослых преступников закон был прост. Мелкое нарушение — штраф или на полгода в шахты. Серьезное нарушение закона — большой штраф или работа в шахтах от года. Очень серьезное нарушение — пожизненное на шахтах. Подростки же отделывались задержанием, исправительными работами и штрафами. Поэтому сейчас в городе основную преступную деятельность вели именно они.

У Корня Орис был поздно вечером, и близкое знакомство с Като, как главным виновником переполоха, отложилось на следующий день. А следующий день стал катастрофой.

Во-первых, Като с друзьями сбежал из схрона Корня. Человек Гоши просто закрыл схрон и ушел. Местные не полезут, с ними есть договоренность. Люди Крюка до внешней стены не дойдут. А одаренного не остановят никакие охранники. И Гоша не предположил, что в голову парня придет мысль бежать. Ведь Като ищут, помимо Крюка, как минимум гарнизонные, да еще и юстициарий. Но парень решил сбежать. Но это ерунда, сбежали и сбежали. Во-вторых, они нашли Теренса, избив до полусмерти — не удивительно, ведь косвенно он подставил «семью» Като под похищение. С последним Орис не собирался возиться, с кем бы не работал Дэвид, это какой-то род, имеющий влияние и ресурсы. А пока род действует скрытно и в рамках правил — может делать все, что хочет.

Но было еще и в-третьих. Като с друзьями пришли в дом любовницы Дэвида и убили его, ее и ее брата. Последнего, вероятно, случайно. Уже проблема, все же убийство солдата гарнизона, но Дэвид ходил по самой грани, и рано или поздно за ним бы попытались прийти. Но огнестрел!

— Что сказал Грегор? — спросила сира.

Реакцию эксперта, приглашенного для осмотра самострелом, юстициарий помнил отлично.

— Самострелы, двуствольные, стреляют дуплетом. На случай если один из стволов не сработает — сработает второй. Что парням и помогло — три самопала дали осечки, — Орис поморщился. — Крайне простые кустарные поделки. Одноразовые, после использования только выкинуть. Вместо патрона, дробь. Эффективная дальность — ткнуть стволом в брюхо жертвы. Вся загвоздка в том, что мальчик собрал их на коленке за пару часов.

Юнона нахмурилась:

— Это что получается? Надо ждать, что вся шпана с такими ручными картечницами по улицам ходить начнет?

Орис отрицательно покачал головой:

— Нет. Это парень, Като, работал на оружейной фабрике. Успел разобраться в устройстве...

Юнона выразила на лице максимальный скепсис по поводу этого заявления.

— Да, разобрался, — настоял Орис. — Когда я понял, что произошло, начал плотнее работать по парню. Взял на него характеристику на заводе. Читает, свободно пишет, считает в уме все четыре действия до двухзначных чисел точно, возможно, больше. Освоил базовую геометрию. Умеет работать руками. Уникум. Намеренно повторить то, что он сделал, случайные люди не смогут. Но вот если он расскажет кому-нибудь, как и что он делал, у нас начнутся проблемы.

Сира хмуро посмотрела на своего подчиненного.

— И мы не знаем, где он?

Орис развел руками. Като вышел из квартиры, вышел из дома, шел по улице.

И исчез.

Он был живой бомбой. Потому что самострелом его потенциал далеко не ограничивался. Более стабильное оружие, гранаты, те же бомбы. Все это он мог сделать для банд, судя по всему, даже из мусора.

— Грегор сильно упирал на простоту конструкции, — продолжил Орис. — По сути, там тот же механизм, что и в наших винтовках и пистолетах, но без возможности перезарядки. Но конструкторское решение удачное. Очень простое, но надежное.

— Ты сказал про три осечки, — напомнила Юнона.

— Но стволы все равно выстрелили, пусть из одного ствола. И это в кустарной поделке, сделанной на коленке за час или два. А если бы у него было время? — возразил Орис.

Женщина вздохнула. Понятно, что ей под конец работы в подразделении совсем не нужны были такие пятна.

— Мессиру Бронсу все это очень сильно не понравится. Продолжай искать. Мне нужен этот парень, живой или мертвый. Он ранен, был ранен, как минимум.

Юстициарий поднялся и поклонился.

— Слушаюсь, сира.

— Я не считаю, что ты плохо выполняешь свою работу, Орис, — продолжила Юнона. — Но от этого дела, вполне возможно, зависит наше будущее. Помни об этом.

Это Орис понимал и сам.