«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

Глава 14 В Тулу с проектом своего самовара… Извиняюсь — «самопала»!

Классика попаданческого жанра просто истошным воплем вопиёт — чтоб главный герой осчастливил своих лопоухо-простоватых предков промежуточным патроном.

Вот и я туда же!

Долго я терзался сомнениями — а «стоит ли(?)» оно того и, наконец принял твёрдое решение — что «стоит». Однако, отчётливо осознавая всю сложность предстоящей передо мной задачи, хорошо понимая — что предки быть «осчастливленными» категорически не захотят — решил действовать не напрямую, а зайдя на проблему с заднего проходу…

Ээээ… С чёрного хода, хотел сказать.

История с картиной «МАРС-НАШ!!!» — подаренная основательницей нео-футуризма Елизаветой Молчановой курсам «Выстрел» — это мой так сказать психологически-идеологический ход. Однако, идеология имеет один существенный недостаток — в руках её не поддержишь и по ворогу из неё не выстрелишь.

Итак…

Перед планируемой ещё с зимы первой поездкой в Тулу, я явился к уже хорошо мне известному Начальнику ардатовского сектора ВОХР (практически, корешу!), с ворохом специально подобранных газет. Тыча пальцем в одну статью об убийстве трёх милиционеров во время исполнения служебного долга, говорю с пылом да жаром:

— С вооружением правоохранительных органов — вообще, швах! Мы теряем лучших людей из-за несоответствия их вооружения — специфике поставленных перед ними задач.

На вооружении милиции в двадцатые годы имелись короткостволы всевозможных, подчас весьма экзотических систем — пистолеты «Браунинг», «Маузер», «Штейер», «Дрезе», револьверы '«Волла-дог», «Смит-Вессон» и конечно же — наш родной русский «Наган», бельгийского происхождения. Компактные и удобные пистолеты, как правило — выбирали себе кабинетные борцы с преступностью, простые же опера — старый, но надёжный «Наган». В отличии от модных, но пока ненадёжных пистолетов — патроны в нем не заклинивало, с предохранителя его не надо было снимать — а следовательно, сэкономив доли секунды — можно было сохранить себе жизнь.

И все же оружие, даже самое надёжное и убойное — не всегда спасало работника милиции. Бандиты, как правило — вооружены были не хуже милиционеров, владели им зачастую даже лучше и, у них имелось важное преимущество — в виде первого выстрела.

Тот, недоумённо отложил перо и почесал за ухом:

— Я не понял — в чём проблема, Серафим?

— В органах НКВД, ОГПУ — не говоря уже про ВОХР или ведомственную милицию, бойцы вооружены чаще всего «наганами», что заведомо ставит их — не просто на одну доску, но и на порядок ниже преступников! Ведь те вооружены теми же револьверами, но в отличии от правоохранителей — знают место и время нападения, поэтому обладают преимуществом внезапности… Если же бандиты имеют на руках обрез винтовки — это преимущество становится решающим: они могут поражать наших бойцов с расстояния — для тех недосягаемым.

Сперва тот, как от досадливой мухи отмахиваясь:

— Что Вы предлагаете? Перевооружить милиционеров, конвоиров, сторожей и экспедиторов винтовками?

Отрицающе машу головой — аки конь, отгоняющий докучливую мошкару:

— Винтовка — оружие боевое и нам не подойдёт по определению! Во-первых: она длина, громоздка и «не поворотлива»… При близком контакте — особенно в тесном помещении, её трудно перенацелить и наоборот — преступнику сравнительно легко вырвать винтовку из рук нашего бойца.

— Во-вторых: патрон винтовки имеет избыточную мощность и, при промахе или даже после пробития тела злоумышленника — её пуля может улететь чёрте-куда и там поразить, какого-нибудь вполне законопослушного гражданина. Да, хоть того же милиционера — напарника стреляющего, случайно или по неосторожности оказавшегося на линии огня.

Раздумывая над моими словами, покрутив в руке карандаш, тот уже с явным интересом:

— Ну, и…?

— Для органов правопорядка нужно специальное оружие, под специальный патрон. Имеющие характеристики гораздо выше револьверных, но ниже винтовочных.

Задумчиво вертя в руках карандаш:

— Специальное оружие, несомненно — будет слишком дорого…

— Ну, это сейчас! Лет через пять-десять положение изменится и, если преступность в Республике не исчезнет — как пережиток проклятого прошлого, — в этом месте мы оба коротко хохотнули, — средства на перевооружение найдутся. Пока то, да сё — а у нас уже готовый и опробованный в деле образец… Думаю, «в верхах» это оценят надлежащим образом, товарищ комбриг.

Кроме «прозрачно-толстого» намёка на перспективу карьерного роста, я заговорщически подмигнул и красноречиво потёр перед его носом двумя пальцами… Начальник слегка раздув ноздри, с готовностью содействовать мне в благих намерениях, спросил:

— Без всякого сомнения, это будет так… Что от меня требуется, Серафим Фёдорович?

Я положил перед ним на стол уже готовый приказ — осталось только собственной рукой «подмахнуть» и печатью сверху «прихлопнуть»:

— От Вас, Степан Иванович, требуется только озадачить соответствующим поручением кого-нибудь из подчинённых… Например — меня.

— Хм… «Назвался груздём — полезай в кузов»!

— Согласен: инициатива «имеет» инициатора.

— Хахаха!

Тот занёс уже было руку с пером, но вдруг приостановился:

— За чей счёт финансирование?

— За счёт добровольных пожертвований граждан нэпманов — благодарных «Школе милиции» за сохранность перевозимых грузов.

— Ну, тогда — в добрый путь!

Рисунок 21. Патрон «9×39». Обратите внимание на форму пули — предназначенной для дозвуковой скорости.

В Тулу я собирался не токмо начёт оружия для правоохранительных органов в целом и «Спецназа» в частности. Холява в виде «прихватизированного» когда-то оборудования — кончилась и пора было подумать об приобретение нового. Тульский же оружейный завод, испокон веков — один из центров российского станкостроения. Всю Первую мировую войну, он производил металлорежущие станки для себя и других предприятий военной промышленности Империи.

Привычка делать сперва дела — кажущиеся более простыми, меня ни разу в жизни не подводила, ей я и в этот раз не изменил, решив прежде станков — озадачить туляков оружием для моего «Спецназа».

И не только для него.

Но прежде всего боеприпас!

Ведь именно под него «затачивается» стволы, а не наоборот.

Кроме оружейного, в Туле имелся и свой патронный завод… Как он появился — история несколько запутанная: то ли он образовался на базе самоварного завода небезызвестных братьев Баташёвых — то ли всё было с точностью наоборот[1]. Как бы там не было, но после Октября новые власти под одним названием «Тульский патронный завод» объединили четыре национализированных заводов — входящих в «Трест патронно-трубочных и взрывчатых производств» и, на одном из них действительно — пытались наладить производство знаменитых тульских самоваров.

Однако, как приходилось наблюдать в эпоху «Перестройки и гласности» — перевести завод на военные рельсы достаточно легко и просто, а вот наоборот — нереально сложно и запредельно тяжело. Короче, подобно «Тульскому оружейному» — «Тульский патронный завод» лежал «на боку» и моё появление на нём оказалось весьма кстати.

Не без труда отыскав человека который принимает решения на «ТПЗ», я высыпал перед ним на стол горсть холостых патронов к моему охолощённому же «Винторезу»:

— Мне нужны такие же, но только с пулей калибром 9 миллиметров… Вот рисунки и чертежи самой пули. Естественно, ваш труд будет оплачен соответствующим образом.

Вскоре, в кабинете собрался целый консилиум из ведущих специалистов патронного производства. Показываю чертёж как пули — так и патрона в сборе. Повторяю уже для них:

— Патроны предназначаются для оружия с длиной нарезного ствола около сорока сантиметров, массой полуоболочечной пули порядка пятнадцати грамм и начальной скоростью в районе трёхсот метров в секунду — для прицельной стрельбы на расстояние не дальше полукилометра…

Действительно: «в 'моём времени» — кроме охолощённого «ВСС Винторез-СХ», существовал и охотничий вариант этого оружия элитного российского спецназа — карабин «КО ВСС-01М 9×39». От боевого он отличайся неотъёмным ложем, увеличенной в два раза длиной ствола без перфорации, отсутствием глушителя и невозможностью стрельбы очередями и, соответственно — повышенными баллистическими характеристиками.

Вот от него и будем плясать!

Естественно, горохом посыпались вопросы… Прежде всего, конечно же, народ снедало любопытство — которое далеко не порок:

— Откуда они у Вас, если не секрет? Эти патроны?

Отвечаю, не задумываясь:

— Это никакой не секрет: эти патроны достались мне совершено случайно.

— Что за странная маркировка на донышке гильзы?

Пожав плечами:

— Я и сам без понятия и, в данный момент — просто диву даюсь вместе с вами.

— Завод или хотя бы страна-изготовитель, известны?

Здесь я с самым серьёзным видом, в первый раз не соврамши:

— Известны: Россия, «Тульский патронный завод»… Хахаха!

— ХАХАХА!!!

Поржали все вместе от всей души и далее:

— Для какого оружия предназначаются такие патроны?

Повторяю весь расклад про силы правопорядка, кроме этого — ещё кое-какие дополнительные соображения:

— Нашим охотника-промысловикам, добывающим в том числе — ценные меха для продажи на экспорт, требуется современный нарезной охотничий карабин.

Первая реакция была довольно скептической

— Не годится: заведомо недостаточная мощность, дальность и настильность стрельбы…

— Хм… Смотря с чем сравнивать! Если сравнивать с гладкоствольными переделками издревней «Берданы» — с каковыми в большинстве своём охотятся наши промысловики, то этот карабин будет смотреться вполне даже прилично… Особенно по кучности.

Я нисколько не кривил душой!

Уверен, такой карабин будет отличным охотничьим оружием. Ведь, боевое оружие типа трёхлинейной винтовки или карабина — населению иметь категорически запрещено, во избежание, так сказать… Хм, гкхм… Его «неправильного» применения.

А оружие с такими техническими характеристиками как предполагаемый охотничий карабин под патрон «9×39-мм, по существующим понятиям — боевым, никак не назовёшь. Прицельная дальность всего 400 метров — 'хахаха!». У любимого комиссарами пистолета «Маузер С-96» и то — на прицельной планке нарисован целый километр.

Три раза «ХАХАХА!!!».

К тому же, винтовки и карабины армейского образца — из-за излишней мощности патрона и, соответственно высокой начальной скорости остроконечной пули — имеют недостаточное останавливающее действие по крупному зверю. Неоднократно приходилось «там» слышать от охотников имеющих «СКС»: матёрого кабана-секача, пуля военного образца с первого раза не валит — прошивая его навылет… Что тогда говорить об трёхлинейном карабине при об охоте на лося или медведя? Паллиативное же решение — «спиливание» наконечника пули, оно и есть — паллиативное решение!

— … Не лишним будет иметь такой карабин нашим геологам, золотоискателям-старателям и прочим — волею службы или обстоятельствами занятия, бывающим в местах повышенной опасности.

Ну, а вообще-то предполагается модная в наше время концепция универсальной винтовки типа «Скаут» — гражданского оружия, так сказать — на все случаи жизни. Винтовка должна подходить как для охоты, так и для самообороны — для этого она должна быть легкой, компактной и удобной для интуитивной стрельбы «на вскидку». Кроме того — достаточно дешёвой для массового потребителя, доступной стрелкам разной квалификации.

Рисунок 22. Один из образцов концепта «винтовки Скаут» со скобой Генри.

Основные предъявляемые требования — вес не более 3,5 килограмм, общая длина не более метра, патрон способствующий надёжному поражению животных массой до полутонны с расстояния до пятисот метров, магазин ёмкостью не менее чем пять патронов плюс запасной в гнезде приклада, возможность установки несколько вынесенного вперёд к дулу оптическому прицелу, складные пластиковые сошки — в походном положении убирающиеся в цевьё.

Ну, насчёт последних двух предьяв — придётся «отрезать у осетра», конечно!

Наконец, подошло время для конструктивных вопросов. При мне разобрав один из патронов и высыпав кучкой порох, самый главный патронный специалист у них:

— Для ствола длиной сорок сантиметров, наш винтовочный порох не подойдёт — будет слишком яркая вспышка у дульного среза.

— Я знаю! Попробуйте использовать револьверный порох.

— Здесь надо пересчитать навеску…

— Флаг Вам в руки, товарищ!

Другой, не такой главный специалист, протирая вмиг вспотевшие очки:

— Кажется, эти гильзы не из латуни…

— Да, Вы что⁈ — осмотрев, обнюхав и опробовав «на зубок», с готовностью соглашаюсь, — Вы совершенно правы: это сталь — покрытая специальным лаком.

Тот, чуть заикаться не стал:

— «Сталь»? Это же революция в патронном деле!

Морщусь, как от уксуса:

— Мне нужна не «революция», мне нужны патроны! Пусть и с латунными гильзами… А «революцией в патроном деле» — занимайтесь после выполнения заказа.

После небольшого «революционного» кипеща среди собравшихся специалистов патронного дела, вновь перешли к конструктиву:

— Вы сказали «с полуоболочечной пулей»…

— Да, Вы не ослышались: пуля нового патрона — как видно на чертеже, должна иметь тупой «носик» — вот с такой «воронкой», прикрытой лёгким обтекающим колпачком.

Далее, я с напрочь отмороженными глазами:

— При попадании во всякую вязкую среду (к коей безусловно относится тело животного или человека), такая пуля должна разворачиваться «розочкой» — нанося максимально тяжёлые ранения.

Тут же нашёлся знаток международного права:

— Это не гуманно и запрещено Гаагской конвенцией!

Небрежно отмахиваюсь:

— Я в теме, что согласно Гаагским соглашениям от 1899 года — запрещено применение экспансивных пуль в военном деле. Однако, наши милиционеры и охотники — не военные и под положения никаких «конференций» никаким образом не подпадают.

Нахмурившись, добавляю с испорченным настроением:

— Насчёт «гуманности» же… Вы просто не видели трупов отличных парней — убитых только потому, что их вооружили всяким дерьмом!

Закономерно возникает вопрос и уверен — не у одного меня: если «Винторез», «Вал» и прочее оружие под патрон «9×39» так хороши — то почему бы «там» не перевооружить ими всю российскую армию?

Сам «в домике», но слышал такую версию: в отличие от обыкновенного «Калаша» такие девайсы — значительно сложнее в производстве, дороже обходятся военному ведомству и более капризны в руках обычных солдат-срочников. Мол, это оружие нуждается в постоянной чистке, уходе и смазке — что нашему среднестатистическому бойцу категорически в лом, а из-за низкой скорости пули — обычный снайпер вынужден брать соответствующие поправки при стрельбе из «Винтореза», как по неподвижной — так и по движущейся цели.

Не знаю: играя в «Сталкер» — я никаких вышеперечисленных затруднений не испытывал…

Хахаха!

А почему бы мне с помощью тульских оружейников не копирнуть «Винторез»?

ХАХАХА!!!

Если серьёзно, то наш российский и советский порох до самого конца Великой Отечественной Войны давал очень сильный нагар. На патронах снаряжённые им, плохо работала даже великолепная винтовка «СВТ-40». «Винторез» же, в оригинальном или охотничьим варианте — без особой разницы, даже если хроноаборигенны смогут выпускать хоть в каком-то значительном количестве — однозначно окажется лишней обузой для Красной Армии.

Согласовали сроки и количество патронов для проб, я заплатил достаточно крупную предоплату-аванс и на следующий день направился на Тульский оружейный завод.

Пока искал на оружейном заводе нужного человека, познакомился со многими другими нужными людьми и наслушался всяких историй. Естественно — про оружейное дело — об чем же ещё? Не про самовары же…

Всё исправное оружие, оказывается, после окончания Гражданской войны свезли на «Склад №71» в Ярославле…

Всплыл основной недостаток винтовки Мосина: из-за частой неисправности отсечки-отражателя — огромный процент их превратился в однозарядные… Интересно, устранят этот недостаток к Великой Отечественной Войне или нет? Жаловались также на частую потерю или поломку штыков и ствольных накладок.

После двух войн на складах скопилось множество устаревших, вышедших из строя по причине «расстрела» ствола или винтовок иностранных систем — для которых не было в достатке патронов даже для использования в тылу.

Ещё в 1920 году, «Демобилизационная комиссия» Центрального правления Артиллерийских заводов «обрадовала» заводчан, мол: «денег нет, но вы там держитесь!» — предложив срочно перейти на выпуск гражданского оружия… Гладкоствольных охотничьих ружей — то бишь.

Однако, конверсия — дело не быстрое и довольно затратное!

Охотничьим оружие классического образца завод давненько уж не занимался, практически полностью уступив довоенный внутренний рынок своим западным конкурентам. А низкая покупательная способность разорённого двумя войнами подряд населения — в свою очередь предопределила и ничтожный же спрос на них.

В поисках выхода из создавшегося положения, грозящего полной остановкой лучшего в России завода — конструкторы «ТОЗа» обратили внимание на огромные залежи неисправного или устаревшего оружия.

Боже… Я названий некоторых стрелковых систем — даже и не слышал!

Ладно бы — винтовки «Бердан-1 и −2», «Крнка», «Гра», «Шасспо-Гра, 'Пибоди-Мартини», «Манлихер», «Ремингтон», «Винчестер», «Маузер» и, конечно же — вездесущая «Арисака»… Так ведь ещё ваще экзотика — «Веттерли-Витали», «Терри-Нормана», «Вердера», «Верндля», «Альбини», «Карле Комблена», «Венцеля», «Мильбанк-Амслера», «Бомона», «Ярмана»…

Какой только железный хлам — не впаривали союзнички доверчивым лохам из русского военного ведомства и, причём — за их же денежки!

Из всего этого «богатства», плюс из собственных отбракованных «расшлёпанных» трёхлинеек Мосина — уцелевшие тульские конструкторы-оружейники срочно принялись изготавливать охотничьи гладкоствольные ружья. В принципе идея не нова: ещё задолго до революции, после снятия с производства 4-ёх линейной «Берданы», эту винтовку ждала такая же судьба — отчего и охотничьи ружья в целом, стали называть «берданками».

Охотничьи же переделки из трёхлинейки и её забугорных аналогов, на Руси стали называть «фроловками» — по имени руководителя группы тульских оружейников.

В винтовках рассверливали ствол и патронник — до чаще всего 32-го калибра, переделывали ствольную коробку и личинку затвора, заменяли прицел и мушку. Иногда подогнав под охотничий патрон сохраняли магазин, но чаще всего по экономическим причинам «фроловки» были однозарядными. Такие ружья были по-военному надёжны и прочны и, самое главное — вполне доступны по цене рядовому российскому покупателю.

Фролов Пётр Николаевич, с которым я познакомился, вовсе не был новичком в конструировании оружия — хотя имя его, незаслуженно затерялось где-то в самом низу списка его более успешных коллег. Проработав на «ТОЗе» без малого полвека, он участвовал практически во всех конструкторско-производственных делах завода[2] и даже сам в конце 19 века разработал винтовку под патрон с кольцевым воспламенением… Под вид широко известной советской «мелкашки» — если кто не понял.

Мы с ним с ходу «сошлись характерами» — такой же «заклёпочник» как и я, поговорили вдосталь и хотя Пётр Николаевич — выразил некоторые сомнения в востребованности такого вида оружия, всё же согласился переделать одну из выбранных мной систем винтовок в «охранно-охотничий» вариант.

Рисунок 23. Конструктор-оружейник Фролов Пётр Николаевич.

— Но из-за нарезного ствола, — сразу предупредил, — Вам это обойдётся намного дороже.

— Сколько стоит обычное передельное ружьё?

— Порядка десяти рублей.

— За первый — «пробный» экземпляр плачу заводу триста рублей, за предсерийную партию в тридцать карабинов — по сто пятьдесят. Причём, готов авансировать в размере одной трети от общей суммы… А там, в случае успешности и по мере востребованности — пусть цену определит рынок.

Можно было бы поторговаться, но мой принцип — талант должен быть вознаграждён.

А во Фролове талант чувствовался!

Не подав вида, что удивлён или обрадован моей щедростью и, даже не поинтересовавшись источником «финансирования» — тот сказал, видимо по виду считая меня совсем «зелёным»:

— Определённо вполне приемлемые условия, чтоб как можно скорее начать работать над вашим заказом. Стоимость же — напрямую завит от массовости производства: чем больше заказ — тем меньше цена отдельного образца.

Тут у меня разыгрался аппетит. Примерно прикинув собственную потребность, я уточнил:

— Хотя сотню-другую карабинов я всё же у вас закажу… Скажем — рублей эдак, по пятьдесят за штуку.

— Хорошо! Теперь пройдёмте со мной в заводской склад и там выберем модель.

— Только не нашу «трёхлинейку», — сразу предупредил я, — у меня от этого «стреляющего копья» аллергия!

Рисунок 24. Винтовка «Winchester Model 1895» под русский патрон 7,62×54 мм R с клинковым штыком американского образца.

Перебрав с десяток систем, я выбрал винтовку со «скобой Генри» для перезарядки американской компании «Winchester Model 1895» под русский патрон 7,62×54 мм R. Таких было ввезено в Россию порядка двухсот с чем-то тысяч экземпляров и, в случае если оружием для силовых структур заинтересуются «в верхах» — проблем с «сырьём» не будет.

Оружейник проявил здоровый скепсис:

— Хм… Не совсем одобряю ваш выбор, Серафим Фёдорович. Хотя в скорострельности «Винчестер» значительно превосходит наше, как Вы изволили выразиться — «стреляющее копьё», но в положении лёжа его неудобно перезаряжать, а при лёгком морозце оружие клинит.

Я настаиваю, вполне внятно обосновав:

— Условие эксплуатации оружия солдатами-любителями — в пыльно-грязных окопах и милиционерами-профессионалами — в относительной чистоте, разные. «Клинит» же его, не от самого мороза — а от использования летних сортов масла. Но, даже если нет зимних сортов — разобрать и протереть насухо все детали перед заданием и, всё будет «как у Аннушки»!

Пётр Николаевич согласился со мной, что надёжность и безотказность оружия зачастую зависит от тех рук — в которые оно попало и, тут же рассказал занятную историю с первыми японскими «Арисаками» — которыми вооружили в 1915 году одну русскую часть на Северо-западном фронте:

— … Тут же посыпались жалобы, что «япошки» подсунули негодное оружие. Создали выездную комиссию, провели расследование прямо на фронте и, что же оказалось? Наши солдатики не удалили с «Арисак» консервационную смазку — которой на заводе покрыли их детали, чтоб оружие не испортилось при транспортировке! Смешавшись с пылью, так превратилась в какой-то трудноудаляемый, наглухо забивший весь механизм «цемент» — не позволяющий даже провернуть затвор.

Стало сильно обидно за державу:

— С солдатиками то понятно: народ столетиями держали в темноте и невежестве, из военно-технической литературы — подсовывая ему только комиксы про Бову-королевича да про ездящую по царевнам емелину печь… А куда смотрели офицеры?

— Мммм… Не могу знать.

— А офицерам, по ходу, было насра… Всё равно.

— Возможно, Вы правы.

Пощёлкав «скобой Генри», предъявляю свои хотелки:

— Укоротить ствол до четырёхсот миллиметров, прицел переделать только для двух положений — «прямой выстрел» и «максимальная дальность» в четыреста метров. Гильза патрона предполагается безфланцевой, поэтому ёмкость магазина желательно увеличить до десяти патронов — расположив боеприпас в нём в два ряда. Заряжание — из двухрядной же обоймы… Здесь, должно быть гнездо для запасного магазина.

Оружейник, исходя из собственного опыта — предложил ещё кой-какой апгрейд по мелочёвке, вроде пальцевой выемки под обоймы и изменения положения антабок для крепления ремня и, пообещал:

— Как только Патронный завод предоставит первый образец нового боеприпаса — тотчас же начну.

Попрощавшись, я уж было расстался с Фроловым… Но в дверях резко остановился, развернулся и громко хлопнув себя по лбу:

— Чуть самое главное сказать не забыл, Пётр Николаевич!

— И что же?

— Наш с вами карабин, я хочу назвать «Винторез».

— Как Вам будет угодно — «Винторез», так «Винторез».

Немного забежав вперёд…

Первый образец девятимиллиметрового карабина «Винторез» «системы Фролова» — был готов этой же осенью и, я имел удовольствие его испытать по возвращению из первой ленинградской командировки. Сперва с заводскими профессиональными испытателями постреляли по мишеням в заводском тире, затем по ним же на полигоне, в конце концов — проверили убойность боеприпаса на купленных овцах, свиньях, коровах и лошадях. Останавливающее действие тяжёлой, дозвуковой пули превзошла все ожидания: даже артиллерийскую лошадь (правда, испытывали на «списанных» животных) — буквально сносило с копыт с первого же выстрела.

Конечно же, никто это оружие не принял на вооружение — ни правоохранительные структуры государства, ни тем более армия. Первой партией карабинов Фролова «Винторез», я вооружил «Группу Вагнера», а затем они пошли в свободную продажу населению как охотничье оружие. Рыночная цена, установилась где-то в пределах семидесяти пяти — ста рублей. Дороговато, конечно… Но охотник среднего достатка всё же мог их купить.

Сперва, новые карабины не пользовались особой популярностью. Однако после моего удачного пиар-хода, когда я достав списки высокопоставленных советских охотников (в число которых, например, входил Клим Ворошилов — ставший к тому времени Наркомом обороны) подарил каждому из них по «эксклюзивному» образцу с ложей из пластифицированного аммиаком дерева…

Девятимиллиметровые охотничьи карабины «Винторез» заметили и должным образом оценили.

Про промежуточный патрон и оружие под него мы ещё поговорим, а пока перейдём к следующей цели моей поездки в Тулу.

Карабин «Винторез» — это была попутная «заклёпка», если можно так выразиться. В Тулу меня привел поиск завода для производства нужного мне промышленного оборудования.

Какого такого оборудования, спросите?

Отвечу: такого оборудования — на котором можно производить другое оборудование и желательно — инновационное.

Короче, говоря общедоступным языком — мне нужен супер-пупер современный «завод заводов»!

Однако, здесь имеются и свои нюансы.

Во всём, что угодно на этом Свете — обязательно бывают свои плюсы и минусы. Такие современные технологии обработки металлов — как холодная штамповка, точное литьё или контактная сварка — кроме известных преимуществ, имеет и свои недостатки… К примеру — они требуют прецизионной точности изготовления оборудования и инструмента и, повышенного контроля за его износом в процессе производства.

Конечно, произвести «оборудование для производства оборудования» — ни своими силами, ни с помощью хорошо знакомых мне жоппоруких «умельцев» из Сормова — я не мог, от слова «совсем».

Единственным предприятием в России, как в дореволюционной — так и в постреволюционной, где имели понятие — что такое «прецизионная точность», являлся Тульский оружейный завод (ТОЗ)… Рассказ Лескова о тульском Левше, сумевшем подковать британскую стальную блоху, вовсе не был сказкой — а нашей былью, рассказанном на псевдо-кондовом «народном» языке писателем из «бар» — бесконечно далёким от понимания всех тонкостей технологии.

Первая инструкция по производству взаимозаменяемых деталей для производства оружия, была разработана именно на «ТОЗе» — почти на четверть века раньше своих зарубежных аналогов, обычно приписываемых французскому инженеру-оружейнику Леблану. Ещё по указу Петра Великого, туляки использовали сперва медные «калибры», а затем — специальные лекала для обработки сопрягаемых деталей ружей.

В 1800 году на « ТОЗе», кузнец-оружейник Пастухов В. А. первым в мире применил в промышленном масштабе горячую ковку-штамповку деталей ружья — получив заготовки высокой точности.

Здесь же, было заложено начало научных исследований микрогеометрии обработанной поверхности. В конце 19 века, профессором Чебышевым В. Л. на Тульском оружейном заводе были введены в практическое применение специальные лекала — при помощи которых контролировали не только линейные размеры детали, но и шероховатость ее обработанной поверхности.

Наконец, именно тульские оружейники одними из первых освоили производство стального литья по выплавляемым моделям(!), добившись высокого класса точности отливок — без швов, перекосов и прочих дефектов — свойственных заготовкам, отлитым в земляные формы. Новая технология литья не только значительно сократила объем механической обработки деталей, освободив металлорежущие станки — но и повысила коэффициент использования металла в два раза.

До и во время Первой мировой войны, завод производил не только оружие (в том числе единственным в России — пулемёты «Максим») — но и токарные, сверлильные, фрезерные, резьбонарезные, протяжные, шлифовальные, полировочные и прочие станки, оснастку и инструменты к ним. Как для собственных нужд изготовлял — так и для других предприятий оборонной промышленности.

Короче, если бы я был попадосом в последнего Царя или первого Генерального секретаря, я бы — собственную корону в ломбарде заложил, дворцы в бордели перепрофилировал, весь флот продал…

Да, что та какой-то «флот»? Украину вместе с небратьями — немцам в вечную аренду бы сдал.

Но вложил-инвестировал бы в «Тульский оружейный завод» все наличные бабосики!

Ибо, корону и дворцы всё одно отнимут, флот всё одно утонет — не под Цусимой, так под Новороссийском… Или же ржавея, бесцельно простоит всю войну в какой-нибудь «луже» — бессильно наблюдая как вымирает от голода блокадный город.

Ну, а историю про небратьев — сами знаете.

Превращённый в технопарк «ТОЗ» же — может задать такой мощный толчок к развитию всей российской промышленности, что это перевернёт всю историю России…

Мда… Но «бодливой корове» — Бог (или кто там?) рогов не дал!

Примерное состояние современных дел на «Тульском оружейном» я знал по инфе на собственном компе и от двоих сидевших у нас в «ОПТБ-007» рабочих завода. Не… К сожалению, выдающимися мастерами-оружейниками они не являлись. Скорее «лимита» из сельской местности — пришедшая на предприятие ради «брони» во время Империалистической, да так там и «заякорившаяся». Хотя конечно, кое-чему эти слесаря научились и практическая польза от них была весьма немалая…

Так вот: другими словами — как ПОЛНАЯ ЖОППА(!!!), нынешнее состояние «ТОЗа» и, не назовёшь!

После окончания Гражданской войны завод лишился государственных заказов и даже постоянного финансирования. Многотысячный коллектив и, без того прореженный не так давно прошедшей общероссийской смутой — перебивается случайными «леваками», всякой кустарщиной — вроде изготовления зажигалок и находится на грани голодного бунта.

Из послезнания мне известно — такое состояние продлится сравнительно недолго: сперва заводчане приноровятся мастырить охотничьи ружья из «расшлёпаных» за годы двух войн винтовок, затем у них появятся заказы на оборудование от текстильной и металлообрабатывающей промышленности. Уже в январе этого года, на совещании представителей текстильщиков и металлистов, были утверждены технико-экономические условия и КБ завода начало конструировать первую отечественную прядильную машину.

Но лишь в 1930 году, Президиум ВСНХ примет постановление о развитии в СССР станкостроения и, в том же году комиссия Совета Труда и Обороны поручит Тульскому оружейному заводу включиться в этот процесс, наладив выпуск данного оборудования. До этого видно, советское руководство — сладко мрияло о Мировой революции, да задумчиво-лениво — мастурбировало левой рукой на групповой портрет бородатых классиков.

Уже в 1931 году — здесь будет сконструирован первый в России фрезерный станок «Дзержинец», а ещё через год — начался серийный выпуск универсально-фрезерных, горизонтально-фрезерных и вертикально-фрезерных станков.

К тому времени заводу станет не до меня, но думаю — я уже буду уверенно стоять на собственных ногах!

Конечно, моё сотрудничество с «ТОЗ» не было сиюминутным — как первое свидание гимназиста со своей первой же «симпатией». Оно растянулось на три года, могу лишь так сказать — пересказать краткий дайджест, иначе получится «Война и мир» по объёму… Или даже, как «Преступление и наказание» — по нудятине.

[1]В истории Тулы было два патронных завода — из-за этого возникла путаница. Свою историю Тульский патронный завод № 1 ведет с 1880 года, когда 17 мая императором Александром II было утверждено положение Военного совета об устройстве в Туле казённого патронного производства с привлечением частного капитала. Завод был сугубо военного назначения. В годы Первой мировой войны Тульский патронный завод поставлял Русской армии более 25% всех патронов. Завод № 2 назывался «Акционерного общества Тульских меднопрокатных и патронных заводов».

[2]Малоизвестным, но весьма интересным фактом, является участие П. Н. Фролова в работах по улучшению механизма экстракции в револьвере Наган обр. 1895 года, разработке 20-зарядного карабина, ручной гранаты и протиросмазочного патрона и т.д. Разработки Фролова были запатентованы уже после смерти оружейника, в 1927–1928 гг.