Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+

Глава 2 Хореография

Тридцать минут.

Тридцать долгих, мучительных минут я провел в состоянии, которое на медицинском языке можно было бы описать как «острая поствыбросовая астения, осложненная тревожным расстройством и когнитивным диссонансом».

Проще говоря, я чувствовал себя как выжатый лимончик.

Воздух в кабинете всё еще хранил сладковатый, пудровый шлейф духов Татьяны Викторовны. И, конечно же, запах моего собственного позора.

Я лихорадочно проветривал, размахивая полотенцем, как сумасшедший знаменосец. Каждая клетка моего тела помнила прикосновение к её груди.

Теплое, упругое, живое…

Я снова почувствовал предательский, щекочущий импульс в штанишках и судорожно тряхнул головой.

Нет, черт возьми, соберись, Орлов! — внушал я себе, расстилая свежую простыню на кушетке. — Ты — медик. Профессионал. Сейчас придет объект твоих тайных студенческих фантазий, и ты должен работать, а не пялиться на её… на её бедра!

Мысль о бёдрах Алисы Захаровой добила остатки моего спокойствия. Я представил эти ноги — длинные, с идеальной рельефной мускулатурой, которые в телевизоре казались недосягаемым произведением искусства. И вот сейчас они будут здесь, в метре от меня. Мои руки будут их касаться.

Боже, какой же я идиот.

Три года мечтал о женском внимании, а когда получил нечто большее, чем мог вообразить, — впал в панику.

Что вот вообще означал этот инцидент в санузле? Была ли это спонтанная помощь утопающему в море его же гормонов? Или это был тонкий, изощренный способ привязать меня и сделать своей игрушкой?

«Наш маленький секрет».

Фраза, которая отзывалась в ушах огненным эхом.

Я взглянул на часы. До прихода Алисы оставалось пятнадцать минут. Этого было более чем достаточно, чтобы окончательно сойти с ума.

Мое спасение пришло оттуда, откуда я не ждал — из глубин медицинского образования. Я сел на стул, закрыл глаза и начал мысленно прокручивать анатомию человека.

Не похабную, а самую что ни на есть научную: наружная поверхность подвздошной кости, крестец, копчик…

Сухие термины, и скучные схемы из учебника Грея — это был мой щит. Мой душевный анальгин.

К тому моменту, как дверь почти бесшумно открылась, мне практически удалось убедить себя, что я всего лишь бездушный биомеханический аппарат по устранению мышечных дисфункций. Почти…

Алиса Захарова вошла не как обычный смертный. Она вплыла. Дверь открылась, и в проеме возникла фигура в синем тренировочном костюме, который сидел на ней так, будто был создан по мерке парижским кутюрье. Рост под метр семьдесят пять, без учета коньков, которые она держала в руке. Серебристые лезвия блестели, как холодное оружие.

Ее волосы были белыми. Не седыми и не пепельными, а именно белыми, как первый снег, и заплетены в тугую, сложную косу, лежавшую на затылке тяжелым, идеально гладким жгутом. Они оттеняли ее кожу — молодую, нежную, которую хочется облизать, без единой веснушки. И на этом ослепительном фоне сияли ее глаза — холодные, пронзительные, цвета зимнего неба перед метелью.

Её глаза скользнули по мне, быстрые и оценивающие, и я почувствовал себя лабораторным препаратом под микроскопом.

— Алексей? — её голос был ровным, без тепла, но и без неприязни. Просто констатация факта. — Меня к вам направила Татьяна Викторовна. Захарова Алиса.

— Да-да, проходите, — я почувствовал, как голос срывается на фальцет, и сглотнул. — Рад… познакомиться. То есть, приступить к работе.

Она кивнула, поставила коньки у стены и, не говоря ни слова, принялась расстёгивать замок кофты. Под ней оказался простой чёрный топ, но на её теле он выглядел как верх эротики. Контраст чёрной ткани и её кожи был настолько резким, почти вызывающим. Каждый мускул торса был прорисован, словно у греческой статуи, высеченной из мрамора. Плечи, спина, упругий пресс, торчащие сосочки…

О-о-о-о-о… боже!

Я снова почувствовал слабость в коленях.

Musculus latissimus dorsi… musculus trapezius… — затараторил я в уме. — Только мышцы спины, только трапеции, только плечи, и ничего, млять, другого!

— На что жалуетесь? — выдавил я, стараясь звучать профессионально.

— Спина. Вся, — она сказала это так, будто это было общим местом. — И левая нога. Задняя поверхность бедра. Прошлогодняя травма.

Она легла на кушетку лицом вниз, положив голову в специальное отверстие. Белая коса лежала на простыне, как дорогая нить жемчуга. Ее поза была одновременно расслабленной и полной скрытой мощи.

Готовая к действию пантера, — пронеслось в голове.

Я глубоко вздохнул, налил в ладони масло — охлаждающее, с ментолом, специально выбранное, чтобы гасить любые непрофессиональные мысли, — и прикоснулся к ее спине.

Кожа была прохладной, как и подобает снежной королеве, и идеально гладкой, будто фарфоровой. Но то, что было под ней, заставило меня забыть о всех анатомических мантрах и даже попавших на глаза аккуратных маленьких сладеньких сосочках.

Это была не просто спортсменка. Это был ходячий мышечный панцирь…

Трапеции были налиты, как каменные глыбы. Длиннейшие мышцы спины напряжены до состояния стальных тросов.

Ого, да они себя прям загоняют на этих тренировках! — пролетела мысль в голове, и я начал с легких поглаживаний, пытаясь разогреть ткани, но под пальцами чувствовал лишь монолитный, неподатливый массив.

— Сильнее, — раздался ее голос из-под отверстия кушетки. Безразличный, но твердый. — Не надо меня щекотать. Мне нужен оздоровительный массаж, а не… ласка.

Отлично, значит, с самого начала решила показать, кто тут главный, да? Ладно, вызов принят!

Я усилил нажим, вкладывая в ладони весь вес. Мои пальцы упирались в сплошные узлы зажатий.

Это было похоже на попытку размять бетон.

Я работал молча, сосредоточившись на технике, забыв о любых извращениях, которые я мечтал вытворять с её телом.

Сейчас я лишь искал триггерные точки, источники боли. Производил глубокие разминания, трение, растяжение. Она не издавала ни звука. Её дыхание оставалось ровным и глубоким.

Прошло минут двадцать.

Мои собственные мышцы горели от напряжения, а её спина, казалось, лишь слегка поддалась. Следом я перешел на заднюю поверхность бедра, на ту самую «травму». Подколенное сухожилие было невероятно жестким. Я работал с ним, чувствуя под пальцами рубцовую ткань, память о старом надрыве.

И тут случилось нечто.

Когда я особенно глубоко прошелся большим пальцем по месту крепления сухожилия, она едва слышно ахнула. Не от боли, а скорее от неожиданного облегчения. Ее бедро, до этого лежавшее неподвижно, дрогнуло.

— Вот тут… — она произнесла, и в ее голосе впервые появились какие-то нотки, кроме ледяной вежливости. — Да… здесь.

Это «да» было тихим, почти интимным признанием. Оно неожиданно ударило мне в пах с той же силой, что и стоны Татьяны Викторовны, но по-другому.

Холодная королева растаяла на секунду, и это было чертовски сексуально. Даже сексуальнее её упругой маленькой попки, упрятанной в штанишки, ткань которых слегка зажевалась меж её…

О чёрт! Не смей! Не смей вставать!

Я сосредоточился на одной точке, работая с ней с особым тщанием, пытаясь отогнать дурацкие похабные мысли. И вскоре начал чувствовать, как под моими пальцами плотная ткань постепенно начинает отпускать, становится мягче, пластичнее.

Алиса снова задышала глубже, и я увидел, как расслабляются мышцы её шеи и плеч. Мое профессиональное эго, затоптанное её холодным приемом и воспоминаниями о санузле, воспряло духом.

Я делал своё дело. И делал его хорошо.

Внезапно дверь в кабинет распахнулась без стука.

На пороге появилась девушка. Рыжая, как осенний лист, с короткой стрижкой и глазами цвета зеленого льда. На ней был похожий тренировочный костюм, но надетый с таким вызовом, что он казался вечерним платьем.

— Алиска, вот ты где, оказывается! — её голос был звонким и насмешливым. — Я тебя везде ищу, а ты тут нежишься, значит!

Алиса не пошевелилась, лишь голос её снова стал ледяным.

— Я не нежусь, Ирина. Я восстанавливаюсь. Буду через десять минут.

Ирина — значит, вот как зовут эту девушку. — подумал я, и рыжуля вошла внутрь, позволив двери захлопнуться за собой.

Ее взгляд скользнул по мне с ног до головы, медленный, оценивающий, как будто она покупала лошадь на аукционе.

— Ну ладно. — она прищурилась. — А это? А это и есть наш новый… массажист? — она протянула слово, вложив в него целую гамму смыслов. — Молодой… а Виктор Петрович куда делся?

— На больничном он, — коротко ответил я, чувствуя, как под её взглядом закипает что-то между раздражением и интересом.

— Жаль, дядька был милый, — надула губки Ирина, но в её глазах плясали чертята. — Ну что, золотые ручки, поможешь нашей принцессе взлететь?

— Я стараюсь, — буркнул я, продолжая работать с бедром Алисы, и тут же про себя выругался.

Золотые ручки? Она что, решила мне погоняло присвоить прямо с порога? Какого хрена?

— Судя по тому, как она замерла, у тебя получается, — Ирина подошла ближе, её бедра двигались при ходьбе с вызывающей пластичностью. Она обошла кушетку и села на стул для клиентов, развалившись на нем с видом хозяйки положения. — Жду вместе с тобой, Алис, а то вдруг наш новый специалист тебя совсем расслабит, а нам ведь на лёд выходить надо.

Она устроилась поудобнее, закинув ногу на ногу, и уставилась на меня. Её присутствие было таким же физическим, как и прикосновение или даже удар по яйцам.

Я чувствовал ее взгляд на своей спине, на своих руках. Работать стало в сто раз труднее. Алиса снова застыла в прежней напряженной позе, но теперь ее молчание было наполнено неприязнью.

Следующие десять минут стали для меня пыткой. Я пытался сохранять профессионализм, но делал всё быстрее и грубее, стараясь поскорее закончить. Под занавес я едва не сорвался, когда Ирина сказала:

— Интересно, а ты и с мужчинами так же работаешь? Или только девочек балуешь?

Прежде чем я успел найти что ответить, Ирина стремительно поднялась со стула. С хитрой, озорной улыбкой она подошла к кушетке, наклонилась и… нежно, но точно щипнула Алису за упругую ягодицу, чуть ниже которой я прямо сейчас усердно разминал мышцы.

— И тут еще хорошенько разомни, золотые ручки! — бросила она мне и пулей вылетела из кабинета.

Алиса вскрикнула — коротко, больше от неожиданности, чем от боли, — и резко дёрнулась, начав подниматься с кушетки.

— Ирина! — гневно крикнула она в захлопнувшуюся дверь, ставя ножки на пол, а потом встав, сделала несколько стремительных шагов, словно собираясь броситься в погоню.

Но у самой двери она остановилась, сжала кулаки и громко, сдавленно выдохнула.

Постояв так секунду, она медленно, с королевским достоинством вернулась к кушетке, молча надела кофту, подобрала с пола свои коньки и, не глядя на меня, вышла, притворив дверь с такой аккуратностью, будто это была бомба.

Дверь закрылась.

И я остался один в тишине, пахнущей ментолом, женской враждой и… внезапной игрой, в правила которой я не был посвящён.

Я уставился на массажный стол, на ту самую простыню, где только что лежало тело, способное свести с ума.

Чёрт, какого хрена влетела эта Ирина со своими выходками…

Они что, подружки? — эта мысль вертелась в голове, обрастая абсурдными догадками. — Я вот думал, они соперницы…

Хотя, может, у них такие странные, соревновательные отношения? Или это просто способ вывести друг друга из равновесия? А может, Ирина просто бесит Алису, потому что та не отвечает ей взаимностью?

Боже, да я сейчас сойду с ума от этих домыслов. Зачем оно мне? Я тут, чтобы заработать на общагу, ну и помять попки фигуристок, — я похабно улыбнулся, лелея эту мысль, а затем в голову влезла ещё одна. — Хм, Татьяна… интересно, а она… ещё раз мне «поможет», если я попрошу? И куда, а точнее, насколько далеко может зайти наш с ней маленький секрет? Оо, я очень надеюсь, что до уровня, где я буду пыжить своим членом её прекрасную задницу!

— Фух. — я громко выдохнул.

Мне нужно привести в порядок кабинет. — подумал я, отбрасывая все прочие дурацкие мысли. И с механической точностью начал стирать следы сеанса: выбросил одноразовую простыню, протер стол антисептиком, расставил флаконы с маслами по полочкам.

Рутинные действия немного успокоили взбудораженные нервы. Я даже успел сделать пару записей в журнале, отметив основные жалобы Алисы и использованные техники, когда в дверь постучали.

— Можно? — в кабинет заглянула та самая секретарь-брюнетка с грудью — произведением искусства. Она улыбнулась мне дежурной, но симпатизирующей улыбкой. — Татьяна Викторовна просит вас к себе, для отчёта.

Сердце, только-только успокоившееся, снова сделало сальто в груди.

«Для отчёта».

Эти слова звучали теперь как приговор с отсрочкой. Вспомнилось всё: и её спина под моими руками, и её низкий стон, и санузел… и её рука, прижимающая мою ладонь к своей шикарной груди.

— Хорошо, я сейчас, — кивнул я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Секретарша не ушла. Она какого-то хрена сделала шаг в кабинет, и её взгляд скользнул по мне — не оценивающе, как у Ирины, а с лёгким, почти профессиональным любопытством, будто я был интересным случаем.

— Не волнуйтесь, — сказала она, и в уголках её губ дрогнула едва заметная улыбка. Она обвела кабинет взглядом, будто чувствуя остаточное напряжение в воздухе. — Она сегодня в хорошем настроении. Похоже, ваш сеанс пошёл на пользу.

Секретарша наконец выплыла из кабинета, оставив за собой шлейф парфюма и новую порцию неразрешимых вопросов.

В хорошем настроении? Звучит как бальзам на душу…

Но… какого чёрта всё-таки вообще здесь происходит? Почему эта секретутка выглядит как порномодель, млять⁈ Кто её нанял? Не, ну понимаю, если бы тут тренером был мужик, но не Татьяна же. Да с такими сиськами и жопами, я считаю, должно быть запрещено одеваться столь вызывающе!

Чёрт! — я почувствовал, как мой член снова окреп. — Все женщины в этом месте словно сговорились держать меня в состоянии перманентного возбуждения и полнейшей растерянности!

Я глубоко вздохнул, ещё раз провёл рукой по лицу и направился к кабинету Татьяны Викторовны. Предстоящий разговор пугал гораздо больше, чем любая сессия по анатомии.

Сердце уходило в пятки из-за мыслей, меняющихся слишком быстро. События могли развернуться совершенно неожиданно. Я мог бы зайти, и с порога она бы накинулась на меня, и мы бы трахнулись. Но она могла бы и пожалеть о случае в санузле, и уволить меня, сославшись на ошибку, или просто без объяснений.

В общем, разговор обещал быть… или приятным, или нет.

Я постучал в дверь.

— Войдите!

Татьяна Викторовна сидела за своим столом, а в руках она держала планшет, изучая какие-то графики. Она выглядела так, будто утреннего инцидента в санузле просто не было.

— Ну как, Алексей? — подняла она на меня взгляд. В её глазах читалась деловая заинтересованность, но в уголках губ пряталась та самая, знакомая мне улыбка. — Выжил?

— Вроде бы, — осторожно ответил я, останавливаясь перед столом.

— Алиса — сложный клиент. Ледяная стена. Но, судя по тому, что я вижу, — она перевела взгляд на стекло, за которым я увидел Алису уже на льду, — амплитуда в ронджампе увеличилась на пару градусов. Это хороший результат.

Я почувствовал небывалый прилив гордости. Значит, моя работа была не бесполезной.

— Спасибо.

— Не за что. Вы хороши, и я в этом не сомневалась, после того как вы… помяли и меня. — произнесла она с довольной и хитрой улыбкой.

Ох, она явно имеет в виду не только массаж!

Член тут же набух из-за картинок, возникших перед глазами.

В этот же момент Татьяна отложила планшет и сложила руки на столе.

— А теперь давайте поговорим о вашей… э… проблеме. Той, что в штанах.

Я покраснел, как рак… Как рак со стояком!

— Татьяна Викторовна, я…

— Успокойтесь, Алексей, — она мягко прервала меня. — Я не собираюсь вас увольнять или читать мораль. Напротив. Вы нам нужны, и я хочу вам помочь, но ваш… энтузиазм… может стать серьезной проблемой. Для вас. И для моих девочек.

Она откинулась на спинку кресла, изучая меня.

— Я… я не понимаю.

— Вы — молодой, симпатичный парень. Они — красивые, соблазнительные девушки, запертые в мире жесткой дисциплины и тотального контроля. Вы для них — как глоток свежего воздуха для узника. Новизна. Запретный плод. Понимаете?

Я неуверенно кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

— Алиса, хоть и ведёт себя как айсберг, наверняка где-то внутри заинтересовалась. А вот другая девушка, Ирина, она… она озорная хулиганка, и она будет вас провоцировать. Подшучивать. Вы с ней познакомитесь чуть позже.

Да уже познакомились, — пронеслось у меня в голове. — Чёрт, как же хорошо она их знает.

— Есть и другие, поэтому вам нужно научиться держать себя в руках и просто делать свою работу.

— А… как? — вырвалось у меня.

Она рассмеялась. Звонко, искренне. После чего с хитрой улыбкой прошлась по моему телу. Её взгляд был хищным, оценивающим, будто жаждущим мне отсосать. Потом она встала и подошла к окну, глядя на каток с задумчивым видом.

— Первое. — произнесла она на выдохе. — Дыхание. Когда чувствуешь прилив — дыши глубже. Кислород сжигает адреналин. — она направилась в угол кабинета, к неприметной двери. — Второе. Фокус. Концентрируйся на мышце, с которой работаешь. Представь ее схему, крепление, функцию. Ты же медик. — сказала она, открыв дверь, за которой показался небольшой гардероб. — Преврати это в научный эксперимент. И третье… — произнесла она, обернувшись, и в ее глазах снова заплясали те самые хищные огоньки. — … самое главное — я буду тебе помогать…

Она сделала паузу, и ее голос стал тише, интимнее. Пальцы потянулись к пуговицам строгого пиджака. Расстегнув его, она вальяжно сбросила его на полку. Затем последовала водолазка, открыв взору дорогой чёрный кружевной бюстгальтер, едва сдерживавший ее пышную, соблазнительную грудь. Движения её были медленными, ритуальными. Она повернулась спиной, и я замер, наблюдая, как она расстёгивает юбку и позволяет ей упасть на пол. Трусики были из той же чёрной кружевной коллекции, и они подчеркивали округлость ее аппетитно вкусных ягодиц, между которыми я возжелал зарыться.

Она осталась лишь в нижнем белье, её тело, несмотря на возраст, было упругим и возбуждающим, с мягкими, зрелыми изгибами, которые дышали опытом и уверенностью.

— Подойди, — мягко скомандовала она, отходя вглубь гардеробной, в угол, скрытый от случайных взглядов через стеклянную стену кабинета.

Я, завороженный, последовал за ней.

— Ты представляешь, что может случиться? — заговорила она соблазнительным шёпотом, от которого моё сердце застучало быстрее. — Тесный кабинет. Полумрак. Полуобнаженные, возбужденные тренировкой тела… — её рука легла на мой живот, заставляя мышцы пресса вздрагивать. — Они годами живут в режиме жесткого контроля, а тут появляется парень с руками, которые дарят невероятное расслабление… — её пальцы скользнули ниже, к ширинке моих брюк, и я ахнул. — Что ты будешь делать, если одна из них попросит тебя о… более глубокой релаксации? Если захочет, чтобы ты сделал массаж не только руками?

Она осторожно и медленно расстегнула мои брюки, и я почувствовал, как по телу разливается жар. Мой член, уже напряженный, упруго выпрямился.

— Т-такое… возможно? — выдавил я, и голос мой предательски дрогнул. — Они же спортсменки… профессионалы…

Татьяна Викторовна мягко усмехнулась, обхватив мой член своей прохладной ладонью.

— Они прежде всего женщины, Алексей. — пальчики её правой руки нежно сжались вокруг ствола, предвещая что-то поистине божественное. — А женщины, лишенные… внимания, способны на многое. — она говорила так нежно и сладко, что в голове тут же пропали лишние мысли, я смотрел только в её завораживающие глаза, изредка поглядывая на её грудь. — Особенно когда им кажется, что ситуация под контролем. Вдруг Алиса захочет проверить, насколько ты… вынослив? Или Ирина решит, что лучший способ получить преимущество — это отвлечь массажиста своим телом от тела соперницы? — её рука начала ритмично двигаться, и я закатил глаза от нарастающего удовольствия. — Ты должен быть готов ко всему и не поддаваться. И помнить… — она наклонилась, и её губы коснулись моего уха. — … куда можно прийти за… помощью.

— Я буду… — с трудом произнес я, ощущая её горячее дыхание слева, запах её парфюма, смешанного со сладкой кожей, и моим животным возбуждением.

— Скажи это… — требовательно произнесла она, продолжая скользить ладонью по члену.

— Я буду помнить! — выпалил я, и получилось громче, чем стоило.

Она улыбнулась, мягко и довольно, явно добившись своего.

— Хорошо, а теперь наслаждайся. — сказала она, ускоряя ласки моего члена, её рука с профессиональной хваткой двигалась туда-сюда, доставляя мне наслаждение.

Чёрт, что же она вытворяет! Такое ощущение… что все её слова об…

— Ох… как приятно! — вырвалось из меня.

Слова о девушках и вся эта её тирада про «лишённые внимания» и прочее, ох… такое ощущение… что всё это касается в первую очередь её самой!

Её пышная грудь была так близко, что я не справился с желанием и скользнул рукой к ней, ловко пробравшись под правую чашку бюстгальтера, оттянув кончиком пальцев бретельку.

И, о боже, это было просто чудесно ощутить ладонью её чуть прохладную нежную кожу, и сосочек, ох… как только я его зацепил пальцами, понял, что я на грани, и моё тело напряглось в предвкушении разрядки.

Я впился пальцами в её грудь, сжав так сильно, как только мог, в своем полупомешаном состоянии.

О боже! О боже! — я запрокинул голову и закрыл глаза, она тут же ускорила движения, и я простонал:

— Я… я сейчас…

— Только не на пол, — прошептала она и резко опустилась передо мной на колени.

Её пальцы обхватили член крепче, движения стали быстрее, точнее. Она знала, что делает. Я не мог сдержаться и с тихим стоном начал обильно кончать, и она ловко подхватывала все теплые капли спермы своей ладонью, продолжая при этом дрочить второй рукой, но сбавляя темп с каждой секундой.

Она доила меня, доила мой член с минуту, будто желая забрать всё, что было.

Несколько капель нагло пролетели мимо ладони и упали на её грудь и руку выше локтя. От этого зрелища я почувствовал еще один спазм, и мой член напрягся, и следующая, последняя струя горячей спермы мощным выстрелом ударилась ей прямо между грудей, упруго зажатых в бюстгальтере, и потекла вниз в ложбинку.

— Аах, — она сексуально вздохнула, ощутив это, и прикусила губу, после чего смерила меня строгим взглядом. — Как метко…

— Я… я всё, — прошептал я, чувствуя, как земля уходит из-под ног, а ноги подкашиваются.

Я тяжело дышал. И не отрывал взгляда от того, что натворил.

Боже, я же её всю обкончал! И… о боже как же мне нравится этот вид!

Она поднялась, все так же держа ладонь смоченной, и смотрела на меня с теплой, почти нежной улыбкой.

— А теперь иди, и отдохни перед новым сеансом.

Я быстро натянул штаны и вышел из её кабинета с головой, идущей кругом. Шёл по коридору, пытаясь осмыслить все, что произошло за этот день.

От позорного инцидента в санузле до ледяного приема Алисы, от провокаций Ирины до странной, всепоглощающей заботы Татьяны Викторовны в гардеробной.

Внезапно из-за угла появилась Ирина. Она явно поджидала меня.

— Ну что, новичок, — она уперла руки в боки, оглядывая меня с ног до головы. — Отчитался перед начальством?

— Да, — коротко ответил я, вспоминая совет Татьяны Викторовны о уверенности.

— И что, поругала? — её глаза блестели от любопытства.

— Напротив. Похвалила, — я попытался вложить в голос как можно больше безразличия.

— Ого, — Ирина удивленно подняла брови. — Значит, и впрямь золотые ручки! Ладно, посмотрим. У меня скоро сеанс. Не опоздай. — она повернулась и пошла, на прощание бросив через плечо: — И готовься поработать как следует. У меня всё болит. Всё!

Я смотрел ей вслед, на её упругую, покачивающуюся в такт шагам попу, и чувствовал, как по спине бегут мурашки.

Совет Татьяны Викторовны о дыхании и фокусе внезапно показался просто смехотворным.

Фокус покус, млять… — мысленно произнёс я, глядя на удаляющуюся задницу Ирины, и тут же начал повторять. — Musculus glutaeus maximus… Musculus glutaeus maximus…

Мне предстояло провести сеанс с Ириной, той самой, что нагло ворвалась в кабинет и как будто проверяла меня на прочность.

Я продолжал стоять в коридоре с неким странным ощущением, что она обязательно что-нибудь выкинет во время сеанса.