Кьянти для жертвы

Глава 8

Дорога от дома до «Лейк-Иден Инн» заняла двадцать минут, и хотя было семь тридцать, Ханне не пришлось включать фары — ведь прошла всего неделя со дня летнего солнцестояния, и до наступления темноты оставалось еще целых два часа. Солнце щурилось сквозь густые ветви прибрежных сосен, словно через приоткрытые жалюзи. Было еще светло, только тени на пыльном гравии дороги удлинялись. А когда становились длиннее деревьев, приобретали голубоватый оттенок. С наступлением ночи их цвет менялся от темно-фиолетового до бархатно-черного.

Ханна отключила кондиционер — он никогда нормально не работал — и открыла все окна, впустив волны свежего ветра с озера. В ресторане придется поправлять прическу, но ехать с открытыми окнами приятно. На ней была юбка с запахом, блузка без рукавов и плетеные кожаные сандалии — она купила их еще в колледже. Они были из кожи азиатского буйвола, это было нарушением политкорректности[3], но ее это не заботило. Все равно буйвол уже давно погиб, и если она откажется от любимых сандалий — это его не воскресит. Деревья росли островками, и, проезжая вдоль озера Иден, Ханна успевала разглядеть в просветах рыбацкие лодки на зеркальной поверхности воды. Озеро славилось своими судаками, и многие городские семьи рыбаков-любителей тянулись сюда в надежде на хороший улов. Они арендовали у местных домики на берегу, и от зари до зари озеро было усеяно рыболовами.

В дороге Ханна думала об убийстве Ронды и на повороте к ресторану приняла решение. Мама, Андреа, Норман и Лайза — все они хотели, чтобы Ханна вела расследование. Если считать ее саму, то это уже пятеро. Из слов Андреа следовало, что Билл держит нейтралитет. Нельзя сказать, что он одобряет ее участие, но и возражать особенно не станет. Только Майк категорически против.

Пять «за», один «воздержался» и один «против». К такому выводу пришла Ханна, пока причесывалась, выходила из грузовика и направлялась к ресторану. Цифры были на ее стороне, а кто она была такая, чтобы спорить со статистикой? Нужно только придумать, как одолеть сопротивление Майка и при этом не угодить в тюрьму.

Проходя по дорожке, она заметила, что куст, которому Дик придал форму медведя, разросся. Медведь теперь выглядел не таким тощим и был футов пять в высоту. Для бывшего биржевого брокера Дик был неплохим садовником. Кроме того, он отлично украсил ресторан к лету. Крыльцо было увито фонариками, похожими на японские, которые светили мягким, праздничным светом. Гостиница «Лейк-Иден Инн» становилась краше с каждым годом. Рискованное предприятие обернулось для Салли и Дика удачей.

Ханна распахнула дверные створки и вошла. Небольшая беседка справа от входа была украшена к летнему сезону: небольшой фонтан окружала плетеная мебель. Зимой здесь ставили массивную подставку для обуви и скамейки, в Миннесоте без этого не обойтись.

— Привет, Ханна, — у порога ее приветствовала официантка. Это была Карли Ричардсон, школьная подруга Мишель.

— Карли, я думала, ты уехала в колледж.

— Так и есть, — сказала Карли. — Я вернулась на летние каникулы, и Салли взяла меня на работу, пока одна из официанток в отпуске.

— Ты знаешь, что Мишель приезжает завтра вечером?

— Знаю. Она звонила Трише, и мы договорились пообедать вместе в среду. Ты к нам ужинать?

— Да. Сюда должна приехать моя мама.

— Салли как раз усадила компанию твоей мамы. Пойдем, я провожу тебя к столику.

Мамину компанию? Ханна вздохнула, следуя за Карли через переполненный обеденный зал. Мама сказала приодеться, почему ее это сразу не насторожило? Она надеялась, что это не обернется очередной попыткой свести ее с подходящим мужчиной.

Карли уже была в глубине бара, и Ханна увидела, что отстает. Салли устроила здесь отдельные кабинки. На возвышении было четыре стола, разделенных резными деревянными перегородками с матовыми окошками. По желанию клиенты могли задернуть прозрачные шторы и отделиться от остального зала. То, что мама заказала уединенный столик и задвинула шторы, могло значить только одно. Благодаря ей Ханна снова окажется в неудобном положении. Неизвестно только, кого мама пытается заарканить для нее на этот раз.

— Миссис Свенсен, вот и Ханна, — объявила Карли, отводя угол шторы. — Раз уж собралась вся компания, то я пришлю официантку принять заказы?

— Пока еще нет, дорогая, — ответила Делорес. — Дай нам еще пять минут.

Ханна хотела было развернуться и уехать домой, но мама бы никогда ей не простила. Поэтому она сделала глубокий вдох, приклеила на лицо улыбку и прошла за штору. При виде Нормана она просияла.

— Привет, Норман, привет, Кэрри.

— Проходи, дорогая, присаживайся, — Делорес указала ей на стул.

Ханна села и повернулась к Норману.

— Приятный сюрприз. Мама не сказала, что ты будешь.

— Минутку, дорогая, — остановила ее мама, поправляя шторы, чтобы не нарушать уединения. — Думаю, что жителям города лучше не видеть, как мы обсуждаем убийство Ронды.

— Пусть видят, лишь бы не слышали. И не будет соблазна подслушивать, если мы будем на виду.

— Ты права, — уступила Делорес, отодвигая шторы. — Я никогда бы не вторглась в чужие дела, но другие точно могут.

Ханна подавила смешок. Она не раз замечала, как мама намеренно мешкает, проходя по залу в дамскую комнату, а однажды даже специально уронила сумочку у столика, чтобы было больше времени подслушивать.

— Ханна, у меня к тебе вопрос, — строго взглянула на нее Делорес. — Норман говорит, что просил тебя взяться за расследование и что ты дашь ответ утром. Это правда?

Ханна колебалась. Ей никогда не удавалось понять мамины игры, и сейчас была опасность наломать дров. Что, если Делорес и правда хочет сама возглавить дело и обидится, если Ханна поведет расследование? Удастся ли ей найти оправдание и предотвратить детоубийство? И вообще, так ли это будет называться, если мама решит убить взрослую дочь?

— Ну? — уставилась на нее Делорес. — Я жду объяснений, Ханна Луиза. — Когда мама ее так называет, грозят серьезные неприятности, и поэтому Ханна быстро начала соображать.

— Норман рассказал, что Билл и Майк огородили весь дом Фолкер как место преступления, и он не может сносить его до окончания следствия. Это означает, что строительство дома нашей мечты отложится до весны, и…

— Хватит, дорогая, — перебила Делорес. — Я прекрасно тебя понимаю и думаю, ты приняла правильное решение. Ведь это вопрос приоритетов.

Ханна почувствовала себя слегка виноватой, наслаждаясь маминым одобрением. Делорес решила, что все дело в доме мечты. Если не соблюдать осторожность, мама начнет рассылать приглашения на девичник, который никогда не состоится.

Норман повернулся к Ханне и нетерпеливо спросил:

— Значит, ты решилась?

— Ну конечно, — ответила за нее Делорес. — И я рада, что все устроилось. Мы всеми силами будем тебе помогать, Ханна. Я сделала пару звонков и почти уверена, что Ронда вела двойную жизнь.

— Правда? — заинтересовался Норман. — Какую именно?

Делорес наклонилась над столом и понизила голос.

— Думаю, у нее был бойфренд, а возможно, и не один. Но не будем об этом сейчас. Может, сделаем заказ? Сперва поедим, а детали убийства обсудим за десертом.

Установка на диету подверглась серьезному испытанию, когда привезли тележку с десертом. Вкуснейший шоколадный торт без муки по рецепту Салли находился в центре экспозиции. У Ханны слюнки потекли, стоило его увидеть.

— Я буду шоколадный торт, — объявила Делорес. — Я его заказывала в прошлый раз, и он был восхитителен.

— Мне тоже, — поддакнула Кэрри.

— Мне — ничего, — Норман посмотрел на Ханну. — А тебе?

— Только кофе, — выдавила Ханна. До этого момента она точно следовала своей диете — заказала лишь салат и порцию курицы в вине. Она даже взяла пареную брокколи вместо картошки.

Когда подали торт и еще кофе, Делорес повернулась к Ханне.

— Ну, что ты нам поручишь для начала?

Доесть торт, пока я не сорвалась, подумала Ханна, не отрывая глаз от роскошных сладостей на мамином блюде, но, конечно, вслух она этого не сказала. Если бы Делорес узнала, что она на диете, то пришлось бы выслушать тонны бескорыстных и бесполезных советов.

— Просто будьте начеку, если услышите что-то о личной жизни Ронды, что могло послужить мотивом убийства.

— Думаю, что могу узнать, кто был ее бойфрендом, — предложила Кэрри. — Вернусь домой и кое-кому позвоню.

— Может, это был почтовый служащий? — спросила Делорес.

— Сэм? — опешила Кэрри. — Так он кузен Ронды по отцовской линии. Поэтому и заезжал к ней иногда пообедать.

— Сэм сейчас в городе? — спросила Ханна, думая о семье Ронды. Если этот кузен позавидовал Ронде, что той достался в наследство дом, это могло стать мотивом убийства.

— Нет, он уже несколько месяцев в Юте. Ронда рассказывала, что его дядя был при деньгах и владел компьютерной компанией. После его ухода на пенсию Сэм получил должность президента фирмы.

Ханна вздохнула, мысленно вычеркивая Сэма из списка подозреваемых. Мало того, что он за сотни миль отсюда, так еще и ведет успешный бизнес. Ему вряд ли было дело до того, что сестра унаследовала обветшалый дом в Лейк-Иден, Миннесота.

— А что, если поговорить с уборщицей Ронды? — спросил Норман.

— Точно, — просияла Ханна. Уборщицы зачастую знают больше, чем делают вид. — Кто она, знаешь?

— Мать Луэнны, Марджори Хэнкс. Она звонила на автоответчик в клинику спросить, нужно ли по-прежнему убирать дом. Я сказал, что не нужно, но нанял ее для уборки стоматологии.

Ханна вынула блокнот и сделала запись. Марджори Хэнкс не проведешь. Она наверняка что-нибудь заметила в доме Фолкер, что могло подтолкнуть их к разгадке.

Делорес пододвинула тарелку с тортом к Ханне.

— Доешь, дорогая? Я что-то пожадничала, а ведь это твой любимый.

Ханна не хотела этого делать, но все же взглянула на торт, такой влажный и аппетитный, и ощутила пьянящий запах шоколада. Ханну охватило непреодолимое желание произнести «Изыди, Сатана!» — наверняка потому, что на выходных она смотрела повтор «Изгоняющего дьявола». Она напомнила себе, что это не помогло Максу фон Зюдову, а значит, ей тоже вряд ли поможет. Единственным выходом было убраться от греха подальше.

— Спасибо, воздержусь, — сказала Ханна, поднимаясь поскорее, чтобы не схватить остаток торта и не запихнуть его в рот. — Извините. Хочу найти Салли, поблагодарить за чудесный ужин.

После бесплодных поисков в ресторане Ханна наконец нашла Салли на кухне. Она сидела за столиком в углу, составляя список блюд для завтрашнего ланча.

— Привет, Ханна, — поздоровалась Салли. — Как ужин?

— Прекрасный. Ты случайно не знаешь, сколько калорий в… Ладно, неважно. Не хочу знать. Я, в общем-то, хотела спросить, не было ли в последнее время в вашем меню «оссо буко». В эти выходные, например?

Салли покачала головой.

— Я уже месяц не могу достать хорошей телятины. А что, хотела полакомиться?

— Полакомиться я всегда не прочь, но дело не в этом.

Секунду Салли выглядела озадаченно, затем опомнилась.

— Это, наверное, насчет убийства Ронды? Ты же занялась расследованием, так?

— Да, но это между нами.

— Ничего хорошего из этого не выйдет. Он просто обязан найти убийцу.

— Он-это-кто? — выпалила Ханна скороговоркой.

— Майк. Он всегда находит преступника. Он злится на тебя день-два, но затем справляется с собой. Может, скажешь ему сейчас, вот все и решится? У него не будет повода сказать, что ты что-то скрыла от него.

С минуту Ханна задумчиво смотрела на Салли. Хорошее предложение.

— Ты мудрая женщина, Салли.

— Жюри еще совещается. Если нужна моя помощь, только скажи.

— Спасибо, — Ханна повернулась и пошла к двери, но остановилась, вспомнив о чем-то. — Ронда когда-либо приходила в ресторан с мужчиной?

— Сразу не скажу. Я же не всегда в зале, во время ужина бываю и здесь. Хочешь, спрошу официанток?

— Да, и позвони, если что узнаешь.

— Ладно. Так ты разрабатываешь версию ревнивого бойфренда?

— Пока рано говорить. Я ведь даже не знаю, был ли у Ронды друг.

— Узнаешь. У тебя это получается. Если бы я так не любила твое печенье, убедила бы тебя сменить работу.

Возвращаясь в заполненный посетителями зал, она думала о Ронде и с трудом заставляла себя улыбаться. Ронда никогда не интересовала ее, но теперь, после ее смерти, жизнь этой женщины обрела для Ханны значение. Люди живут своей незаметной, заурядной жизнью, в которой ничего не происходит. Человека должны убить — и вот тогда все обратят на него внимание. Эта мысль угнетала.

Ханна вздохнула, подходя к столику, где ждали мама, Кэрри и Норман. От депрессии было лишь одно средство — шоколад. Если от маминого торта еще что-нибудь осталось, то она это сейчас исправит.