Крыло

Глава 19

— Я не знала о нападении! — огрызнулась Джейн.

Почему юстициарий говорил при ней, мне было понятно, но я всё равно испытывал некоторое недоумение из-за того, что разговор состоялся не лично, а в присутствии этих двоих. Тайна в таком деле обязательна. Брюс же говорил при них, и теперь эти двое стали участниками всей этой авантюры. Я на его месте сказал бы, что я действительно являюсь ребёнком Минакуро, а уже наедине прояснил детали. Но имеем то, что имеем, и возникает у меня чувство, что юстициарии нас троих пустят в расход, когда мы сыграем свою роль.

— Но ты знала, куда нужно уходить, — вполне обоснованно заметил Химуро.

А вот он вызывал у меня вопросы. Если Джейн уже была на крючке у парочки хитрожопых оперативников, и ей они могли вертеть как хотели, то Химуро был случайным свидетелем. Носителем секрета, опасного как для меня, так и для них. После долгого обдумывания я пришёл только к одному выводу. Брюс хочет внушить этим двоим, что их благополучие теперь зависит только от меня, что без меня они будут уже не нужны, а это очень близкая смерть.

— Этот план отхода упоминался просто между делом. На всякий случай. Они никогда не говорили мне, что к нему нужно будет обязательно прибегнуть. Мной воспользовались так же, как сейчас воспользуются всеми нами! — отозвалась Джейн.

Они сидели в разных углах комнаты и переругивались уже минут тридцать.

— Она права, Химуро, — оборвал я парня, уже открывшего рот для нового обвинения. — Им не нужно было ей ничего рассказывать. Всего лишь марионетка, знай дёргай за ниточки.

Химуро бросил на меня злой взгляд. Он ещё не был готов простить свою девушку.

— Я серьёзно, — устало вздыхаю. — Знай она о бойне, я думаю, не пошла бы туда сама, и тебя бы отговорила выходить на улицу. Два хитрозадых ублюдка разыграли все так, как им было нужно. А нам сейчас нужно думать о том, как пережить эту авантюру.

Химуро надулся:

— Тебе-то чего переживать. Скоро станешь богатеньким мальчиком, который вернулся к любящим родителям.

— И как только кто-нибудь узнает, что это неправда, его тут же прикончат, — язвительно отметила Джейн. — Причём первые кандидаты на раскрытие тайны — два юстициария, которым нужно лишь сместить своего командира. Они смогут шантажировать Като и добьются от него всего, чего захотят.

Но парень закрылся, будто и не слышав слов девушки, отчего она поникла окончательно. Джейн сидела, обняв коленки, и старалась не расплакаться. Подростки, блин, пубертатного периода. Ну хоть замолчали.

— Не в качестве обвинения, мне просто интересно, Джейн. Зачем? — обратился я к девушке, задав вопрос, до которого Химуро не додумался. — Как ты вообще с ними связалась?

— Это так важно? — тихо переспросила она.

— Просто ответь, — настаиваю.

Она немного помолчала, бросив ещё один взгляд на своего парня, прежде чем заговорить.

— Я попала в храм из-за болезни. Сначала мы пытались попасть в госпиталь Верхнего города. Естественно, нас не пустили, и тогда к моим родителями пришли они, но в тот день они не представились, как юстициарии. Просто работники администрации, готовые помочь. Рассказали про храм. Они не появлялись, пока я окончательно не выздоровела. Когда я решила остаться в храме, тогда мы снова встретились. Они расспрашивали, как прошло лечение, всё ли в порядке. Я не знала, не понимала, что рассказываю что-то запретное или очень важное. Только тогда, через несколько месяцев они рассказали, кем являются. Я сначала испугалась, но они не требовали ничего рассказывать. Объясняли все необходимостью поддерживать порядок, не вмешиваясь во внутренние дела храма. Я не понимала...

Она затихла. В общем-то, всё понятно, мягкая вербовка, навязывание доверия и сбор фоновой информации. Вполне эффективный подход. Девяносто девять из ста информаторов думают, что в той информации, что они передают, нет ничего важного.

Удовлетворив любопытство, я переключился на план моего чудесного «возвращения» в семью Минакуро. И следующим пунктом плана было посещение какого-то Белого Змея. Это прозвище врача, насколько я понял, который может сделать так, чтобы проверки родства через кровь давали не категорические отрицательные результаты, а нечто неопределённое. Генетической экспертизы в этом мире ещё не существовало, одаренные вынуждены были учиться устанавливать родственные связи в своих семьях, и, конечно, какие-то методы уже были.

А затем меня проведут в Верхний город, для встречи с новыми родственниками. Джейн и Химуро представят моими друзьями, по словам Брюса. Джейн сможет без проблем вернуться к семье, а Химуро ещё непонятно, зависит от благосклонности Минакуро, но на улицу его не выбросят, по словам юстициария.

Ещё раз посмотрев поочерёдно на Джейн и Химуро, я вздохнул, выражая этим вздохом всю печаль взрослого человека по поводу содержимого голов подростков.

— Помиритесь вы уже!

Джейн сильнее обняла колени, а Химуро стал сопеть громче.

— Я серьёзно! Химуро, ну чего ты дуешься как мышь на крупу? Что ты от неё хочешь? Чтобы извинилась? За что? — сопение. — Ну не рассказала она тебе сразу, что приходится сотрудничать с юстициариями. А как ты, скажи на милость, себе это представляешь? — громкое сопение.

Сидит, дуется, кулаки сжимает. Поднимаюсь и слегка пинаю его по ноге, привлекая внимание.

— Давай поднимайся.

— Отстань.

Пнул в бедро, сильно и болезненно.

— Ай! Ты чего творишь?!

— Ты чего творишь, идиот? На неё посмотри! — я указал на Джейн.

Парень всё же перевёл взгляд на девушку. А Джейн тихо вздрагивала от плача. И в наступившей тишине мы услышали сдавленное:

— Мне очень жаль...

По лицу парня стало понятно, что он уже почти готов броситься к ней, всё же чувства у него были вполне настоящие. Я добавил масла в огонь, чтобы сомневался поменьше:

— Она и без тебя себя винит за то, что случилось. Винит за всех, кто умер...

Этого было достаточно, парень сорвался, наконец, с места и бросился обнимать Джейн, пытаясь её успокоить. Очень милая, конечно, сцена, но...

Я испытывал некоторую неловкость и хотел бы покинуть комнату, а дверь всё так же была закрыта. Дежавю, блин.

К счастью, в этот раз от неловкости меня спас вернувшийся юстициарий. Долговязый. Он бросил ничего не выражающий взгляд на подростков, обнимавшихся на матрасе, и от комментариев воздержался. Вместо этого, выложил стопку одежды.

— Одевайся, нам пора. — приказал мне.

Через полчаса мы с долговязым шли по улице, а Джейн с Химуро остались ждать. Им предстояло еще выбрать одежду, скоро нужно было выйти из укрытия. Я щеголял в широкой детской шляпе, что-то вроде сомбреро. Полагаю, этот головной убор популярен у крестьян, работающих на полях. Одежда простая, не городская, тоже, кажется, крестьянская. Больше всего напрягали грубые башмаки с деревянной, в прямом смысле, подошвой. Я всерьёз опасался остаться сегодня с мозолями.

Ходить в открытую по улице было немного боязно, но на нас почти не обращали внимания. Больше на долговязого, всё-таки служитель закона, а уже потом по остаточному принципу на меня. Я боролся с напряжением, вызванным страхом разоблачения, и хоть и смотрел по сторонам, маршрута от волнения совершенно не запомнил. Стояло раннее утро, людей на улицах было пока ещё немного, район мне был незнаком от слова «совсем».

А ещё я увидел стену Верхнего Города, она мелькала среди домов приближаясь. Я с некоторым удивлением взглянул на своего молчаливого провожатого, но долговязый словно не замечал моих взглядов.

Мы вышли к воротам. Воротам крепости, отгораживающей один мир от другого. Здесь, у самых ворот, в районе, примыкающем к внутренней стене, всё было красиво. Относительно места, где я вырос. Не было выпячивающей из всех щелей нищеты. И всё же это был ещё не Высокий Город, не град на холме. Хорошо одетый мужчина, прошедший нам навстречу, был чем-то крайне озабочен. У женщины, подметающей и так достаточно чистую улицу, не хватало трёх пальцев на руке. Мальчишка, прилично одетый и выглядящий так, что сразу становилось понятно — он никогда в своей жизни не голодал, спешил куда-то ранним утром. И он совсем не выглядел счастливым. Напряжённым, хмуро зыркающим на прохожих, злым. Не счастливым.

В храме было хорошо. Но я не забыл, как выглядит мир за его пределами. Я не разучился замечать то, что происходит вокруг.

На воротах стояла стража. Я нисколько не сомневался, что это одарённые. Десяток воинов в... доспехах. Не громоздких рыцарских латах, или в чём-то подобном. Эти доспехи вызывали совершенно другое ощущение. Да, металлические, кажется, что позолоченные, хотя золотое свечение могли вызывать другие металлы. Дело не в этом. Их доспехи не выглядели тяжёлыми, не выглядели сковывающими движения. Стражи врат двигались, легко и привычно, будто не было на них никаких лат. Да, если они одарённые, то понятия о тяжести у них другие, но всё же.

Рассмотреть стражей подробно я не успел. Мы слишком быстро прошли врата куда быстрее прочих людей, которых досматривали, проверяя какие-то бумаги. Долговязый лишь показал нечто в своей руке, и стражник махнул рукой, разрешая пройти.

По арке врат мы шли примерно минуту, так что стену я оценил примерно в сотню метров. Сто метров камня. Чёрт подери, сто метров камня. При высоте стены и её длине... Кто-то был невероятно мотивирован и очень хотел защитить что-то внутри.

Неожиданно повеяло теплом. Я сделал вдох и едва не споткнулся. Воздух был свеж, как после дождя. Едва заметно пахло лесом. За свою жизнь я привык к запахам города, перестал обращать на них внимание. Но если откровенно, то город не пах, город смердел.

Когда мы прошли ворота и вступили на мощёную полированным гранитом дорогу, то оказались в другом мире. Мы шли по другому миру. Здесь жили другие люди. Другие, иные, похожие, но чем-то неуловимо отличающиеся от тех, кто жил за стеной. Бегали дети, беззаботные и счастливые. Это выбило меня больше всего. Дети моего возраста. Обычные дети. И ладно я, но я смотрел на них, а вспоминал свою семью. Санни и Витора, Грету, остальных. Постоянно голодные, думающие только о том, что мы будем есть завтра. И группа детей, играющих с мячом. Возраст тот же. Заботы другие.

Долговязый обернулся на меня. Он явно не хотел привлекать к нам внимания, поэтому ничего не говорил и не одёргивал. Я же взял себя в руки и пошёл дальше, хотя и продолжал смотреть по сторонам. Осторожно, украдкой.

Взрослые тоже были иными, но после детей это уже не так сильно меня задевало. Здания отличались. Каменные, покрытые мрамором, украшенные узорами, лепкой, статуями, фигурами. Иные не только по богатству, по самой своей сути. В маленьких двориках растут аккуратные клумбы и деревья. Кое-где прямо на траве лежат детские игрушки, и не похоже, чтобы кому-то здесь может прийти в голову взять чужое.

Затем я увидел родовой квартал. Участок города, огороженный своей стеной. Пусть это обычная металлическая решётка, не способная остановить одарённого, но всё-таки. И столбы, на которых висели штандарты с клановой символикой.

Здесь всё было необычно белым, чистым, светлым. В сравнении с нашими трущобами, возможно, но ощущение возникало именно такое. Попал в другой мир. Я попал в иной мир, просто пройдя через ворота.

Мы дошли до другого квартала. Символика была мне незнакома, даже ассоциаций не вызвала. Ромб, разделённый по вертикали линией, которую обвивают снизу-вверх две змеи, шипя друг на друга у вершины. Что-то мне подсказывает, что прозвище «Белый Змей» появилось не просто так.

Однако в сам квартал мы не зашли, обойдя его и дойдя до... Госпиталя? Больницы? Здание имело только символ сердечка, что вызвало у меня нервный смешок. По небольшой зелёной зоне рядом с больницей прогуливались пациенты, судя по одинаковой белой одежде.

Долговязый повёл меня к боковому входу. Обычное крыльцо, просто навес от дождя и двойная дверь, пропустило нас внутрь. Здесь не было стойки приёмной, мы оказались сразу в больнице. Лишь скучающий одарённый, страж в доспехах, похожих на те, что были у стражей врат, но облегчённых, бросил на нас короткий взгляд, прежде чем вернуться к чтению книги.

Долговязый повёл меня по коридору с чистыми мраморными стенами, почти сразу мы свернули на лестницу, начали спускаться. Магические светильники давали ровный приятный свет. Мимо прошла медсестра в медицинском халате с символикой сердечка. Спустились на пару этажей. Здесь я увидел лифт, механический. Двое крепких мужчин как раз крутили рычаги, когда платформа поднялась с нижних уровней дальше наверх. Короткая прогулка по коридорам, по ним также ходили врачи, сестры, больные, а также люди, которых я не мог с ходу идентифицировать.

Долговязый остановился у одной из дверей. Протянул руку, но замер. Он сделал глубокий вдох, будто боролся с волнением, и лишь после этого постучался. Несколько секунд ничего не происходило, а затем дверь открыл парнишка моего возраста с яркими голубыми глазами и пшеничной шевелюрой. По мне он мазнул коротким взглядом, сразу переключив внимание на долговязого.

— Здесь Утер, сир.

Вот я и узнал, как зовут долговязого.

— Пусть входят! — крикнул изнутри некто, обладающий приятным голосом.

Мальчишка посторонился, пропуская нас внутрь, в лабораторию. Ничем иным это место быть не могло, хотя и несколько отличалось от моих представлений о лабораториях. Лабораториях безумных маньяков от науки, если быть точным. На стене напротив входа висела морда какого-то существа. Не голова, морда. Кожу сняли с головы и терпеливо растянули на плоскую поверхность, закрепив таким образом на стене. И это не бросалось в глаза на фоне остального убранства лаборатории. Колбы с заспиртованными животными, в основном змеями. Безголовое тело кошки, лишённое шерсти, слегка двигающееся, будто всё ещё живое. Или действительно живое, поддерживаемое на этой стороне какими-то медицинскими способностями и заклинаниями.

Голубоглазый парнишка подошёл к рабочим столам и начал отмывать один из них от крови. На другом лежал труп мужчины, изрядно выпотрошенный. На третьем столе сидела девушка спиной к нам и застёгивала, накинутый на обнажённое тело, лабораторный халат. Когда она обернулась, я сделал мысленное уточнение — девочка. Она была на два или три года старше меня, до девушки ещё не доросла. Взгляд притягивали глаза с вертикальным зрачком, но не кошачьи, а скорее... змеиные? Застегнув халат, она высвободила из-под ткани гриву чёрных, как уголь, длинных волос. Встала. И всё бы ничего, если бы не пятна крови, проступившие на ткани. И не раздвоенный змеиный язычок, на секунду появившийся из приоткрытого рта. Предположу, что она не просто так лежала на лабораторном столе. И если честно, меня всё это немного пугает.

Хозяин лаборатории вышел из-за ширмы, сменив халат на свежий. Молодой приятный мужчина с улыбкой, какую в моей прошлой жизни можно было встретить на обложке модного журнала. Вот только взгляд карих глаз холодный и острый, неприятный, отталкивающий. В движениях ощущается какая-то странная неестественность.

Этот... Это существо меня реально пугает. Дело не столько в самой внешности, с ней всё в порядке. Идеальная кожа без каких-либо дефектов, гладко выбритая, здоровая. Ровные зубы, заметные, потому как он ослепительно улыбался. И всё же он отталкивал. Этот субъект смотрел на меня так, будто уже мысленно препарировал, размышляя, стоит ли собирать всё обратно.

— Так это и есть... — приятный голос принадлежал ему, и выразительная пауза сопровождалась коротким вопросительным взглядом в сторону Утера, — потерянный ребёнок Минакуро?

Юстициарий кивнул, так и стоя у двери:

— Да, это он, — по волнению в голосе я понял, что юстициария этот тип пугает до усрачки точно так же, как и меня.

Белый Змей подошёл ко мне и осмотрел. Втянул воздух, принюхиваясь. Провёл пальцами по волосам, заглянул в рот.

— Здоровье в порядке, даже удивительно. Отклонения в минимальных пределах. Не боишься. Какая прелесть.

Насчёт не боюсь — преувеличение. Меня он пугает. Но не настолько, чтобы дрожать от страха, словно кролик перед удавом. Это инстинкт. Существо, передо мной Хищник, подсознание и интуиция воют об этом изо всех сил.

— Хорошо. Ложись сюда, — скомандовал он, развернувшись к столу с инструментами.

Открылась дверь.

— Я подожду снаружи, — бросил Утер, прежде чем ретироваться.

Когда дверь захлопнулась, я хмыкнул:

— Трусишка.

Чем вызвал смешки всей странной троицы.

— Какая прелесть, — повторил Белый Змей. — Но довольно болтовни. На стол! Моё время слишком ценно. Быстрее!

Я поплёлся к столу, на ходу спросив:

— Мне раздеваться?

— Конечно! — отозвался Змей, продолжая готовить инструменты.

Через пару минут я лежал на операционном столе. Пахло кровью и, едва заметно, цветами. А металл ещё хранил тепло девушки, что лежала здесь до меня. Надо мной навис «доктор», скомандовав:

— Усыпите его.

Небольшое шевеление справа. Лёгкий укол в шею и я закрыл глаза...

...открыв, по ощущениям, через пару секунд.

Только всё тело затекло, слегка замёрзло, и к тому же меня подташнивало. Кто-то бросил мне на живот свёрток одежды.

— Одевайся! Живо! — голос принадлежал Брюсу.

Я приподнял голову, руки ещё не слушались в достаточной мере, чтобы начать быстро одеваться. В лаборатории появились новые лица в количестве трёх человек. Брюс привёл сюда Джейн и Химуро.

— Бегом! — поторопил меня юстициарий, — Бронс нас нашёл. Нужно срочно добраться до Минакуро!

Змей со своими людьми стояли в сторонке с видом людей, которых отвлекают от работы всякими пустяками. И тем не менее он указал на чёрный пролом в стене, которого я ранее не замечал.

— Воспользуйтесь этим путём. Только живее, — прошипел он.

Ненавижу такие моменты.