Крыло

Глава 14

С верхней площадки пирамиды, возвышавшейся над городской застройкой, мог бы открываться приятный вид на город. Но не открывался. Храм со всех сторон обступили мануфактуры и фабрики. Промышленный район, раньше я лишь слышал о нём и только сейчас увидел своими глазами.

Ряды похожих друг на друга крыш, бочек, кранов. И трубы, очень много труб. Впрочем, у меня было два повода для радости. Первое: над храмом висел купол, очищающий воздух, поэтому мне и прочим обитателям этого места не грозило удушье. Второе: промышленность этого мира, подкреплённая одарёнными куда меньше загрязняла окружающую среду. Наставник называл объективные причины, но я в тот момент потерял концентрацию, поражённый схемой домны, работавшей от магических сил. Простая, совершенно утилитарная схема, в которой одарённый, десяток одарённых, были винтиками в механизме. И я начал осознавать, сколько вокруг людей, наделённых даром. И причину повальной безработицы среди тех, кто даром не обладал.

Наделён даром был каждый десятый, может, несколько меньше. При этом дар больше чем половины «магов» недостаточен даже для освоения базовых заклинаний. И все эти «недомаги» работают на наиболее передовых производствах, как обслуживающий персонал и костяк рабочих. Именно они составляют «средний класс», живущий обеспечено, сытно и спокойно, пока простые люди борются за выживание в трущобах. Именно они создают самое лучшее, самое передовое, всё то, чем пользуются аристократы и приближённые к ним. Наставник говорил другими словами, в других терминах, но смысл был именно таким. Обычные рабочие, трудящиеся на небольших заводах, вроде того оружейного, с которого меня уволили, были просто наиболее обеспеченными из нищих.

Вторую неделю я посещал особые занятия в основном святилище, где десятку послушников, в том числе мне и Джейн, преподавали азы магической науки. Новые знания с каждым днём давили на меня всё сильнее.

Аристократы, поголовно наделённые даром, почти всегда достаточно сильным — хозяева жизни в этом мире. Им принадлежит всё и всё. Им дозволено всё. Среди них есть Рыцари, одарённые, посвятившие себя боевой магии. Остальные распределены на управляющих и административных должностях, а также служат в юстициариуме, в армии и прочих местах на должностях офицеров. Попасть туда, на высокие чины, не имея дара невозможно. Да вообще очень много чего сделать невозможно, не обладая достаточно сильным даром.

Раньше, сотни лет назад, всё было не так, хотя я, наверное, последний, кто скажет, что раньше было лучше. Было хуже, пусть после жизни на улицах мне в это сложно поверить. Да, были жрецы, наделённые, плюс-минус, теми же способностями. Но жрецов было мало, очень мало. Единицы среди тысяч. И, казалось бы, посвящённым мог стать практически любой, кто не был клиническим идиотом. Жрецы скрывали это, держали в строжайшей тайне, оберегая своё положение. Правили дворяне, но не одарённые, а обычные люди. В остальном по рассказам наставника — средневековье с обострённым религиозным мракобесием. Причём сам же наставник, не скрываясь, называл своих предшественников из тех времён зажравшимися и оборзевшими от власти свиньями. Они позволяли себе очень многое, слишком многое. К ним питали ненависть, и нужна была самая малость, чтобы произошла катастрофа.

Она случилась, когда начали появляться одарённые, лет шестьсот назад. По словам наставника — больше всего их было среди дворян, но я подозреваю, что одарённые среди крестьян просто не доживали до полного раскрытия дара. И жрецы, вполне ожидаемо, заклеймили будущих магов еретиками, одержимыми демонами, и всё в том же духе. Реакция аристократов была очевидна и ожидаема — агрессия. Триста лет войны. Жрецы, всё так же державшиеся за каждую крупицу своей власти, медленно слабели. Одарённых становилось всё больше. Триста лет резни, за которые полностью изменились границы государств, смешались народы. Тёмные века.

Победители, более ничем не сдерживаемые, даже не стали добивать остатки жречества, потому что от тех практически ничего не осталось, да и выжили в основном пацифисты. Одарённые начали золотой век. Всестороннее развитие, активное восстановление после трёхсот лет войны, построение новых государств.

Золотой век продлился почти двести лет. Победители, рыцари первого поколения, прожили, кто больше, кто меньше, но в среднем около пятидесяти лет. Измотанные войной, искалеченные, несмотря на всю свою силу, они были не вечны. Рыцари второй волны по рассказам отцов и матерей знали об ужасах Тёмных веков. Третье поколение знало о войне только в пересказах пересказов, на них закончился золотой век.

Четвёртое поколение начало новые войны, ища славы уже для себя. Правда, не такие большие и всеразрушающие войны, как в прошлом.

Новые войны одарённых обходились без огромных войск. Когда один съехавший с катушек рыцарь способен раскатать в пыль небольшое государство — какой толк от армий? Ко всеобщему счастью таких были единицы.

Прогресс замер, забуксовал. Население, обеспеченное и лелеемое двести лет, и благодаря этому выросшее в несколько раз, в сравнении с населением до Тёмных веков, оказалось никому больше не нужным. Страны находились в перманентном состоянии холодной войны, стычки рыцарей, причём со смертельным исходом, — норма.

Я посмотрел в сторону стен Высокого Города. Где-то там, за стеной, дворцы знатных семей, и живущий в достатке народ. Нам показали картины: контраст пугающий. В районах, где я родился и рос, вся застройка — безликие серые дома с гладкими стенами без намёка на облицовку. А там, за стеной, ровные, красивые улочки, зелёные насаждения, парки, фонтаны, скульптуры, красивые дома. И плевать, в общем-то, что мне вся эта внешняя атрибутика.

Но я никак не могу осознать, что вся моя жизнь стоит меньше, чем обед в летнем ресторанчике Верхнего Города. Вся моя жизнь, все прожитые годы, моя работа на маленьком заводе, всё, что я заработал и потратил. Парочка молодых одарённых, сходив сегодня на свидание, потратит столько, что мне хватит от пуза питаться и хорошо одеваться лет пять.

Я перевёл взгляд на другую часть города. Отсюда было видно теплицы, точнее, только верхушки тепличных комплексов. Одарённые выращивали там продукты для Верхнего города. Пять урожаев в год. В Верхнем городе легко выбрасывают недостаточно свежие овощи. А я ещё не забыл, как медленно сходил с ума от голода, никогда не забывал. А за пределами городских стен, где-то там, в полях крестьяне работают практически так же, как шестьсот лет назад.

Одарённые знают, что любого практически человека можно наделить даром, сделать Посвящённым. Но запрещают храмам иметь больше определённого количества учеников. Охраняют свою монополию.

Всё это я узнал за каких-то две недели. Не всё прямым текстом озвучивали наставники, но я никогда не жаловался на недостаток логического мышления. Выводы я могу сделать и сам, без посторонней помощи. Неутешительные выводы. Цитируя одного известного комиссара полиции: «Мы в дерьме!».

Сложно передать, насколько я мотивирован к получению новых знаний и скорейшему прохождению подготовительного курса послушника.

— Като! — окликнула меня Джейн. — Еле тебя нашла.

Я улыбнулся девушке:

— Я не прятался. Просто ты не там искала.

— Поговори мне ещё! — пригрозила Джейн, занимая место на краю площадки рядом со мной. — Давай рассказывай, что там у тебя приключилось.

Вместо ответа, я выразил на лице немой, но всеобъемлющий вопрос.

— Не придуривайся! Ты в последние дни сам не свой. Тебя никто не обижал... — она хмыкнула. — Тебя обидишь. Ничего вроде не происходило. А ты сам не свой. Что случилось?

Вот доморощенный психолог. Культурный шок у меня.

— Я ошеломлён.

Джейн ждала продолжения и раскрытия мысли, но, не дождавшись, спросила:

— Ошеломлён чем?

— Изменениями. Полгода назад я помыслить не мог, что получу магические способности.

— Но это же хорошие изменения! — оживилась Джейн. — Теперь всё будет хорошо! Никакого голодания. Никаких поисков работы. Я же правильно поняла?

Я ухмыльнулся:

— Почему?

Джейн не поняла:

— Что почему?

— Почему никакого поиска работы? Я понимаю, что для тебя это призвание, которое приводит тебя в восторг. Но я не хочу быть наставником, не хочу провести всю жизнь в храме. А это значит, что я буду искать, куда приложить свои силы, буду искать своё место. И будущее видится мне туманным и непонятным.

Девушка замолчала, погрузившись в свои мысли. Некоторое время мы молчали, прежде чем она не спросила робко:

— Ты уйдёшь?

— Не скоро. Не в ближайшие годы точно. Но когда-нибудь.

Я заглянул ей в лицо, но не смог ничего разобрать по её сосредоточенной моське.

— И ты не хочешь быть наставником?

Я вздохнул.

— Я уже собрал вокруг себя группу детей. Часть из них погибла, часть исчезла. Я не готов повторять.

Джейн вздрогнула:

— Прости! Я не знала!

Ободряюще улыбаюсь ей:

— Ты не знала, и поэтому ни в чём не виновата.

Она вскочила.

— Значит, не сердишься? Хорошо! Идём со мной!

— Куда?

— Увидишь! Не будь букой, пойдём!

Я позволил себя увлечь. Мы прошли коридоры, выполненные в настроении спокойной торжественности, не без тонкой работы мастеров, но ненавязчивой, неброской. Сероватые камни и высокие своды были преисполнены величественности и превосходства, но не давили. На стенах горели магические светильники, в принципах работы которых мне ещё предстояло разобраться.

Мы вышли на лестницу и начали спускаться. Джейн спешила, перепрыгивая через ступеньку.

— Куда мы идём?

— Это сюрприз, увидишь. Тебе понравится! — пообещала она.

Я ворчливо протянул:

— Не люблю сюрпризы.

Это вызвало лишь насмешливую улыбку.

Вскоре мы спустились на нижние уровни. Но не направились наружу, как я ожидал, а свернули на неприметную лестницу и снова начали спускаться. И, чем дальше мы шли, тем отчётливее я слышал музыку. Здесь было меньше света, а коридор, в который мы свернули, отличался от остальных. Более мрачный, вызывающий у меня ассоциации с готической архитектурой. Странно говорить о готике в подземелье, но свод потолка был высок, и само оформление стен подчёркивало эту высоту. Но не это главное. В пространстве между массивными колоннами я видел скульптуры. И если с некоторыми вопросов не было — люди в доспехах, в торжественных одеяниях, в величественных позах с надменными лицами, это было нормально. Ненормальными были монстры. Вот прямоходящее создание, вызывающее ассоциацию с сатиром — копыта на ногах, собачья пасть, рога, медвежьи лапы с когтями. Или гаргулья, но не похожая на статуи из моего прошлого мира. Застывшая в атакующей позе тварь, состоящая из когтей и шипов, с крыльями, с тройкой шипастых хвостов. Слишком реалистичная, имевшая слишком много мелких деталей, чтобы это можно было назвать плодом чьей-то фантазии. Были и другие, странные, чуждые, отталкивающие. И пугающие. Не склонен бояться статуй, но эти создания вызвали во мне беспокойство.

— Джейн. Что это за существа?

Девушка притормозила, проследив за моим взглядом.

— Это демоны. Призыв материализованных чувств, например, гнева, гордыни, алчности.

Я несколько опешил, вопросительно уставившись на мою спутницу.

— Материализованных чувств?

Она снисходительно улыбнулась:

— Это призывы. Старшие наставники владеют ими, пару раз показывали призыв элементов. Но теории мы касались лишь мельком. Давай не сейчас, — попросила она, приняв щенячий вид, — очень прошу, не хочу углубляться в эти дебри.

Я кивнул:

— Хорошо. Но меня напрягает, что ты ведёшь меня по коридору, оформленному в таком стиле. Мне начинает казаться, что в конце меня встретят эти... — я покосился на статуи, — демоны. И жертвенный круг для одного наивного и доверчивого девственника.

Как и рассчитывал, вызвал у девушки прилив веселья.

— Пойдём! Нет там никаких демонов!

Мы пошли дальше, и музыка становилась всё громче. Вскоре в стенах появились двери, но мы шли мимо. Наконец, у одной из дверей, откуда и доносилась музыка, мы остановились. Джейн остановилась, воровато огляделась, что вызвало у меня непроизвольную усмешку.

— Чего ты смеёшься? — насупилась она.

— А то, что музыку слышно по всему коридору, чуть ли не от лестницы? От кого ты скрываешься?

— От наставников, — ответила Джейн, хотя было видно, что она сама поняла комичность ситуации, тут же улыбнувшись. — Да и они всё равно знают, так что ты прав.

И открыла дверь.

Дискотека.

Насколько это возможно с магическим освещением и живыми инструментами, но это была именно она. Пара десятков подростков, без верхних накидок, только в шортах и футболках. Мерцание магических светильников. Троица музыкантов, играющих на местных инструментах что-то бодрое и танцевальное. Танцы.

На наше появление компания почти не отреагировала, лишь из танцующих отделился пепельноволосый парень, улыбающийся Джейн. Девушка же, быстро скинув накидку и отбросив в сторону, обняла парня, страстно поцеловав. Не сомневался, что у такой яркой и красивой девушки есть пара, рад за парня.

— Кого ты к нам привела? Я его ещё не видел, — парень глянул на меня.

Я ожидал оценивающего взгляда, скрытой агрессии, но... Он дружелюбно мне улыбнулся.

— Я про него говорила, — ответила Джейн, ободряюще мне подмигнув. — Правда, он очень боялся сюда идти. Увидел наши статуи и решил, что я веду маленького девственника на жертвоприношение.

Развожу руками, как бы говоря: «ну вот такой я, да». Хотел пошутить, что обстановка как минимум намекает на готовящуюся оргию, но сдержался.

— Расслабься, Като, — парень протянул мне руку для рукопожатия. — Химуро. Самое страшное, что тебя здесь ждёт — сидр вон на том столе. Угощайся.

— Рад знакомству, Химуро.

А сам тихо обтекаю. Никакого ритуала «измерения длины пиписек», никакого шпыняния новичка. Это насколько же они дружны внутри своего замкнутого храмового сообщества? И насколько на них давят снаружи, чтобы добиться такого сплочения?

Химуро свистнул, привлекая всеобщее внимание.

— Девочки и мальчики! У нас новое лицо! Дайте свет!

Пара девушек сплели пальцами какие-то знаки, и интимное освещение сменилось нормальным.

— Итак, знакомьтесь. Парня зовут Като, и он скоро станет одним из нас!

Подростки отреагировали радостным восклицанием. На их лицах была радость, приветливость, любопытство. Никакого негатива, даже тени.

— Налейте кто-нибудь чарку новичку! Посмотрим, каков он на стойкость! — поддержала Джейн.

Я бросил на неё наигранно-осуждающий взгляд:

— Как ни стыдно, — проворчал.

Это вызвало волну смешков у подростков. Мне принесли чашу, пахнущую яблоком. Я избегал алкоголя, во-первых, на улицах была одна отрава, а во-вторых, мне нужно здоровое тело, чтобы выжить. Но оскорблять отказом компанию я не стал. Выпил залпом. По прошлой жизни, хоть я и нечасто пробовал сидр, он запомнился мне тем, что был неотличим от сока. Здесь же язык ребёнка отчётливо ощутил пощипывание, всё же какой-то градус в напитке был. Осушив чашу, чем вызвал ещё один всплеск ликования, я отдал её обратно.

— А теперь танцы! — крикнул Химуро.

Заиграла музыка, через несколько секунд снова замерцал свет. Химуро подхватил Джейн и закружил её в танце. Меня потянула за собой одна из девушек, но я сопротивляться и не думал. Атмосфера меня, пусть и не сразу, но захватила.

Где-то внутри ещё сидело сожаление. О том, что я не знал об этом месте раньше. О том, что попал сюда один, без ребят. Я не знаю, что случилось с Гретой и остальными. И не представляю, каким способом могу это узнать. Надеюсь, что им повезло. Повезло получить быструю и безболезненную смерть. В то, что им повезло выжить и обрести свободу не верилось совершенно.

До своей комнаты в этот вечер я дошёл вполне ровно.