«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

Глава 12 Маневры особого рода Квантунской Красной Армии

И месяца не прошло, как бывший зэка, а ныне конструктор первой советской противотанковой пушки — Мартын Антонович Поегли, возвернулся из Москвы в Ульяновск. Да, не один — а с целой командой военных инженеров, специалистов-артиллеристов, простых красноармейцев и их младших командиров. Возглавлял комиссию «Главного артиллерийского управления» (ГАУ) человек в годах, со «старорежимной» выправкой — без всякого сомнения так называемый «военспец», с довольно длинно звучащей должностью — соответствующей комбригу. Фамилия его мне была вроде бы знакома, но кто такой и чем прославился вспомнить не смог и, в моём «послезнании» про него тоже ни слова.

Пока комиссия отдыхала после дороги в «Красном трактире» дегустируя забористый ульяновский самогон, собрал своих юных вояк на «совещание в Филях»:

— Ребята! А не пора ли нам заявить об себе?

Близнецы Санька да Ванька, переглянувшись — хором:

— Давно пора!

Естественно оставшись наедине, поговорили с главным конструктом о «главном». Об артиллерии, то есть:

— Мартын Антонович! Каковы наши шансы на успех нашего «Зверобоя»?

Так мы с ним неофициально прозвали наше с ним совместное детище, по бумаге именовавшееся «47-мм противотанковая пушка чертежа ОПТБ-007».

— По моему мнению — самые высокие из всех заявивших о себе конкурсантов…

Помолчав, добавил слегка понизив голос:

— … Правда, в такую низкую цену изделия сперва никто поверить не смог и посчитав за проходимца — меня чуть не выставили вон. Пришлось в три раза накинуть — чтоб со мной стали хотя бы разговаривать.

Чудны дела твои, Господи!

— И всё равно заявленная цена нашей — уже готовой, в металле, противотанковой пушки — оказалась значительно ниже прочих… Которые только начали конструировать. Сам товарищ Фрунзе заинтересовался!

Ну, раз «сам Фрунзе», то…

То, да!

Вчера, прибывшую комиссию ГАУ с полустанка до Ульяновска подбросили на извозчичьих пролётках. Сегодня же после обеда (с утра по вполне понятным причинам не получилось), до ИТЛ — где хранилась пушка, мы с ней добирались на «тракторопоезде» в специальном пассажирском вагоне. Это произвело неизгладимое впечатление на командиров-артиллеристов и, всю дорогу они проспорили — потянет ли трактор «Мужик» осадную восьмидюймовую мортиру «Виккерс», или — всего лишь полевую шестидюймовую гаубицу «Шнейдер-Крезо»?

— Сколько в нём «лошадей», говорите?

— Двадцать две.

— Потянет обе! Уверенно потянет.

— Чьего производства сей трактор?

— «Акционерного Общества Российского Среднего Машиностроения» — АО «Россредмаш». Председатель Совета директоров, Дыренков Николай Иванович — вполне адекватный товарищ, с которым вы при желании сможете обсудить все интересующие вас нюансы.

После чего — едва ль не всю дорогу о том, насколько этот «адекватный товарищ» — замечательный руководитель и, сколь он тонко понимает нужды отечественной артиллерии…

Так сказать: попиарился сам — не забудь попиарить партнёра!

Долго ли коротко, за разговором прибыли наконец к вратам исправительно-трудового учреждения.

Естественно, в самом лагере пушку никто не держал — во избежание, так сказать «возможных эксцессов». Она, как и боеприпасы к ней — находилась на охраняемом складе за его пределами.

Здесь же находились три мототелеги, мой «Форд» и несколько ребятишек из команд Ваньки да Саньки.

— «Гочкис» на новом лафете вижу, — вертит седой головой в будёновке военспец, — а где упряжка?

— «Упряжки», как средство тяги — отмирают, товарищ комбриг, — говорю, — на смену слабосильной, крестьянской лошади…

Сердито перебивает, грозно сверкая глазами:

— А Вы, извиняюсь, кто будете?

Поегли, ещё в гражданке в которой от нас уехал, поспешно представляет:

— Это товарищ Свешников — куратор проекта по линии НКВД.

Это несколько сбило тому «гвардейский» гонор и, как ни в чём не бывало, я продолжаю:

— Артиллерийских лошадей у нас нет, да и не по карману они нам — по бедности нашей и скудости. Поэтому при испытаниях орудия ПТО возкой — мы применяли мехтягу.

Показываю на мототелегу «УАЗ-404», рассказываю её краткие технические характеристики и внаглую пиарю перед потенциальным заказчиком:

— Ничем не хуже лошади по тяге и скорости и, хотя несколько уступает по проходимости на пересечённой местности — зато несравнимо превосходит по пробегу.

Смотрят на меня баран-баранами, поэтому привожу главный довод в пользу мехтяги:

— В отличии от лошади — механизм никогда не устаёт! А водителей-красноармейцев можно менять на ходу.

Красноармейцы предполагаемого расчёта стояли несколько в сторонке и несколько опасливо косились на «механизм», а трое командиров во главе с комбригом — обступили «Мотыгу» со всех сторон. Перебросившись несколькими скептическими фразами насчёт не полной совместности машины и дерева, один из них спрашивает:

— По цене ваша «мототелега» — тоже «несравнимо превосходит» упряжку лошадей?

Пожимаю плечами:

— Война — дело затратное! Хотите, чтоб было дёшево — воюйте каменными топорами, как древние укры… Извиняюсь — шумеры. В данном же случае, всё зависит от заказа: чем больше «уазиков» закажет армия — тем дешевле они ей обойдутся. Эксплуатация же, окажется однозначно менее затратной: ведь стоящий без дела механизм — не требует обслуживания и не просит овёс!

— А как с надёжностью, — спрашивает другой командир-артиллерист, — как часто ваш «механизм» ломается?

Я не стал кривить душой:

— Частенько бывает, да! Как и с любым изделием — недавно пущенным в серию. Однако, опять же: с увеличением производства — стоимость будет снижаться, а надёжность соответственно — увеличиваться.

Многозначительно добавляю:

— Лошади, кстати — тоже «ломаются» и достаточно часто. Однако, если из двух-трёх сломанных мототелег — за пару часов можно собрать одну исправную, то из сколько угодно павших лошадей — вы хотя бы одну живую не сделаете, как ни старайтесь…

Посмотрев на небо, подкольнул:

— … Хотя возможно, кто-то из присутствующих товарищей военных — эфиопский колдун Вуду и, умеет превращать дохлых лошадей в лихо скачущих зомби.

Мда… Судя по охреневшему виду — никто из них не обладает технологией оживления мертвецов.

По обычаю тех лет, пробравшемуся даже в вооружённые силы — тотчас развернулась дискуссия, хотя и с приставкой «мини». Ещё вот был в ходе её, такой вопрос на засыпку:

— Ваша «мехтяга» требует газолин — а он, в отличии от овса и сена — не везде встречается.

Однако, меня на овсе не объегоришь:

— Снаряды для ваших орудий, товарищ командир — встречаются в наших северных широтах ещё реже газолина! Это же вовсе не является — непреодолимым препятствием для использования артиллерии в войсках, согласны? Или, Вы потребуете пушки — могущие стрелять каменьями да поленьями? С опавшей хвоей с ёлок — вместо пороха? К тому же эта мототелега — оборудованная газогенератором, может вполне уверенно «скакать» и на деревянных чурочках.

Рассказал им всё, показал и дал команду своим «бойцам» начинать «раскачегаривать» одну из них — оборудованную такой приспособой. При этом, я честно признался:

— Правда, с массовым изготовлением такого оборудования — пока имеются определённые проблемы технологического характера… Но мы их, рано или поздно успешно преодолеем — заверяю вас, товарищи.

Да! До сих пор нас не по-детски дрючат проблемы с качественной электросваркой.

Вижу — мои слова произвели должный эффект.

Наконец, Начальник комиссии посмотрев на карманные часы с каким-то вычурным вензелем, прервав «дискуссию», скомандовал красноармейцам:

— Расчёт… Орудие на передок!

Это просто такая военная команда — самого передка ещё не было в наличии, поэтому пушку стали цеплять непосредственно к одной из мототелег.

Вопреки моим ожиданиям, бойцы расчёта — не «подорвались» с места и суетливо забегали, выполняя приказ, а скорее — бестолково «заползали» как беременные тюлени, мешая друг другу. Военспец, лишь молча смотрел на разворачивающееся действо — как фельдфебель на гнездовище вшей и, по всему видно — в душе исходил на овно.

Мои ребятишки, сперва недоумённо наблюдали за ними, затем в открытую стали ржать и пришлось на них строго прикрикнуть:

— Отставить смефуёчки!

Мда… Выучка и выправка у бойцов «рабоче-крестьянской» — ещё та!

Только и быть разгромленными при «внезапном и вероломном» нападении. Хорошо ещё, главный конструктор находившийся в рядах комиссии — переживая за своё детище, помог бойцам расчёта словом и делом.

Наконец, колонной выдвигаемся для боевых стрельб на полигон: впереди — я на своём «Форде» с командирами, следом — «мотыга» с прицепленным орудием и сидящим расчётом, наконец — две мототелеги с боеприпасом.

Едем, беседуем. Комбриг, сидевший рядом на пассажирском сиденье, встревоженно спрашивает:

— А почему она у вас «свистит»?

— Особенности воздушного охлаждения мотора, — не стал вдаваться в лишние подробности.

Ещё один вопрос его беспокоит:

— Вижу — шоферами у вас дети. Почему?

— Растим на смену вам — «лошадникам», — с открытой ехидцей подначиваю, — технически-образованную молодёжь.

Оценивает мой юмор и, снисходительно улыбаясь, спрашивает:

— Вы не любите лошадей, товарищ Заведующий охраной?

Деланно возмущаюсь, мол: «Да, как Вы только подумать могли обо мне так…?». А вслух говорю, звучно сглотнув слюну:

— Почему, «не люблю»? Я очень люблю лошадей — но только в виде копчённой колбасы.

— Хахаха! А ваше «ОСТБ-007» сможет сделать другую мототелегу — под трёхдюймовую пушку или 48-ми линейную гаубицу?

С видом «да для нас, это — семечки»:

— Любой ваш каприз за деньги налогоплатильщиков, товарищ комбриг!

Вдруг — резко по тормозам:

— ТАНКИ!!!

Охреневший комбриг, потирая приложившийся об лобовое стекло краснозвёздный лоб в будёновке:

— Какие танки?

Показываю пальцем:

— Японские! Самураи на нас без объявления войны — неожиданно и вероломно напали!

Кстати, да: на дворе 22 июня.

— Вы с ума сошли! Ох, ёб…

В этом месте, у него вытягивается и без того — несколько «лошадиное» лицо и на «полшестого» обвисают «гвардейские» усы: в трёхстах метрах впереди, на пригорочке действительно — стоял серо-буро-зелёный танк с десантом на броне и разворачивал в нашу сторону орудие. Из его командирской башенки смотрел на нас в половинку бинокля — то ли Санька, то ли Ванька и, грозил кулаком, засранец.

— Тра-та-та, — затрещала трещотка имитирующая пулемётную очередь, — тра-та-та!

— Бум! — из трубы ствола вырвался белый клубок от дымного пороха.

— БАХ!!! — неподалёку от нашей колоны взорвался брошенный из кустов самодельный взрывпакет, имитирующий разрыв танкового снаряда.

— Хэйка бандзай!

Спешившись с брони, десант грамотно развернулся в боевой порядок и под прикрытием танкового огня — перебежками начал продвигаться в нашу сторону — поливая нас из «трещоток».

Дикая какофония звуков:

— Тра-та-та, тра-та-та! Банзай! Ё…!…Мать! Бум — бах, бум — бах! Тарарах! Сдавайтесь, рюска большевик, нах!

На пригорочке нарисовались — фиг сотрёшь, ещё два танка с десантами и после подавляющей стрельбы с короткой остановки, они набирая скорость — стали обходить нашу колонну с двух сторон, беря её «в клещи».

Ору комбригу в ухо:

— Вы здесь — самый старший! КОМАНДУЙТЕ!!!

«А в ответ — тишина…».

— ТАНКИ ПРОТИВНИКА, — истошно ору сам, надрывая гланды, — Расчёт… ОРУДИЕ К БОЮ!!!

Расчёт противотанкового орудия сидящий на «мотыге» его буксирующий — не то чтобы испугался…

Вовсе нет!

Красноармейцы артиллерийского расчёта после моей команды, резво спрыгнули с «уазика» и довольно решительно и смело…

Побежали в противоположную от наступающего противника сторону!

Они, уже — ни сколь не напоминали неуклюжих, ленивых увальней…

А как бы, даже не наоборот!

Один, правда замешкался возле орудия, пытаясь его отцепить — но увидев, что остался в одиночестве — бросил это дохлое занятие и, со всех ног бросился догонять своих.

«Хоть руки вверх не задрали, — злорадно думаю, — и на том спасибо».

Что-то не понравились они мне с первого же взгляда… Какие-то расхристанные и излишне раскрепощённые.

«Как дембеля-азербайджанцы из советского стройбата!», — наконец подобрал сравнение.

В отличии от товарищей красноармейцев, товарищи командиры — оказались более дисциплинированными и морально стойкими: оставшись сидеть где сидели — несколько «остекленевши», конечно.

Может, они в плен решили сдаться⁈

Ещё не успел «расчёт» выйти из зоны доступа, как из тех же кустов выскочили наши ребята.

— С дороги, дядя! — крикнул кто-то из них «замешкавшемуся» красноармейцу и дал ему хорошего пинка для придания большей скорости.

Противотанковая пушка вмиг была отцеплена, откачена в сторону за естественное укрытие и развёрнута стволом в сторону наступающих «самураев» — истошно орущих своё «бандзай» и что-то нехорошее уже по-нашенски.

Послышалась команда командира нового расчёта — то ли Ваньки то ли Саньки, наблюдающего поле боя через половинку бинокля:

— По танкам противника… Бронебойным…Заряжай!

Дзинь, бряк, звяк:

— Готово!

— Дистанция триста метров… — здесь «командир», старающийся командовать баском, сорвал голос и дал «петуха», — ОГОНЬ!!!

— БАААХХХ!!!

Пушечный ствол, даже не дрогнув, выплюнул облачко дыма от чёрного охотничьего пороха холостого заряда гильзы. Из первого танка с истошно-матерным воплем поспешно выскочил экипаж и заполошно забегал вокруг, а сам он густо задымил из открытых люков.

— Ура! Давай теперь левого… Заряжай!

Дзинь, бряк, звяк:

— Готово!

— Дистанция та же — прицел постоянный… ОГОНЬ!!!

БАААХХХ!!!

— … Горит, товарищ командир!

— Молодцы, товарищи бойцы! Давай теперь третьего…

БАААХХХ!!!

— Мимо, товарищ командир! Уходит!

Третий «самурайский» танк не стал дожидаться печальной участи своих собратьев — а дав прощальный выстрел, скрылся за складкой местности. Вражеская пехота, прокричав по-самурайски что-то обидное (из которого лично я расслышал только: «Мы ещё порвём вам жоп…пу!»), тоже отступила с поля боя.

— Эх… Ушёл, зараза такая!

Сзади раздаётся всё нарастающий знакомый «свист» и заглушающие его крики «ура». Оборачиваюсь и уверенно говорю обалдевшим от всего увиденного красным командирам:

— Не уйдёт!

Те, не нашли ничего лучшего, как спросить:

— Почему?

Довольно резво, нас обгоняет ещё один танк — с красным флагом на «антенне» и красной звездой на башне, облепленной державшимися за поручни пехотинцами.

— Потому что контратака.

После того, как советский танк скрылся за бугром — преследуя отступающего противника, пушка была прицеплена обратно к «мотыге», а к вышедшему из «Форда» главе комиссии ГАУ чётким строевым шагом подошёл Ванька или Санька и, точно так же — чётко, отрапортовал ломающимся отроческим баском:

— Товарищ комбриг! Во время отражения атаки противника, расчёт противотанкового орудия уничтожил два танка, а третий принудил к бегству. Собственных потерь нет, командир взвода ПТО — комсомолец Телегин!

Ничего не ответив, «товарищ комбриг» поспешил на «прямых» ногах в ближайшие кусты — а вернувшись спустя долгих пяти минут, вытирая руки носовым платком, разорался на меня:

— Вы что себе позволяете, товарищ⁈

На всех этапах боевых действий, кроме вчерашнего перегара — другого «запаха» от него не исходило, значит — смею предположить, что товарищ «военспец» — не наложил в галифе, а стойко дотерпел до «победного конца».

Немного теряюсь и, сделав вид «лихой и слегка придурковатый»:

— Всего лишь учения — максимально приближённые к боевым! Думал, Вам понравится, тааащ…

— «Думали»? Если бы у Вас было чем думать…

Последовала примерно получасовая «выволочка», в течении которой — он меня «имел» как кавалергард гимназиста, а слушающие ухахатывались. Правда, мысленно.

Одно радовало — досталось не одному мне: сбежавший расчёт красноармейцев — тоже получил свою долю командирской «ласки» и в наказание добирался до полигона пешком.

Однако, по лицам командиров помладше вижу — «представлением» они впечатлились должным образом…

Для того всё и затевалось!

Ну а с комбригом вышла досадная — не предусмотренная планом «Особых маневров», организационная накладка.

Прав был Наполеон:

«После первого же выстрела, весь план сражения летит к чертям», тысячу раз прав!

Комбриг-военспец так на меня разобиделся, что дальше предпочёл ехать не в моём «Форде» — а с моими ребятами из расчёта на мототелеге.

Были и плюшки от лица командования — доставшиеся, правда не мне: бравому расчёту комсомольцев, доверили ещё раз продемонстрировать своё мастерство в меткой стрельбе — уже на полигоне.

Во время стрельб, все участники учений — незаметно съехались на полигон, а после их завершения — гордо продемонстрировалиохреневшим гостям из столицы свою «боевую» технику.

Краскомы, несколько пренебрежительно:

— Так, они у вас — деревянные! А мы то думали…

На это, я:

— Главное — чтоб люди были из закалённой стали, как эти ребята! А ездящих да стреляющих «железяк» наделать для них — дело нехитрое.

В конце мероприятия, мои орлы построились и идеальным строем промаршировали перед комиссией, напевая «Красный марш» — нагло стыренный мной у компьютерной игры «Red Alert 3», с изрядно переделанным текстом[1], конечно:

— Советский Союз бьёт заклятых врагов

Империалистов, хозяев оков.

Вставай пролетарий — рви рабскую плеть,

И весь мир будет песню победную петь!

Под красное знамя, в единый Союз

Всех единяет Великая Русь!

В несокрушимый надёжный оплот

Где к коммунизму нас Ленин ведёт!

Вставай же с колен мир голодных рабов

Теперь мы едины и каждый готов!

Смелее, товарищ, порвём цепи зла —

Идёт борьба за правое дело!

Вперёд за победой для нашей страны,

Мы красному знамени будем верны!

И Ленин великий нам путь озарил

На этот подвиг он нас вдохновил!

Советский Союз бьёт заклятых врагов

Империалистов, хозяев оков.

Вставай пролетарий — рви рабскую плеть,

И весь мир будет песню победную петь!

Какой военноначальник не любит парады?

Поднимите мне веки и покажите такого!

В конце концов, Начальник комиссии ГАУ отошёл душой и даже подарил Саньке да Ваньке свой — ещё «дореволюционной работы» бинокль, за который они снова передрались…

Но со мной — до конца «командировки» не здоровался. Даже, несмотря на мой широкий жест — выразившийся в дарении «на пробу» одного образца «УАЗ-404» Главному артиллерийскому управлению РККА. В случае острой необходимости, мы с ним в общались через Поегли.

Ну, что тут скажешь?

Про такой случай лучше всего выразился «наш» Черномырдин:

«Хотели как лучше, а получилось — как всегда»!

Комиссия ГАУ провела повторные заводские испытания — расстреляв оставшийся боезапас, затем погрузила пушку и «уазик» на платформу, накрыла их брезентом и вместе с ними укатила уже на московский полигон для уже государственных испытаний.

Уже привык к хроноаборигентской бюрократической волоките по любому — совсем пустячному поводу. Часто бывает, решения о приобретении живой или списании павшей лошади, постройке или наоборот — сносе деревянного сортира, приходится ждать от вышестоящей инстанции — долгие месяцы, а то и годы. Поэтому, был приятно удивлён — когда уже в конце сентября 1924 года, из Москвы пришла срочная телеграмма от «пропавшего» было «без вести» Мартына Антоновича:

«Изделие приняли зпт назначен директором завода в Подлипках зпт ждите тчк».

Буквально через неделю он приехал — «здрасьте», как говорится!

Мартын Антонович Поегли — в новенькой командирской гимнастёрке с «разговорами» и синих «штабных» галифе, в «звездастой» командирской летней будёновке… Весь такой важный — в нарукавных нашивках, клапанах с перекрещенными стволами бронзовых пушек, с единственным рубиновым ромбом на чёрных петлицах с красным кантом…

Бросается мне на шею ещё на перроне:

— Здравия желаю, гражданин начальник!

Испуганно-притворно отстраняюсь от него, изумлённо таращась:

— Батюшки светы… Да ты, никак — енерал, Вашбродь!

Смеётся:

— «Ениралов», мы всех — того… В штаб к Духонину сопроводили! А я в данный момент, как видишь — комбриг: командир отдельного полка или бригады, что да — можно приравнять к первому генеральскому званию в старой армии.

Если не сразил меня наповал склероз: к нам в ИТК — он пришёл разжалованным из всего лишь командира полка. Ещё раз разглядываю с ног до головы и в обратной последовательности своего бывшего «питомца»:

— Ну, молодца, молодца… Поздравляю и жму руку от лица всего нашего дружного коллектива и от себя лично!

Выкатив глаза, тот:

— Я с товарищем Фрунзе разговаривал, представляешь? Вот, прям как сейчас с тобой!

Осталось лишь присвистнуть и произнести:

— Представляю, конечно… Но рекомендую впредь почаще общаться с товарищем Ворошиловым.

Впрочем, на эти мои слова он не обратил никакого внимания. Да и товарищ Ворошилов — пока на Северном Кавказе, где командует военным округом…

С ним особо не пообщаешься!

После всех «ритуалов» — положенных при встрече двух старых знакомых, единомышленников и соучастников в каком-нибудь деле, завожу главного «виновника» к себе в кабинет в «Красном трактире» и усадив в кресло напротив себя:

— Ну, давай — рассказывай, как ты «докатился» до такой жизни, товарищ комбриг.

Я уже знал, что наше изделие приняли на вооружение РККА под индексом «47-мм противотанковая пушка „Зверобой“, чертежа ОПТБ-007», но хотелось «подробностей».

По словам Поегли — войсковые, а затем государственные испытания перед принятием на вооружение — наша пушка прошла просто идеально. Хотя бы потому, что сравнивать было не с чем — «конкуренты» на конкурс не явились.

Ибо не было их — конкурентов, то!

— Представляешь? С трёхсот аршин, корпус британского «Рикардо» — через оба борта навылет! А французский «Рено» — вообще разваливается как картонный по заклёпкам…

— Здорово! Сам того не ожидал.

— Твоя заслуга, кстати, Серафим!

Скромность наше, попаданцев — всё:

— А то здесь при чём, Мартын?

— Помнишь, я предлагал остроголовый снаряд, а ты настоял на тупоголовом…?

С придурковатым видом чешу в затылке:

— Сказать по правде — то был галимый стэб… Хахаха!

— Хахаха!

Вообще то, задумка была совсем иная.

Конечно, я не специалист по боеприпасам — но читал где-то, что «тупоголовый» бронебойный снаряд меньше рикошетит от брони под большими углами попадания. Ибо, благодаря форме головной части — он «перенаправляется» после соприкасания и, бьёт в неё — уже под прямым углом.

— Остроголовый снаряд просто бы пробил броню, а этот её — ПРОЛАМЫВАЕТ!!! Заброневое действие такое, что и никакого заряда взрывчатки не надо — никто из экипажа танка не выживет, ничего из механизмов и оборудования не уцелеет. Знаешь, какая это экономия народных средств?

Мысленно прикинув хрен к носу:

— Имею представление.

— Так что и наш бронебойный снаряд приняли на вооружение!

— Извини, поправлю: не «мой» — а «наш»! Нашего «Особое проектно-техническое бюро № 007».

— Ну, да! Так он и называется: «47-мм тупоголовый бронебойный снаряд чертежа ОСТБ-007».

Напомню: по договору, за каждое внедрённое в производство изделие нашего «чертежа» — Ульяновскому ИТЛ «капают» проценты, часть которых идёт в центральный «офис» НКВД РСФСР. На этом и строился весь мой расчёт с этой затеей.

Затем, несколько насторожено спрашиваю:

— А на толщину пробития брони испытывали?

Лёгкая смурная тень, солнечным затмением пробежала по его челу:

— Испытывали…

— Ну и, как?

— По бронепробиваемости, увы — не дотягивает до заявленных сорока миллиметров на пятистах метрах и причём сильно.

Вот же блин, а⁈

Такая же шняга была и с «сорокапяткой» — не пробивала она в 1941-ом лобовую броню новейших немецких танков.

Комбриг, тут же легкомысленно махнув рукой:

— А какая разница? Танков с такой бронёй у империалистов нет. Так государственная комиссия в своём решении и записала.

Я настаиваю:

— Нет, то нет… Не спорю! Но лет через десять могут появиться. И не просто более толстая броня — но и с цементированной поверхностью вместо гомогенной, сиречь — однородной.

Тот, отмахивается:

— Вот когда появятся — тогда и будем думать! Пока же, орудие официально принято на вооружение РККА и, артиллерийскому заводу в Подлипках поручено переделывать морские «Гочкисы» в противотанковые. Установочную партию в тридцать орудий надо сдать уже в конце этого года.

Мартын Антонович явно находился под действием эйфории после своего успеха, повышения по службе и сейчас с ним разговаривать бесполезно. Отложим эту проблему на потом — время у меня ещё есть.

— И это ещё не всё, — он показушно-гордо выпятил грудь, — приказом по Наркомату и ГАУ, я назначен главным конструктором и заведующим производства на этот артиллерийский завод… Это в Подмосковье.

— Я знаю, где это, — и тут интересуюсь, — ну и как обстоят дела на заводе?

Отводит глаза в сторону:

— Завод в подмосковных Подлипках — это и не завод пока… Это хаотичное нагромождение зданий, завалы эвакуированного из Петрограда в 18-ом году оборудования и, дикое скопище эвакуированных вместе с ним питерских пролетариев — его растаскивающих и пропивающих. А так называемый — «красный директор», мать его так, разтак и разъэдак — ни рыба ни мясо и, всячески им потакает!

Бодрится, излишне оптимистично, на мой взгляд:

— Ну, ничего! Я наведу на заводе порядок!

Переспрашиваю задумчиво:

— «Питерские пролетарии», говоришь…?

И, затем ободряюще улыбнувшись:

— … Ну, флаг тебе в руки и барабан на шею, товарищ комбриг! А если будут какие проблемы — знаешь куда и к кому обращаться за помощью.

[1] Взято из видео «Радио Тарок» — «SOVIET MARCH — Red Alert 3 — RUSSIAN COVER»: https://youtu.be/GKvlt6rpb4Y.