Лахезис

Клото. Нулевой уровень

Ожидалось, что появится палата с орущими младенцами, но вместо этого на экране возникло изображение кабинета с обшарпанным конторским столом, справа от которого стояла погруженная в металлическую крестообразную опору новогодняя елка, украшенная цветными бумажными гирляндами и тремя красными шарами. За столом сидел лысый человек в очках, с бородкой и в белом халате, а перед ним стоял седой, в кителе и с тремя свертками под мышкой.

— Я вас поздравляю с рождением сына, — механическим голосом произнес лысый в халате. — Как решили назвать новорожденного?

— Мы решили назвать ребенка Григорием в честь героя Гражданской войны комбрига Котовского, — таким же механическим голосом ответил седой в кителе.

— Очень хорошо, — одобрил лысый в халате.

— У меня к вам большая просьба.

— Внимательно вас слушаю.

Картинка на экране замерла, и раздалось громкое тиканье часов. Белая стрелка пульсировала в такт отсчету секунд. Что делать дальше было непонятно, мышь двинула по экрану стрелку, зацепив один из свертков; тут же появилась надпись: «Бутылка коньяка». Судя по всему, просьба седого в кителе должна была быть подкреплена материально, перемещение стрелки ко второму свертку обнаружило в нем пистолет. В третьем свертке находилась повестка к следователю МГБ.

Первый сверток показался наиболее безопасным, после щелчка картинка ожила, сверток превратился в бутылку, а два других тут же растаяли в воздухе. Седой в кителе сделал шаг к столу и поставил бутылку перед лысым в халате.

— Я хочу, чтобы мой сын родился на год позже, — произнес седой в кителе. — Он появился на свет вчера, за одну минуту до боя часов на Спасской башне. Нужно, чтобы в документе было записано, что он родился через минуту после полуночи. Уже в этом году, а не в прошлом.

Лысый в белом халате протянул руку и убрал бутылку со стола.

— Будет сделано, — сказал он. — Поздравляю вас с наступившим Новым одна тысяча девятьсот пятидесятым годом.

Седой в кителе сделал по-военному четкий поворот кругом и исчез за краем экрана. Его место занял лохматый в костюме с университетским ромбом на лацкане. Выслушав поздравление лысого в халате, он сообщил:

— Мы решили назвать ребенка Константином. В честь великого русского ученого Константина Эдуардовича Циолковского. У меня к вам большая просьба.

В первом свертке находилась бутылка вина, во втором — роман Михаила Бубеннова «Белая береза», а что находилось в третьем было непонятно, потому что на нем было написано: «Помощь программы». Выбор бутылки был естествен — судя по опыту, директор роддома уважал выпить. Но тут получилась неожиданность: директор взял бутылку со стола и, не глядя, бросил ее в мусорную корзину.

— Вы хотите, чтобы ваш только что родившийся сын на год позже пошел служить в нашу народную армию, — укорил он просителя с ромбом. — Вы предлагаете мне взятку, чтобы я проставил ему в документе другой год рождения. Как вам не стыдно!

Книга «Белая береза» отправилась вслед за бутылкой. Лысый в халате был непреклонен. Пришлось пробовать сюрприз. Но из свертка не появилось ничего. Вместо этого лохматый сказал:

— Мой сын Константин появился на свет одновременно с сыном товарища, который только что от вас вышел. Мне известно, что вы ему не отказали. Если вы мне откажете, я напишу заявление в милицию.

Директор роддома выудил из корзины бутылку и книгу, поместил перед собой.

— Будет сделано. Поздравляю вас с наступившим Новым одна тысяча девятьсот пятидесятым годом.

Совершенно не планировавшееся изначально двухминутное изменение во времени появления на свет Григория и Константина, обеспечившее им обоим годовую отсрочку от службы в армии, было оценено неожиданно высоко — прозвучала торжественная музыкальная фраза, а на экране загорелась надпись: «Нулевой уровень пройден».

Нормально, Григорий? Отлично, Константин!