Крыло

Глава 15

Всего месяц прошёл с моего знакомства с Химуро и ребятами, а я уже становлюсь одним из них. Я собираюсь пройти ритуал посвящения.

Дня три наставники инструктировали меня, как правильно себя вести. Ритуал строго регламентирован, каждый шаг, каждое слово. Тех крупиц знаний, что мне дали, достаточно, чтобы понять — две третьих этих плясок с бубном можно выкинуть. Я этого не озвучивал, собираясь играть по правилам, предложенным Артуром. Понятно, что храму очень нужны рекруты или адепты, и они холят и лелеют каждого претендента. При этом меня не обманывали, не было фальши, ни в общении с наставниками, ни в остальных посвящённых. Мы друг другу полезны, наставники не считают меня идиотом, а я проявляю к ним уважение.

На последнее инструктирование пришёл Химуро, вызвался сам на правах старшего товарища.

— Слова все запомнил? — спросил он, когда я, переодевшись в набедренную повязку, завалился на кровать.

— Да. Выучил дословно, — ответил я поёжившись. — Здесь не холодно, конечно, но наряд... лёгкий.

— Когда-то давно посвящение проходили обнажёнными, — поделился Химуро. — Считалось, что одежда может помешать нанесению мистического отпечатка.

Я хмыкнул:

— Использовать магию через рисунки это не мешает, а нанести рисунок может помешать? Л — логика.

Когда в первый раз услышал о магическом отпечатке, сначала подумал про печати на теле. Потом, немного разобравшись, назвал их для себя магическими татуировками. Но тоже оказался не совсем прав.

— Магию не используют через отпечаток, — напомнил Химуро, улыбнувшись: — Доболтаешься, отправим тебя снова на обучение.

Угроза была шутлива насквозь. Отпечаток — всего лишь отпечаток. Просто остаточный след от энергии, проходящей через тело в момент инициации. Он невидим обычно и проявляется только в моменты, когда посвящённый проводит через себя большие объёмы силы.

— Угу. Чур, ты принимаешь экзамен. Только не обижайся, если после него отправят доучиваться тебя, а не меня.

В этот месяц я был чудовищно жаден до знаний. Но основы, которые давали неофиту до посвящения, не были очень объёмными. Общее понимание — что такое энергия, как взаимодействуют с ней люди и другие живые существа, что есть Боги. Как энергия становится магией.

— Проверим? — повёлся на подначку Химуро. — Что такое заклинание?

Я даже хмыкнул.

— Слишком просто, Химуро. Заклинание — это механизм преображения, где воля исполнителя создаёт форму, которую заполняет энергия эфира. При преобразовании энергия эфира вступает в конфликт тварным миром. В борьбе противоположностей появляется заряд, который и является заклинанием. Таким образом, заклинание — это единовременное выделение магического заряда, оказывающего влияние на сотворённый мир. Напомнить тебе формулы для преобразования стихийного заряда? Или чем отличается Заклинание от иных форм использования выделяемого при преобразовании заряда?

— Зануда, — прокомментировал посвящённый. — Зачем ты всё это так упорно заучиваешь?

— Я заучиваю далеко не всё, — возразил, поднимаясь с кровати. — Не стал же я запоминать когда и кто вывел это определение.

— Не притворяйся, ты запомнил.

Пожимаю плечами, не опровергая его слов. Хотя автора определения я действительно не помнил. Всё же для того, кто получил высшее образование, не формально, а реально, да ещё и с самыми жёсткими требованиями, быстрое изучение материала не было чем-то невыполнимым. Непривычно — да. Я успел всё подзабыть и пришлось быстро раскачиваться и втягиваться. Сложно, но вполне возможно. И у меня было сразу два мотивирующих фактора, хотя хватило бы и любого по отдельности. Первый — от познаний в магии зависела моя жизнь и моё выживание. Зависело напрямую, самым жёстким образом. Второй фактор — мне было банально интересно. А когда взрослому умеющему учиться человеку интересна, например, металлургия, то он запомнит температуры плавления всех металлов и пропорции всех сплавов.

— Давай ещё, — продолжил Химуро. — Принцип Нарастания.

Это тоже было легко.

— Чем больше факторов преображения, тем сложнее форма магии, тем она сильнее. Первая форма преображения всегда одна: вызов. Призыв энергии эфира в тварный мир. Эта форма составляет основу, простейшие заклинания. Она же самая простая в использовании и контроле. Вторая по сложности форма — стихия, или элементарное преобразование. Наделение магического заряда свойствами стихии. Третья форма...

Химуро поднял руки:

— Я понял, ты умный. И совершенно не волнуешься, как я погляжу.

— А чего волноваться? Не я первый, не я последний. Были бы наставники во мне не уверены — не стали начинать. В себе я уверен. Так чего беспокоиться?

Ответить парень не успел, в дверь заглянула наставница Шин.

— Пора, — сообщила она улыбаясь.

Для обитателей храма церемония была торжеством, поэтому я постарался сделать серьёзное и подобающее моменту воодушевлённое лицо. Насколько получалось — не знаю, но, кажется, не посрамил себя. Вышли на улицу. Мне предстояло пройти до основания пирамиды и подняться в святилище. Впервые вижу всех обитателей храма разом. Посвящённые и послушники создали живой коридор, на лицах большинства радость, у некоторых просто интерес. Людей не так много, может, около сотни или чуть больше. Наверное, сейчас было бы уместно проникнуться общим настроением и перейти на возвышенный тон. Отметить, как яркое и тёплое солнце с необычно безоблачного неба наделяет глаза собравшихся особенным цветом. Или сказать о том, как подрагивают ноги, ступая голыми ступнями по нагретому тем же солнцем камню. Или вообще придумать что-нибудь про божественную ауру, окутавшую меня своим теплом и подбадривающую, подталкивающую идти вперёд.

Но всё не так. Да, это был бесконечно важный день. Я обретаю способность использовать магию. Это сразу поднимает меня над обычными людьми, над всеми, разом. Вроде бы. Но Дэвиду это не помогло в жизни. Умер, как собака, убитый тремя подростками, решившими отомстить. Заколот ножницами. Не благородным клинком, оружием мести. Заколот старыми дрянными ножницами. Поэтому я не испытываю никакой торжественности, не проникаюсь величием момента.

Сегодня я просто делаю первый шаг в очень длинном пути. А, может быть, этот первый шаг я уже давно сделал, а сейчас просто прохожу очередную веху. Или вообще совершаю самую большую ошибку в жизни.

Среди зрителей Джейн и остальные ребята. За месяц я своим не стал на сто процентов, но меня встретили тепло. Я бы им улыбнулся, но ритуал обязывает смотреть прямо перед собой и думать, держать умное лицо. Есть специальная мантра, которую подобает произносить про себя, настраиваясь на правильную волну.

Прохожу живой коридор и начинаю подъём по лестнице. Семьсот ступеней, как говорят. Не считал. Какое-то ритуальное число? Вроде как да, но я не запомнил, с чем оно связано. Читал о нём, но, не найдя практической пользы, выкинул из головы. На середине пути заметил, что ступени становятся прохладнее. В храме всегда комфортная температура, сложная магия, древняя, так что ступени обычно тёплые. Сейчас холодные — в святилище концентрируется магия, то есть энергия эфира, конечно.

То, что источник магической силы, вообще-то, чужд миру меня озадачило. Если чужд — откуда берётся и как попадает в мир? Ответов не было, только предания, легенды и умозаключения, порой бредовые. Самые древние жрецы считали это даром Богов. Была даже легенда про пророка, принёсшего магию людям и создавшего первый храм. Очень старая религия, при политеизме, распространённом по всему миру, было непонятно, какому из Богов был посвящён тот первый храм.

Последние ступени ощутимо щипали кожу холодом. Я на вершине, где меня встречает Артур. Сегодня на нём парадная мантия, на голове золотой венец. Под мантией нет современной одежды. Это истинное облачение жрецов. Наставников всего трое, хотя только по регламенту мероприятия должно быть одиннадцать. И Верховный Жрец у нас чисто номинальный, никто этого не скрывает. Упадок веры, так называют это явление. Зереф рассказывал, утверждая, что вместе с приходом власти одарённых и развитием науки культура людей откатилась назад. Некогда сложные ритуалы, вся философия, построенная вокруг Богов, пала. Сегодня люди приносят жертвоприношения, как какие-то дикие варвары из нецивилизованных земель.

Редкие голоса агностиков со страниц книг, считавших что упадок веры связан с гибелью Богов, никто не хотел слушать и слышать.

Я отсчитал положенные шаги и опустился на колени, склонив голову. Это уже магическая часть ритуала, я делаю всё по инструкции. Поочерёдно представляю в голове пять символов, стараясь концентрироваться на каждом, детализируя, насколько это возможно. Это основа, начало магии, базовый конструкт.

Физическим якорем магии является мозг. Не сердце и не левая пятка. Мозг. Поэтому среди множества одарённых магами называют только тех, кто прокачал свой мозг. Среди животных есть редкие одарённые, разные, есть целый бестиарий, но их способности крайне примитивны, прямолинейны и узки, хотя и бывают достаточно сильны. Чтобы быть магом, нужно иметь интеллект.

— Встань, — позволил Артур.

Если верить описанию ритуала, он удостоверился, что я всё сделал правильно. Человек, даже не наделённый даром, способен ограниченно взаимодействовать с энергией эфира, иначе никаких жрецов никогда не появилось бы.

Я поднялся, продолжая концентрироваться на символах и сосредоточенно смотреть перед собой.

— Как было, и как будет. Новый аколит проходит посвящение. Иди, дитя. Повелитель ждёт.

И я пошёл, гоняя в голове символы. Из-за концентрации мало что замечал вокруг. Не чувствовал ни холода пола, ни лёгкого касания ветра на коже. Не видел ничего, кроме пути. Сорву концентрацию — снова на колени. Но я шёл, шаг за шагом. Видел впереди только свет.

Рядом что-то говорил Артур, но я не разбирал слов. Не мог. Знал, чувствовал, что стоит начать прислушиваться, начать обращать внимание на смысл, как я тут же сорву концентрацию. Мне было достаточно знания: сейчас все слова — лишь торжественная часть ритуала, не имеющая силы.

— Стой.

Я встал.

И концентрация слетела.

Однако символы все так же горели в сознании, уже не пять изначальных, а десятки. Я их более не контролировал, их удерживал кто-то извне.

Кто-то чудовищный и могущественный. Подавляющий и необъятный.

Пропал свет, пропали голоса, пропал холод.

— Испей чашу сию...

Я едва чувствовал руки, но всё же сумел их поднять, взять кубок и приложить его к губам.

Подавляющее присутствие... Нет, не ослабло, не исчезло. Оно всё так же было здесь, но ко мне вернулась способность воспринимать реальный мир. Эфир. Я только что ощущал эфир. Описания были, но описания никак не сравнятся с реальными чувствами.

Мы были в святилище. Алтарь, большой круглый стол... Точнее, очень большая неглубокая чаша из белого камня. Вода дрожала искажениями, будто на неё направили очень сильные басы. Она подпрыгивала местами до метра, и такие всплески собирались в волны, словно улавливали чей-то голос. Я только что узнал, ЧЕЙ голос она улавливает.

— Войди в алтарь, — сказал мне Артур. — Прими силу творения, и пусть она примет тебя.

Я сделал шаг вперёд. Про «Войти в алтарь», здесь не было никакой иносказательности или метафоры. По ритуалу я должен был войти прямо в камень. Потому что камень настолько связан с потусторонним миром, что реальным в полной мере уже не является.

Я сделал ещё шаг, ощущая нечто новое. Звук/мысль. Волну/голос. Вздрагивавшая вода, колеблющаяся под отголосками голоса с той стороны бытия. Я чувствовал эти отголоски сам. Я был медиатором, посредником между эфиром и реальностью.

— Какая интересная картина! — голос разбил мистическую силу, нарушил момент.

Я едва не оглох, едва не потерял голос, доносившейся из-за грани.

— Не нарушайте ритуал! — крикнул Артур.

— Ещё один посвящённый? — новое лицо, кажется, проигнорировало возмущение наставника.

Меня обходят со стороны. Не могу различить деталей, сосредоточенный на том, чтобы не упускать концентрацию. Понимаю только, что это фигура облачена в красное.

— Какой в этом году, Артур? Вы исчерпали свой лимит, — говорит человек в красном.

— Значит, в следующем будет на одного меньше, — ответил наставник. — Или в счёт прошлого года, ведь мы не добрали до лимита троих.

— Это так не работает. Есть закон, и вы обязаны его соблюдать. И к тому же кто этот аколит? Я его не видел раньше. Кто же он такой, что вы рискнули нарушить правила?

— Не вмешивайся в ритуал! — на этот раз голос принадлежал другому наставнику, но я не смог разобрать, кому.

А человек в красном подошёл ко мне, присев и, кажется, заглянув в лицо.

— Бронс! Ты нарушаешь ритуал! — вновь вставил Артур.

Его проигнорировали.

— Сир Орис, посмотри. Это он?

В поле зрения появилась его одна фигура.

— Да, мессир. Тот самый парень.

— Вот именно, — согласился первый. — И ты посмотри. Одарённый. Совсем слабенький, правда.

— Как и ожидалось, — согласился второй.

В поле зрения появился человек в белом.

— По договору послушники неподсудны, — это Артур.

— Он пока не послушник, — возразил тот, что был в красном, Бронс. — Но он не потерял концентрации. Хорошо, давайте посмотрим, сможет ли он пройти до конца. Не мешай им, Орис.

— Слушаюсь, мессир.

Фигуры разошлись. Я всё ещё ощущал какую-то... Помеху, неправильность, искажение, нарушение. Сложно объяснить, но нечто рядом со мной мешало, будто пыталось отвлечь.

— Като. Войди в алтарь.

Я сделал шаг. Мир мигнул. Лишь на долю секунды, я не успел ничего разобрать. Ещё шаг. Снова мерцание. Что-то тёмное. Меня будто переносило в другое место. Слишком краткий момент, чтобы успеть что-то понять, но достаточный, чтобы испугаться.

Ещё шаг.

До алтаря меньше шага, только протянуть руку.

Но я не рядом с алтарём. Не рядом со святилищем. Не в храме. Даже не в городе.

Я в черноте бесконечного космоса. Злой и враждебной. И вокруг меня раскинулось огромная сущность. Не существо, нет. Нечто неизмеримо большее. Бескрайние облака пыли, бушующие штормы энергии. И тянущиеся во все стороны щупальца, пронизывающие пространство и время.

Бог.

Не идол.

Титан.

Не создание.

Создатель.

Не существо.

Сущность.

Не творение.

Творец.

Мёртвый Бог.

Осознание подавляет и ошеломляет.

А затем мёртвый создатель обращает на меня микрон от своего бесконечного внимания.

И на меня обрушивается океан силы, прорва энергии.

Я делаю последний шаг, входя в алтарь. Но вхожу в него не с благоговением от встречи с творцом, а с ужасом от осознания катастрофы.

Агностики были правы.

Концентрация слетает окончательно, но это уже не имеет значения. Искра моего дара уже горит. Мгновения, когда мёртвый, но бесконечный создатель обратил на меня внимание, было достаточно. Всего лишь мгновения.

Последняя вспышка тьмы. Последний взгляд на бескрайний космос эфира и его единственного обитателя.

И я падаю на колени, силясь сделать вдох.

— Като!

Удар по спине заставляет лёгкие сократиться, и я выдыхаю. Вот почему не получалось вдохнуть.

Кашель душит, через раз дышу. Дышу, бесконечно сожалея, что ввязался во всё это.

В земной мифологии и ранних языческих религиях смерть Бога была нормой. Один, Осирис, да сам чёртов Иисус. Перерождение — норма. Природа умирает осенью, чтобы переродиться весной. Все души проходят цикл перерождения.

Я не хочу знать, как перерождается Бог. А оно обязательно переродится, потому что оно ещё существует. И находится в полной своей силе.

Почему у кого-то вообще есть сомнения на этот счёт?

Открываю глаза и, с трудом приподнимаясь, оглядываюсь. Три жреца и два неизвестных смотрят на меня с долей удивления.

— В сознании, — констатировал мужчина в красном костюме, Бронс. — Любопытно.

— Он прошёл ритуал, — тут же закрыл меня Артур. — Он посвящённый.

— Ритуал вне лимита, — напомнил Бронс.

— Но он — посвящённый, — настоял Артур. — Храм даст виру за нарушение лимита. Но мальчик теперь один из нас.

Я едва держался в сознании и опустил взгляд вниз, на свои руки. Рисунок на них, такой же, как у остальных. Он ярко пылал разными цветами. Я — маг.

С этой мыслью меня накрыла тьма.