Квантовая теория любви

31

— До чего же на этом одре неудобно, — пробурчала Ханна. — Какой-то гамак на ножках. Лежишь будто в мешке. На йоговском ложе из гвоздей и то комфортнее.

— Хорошо, давай махнемся, — предложил Лео и спустил ноги на пол.

— Получится, я выжила тебя из твоей собственной постели. А вместе никак нельзя?

Вопрос совершенно невинный, и Лео понял его правильно.

— Пожалуй, места хватит. Хотя с трудом.

— Ничего, прижмемся друг к другу спинами. Сколько лет этой походной кровати? — Ханна запрыгнула в постель к Лео.

— Значит, так: на ней спал мамин брат, когда мне было года четыре. И уже тогда она была не новенькая.

— Господи. Настоящий антиквариат. Ей место в музее.

— На экспозиции раскладушек?

— Что-то в этом роде.

Продолжительное молчание.

— Лео, о чем ты сейчас думаешь?

— Об Элени. Почему она всегда и всюду со мной? Как будто ей что-то от меня надо.

— Серьезно?

— Ну да. Где бы Элени сейчас ни была, она, похоже, не успокоится, пока не добьется своего. А может, это я ее никак не отпускаю. Мы оба словно на ничейной земле, непригодной для нормальной жизни.

— А что бы ты ей пожелал, если бы это ты умер, а она осталась жива?

— Я бы хотел, чтобы она была счастлива.

— О каком счастье ты говоришь?

Лео задумался.

— Чтобы она обрела любовь вроде той, что была у нас с ней. Другого счастья я себе не представляю.

— А ты не будешь ревновать?

— Конечно, буду. Еще как. Но что значит моя ревность против ее счастья?

— Может, она хочет того же для тебя. Может, она не оставит тебя, пока ты не найдешь своего счастья.

— Вряд ли я кого-нибудь полюблю, как любил Элени.

— Откуда ты знаешь? Может, сильнее полюбишь. Если дашь себе волю.

— Ох, не знаю. Тогда это должен быть кто-то особенный.

— Вот твой дед был особенным. Вспомни, что он совершил ради любимой.

— Вот и я о том же, я тоже должен быть способен совершить ради нее подвиг.

— Лео, а что, если ты никого не найдешь?

— Превращусь в мрачного старого брюзгу. Угрюмости мне и сейчас хватает, несмотря на молодость. Осталось состариться.

— Ага, я такая же. Вечно хмурая. Нет, лучше уж найди кого-нибудь, пусть Элени покоится с миром.

— Где искать-то?

— Не знаю, — вздохнула Ханна. — Представления не имею. Мне надо подумать.

Лео повернулся и обнял ее.

— Хороших снов.

Но спать совершенно не хотелось.

— Лео?

— Да?

— Слышишь шум?

— Да.

— Это кошки?

— Нет. Это папа с мамой занимаются сексом.

— О господи. И часто они?

— Между ними не было ничего такого с незапамятных времен.

— О-о… Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

— Лео?

— А?

— Знаешь, что мне хочется сделать?

— Что?

— Позвонить завтра на работу и уволиться.

— Ну-ну.

— И пуститься в дальнее странствие, как твой дед.

— Отличная мысль. Может, добредешь до самого до Бредфорда.

— Лео?

— Да?

— Ты прав, зачем впустую землю топтать. Где у тебя атлас?

— На полке.

— Можно включить свет?

— Ну, уж если тебе приспичило…

Ханна достала с полки атлас и забралась обратно в постель.

— Что ты задумала?

Она раскрыла атлас на карте мира и взяла с тумбочки заколку.

— Я зажмурюсь, а ты крутани книгу.

— Да зачем?

— Крутанул?

— Да.

Ханна бросила заколку на карту и открыла глаза.

— Куда она упала?

— На Филиппины.

— А точнее?

— Остров называется Миндоро.

Ханна внимательно вгляделась в карту.

— Надо же… Мне и в голову бы не пришло отправиться на Филиппины. Интересно, на что они похожи?

— Понятия не имею.

— Ну, все. Завтра же заказываю авиабилет.

— Спятила?

— Спасибо.

— Теперь мы можем погасить свет?

— Да, прости.

— Спокойной ночи, Ханна.

Что-то изменилось, сердце у Лео учащенно билось. И он не понимал почему. Потому что его колено касается ее бедра? Или потому, что история деда слишком взволновала его? А может, это передается от Ханны? В любом случае что-то изменилось. Словно крошечный электрон на том конце Вселенной никак не желает успокоиться, тревожа своих собратьев. И если электрон внезапно начинает вращаться, то понимает ли он — почему? Знает ли он, что происходит на другом краю Вселенной? Или крутящаяся перечница не в курсе, что на том конце стола то же самое проделывает сейчас и солонка? Может, ее просто торкает, как вот сейчас с ним самим, и ничего, кроме удивления, она не испытывает? Что мироздание желает сообщить ему?

Внезапно Лео озарило. Да ведь при любом всплеске любви или ненависти частицы начинают движение по всей Вселенной, каждая потеря, каждая боль, каждая радость и надежда приводят космос в движение. Сквозь пространство и время, через прошлое к будущему, от амеб до людей, от частиц до галактик, от мира невидимого до видимого — все колеблется в такт, насыщая мир гармонией.

На Лео нисходят тепло и спокойствие.

Если бы не одно темное облачко.

Ну хорошо, предположим, Роберто прав со своим холизмом и все во Вселенной взаимосвязано. Откуда тогда берется ужасное чувство одиночества? Вот опять оно с ним, блаженство продлилось недолго. В одном из писем Мориц писал: душа всегда находится во власти заблуждений, вся штука в том, какие это заблуждения, принесут ли они радость тебе и твоим близким. Пусть в мире все разобщено и никаких связей не существует, но разве не романтично верить в обратное?

Лео по-прежнему не спалось. Он пытался вызвать в памяти образ Элени — не живого человека, а именно образ, воплощение любви. Она была носителем любви. Что важнее, сама Элени или любовь, которую она несла в себе? Не разобраться. И вот Элени нет, а любовь осталась. Она задала Лео вращение, и ему теперь не остановиться, отныне его миссия — сообщать вращение другим. Получается, он нуждается не в самой Элени, а в любви. А если так, то нужно набраться смелости и сразиться с демонами, которые пытаются остановить его вращение. Да, и вот еще что.

Лео слез с кровати, прошел к двери.

— Ты куда? — раздался голос Ханны.

— Надо позвонить.

— Три часа ночи.

Но Лео уже исчез.

— Роберто, ты не спишь?

— Уже нет. Господи, Лео!

— Мне надо спросить кое о чем.

— Надеюсь, вопрос будет важный.

— Для меня важный.

— Тогда спрашивай.

— Если вращающийся электрон, у которого уже есть пара, сталкивается еще с одним электроном — что тогда?

Роберто вздыхает.

— Ну, если это столкновение значимо…

— Значимо?

— Далеко не каждое соприкосновение заставляет электрон сменить направление вращения, этих столкновений может быть очень много — и все пройдут бесследно. Но если столкновение «зацепило» частицу, тогда она вовлекает, «запутывает» нового партнера.

— Запутывает?

— Есть такой физический термин: «запутанность квантовых состояний».

— Мне нравится. Но что тогда происходит со старой взаимосвязью? Электрон раскручивает сразу два других электрона?

— Спорный вопрос. Большинство считает, что нет. У электрона может быть только один партнер одновременно.

— Значит, старый партнер свободен?

— Можно и так сказать. Только… Лео?

— Да.

— Ты не электрон.

— Согласен. Но значимое столкновение не за горами. Вовлечение нового партнера.

— Это в три часа ночи?

— Извини. Спасибо, Роберто, спи дальше.

Лео повесил трубку и почти бегом вернулся в спальню.

— Ханна!

— М-м-м?

— Ты правда собираешься на Филиппины?

— Да.

— Возьмешь меня с собой?

— Конечно. А я уж начала думать, ты никогда не попросишь.

[37]