«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

Глава 32 Системный подход

Моё сотрудничество с Тульскими оружейным и патронным заводами — ни в коем случае не ограничилось и, конечно же — не закончилось творческим перезапилом «русского Винчестера» в «9-ти миллиметровый охотничий нарезной карабин Фролова», больше известным как «Винторез» и, соответствующим боеприпасом к нему.

Главным всё же было станкостроение.

С опозданием в три месяца, правда, но Тульский оружейный завод выполнил договор с промышленно-торговым кооперативом «Красный рассвет». Сперва была разработаны проектная документация — в которую я через «ОПТБ-007» внёс кое-какие изменения-уточнения, а затем — изготовленны заказанные токарные, горизонтально-протяжные, продольно-фрезерные, продольно-строгальные, шлифовальные, зуборезные, карусельные вертикальные, горизонтально-расточные, поперечно-строгальные и долбежные станки с электроприводом…

Нет, не так!

Не сами станки в сборе, а лишь «обвесы» к ним, без главной части — чугунных станин.

Для сравнения, представьте, что вы купили автомобиль без кузова — лишь двигатель, коробку передач, подвеску, оба моста, колёса…

Что там ещё?

Ах, да — стёкла и дворники.

Станины, руководствуясь прошлогодним опытом — я отлил на месте из железобетона, предварительно построив в Ульяновске небольшой бетонный завод. Туляки помогли установить «обвесы», наладить их работу и, таким образом — мне удалось удвоить общий парк металлорежущих станков Опытно-экспериментального цеха «ОПТБ-007». Кроме того, часть оборудования досталась «Ульяновскому Автомобильному Заводу» и другим подразделениям-артелям кооператива «Красный рассвет».

На этом моё сотрудничество с Тульским оружейным заводом — отнюдь не закончилось, а только-только началось.

Подобного рода станки стали поступать в АО «Россредмаш»: в свете программы по выпуску тракторов на следующий год — 25 тысяч штук, это как раз своевременно. Кроме того, после предварительной пиар-компании и рассылке рекламных буклетов на предприятия, имелись и заказы со стороны… Пока в очень незначительном количестве: всё же новое — всегда с очень большим трудом пробивает себе дорогу в жизнь.

Были и проблемы, конечно, в основном связанные с дефицитом не производящихся в СССР подшипников и плохим качеством советских электромоторов.

Первую проблему мы пытались решать самостоятельно изготовляя роликовые подшипники в артели «Красныый калибр», вторую — перемоткой электромоторов в Нижегородской радиолаборатории (НРЛ), ставшей по сути одним из подразделений моей промышленной «империи».

Однако, в целом и общем — успех на лицо!

Возможности ульяновской промышленности значительно увеличились. Мал по малу, она начала производить не только ширпотреб, но и промышленное оборудование — как для себя, так и на продажу.

Начали с самого простейшего.

Рисунок 63. Современная «вертикальная шлаковая мельница» для переработки шлака и извлечения из него полезных компнентов.

По проекту «Особого проектно-технического бюро № 007», уже в этом году удалось произвести пробную партию передвижных дробилок для щебня (любого вида руды, известняка, камней, гравия, угля, отходов древесины и так далее) и, после испытаний — реализовать их через лизинг.

Кроме этого, по примеру самой первой действующей установки по переработке и разделению доменного шлака и, учитывая опыт её эксплуатации — запустили в серию так называемую «Шлаковую вертикальную мельницу».

Понятно для чего, да?

Для извлечения из шлака полезных компнентов.

На подходе крупносерийное производство кирпичных мини-заводов по образцу китайского — имевшегося у меня в «то» время, чьё устройство я сравнительно хорошо знал.

Но для себя, я считаю это успех — лишь лёгкой предварительной разминкой, с целью получения соответствующего опыта.

Моя цель спроектировать и построить большой монолитный «завод заводов»: железобетонные станины станков которого будут изготавливаться-отливаться на открытом воздухе — одновременно с элементами самих цехов.

ЗАВОД-МОНОЛИТ!!!

Его жесткость, как монолитной конструкции — залог высокой точности изготовляемых деталей.

«Завод заводов» — крупносерийно производящий оборудование для холодной штамповки, контактной сварки и литью по выплавляемым моделям.

А это даст моей «подпольной промышленной империи» — совершенно другой уровень технологий!

Однако, при его проектировании на своём «роялистом» компьютере с помощью программ автоматизированного проектирования, я столкнулся со следующим системным кризисом.

Как и в случае с американской электрификацией промышленности, такие предприятия не должны быть точным повторением предыдущей модели — когда паровую машину тупо заменяют электромотором, а как бы это сказать…

Нести новую философию организации труда, что ли?

К примеру, какой смысл современной строительной техникой — строить древнюю египетскую пирамиду, для хранения в ней сушёного фараона?

Хм, гкхм… Согласен — пример оказался, так сказать — несколько неполиткорректно-нетоллерантным.

Тогда, какой смысл воинам вооружёнными «Калашами» выстраиваться древнегреческой фалангой? Какой смысл — технологиями, материалами и обрудованием начала 20-го века, изготавливать паровоз братьев Черепановых или аэроплан братьев Райт?

Чтоб достичь максимальной эффективности, в любом деле нужен системный подход!

А вот с этим дело — у меня не очень и, компьютер в этом деле — не помощник. Это как волшебная палочка в очке… Хм, гкхм… В руке Гарри Поппера: сделает всё, что угодно — но загадать желание должен сам фокусник.

И дело даже не в «монолитном заводе-заводов»!

Я опять перерос самого себя и, моей стремительно растущей промышленной империи — грозит сбой управляемости и застой в развитии.

Вспомним, как говорится, уже пройденное.

Уже через неполный год после того, как приступил к своей задумке — с удивлением заметил, что местные хроноаборигенны — имеет прямо какую-то врождённую на генетическом уровне способность к самоорганизации. Артели в созданном мной через Клима Крынкина кооперативе «Красный рассвет» — как будто жили своей жизнью: они рождались, развивались, налаживали связи меж собой и, с сторонними производственно-торговыми структурами и даже…

Умирали, распавшись!

Чтоб, снова соединиться — в уже новом качестве.

И всё практически без моего участия — хотя и с одобрения, после приведения достаточно аргументированных доводов.

Получается, что моя роль при этом действе, всё более и более заключалась в даче мудрых советов да в снабжении продвинутым оборудованием и, всё!

Конечно, сперва я было хотел всё под себя — гнуть, ломать…

Так сказать — авторитарными методами, установить жёсткую вертикаль власти со строгой иерархией подчинения. Именно так и происходит в большинстве попаданческих произведений.

Но реальные, живые люди — отнюдь не компьютерные боты, исполняющие все ваши хотелки. Поэтому случить такое прогрессорство в действительности — деяния рук моих коллег-попаданцев, рано или поздно ждала бы судьба Советского Союза.

А то и что похуже.

Однако мне хватило ума, почти не вмешиваясь — внимательно наблюдать за этим явлением, тщательно изучить его и проанализировав, прийти к вполне определённому выводу…

И таки да!

Все сомнения прочь: это она — столь «модная» в начале 21 века, структура сетевой промышленно-торговой корпорации. Точнее говоря: её еле-еле видные, как будто ростки на асфальте — зачатки.

Превратятся ли эти «робкие ростки» в могучее дерево — способное противостоять бурям и ураганам сурово-жёсткого времени?

Всё зависит от моих дальнейших шагов.

В начале двадцатого века, примерами сетевых структур — служит любая организация (самый простой пример — большая, благополучная, дружная семья), основанная с учётом взаимной выгоды составляющих членов. Или несколько равных организаций — сотрудничающих по равноправному принципу. Пример — практически все транснациональные корпорации, отдельные — «особо продвинутые» логистические транспортные организации, Интернет с его соцсетями, политические движения — объединённые некой социальной идеей… Они могут быть как очень простыми — так и невероятно сложными, многоуровневыми.

Сетевые структуры представляют собой третью альтернативу, как жёсткому «вертикальному планированию» советского типа — так и западной «стихии рынка».

Так сказать — «третий путь»!

Как и всё без малейшего искючения придуманное человеком — они могут служить как на благо ему же, так и на вред. Именно сетевыми — являются современные мне организации гангстеров, наркоторговцев и террористов — вроде «Козы-Ностры» или «Аль-Каиды».

В отличии от прочих, сетевые структуры — не создаются централизовано по чьей-то злой или доброй воле, а возникают спонтанно при возникновении соответствующих условий. Предпосылками их возникновения служат дружеские (родственные) отношения, репутация составляющих членов и их взаимозависимость друг от друга.

«Предпосылки» без всякого сомнения на месте имелись. Вспомним взаимоотношения внутри ульяновского — так называемого «кустарного куста»:

«…Налицо была уже давно исторически сложившаяся узкая специализация — даже при изготовлении тележных колёс. Одни кустари заготавливали дерево, другие сушили его и превращали в заготовки, третьи долбили-точили ступицы, четвёртые — спицы… Пятые-десятые — всё остальное. Кузнецы ковали железные элементы телег и саней и, наконец — это всё собиралось воедино и, оптовыми торговцами — продавалось далеко за пределами волости и даже губернии».

И когда на эти «кустарно-кустовые» предпосылки «католизатором» — наложился я со своими идеями, компьютером, «послезнанием» и финансами от Ксавера — возникла самая настоящая, хоть ещё и самая примитивная сетевая структура.

У сетевых организационных структур имеются свои достоинства и недостатки.

Среди первых главенствует гибкость, адаптивность к динамично меняющейся внешней среде — что весьма немаловажно в текущей советской действительности. Если у меня получится задуманное — никакой Сталин, Хрущёв, Горбачёв и, далее по списку — не смогут уничтожить её. Ибо, у сетьевых структур нет какого-нибудь «главного штаба» — по которому следует бить, зато имеется способность самовостанавливаться.

Среди недостатков, стоит в первую очередь упомянуть чрезмерную зависимость от квалификации кадров.

Качество «кадров», конечно — никакое…

Однако последнее обстоятельство, в немалой степени нивелируется наличием у меня четырёх-ядерного компьютера и программ автоматического проектирования, бухучёта и прочих.

Поэтому, шанс есть!

Тем более, что с кадрами я постоянно работаю.

Однако, летом 1925 года, я понял — что исчерпал себя как личность.

Как дальше развиваться?

В дело построения сетевой «подпольной корпорации» — должны вступить новые игроки с незамутнёнными догмами взглядами и свежими идеями.

Мне, нужен генератор идей!

— … Значит, пролетариат — взяв власть, так и останется пролетариатом? Так?

— Безусловно это так! Только теперь, он не будет подвергаться эксплуатации буржуазии.

— А согласно Марксу, один из признаков пролетария — «ему нечего терять, кроме своих цепей». Так это или не так, Александр Михайлович? Берётесь опровергнуть самого основоположника «единственного верного учения»⁈

Улыбается, поблёскивая стёклышками:

— Понимаю, Серафим Фёдорович, к чему Вы клоните.

— А что тут «понимать»? Если при социализме пролетариату — «будет что терять», то значит — это уже не пролетариат, а нечто — совершенно другое. Тогда, где же «диктатура пролетариата»?!.

Не получив ответа, шёпотом — мало ли что:

— … Если же это всё-таки пролетариат — которому «терять нечего», не захочет ли он снести и новую власть — чтоб «приобрести весь мир»?

Краснощёков уже привык к подобным «дурацким» — но ставящим в тупик любого твёрдолобо-упоротого марксиста вопросам и, поэтому уже не психует — а лишь шутейно грозит пальцем:

— Опасные разговорчики ведёте, гражданин начальник!

Тыча пальцем себе в грудь:

— Для меня «опасные»? Чем? Я контуженный на польских фронтах за Советскую Власть — у меня и справка есть!

Немного помолчав:

— А вот для власти — ситуация очень опасная. Кто бы ей подсказал, что пора начинать называть вещи своими именами?

Тот, мотая головой, хитро прищуривается:

— В любом случае, это буду не я: мне и моих шести лет достаточно… Может, Вы? У Вас же справка имеется? Надеюсь, за былые заслуги — Вам разрешат самому выбрать должность в вашем же «ОПТБ-007»? Поближе к прачкам, так сказать?

Прищурясь:

— Надеятесь заполучить меня к себе в подчинение, Александр Михайлович?

— Не прочь, Серафим Фёдорович! Тогда бы, мы с вами могли бы беседовать не в пример чаще.

Только махнув рукой:

— И не надейтесь! Сам бы рад «отдохнуть» тут у вас, однако с такой справкой — мне самое место в губернском «жёлтом доме», а не в административно-хозяйственном отделе Ульяновской ИТК.

Конечно, зэка Александр Михайлович Краснощёков — мой друг и, без всякого сомнения — он здорово развязал мне руки, взяв на себя основную часть нудно-досаждающей «текучки»…

Но истина дороже!

Соединив свои познания в теории с много-десятилетним практическим опытом Деда Мартимьяна, ему удалось придать «Красной взаимопомощи» (кредитно-кооперативное учреждение, вошедшего капиталами в общую кассу Нижегородского «Общества взаимного кредита» (ОВК)) — характерные черты современного американского сберегательно-инвестиционного банка.

Но на этом, лимит его способностей — был исчерпан досуха.

Поэтому, своим «генератором идей» я решил сделать другого человека.

Богданов (настоящая фамилия — Малиновкий) Александр Александрович — хотя и, был наравне с Лениным, Красиным, Луначарским и прочими — одним из основателей РСДРП, но к числу «ленинских гвардейцев» — не относился, от слова «совсем». Мало того, с самим Ильичом он крепко поругался ещё до революции и напрочь разос…рался после Октябрьского переворота — во всеуслышание заявив, что пролетариат не способен в силу своей несознательности, выполнять роль субъекта революции.

Блин, а я думал — я один такой умный…

Как с языка снял!

«Военный коммунизм», сей еретик от марксизма — квалифицировал как несоциалистический и, как некогда Кассандра о падении Трои — напророчил о полной нищете населения при нём.

Накаркал, блин…

После таких слов вход во властные структуры ослушнику был закрыт и, началась его неспешная — но фатально-последовательная травля.

Осенью 1923 года Богданов был арестован ГПУ по делу об «Рабочей партии» и её «Манифеста», но через месяц — после личной беседы с Дзержинским, отпущен.

Этот человек был редкой одарённости — причём многогранной!

Он переводит «Капитал» Маркса, вводит в оборот термин «техническая интеллигенция», формулирует основные положения тектологии — это то, что мы сейчас называем «теорией систем» и «кибернетикой» и, пишет фантастические романы, один из которых — «Красная звезда», я читал в детстве.

Довольно примечательная книжка, кстати!

Александр Богданов, в частности, описал в книге космический корабль — отправляющийся на Марс и, приводящийся в движение атомным двигателем — который при нужде, можно превратить в бомбу огромной разрушительной силы. А написано это, между прочим, в 1905-м году…

Когда, даже «Титаник» ещё не построили.

Великое и смешное всегда хотят рука об руку!

Рисунок 64. Богданов (Малиновский) Александр Александрович.

Богданов создал теорию, что кровь — это не просто физиологический раствор с плавающими в нём красными и белыми тельцами — а некий «сок жизни». Что, при обмене этим «соком» внутривенно — старик получит молодость, а юнец — старческий маразм…

Извиняюсь — жизненный опыт.

Что «обмен кровью» — если и не позволит достичь бессмертия, то хотя бы — значительно продлит жизнь человека и излечит его от большинства болезней.

Богданову удалось убедить кремлёвских вождей (которые, отвергая наличие бессмертной души — тем не менее, сами были не прочь стать бессмертными телесно) и, в 1926 году в Москве по его настоянию будет (вот-вот!) создан первый в мире научно-практический «Институт переливания крови» — директором которого будет назначен сам Александр Александрович.

В отличии от небезызвестного академика Павлова или профессора Преображенского из «Собачьего сердца» — Богданов не доверял собачкам и кошечкам и, сразу же перешёл к опытам над живыми людьми.

Нет, нет!

Вовсе не над узниками «ГУЛАГа» и жертвами кровавой гэбни — не вздумайте даже такое подумать!

В качестве подопытных кроликов он использовал свою собственную тушку и добровольцев-студентов. В 1928 году, Богданов-Малиновкий Александр Александрович умрёт после одиннадцатого по счёту эксперимента по «обмену кровью»… Возможно, от слишком резкого омоложения. Его же донор-студент — ещё долго-долго жил, переняв ум, мудрость и житейский опыт…

Надеюсь!

Однако ж, в данный момент Богданов мне интересен другой теорией — «тектологией».

Что это?

Как известно в Америке были науки об организации труда и управлении: тейлоризм, фордизм… Благодаря во многом именно им, она стала той Америкой — какую мы с вами знаем.

В России же, тоже нечто подобное мутилось Богдановым: «Тектология» — всеобъемлющая наука об универсальных типах и закономерностях строения и развития разных организационных форм, разных систем, общая теория организации…

Богданов, пошёл гораздо дальше заокеанских теоретиков!

В своём главном труде всей жизни «Тектология», он предвосхитил некоторые основные положения таких современных научных направлений — как кибернетика, системный подход(!), структурализм, синергетика и так далее…

Я то и слов таких раньше не знал!

В его книге впервые появились такие важные теории — как «сходство строения различных организационных структур», «принцип обратной связи», «прогрессивный подбор» и «динамическое равновесие». На основе этих идей он проанализировал экономические отношения и организационные механизмы общества, природу экономического развития, роста и спада.

Совместно с группой единомышленников Богданов создал стройную универсальную теорию — объединяющую организационные методы других наук и предложил новые организационные механизмы: принципы устройства — не монолитного и централизованно управляемого предприятия, а основанного на самоорганизации — позволяющей быстро адаптироваться к меняющимся требованиям рынка. То есть нашего Богданова можно смело считать подлинным пионером в теории систем, основателем необходимых теоретических предпосылок реинжиниринга предприятий.

Переливанием же крови, я уверен, Богданов занялся — когда убедился, что тектологией ему на советских предприятиях заниматься не дадут.

Ну, а если?

Ведь, моя «промышленная империя» — не государственная организация!

Дольщики-кооператоры «Красного рассвета» на вполне законных основаниях могут творить всё и вся, как и что им вздумается — на свой страх и риск. За исключением открытой антисоветчины, конечно.

Надо попробовать — чем чёрт не шутит!

Предвидя трудности в переговорах, я заранее подготовился — провёл соответствующую пиар-компанию и, в советских газетах появились статьи некого американского профессора — опровергающие теорию Богданова о «соке жизни». Приводились выдуманные мной примеры неудачных экспериментов по омоложению, закончившиеся трагически.

Ну и, чтоб в принципе полезная и даже жизненно важная идея переливания крови, не была на корню похерена, в одном из номеров «Техники — молодёжи» — я вывалил всю информацию на эту тему из конспектов дочери, также ссылаясь на американские первоисточники. Думаю, специалисты с интерсом прочтут, правильно оценят и незамедлительно внедрят.

Уверен, очень даже пригодится предкам в Великую Отечественную!

Рыбку надо ловить на вонючего опарыша, зайчика — на аппетитно выглядящую морковку, собачку для опытов — на кусок колбасы, называемой «Особенная краковская».

А учёного — на бредовую идею!

Вместо бредовой идеи об «омолаживающем» переливании крови, подсунем Богданову не менее бредовую (в современных условиях) идею о…

Впрочем — всё по порядку.

Александр Александрович, натурой был «несколько» быковат, а в данный момент — сильно не в духе (с чего бы вдруг?) и, установить с ним контакт было чрезвычайно трудно!

Однако, имея рекомендацию от моего лучшего друга Краснощёкова, прикинувшись адептом учения об управлении, мне удалось его расшевелить. Сперва, конечно, он наорал на меня — ведь я его «тектология» читал лишь в очень кратком изложении, скачанном из одной статьи с Инете. При первых же моих потугах что-то изложить что-то связное, Богданов — выпустил весь скопившейся «пар», изоблачив меня как полного профана.

Ну, думаю — сейчас он меня развернёт, нагнёт и… Нет, не то — что вы подумали, извращенцы.

Мощным пинком под тощий зад спустит с лестницы!

Однако, заведясь сам, он с полчаса или даже более того, мне всё рассказал про свою науку управления — все, так сказать её «азы». Я с самой, что ни на есть искренней заинтересованностью — переспрашивал по ходу «лекции», просил уточнить в некоторых местах, более подробно разъяснить отдельные моменты.

Короче, суть дела можно изложить приблизительно так…

…В отличие от Тейлора, рассматривавшего организацию как некую замкнутую систему, находившуюся в неизменном окружении — Александр Александрович в своей «Тектологии», отмечал взаимосвязь организации с внешней средой. По его мнению, эти процессы взаимосвязи — действуют в технике (организация вещей), в экономике (организация людей), в идеологии (организация идей) и сводятся к трем типам комплексов: комплексы организационные, дезорганизационные и нейтральные. Они различаются по величине практической суммы их элементов и силой активности-сопротивления всевозможных видов.

Модель организационного устройства Богданова носит универсальный характер и может с успехом применяется к познанию безграничного диапазона процессов и явлений, происходящих как в природе — так и в обществе.

Богданов наиболее полно разработал «теорию динамического экономического равновесия» — лежащую в основе современных мне представлений об оптимальном перспективном планировании и, внес ощутимый вклад в принципы построения межотраслевого баланса.

Но мне, важно даже не это!

В своей «Тектологии», он рассматривал вопрос о равновесии (сбалансированности, пропорциональности) между различными элементами любой системы — говоря о том, что структура любой системы является результатом перманентной борьбы противоположностей, приводящей к смене одного состояния равновесия системы другим.

Устойчивость этого равновесия любой из организационных форм, согласно учению Богданова — определяется крепостью самого слабого звена (закон наименьших), что имеет особое значение для обеспечения пропорциональности и сбалансированности самой организации. Поэтому, наиболее важным в теории и практике планирования — является необходимость учета наиболее слабых звеньев, их подтягивания до ушедших в своем развитии вперед и достижения нужного соответствия между различными частями и показателями плана.

Если кто не понял, именно этот принцип — был положен в основу распространенного в «моё время» метода сетевого планирования и управления.

А ведь именно по сетевому принципу — я строю свою, покаместь подпольную промышленную империю!

Закончив, Богданов спросил:

— Хоть что-то запомнили, молодой человек?

— Совсем немного, — приложив руку к сердцу, честно признался я, — мне бы что-нибудь про болты, гаечки, да заклёпочки — в этой вашей «философии», я путаюсь аки слепой кутёнок в трёх соснах.

Тот, насмешливо:

— Ну тогда милости прошу отобедать с мной.

Видимо после ареста, Богданов испытывал некоторый дефицит общения — вот почему он вообще согласился разговаривать со мной.

«Сим победимша»!

— Не откажусь.

Пообедали, затем я собравшись с духом говорю:

— Вы не обидитесь, Александр Александрович, если я Вам один умный вещь скажу?

Вид у него был, прямо скажу — как у человека, которого донимает докучливая муха:

— Хм… Прямо и не знаю, что Вам ответить, Серафим Фёдорович. Хотя… Почему бы не послушать — если эта мысль действительно «умная».

По тону, можно было уверено сказать: ничего «умного» он от меня не ждал — априори.

— Уверен, Вы сейчас задумываетесь о собственном будущем, верно?

— Мда… Умеете Вы мыслить методом дедукции, — с натугой смеётся, — «раскусили» меня просто с полуслова.

Оставив за поребриком его стёб:

— Думаю, Вы отдаёте себе отчёт, Александр Александрович, что после случившегося — кроме как возглавить что-нибудь сельскохозяйственное… Ээээ… Ну, например — «Главное управление новых лубяных культур» Наркозема или «Институт нового лубяного сырья», Вам не доверят?

Именно этими структурами в «реальной» истории рулил моя «правая рука» — Александр Михайлович Краснощёков, до самого того момента — когда ему в 1937 году, лоб зелёнкой намазали.

Вижу, начинает беситься:

— Надеюсь, Вы сюда явились не только чтоб мне это сообщить?

— Нет, не только. Я приехал дать Вам возможность проверить на практике ваши теории.

Тот, естественно презело удивившись, вопросил:

— И каким же это, позвольте поинтересоваться, образом?

— Для начала построив со мной весьма необыкновенный — невиданный доселе завод.

Даю, сую ему в руки краткий дайджест проекта — сам он его взять был не состоянии…

До того ошеломлён моим предложением!

Наконец ознакомившись и, пару раз в процессе чтения взлохматив свою шевелюру, снял очки и посмотрел на меня — как Ленин на буржуазию:

— «Построить завод»? Отлить вместе со станками⁈ Из литого железобетона⁈ Да ещё за такую сумму и в такие сроки?!. Да, Вы в своём уме, товарищ⁈

Самым искренним образом удивляюсь:

— Что Вас смущает, Александр Александрович?

— Я, достаточно хорошо знаю во сколько обходится строительство заводов, как и сколь долго они строятся… То, что Вы здесь написали, Серафим Фёдорович — это сущий БРЕД!!! Бред дилетанта, вообразившего о себе невесть что… Это в лучшем случае.

— В «худшем случае» — мне пора на Канатчикову дачу, да?

— Всё же надеюсь — у Вас юношеская легкомысленность, а не психическое заболевание. Впрочем… Врачу показаться всё же не помешает.

Смотрю на него, как фельдфебель на вошь:

— Вы несколько странный коммунист, товарищ Богданов!

— Почему же?

— В то время, как ваши единомышленники топят за поголовную электрификацию… В то время, когда по заветам вечно живущего в наших сердцах Ленина — даже крестьяне при коммунизме пахать будут электроплугом… Бла, бла, бла… Вы проявляете удивительное для марксиста мракобесие!

— В чём же Вы видите моё «мракобесие», товарищ Свешников?

— В нежелании или неумении (что впрочем, одно и тоже) посмотреть на некоторые вещи ширше.

По-моему, у меня начинает получаться его расшевелить…

ТЬФУ, ТЬФУ, ТЬФУ!!!

С крайне заинтересованным видом уставившись на меня, он:

— Объяснитесь, пожалуйста.

Усевшись поудобнее:

— С превеликим удовольствием, Александр Александрович!

Долго мы с ним беседовали и наконец, когда я несколько раз повторил волшебную фразу: «А Вам то, что в этом случае терять?» — он начал «ломаться». А после того, как склонив голову на бок, я спросил: «Неужели Вам не интересно было бы узнать, что из этого получится?», — я понял, что он мой.

Естественно, со стороны Богданова было несколько наводящих вопросов:

— Почему Вы выбрали именно меня?

Практически, как «на духу»:

— Вы — единственный достаточно высокопоставленный, хоть и… Хм, гкхм… Покорнейше прошу прощения — «бывший» представитель верхушки ВКП(б). У Вас есть опыт, полезные связи и главное — сильнейшая мотивация. Но главное не это!

Помолчав:

— Вы умеете мыслить нетрадиционно, но в то же время — системно. А я такой особенностью не обладаю.

Рассказал ему свои мыслишки на этот счёт и, удовлетворившись ответом Богданов кивает и, нетерпеливо:

— Хорошо, допустим я согласен… Источник финансирования?

Несколько уклончиво — ибо вопрос с финансированием ещё не решён, отвечаю:

— Предполагается привлечение — как частных, так и государственных инвестиций.

— Какую должность в вашей «кооперативной корпорации» Вы мне предлагаете?

— Я являюсь Главным техническим консультантом промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет». Вам я предлагаю возглавить «Отдел научной организации труда» при мне…

Как можно приязненей улыбнувшись:

— … Когда это предприятие будет построено — любую угодную Вам должность. Хотите стать директором этого «завода-заводов», Александр Александрович?

Удивлённо настораживается:

— … «Заводе-заводов»⁈

— Да, совершенно верно, Вы не ослышались: этот завод — будет производить оборудование для строительства других заводов… Мини-заводов.

— «Мини-заводы»?

— Это — ключевое условие построения промышленной корпорации по сетевому принципу. Сами понимаете — при существующем уровне управленческих кадров, от заводов-гигантов — экономической отдачи придётся ждать десятилетия. Хотя и без них, конечно не обойтись — металлургия, тяжёлая промышленность, оборонка. Но это уже государственный уровень… Мы же, Александр Александрович — кооператоры! Наша цель — насытить рынок товарими народного потребления, чтоб не прибегая к внешним заимствованиям — накопить средства для индустриализации страны.

Богданов несколько задумчиво-скептически:

— Напоминает мюнхаузенское вытягивание себя из болота, да ещё и вместе с лошадью…

Я, вскочив, с горящими — как мнится, глазами:

— Совершенно верно! А разве у нас есть выбор? А разве лучшим выбором было бы — ещё раз обобрать народ до нитки, загнать его уровень жизни на пещерный уровень? Отнять у детей последний кусок хлеба у детей — ради заводов и фабрик? А ведь тем оно и кончится: время для начала индустриализации — уже дало обратный отчёт!

Крепко задумался один из основателей большевистской партии, а я змеем-искусителем спрашиваю:

— Разве, Вам не интересно было во этом эксперименте участвовать? Мало того — быть одним из центровых исполнителей? Проверить на деле верность положений вашей теологии, Александр Александрович?

— НЕ ВЕРЮ!!!

И Богданов решился — как в ледяную прорубь нырнул:

— Эх… Где наша не пропадала!

Протягивая руку:

— Я согласен!

К сожалению, он не спросил про оклад…

Вот бы удивился, узнав — что руководящие работники в «Красном рассвете», их сами себе устанавливают!

И не только — ещё учителя, врачи…

Вопреки моим опасениям, Богданов долго не думал и, согласился перебраться в Ульяновск и вступив в кооператив — создать и возглавить «Отдел НОТ». Но видимо следую пословице «один в поле не воин», познакомил меня с несколькими специалистами в этой области. Те же, познакомили с общим состоянием этой науки в СССР.

Краткий курс по истории научной организации труда (НОТ), так сказать — «для чайников».

Главная цель любого коммерческого предприятия — улучшение собственных параметров эффективности. Сейчас то, ясно как совой об пень: для того чтобы сделать это — нужно увеличить продуктивность работников и сократить ненужные затраты. Однако, как это очень часто бывает — этого очень долго не понимали, пока в конце 19 века не осенило некого Фредерика Уинслоу Тейлора.

Основоположник научной организации труда начал свою карьеру учеником модельщика, затем трудился машинистом на сталелитейном заводе в Мидвэле — где за шесть лет прошел путь от простого наемного рабочего до главного инженера, параллельно получив заочное техническое образование.

Здесь же он успешно провел серию экспериментов и, на основе их результатов — сделал ценные предложения руководству. После опробования их на операции по подрезке чугунных чушек, где производительность выросла в четыре раза, начальство дало «добро» и, в дальнейшем — было проведено более десяти тысяч опытов по другим технологическим операциям, выявщих двенадцать ключевых моментов — влиящих на эффективность производства.

Предприятие увеличило в несколько раз прибыль, у рабочих в полтора раза выросла зарплата, а Фредерик Тейлор открыл свой собственный бизнес — сделавшись первым в истории менеджмента частным консультантом

Созданная им система научной организации труда, зиждлется на трёх составляющих:

Нормирование трудовых процессов.

Систематический отбор и повышение квалификации персонала.

Денежная мотивация как вознаграждение за высокую производительность.

Эту науку, часто называют в честь отца-основателя «тейлоризмом». Любой менеджер, согласно её постулатам — чтоб сделать своё производство максимально эффективным, должен:

Уделять пристальное внимание к отдельным составляющим производственного процесса для установления законов и формул их эффективного исполнения.

Производить тщательный отбор сотрудников, внимательно следить за их обучением и повышением квалификации. А также безжалостно увольненять тех, кто оказываются не способным понять научные методы управления.

Осуществлять обратную связь руководства с работниками, способствовать внедрению новейших достижений науки управления на производстве.

Правильно распределять функции между рядовыми сотрудниками и менеджерами: первые — должны отвечать за качество и количество выпускаимой ими продукции, вторые — за выработку рекомендаций по совершенствованию организации труда первых.

Вышеперечисленные принципы Тейлора, развитые и дополненные Генри Фордом — в течении уже более как века доказали свою верность и, сделали Америку такой — какой мы её знали на протяжении большей части двадцатого века.

То бишь — сильнейшей сверхдержавой мира.

На рубеже ХIX-XX веков, Россия — имея в два раза большее население, производила готовой продукции в десять раз меньше чем САСШ. Следовательно, уровень организации труда в ней был как бы не на порядок ниже штатовской.

Однако, не такими мы были уж тёмными, как про нас пишут-говорят!

Разработкой научных принципов организации труда в дореволюционной России занимался профессор Савин Алексндр Николаевич — труды которого некоторыми специалистами ставились на один уровень с трудами самого Фредерика Тейлора.

Система последнего же, была внедрена на машиностроительном заводе «Айваз», на заводе «Вулкан», орудийном заводе в Петербурге… Всего на восьми предприятиях — в то время, когда во Франции того времени — лишь на одном.

Обратили внимание на школу научной организации труда и наши революционеры.

Ленин, ознакомившись с системой Тейлора, обозвал ей «искусством выжимать пот». Однако, придя к власти — мгновенно «переобулся в воздухе» и всенародно призвал:

«…Надо создать в России изучение и преподавание системы Тейлора, систематическое испытание и приспособление ее».

Однако, Ильич — политик, что с него возмёшь?

Ещё до Великой русской революции (начавшеся Февральским переворотом и продолжившейся Октябрьским) Богданов отошёл от сей науки — видимо устав биться головой об стену. С лёгкой руки Владимира Ильича же, мнения о системе Тейлора в Советской России разделились. Как и положено в человеческом социуме, в отечественной школе научной организации труда — тут сформировались крайне две враждебных группировки: тейлористы и антитейлористы. Если вкратце рассказать про возникшие между разногласия, то первые говорили что «учение Тейлора всесильно — потому что оно верно». Вторые, естественно — с этим были не согласны.

К первым, относилась так называемая «группа четырех» во главе с создателем и руководителем «Центральный институт труда СССР» (ЦИТ СССР) Гастевым.

Революционер-большевик, поэт и общественный деятель Гастев Алексей Капитонович, во время Гражданской войны был Чрезвычайным комиссаром Сормовского завода, а после неё прославился созданием «социальной инженерии» — науки о рационально-организованном, высокопроизводительном и красивом труде.

Его шестнадцать правил-заповедей «Как надо работать» — можно было увидеть висящими и в кабинете Ленина, которого он лично знал и, над верстаком простого слесаря.

Кроме лозунгов для плакатов, им было написано множество книг по научной организации труда и неисчилимое множество журнальных и газетных статей.

Гастев дружил по переписке с самим Генри Фордом, но в отличии от того и Фредерика Тейлора — отдающих предпочитание совершенствованию техники производства и организации, делал основной упор на человеческий фактор.

Он, был в конфликте с партийными идеологами, ибо талдычил им — что культуру труда, надо прививать регулярным тренингом в процессе производства — а не агитацией на митингах и собраниях. Это в конечном итоге, ему не простили…

Мы побывали у этого человека и побеседовали с ним, полностью не раскрывая свои планы, конечно.

Алексей Капитонович с Богдановым в Ульяновск не поехал, ибо в данный момент ему и так хорошо: он возглавлял «Центральный институт труда» (ЦИТ) — научно-методический центр в области научной организации труда СССР, коего сам и был основатель. Но он обещал нам с Александром Александровичем всемерное содействие в наших самых смелых замыслах.

Ещё одно славное, но забытое имя из этой четвёрки — Осип Аркадьевич Ерманский, основатель концепции «физиологического оптимума». Этот человек сумел увидеть будушее и, в этом будущем не было место для пролетариата. Ведь, если в середине 19 века, когда Маркс писал о «бродящем призраке» — на одного управленца приходилась сотня «гегемонов», то к началу Первой мировой войны — уже только двенадцать, после неё — всего лишь семь.

Вы спрашиваете — почему Мировой пролетарской революции не случилось…

А вот вам и ответ!

Ерманский оказался прав: в современном мне мире, ежегодно изчезают десятки — а то и сотни рабочих профессий, заменяемые автоматизированным производством. Освободившиеся люди переходят в сферу обслуживания или управления. И если какая мировая революция и случится — то это будет революция гостиничных и ресторанных халдеев или так называемых «офисных хомячков».

Представьте, каково это было слушать упоротым марксистам-ортодоксам?

В начале 20-х, Осип Аркадьевич успел отсидеть три раза и, хотя в 1925 году стал профессором экономики Первого Московского государственного университета — с удовольствием согласился поменять место жительства и преподавать менеджмент в Ульяновском рабфаке, планируемом мной в самом обозримом будущем.

«Группе четырех» противостояла так называемая «Платформа 17-ти» — тоже имеющая весьма и весьма нехилый состав.

Главой её считался Платон Михайлович Керженцев — но ныне он работал Полпредом в Италии и, был как говорится — «вне зоны доступа». Но мне удалось встретиться и побеседовать с одним из ведущих «антитейлористов» — Николаем Андреевичем Витке — видным представителем советской теории научной организации труда, автором собственной социально-трудовой концепции управления.

Сказать по правде, я так и не понял суть их разногласий… Концепции управления Гастева и Витке — имеют много общего, их понимании роли менеджмента и социальной инженерии — практически неразличимы.

Так чего же собачиться?

Ведь, в 30-е годы — перестреляют представителей и тех и, других!

Рисунок 65. С развитием производительных сил, рабочий перестаёт быть простым исполнителем и становится менеджером своего рабочего места.

Если рассказывать максимально упрощённо, то наши отечественные тейлористы считают, что с развитием машинного производства и техники — рабочий перестаёт быть тупо исполнителем воли организатора производства и сам становится менеджером. То есть — управленцем своего станка, верстака, рабочего места на конвейере. Даже более того — становился мини-директором своей мини-фабрики, под которой разумеется рабочее место сотрудника… Это, так сказать — индувидуальный подход к производству.

И я вынужден признать — они правы!

«Антитейлористы» же, словами Николая Андреевича Витке — считают такой подход неверным в принципе. Они уверенны, что коллективное чувство взаимопомощи — гораздо более сильное, чем мелкий «животный» эгоизм. Мол, сплочённый и дружный коллектив может сделать гораздо больше, чем холодная машина фабричного принуждения. Не только ради денег трудится человек, но и ради окружающих, для блага общества, предприятия, страны.

Он говорит:

— Сама по себе машина слепа и мертва. Лишь целесообразно построенная людская (социально-производственная) организация способна извлечь из машины все заложенные в ней возможности'.

Рисунок 66. Кружок качество на заводе «Toyota» в Шушарах под Петербургом.

По его словам, задача менеджера (специалиста по научной организации труда, НОТ) сводится к созданию благоприятной социально-психологической атмосферы на производстве — в цехах, отделах, производственных и вспомогательных подразделениях.

И, он тоже прав — чёрт его побери!

Даже не на примере отечественных передовиков и ударников производства (стахановцев), изобретателей и рационализаторов, должен признать его правоту… На «кружках качества», на крупнейших японских послевоенных концернах.

Это, ничто иное — как так называемая «корпоративная культура».

Несмотря на существующие острые разногласия, концепции управления Гастева и Витке — имеет очень много общего в понимании роли социальной инженерии. Поэтому мы с Александром Александровичем были едины во мнении, что надо рассматривать эти концепции вместе — как дополняющие друг друга.

Беседую после этого с Богдановым — уже в Ульяновске, уже после неоднократных споров-разговоров — наедине или в компании с Краснощёковым, очень осторожно подведя его к мысли что в деле социалистического строительства — «мы идём куда-то не туда», я как-то сказал:

— Александр Александрович! Наука — это не чьё-то личное мнение. Наука — это способность формулировать, концентрировать и в конце концов — объединять чей-то опыт и знания. Однако, чтобы построить совершенно новое общество — хотя бы его «зародыш» в лице нашей промышленной корпорции, нам с вами нужна не только наука — но и совершенно новая технология управления людьми для этого социалистического общества, иначе всё насмарку.

Так и не поняв — дошло до него или нет, говорю в открытую:

— Нужна новая идеология — способная заменить устаревший марксизм и, базирующаяся на вашей «Тектологии». Понимаю: это — трудно и опасно…

Взяв собеседника за пуговицу, кручу её и смотря прямо в глаза:

— Но кто же, если не мы⁈ За Вами — теория, за мной — воплощение теории на практике.

Вижу — колеблется и, тогда:

— Неужели не хотите стать основоположником? Классиком? Пророком, наконец — как Буда, Иисус, Магомет и Маркс⁈

Подражая отцу Гамлета:

— «Призрак ходит по Европе — призрак…». Как будет называться общественный строй после победы «тектологизма»?

Смеётся:

— Пока не знаю!

— Пусть будет «общество потребления»… — протягиваю ладонь, — так Вы со мной, Александр Александрович?

Слегка побледнев:

— Я с Вами, Серафим Фёдорович!