Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+

Глава 7 Прокат

— Ох… бедный… — ее голос прозвучал притворно-сочувственно, а в глазах плясали чертики. — Тебе, наверное, очень хочется сбросить напряжение с этой… внушительной штучки, — прошептала она с насмешкой, и ее взгляд скользнул по моему напряженному члену, который пульсировал в такт бешеному сердцебиению.

Она играет со мной, как кошка с мышкой! И, черт побери, мне это нравится! Ее грудь… боже, как она дышит… Каждый вздох заставляет эти божественные формы подрагивать под кружевом. А между ног… эта влажная темнота… так близко…

И затем она сделала нечто совершенно неожиданное. Она аккуратно, почти невесомо, подхватила мой член своими ступнями, зажав его между своими изящными, ухоженными пяточками и пальчиками, и начала ритмично, с отточенным мастерством двигать ногами, создавая невероятное, дразнящее, почти невыносимое трение.

Боже правый… ее ноги… ее чертовски сексуальные ноги… Она дрочит мне ногами! А ее киска… я вижу ее влажные губы… Они такие пухлые, налитые, вкусные… Черт, да она вся мокрая от этого! От моего члена!

Я застонал, не в силах вынести это:

— Аах…

— Нравится? — тихо спросила она, и в уголках ее губ играла та самая хитрая улыбка.

— Д-да… — выдавил я, чувствуя, как по телу разливается знакомый жар, а внизу живота сжимается тугой, болезненный узел.

Мы смотрели друг на друга. Ее взгляд был властным, полным торжества и наслаждения от моей немощи, а ее пышная грудь вздымалась в такт учащенному дыханию. Волна наслаждения накатывала, одолевая всё мое тело, неумолимая и сокрушительная.

Я не выдержу… сейчас кончу… глядя на ее мокрую сладкую киску…

— Если продержишься еще немного, — ее голос стал томным, соблазняющим, и она слегка наклонилась ко мне, так что я почувствовал тепло ее дыхания, — то я… может быть… возьму его в рот.

Мой мозг тут же взорвался. Ее слова, произнесенные с такой сладострастной интонацией, прозвучали как гром среди ясного неба. Перед глазами мгновенно возникла яркая, похабная картинка: ее губы, ее язык, ее влажный горячий рот на моем члене…

Она будет сосать мне? Она действительно это сделает? Ее слюна на моем стволе… ее язык под головкой… О-о-о-о, боже!

Это была последняя капля. Сдерживаться было уже невозможно. И тут она ускорила движения своими ступнями, будто специально, ее пятки давили на основание члена, а пальцы ног скользили по чувствительной головке, доводя до исступления. И вскоре я не смог сдержаться, и с громким, сдавленным стоном я начал кончать.

Первая горячая струя вырвалась с такой силой, что брызги разлетелись по ее ногам выше коленей. Следующие пульсирующие потоки спермы, густые и обильные, покрывали ее ухоженные ноги, заливая ступни и застревая между пальцами. Последние капли дрожащей дугой упали на пол, завершая этот непристойный акт.

Судороги удовольствия выгибали мое тело, и я, почти теряя сознание, смотрел, как мое семя медленно растекается по ее шёлковой коже. Она не сразу убрала ноги, продолжая движения еще несколько секунд. Она просто наблюдала — ее взгляд скользил по испачканным ногам, по блестящим следам на своей коже, по каплям, падающим на пол. В ее глазах читалось то же хищное, довольное удовлетворение, что и в прошлый раз, но теперь к нему добавилось нечто новое — любопытство, почти научный интерес к результатам своего эксперимента.

Ее глаза блестели, а на губах застыла улыбка охотницы. Следом ее голос прозвучал властно, но с новой, странной ноткой — какой-то смеси брезгливости и одобрения:

— Принеси полотенце и вытри то, что натворил. Аккуратно.

Я, все еще дрожа, поднялся и принес полотенце. Пока я наклонялся, чтобы вытереть ее ноги, мой член, к моему ужасу, снова начал наполняться кровью, подрагивая в такт учащенному сердцебиению.

Черт, она же видит… видит, как я снова возбуждаюсь… Видит, как мой опустошенный член реагирует на ее испачканные спермой ноги, на этот развратный вид, на ее власть надо мной.

Я украдкой взглянул на ее киску — такая близкая, такая мокрая, ммм… какие соблазнительные половые губки… Когда я закончил, она вдруг схватила меня за волосы и резко потянула к себе. Наши лица оказались в сантиметре друг от друга.

— Ты такой возбужденный… — прошептала она, и ее губы коснулись моих.

Поцелуй был влажным, жадным, полным обещаний. Мой член уперся в ее промежность, и я застонал, чувствуя ее тепло. Она одной рукой продолжала держать меня за волосы, а другой обхватила мой член и начала медленно, почти лениво дрочить, синхронизируя движения с поцелуем.

Ее язык играл с моим, то нежно, то агрессивно, а пальцы скользили по моему стволу, то ускоряясь, то замедляясь, доводя до безумия. Потом ее свободная рука скользнула к моей груди, щипнула сосок, заставив меня вздрогнуть, и она прервала поцелуй.

— Можешь посмотреть, — сказала она, бросая взгляд вниз на свой бюстгальтер, в ее глазах читался вызов. — Если хочешь…

Я дрожащими руками неумело расстегнул ее бюстгальтер, и грудь в тот же миг вывалилась наружу — пышная, тяжелая, с большими темными ареолами и набухшими сосками.

Боже… они еще прекраснее, чем я представлял… Такие полные…

Мой член дернулся в ее руке, и она снова принялась его дрочить, уже быстрее. Потом она снова схватила меня за волосы и с силой, грубо прижала к своей груди.

— Соси, — скомандовала она.

Я с жадностью приник к ее соску, обхватив его губами. Он был твердым, упругим. Я сосал, лизал, покусывал, а она в это время активно дрочила мой член, ее пальцы ловко скользили по напряженной плоти.

— Да… вот так… — стонала она, запрокинув голову.

Ее стоны, ее сосочек во рту, ее рука на моем члене — все это было слишком. Я чувствовал, как подходит новая волна оргазма, еще более мощная, чем первая.

— Я… я снова… — простонал я, чувствуя, как волна нарастает с невероятной силой.

— Кончай, — приказала она полушепотом, ускоряя движения руки. Ее пальцы сжимали мой член с почти болезненной интенсивностью. — Кончай на меня.

Мое тело содрогнулось в новом, еще более мощном оргазме. Первые горячие струи спермы вырвались из меня, попав ей на руку и запястье. Следующие пульсирующие потоки выплеснулись на ее живот, растекаясь по гладкой коже и образуя мутные дорожки, которые медленно стекали вниз, к тому самому темному треугольнику между ног. Отдельные капли долетели до массажного стола, создавая причудливые узоры на клеенке.

Я тяжело дышал, обессиленно прислонившись к ней, чувствуя, как ее грудь поднимается и опускается в такт ее собственному учащенному дыханию. Она не оттолкнула меня сразу, позволив несколько секунд просто стоять в этом интимном положении.

— Ну вот, — наконец произнесла она, и в ее голосе слышалась странная смесь усталости и удовлетворения. — Кажется, с тебя хватит.

Она медленно, почти небрежно провела чистой рукой по моей щеке, заставляя меня вздрогнуть. Ее пальцы были липкими от моей спермы, и этот контраст — ласковый жест и физическое напоминание о только что случившемся — сводил с ума.

Потом она отстранилась от меня и, вытерев следы нашей похоти со своего тела, начала медленно, с театральной неспешностью, одеваться. Каждое ее движение было отточенным, красивым, завораживающим. Я не мог оторвать глаз от ее тела — влажного от пота, испачканного моим семенем, но все еще невероятно прекрасного в своей зрелой, могущественной красоте.

— Ты сегодня был очень… старательным, — сказала она, застегивая бюстгальтер.

Ее пышная сочная грудь, еще секунду назад доступная моим взглядам и прикосновениям, снова оказалась скрыта кружевом. Затем она наклонилась, чтобы поднять штаны, и на мгновение я увидел соблазнительную округлость ее ягодиц, прежде чем ткань скрыла их от меня.

И только теперь, полностью одетая, собранная, она посмотрела на меня, и ее взгляд был тяжелым, полным того самого хищного удовлетворения, что и раньше, но теперь в нем читалась и тень усталости.

— Я ухожу, Алексей, — сказала она, и ее губы тронула легкая, почти невидимая улыбка, затем она развернулась и уже подходя к двери бросила через плечо. — Спина… она, наверное, будет болеть после сегодняшних нагрузок. — она остановилась у самой двери и, обернувшись вполоборота с задумчивым видом и хитрыми, слегка прищуренными глазками, проговорила: — Значит… нужно будет прийти к тебе снова на массаж?

Дверь закрылась за ней, оставив меня стоять в луже моего собственного добра и наслаждения, в воздухе, густом от запаха секса, ее духов и чего-то еще — чего-то нового, чего-то опасного и невероятно манящего.

Я сидел, опершись спиной о шкафчик с маслами, тяжело дыша, сердце колотилось как сумасшедшее. В голове был полный хаос, вихрь из обрывков мыслей и образов.

Да, мне снова понравилось. Пускай это и было отчасти унизительно, но в то же время так порочно и так невероятно возбуждающе. И в этот раз к знакомому коктейлю чувств добавилось новое — жгучее, навязчивое, почти болезненное желание. Желание не просто быть ее игрушкой, а получить больше.

Когда же, — подумал я, глядя на захлопнувшуюся дверь, — когда же она позволит мне не просто лизать ее или дрочить себе под ее взглядом? Когда она наклонится и возьмет мой член в свой рот? Когда ее губы обхватят головку, а язык будет скользить по самой чувствительной моей части? Или, о боже… когда я наконец смогу войти в нее, трахнуть эту величественную, властную богиню, почувствовать, как ее внутренности сжимаются вокруг члена?

Путь к этому, я чувствовал, будет долгим и полным новых, изощренных испытаний. Каждая наша встреча — это новый уровень в ее игре, новый виток манипуляции и страсти. И я, к своему ужасу и восторгу, сгорал от нетерпения узнать, что же она придумает в следующий раз.

Ну вот и всё, Орлов. Сеанс окончен. Пациентка, если можно так выразиться, довольна.

С силой оттолкнувшись от шкафчика, я заставил себя двигаться. Действия были механическими, отточенными до автоматизма: собрать испачканные полотенца, выбросить в специальный бак. Влажной тряпкой пройтись по полу, смывая следы моего удовлетворения — засохшие капли, пятна…

Боже, я кончал так много, будто годами копил… — пронеслось в голове.

…заправить массажный стол чистой, хрустящей простыней. Последним аккордом я распахнул окно. Свежий холодный воздух ворвался в комнату, словно пытаясь очистить ее от греха, но густой, сладковато-пряный аромат ее тела и ее власти, казалось, въелся в самые стены.

Не выветрить. Никогда не выветрить.

Потом был санузел. Я поймал свое отражение в зеркале — растрёпанные волосы, раскрасневшееся лицо, широко раскрытые глаза, в которых читалась смесь опустошения и дикого, ещё не остывшего возбуждения. Я выглядел как человек, переживший крушение поезда и оставшийся в живых лишь для того, чтобы помнить каждую деталь катастрофы.

Вода в кране была прохладной. Я намылил руки и принялся отмывать свой бедный, измождённый член. Он был чувствительным и слегка подрагивал, будто в нервной лихорадке, когда я проводил по нему ладонями и пальцами.

Вот он, главный виновник торжества. Мой верный спутник, который вечно меня подставляет. Сначала на Алису встал при виде её жопки, потом на Ирину… при мысли о её… млять, а теперь вот, после всей этой вакханалии с Татьяной, он всё ещё подаёт признаки жизни? Неужели тебе мало, а?

Я с силой тряхнул головой, пытаясь сбросить оцепенение. Вытерся жестким полотенцем, привёл в порядок волосы, поправил одежду. В зеркале теперь смотрел на меня не потерянный мальчик, а… уставший молодой мужчина с слишком взрослыми глазами. В них было что-то новое — тень, отблеск того порочного знания, которое мне подарила Татьяна Викторовна.

Мне позарез нужен кофе. Горячий, крепкий, обжигающий. Что-то, что вернёт меня к реальности, к тому, что я — Алексей Орлов, студент-медик и временный массажист, а не раб своей похоти и игрушка в руках властной женщины.

Я вышел в коридор. Он был пуст и безмолвен. Подойдя к ресепшену, я обнаружил, что стойка пуста.

Странно. Где же Света? Обычно она тут как тут.

Моё внутреннее чутьё, уже настроенное на режим постоянной боевой готовности, зашевелилось. Я прислушался и услышал приглушённые звуки из-за двери комнатки персонала.

Сделав глубокий вдох, я заглянул внутрь.

Света сидела на небольшом кресле, развалясь с такой небрежной, кошачьей грацией, что это само по себе было формой искусства. Одна её нога была свешена на пол, другая — поджата под попкой, а в изящной руке она держала чашку с дымящимся кофе.

Её волосы были слегка растрёпаны, а красная блузка, расстёгнутая на одну пуговицу больше, чем следовало, открывала взгляду соблазнительный изгиб груди. Она выглядела как картина в стиле «расслабленная секретарша» — недосягаемая, но в то же время такая открытая и притягательная.

Но не она заставила моё сердце совершить сальто-мортале в груди.

У кулера с водой, спиной ко мне, стояла Ирина. Она пила воду маленькими, нервными глоточками, и всё её тело в обтягивающем спортивном костюме было натянуто, как струна. Даже со спины было видно, как напряжены её плечи. Услышав мои шаги, она замерла, а затем медленно, будто против своей воли, обернулась.

Наши взгляды встретились. Всего на долю секунды. Но в её глазах — этих обычно дерзких, зелёных, как весенняя листва, — я прочитал целую бурю эмоций. Панику, стыд, смущение и… что-то ещё, какое-то тёмное, невысказанное любопытство. Её щёки вспыхнули ярким румянцем. Она резко, почти грубо, поставила стакан, громко сглотнула, словно в горле у неё стоял ком, и, не проронив ни слова, пулей вылетела из комнаты, будто её подожгли. Дверь захлопнулась с оглушительным стуком.

Света медленно опустила телефон и подняла на меня взгляд. Её улыбка стала шире, в уголках глаз собрались лучистые морщинки — смесь понимания и лёгкой насмешки.

— Испугалась, видимо, — прокомментировала она, словно наблюдала за интересным природным явлением. — Она тут минут пять воду пила, вся в себе, задумчивая такая, а ты тут как гром среди ясного неба. Интересно, что ты с ней сделал, Лёш? Что она чуть ли не в обморок падает при виде тебя?

Я почувствовал, как по моим щекам разливается предательский жар.

Если бы ты только знала, Свет… Если бы ты знала, что она сама… что делали её пальцы… и тот её тихий, единственный сдавленный стон…

— Ничего особенного, — пробормотал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, и с облегчением плюхнулся на свободный стул рядом с диваном. — Просто массаж. Наверное, перетренировалась.

— Ага-ага, «просто массаж», — она хмыкнула, явно не веря ни единому моему слову. Её взгляд был настолько проницательным, что мне казалось, она читает мои самые постыдные мысли. — Ладно, не буду допрашивать. Кофе хочешь?

Мысль о том, что она снова будет меня обслуживать, как какого-то беспомощного ребёнка, вызвала во мне странный, почти инстинктивный протест. В этом месте, где, казалось, мной помыкали все кому не лень, мне отчаянно захотелось хоть капельки самостоятельности, хоть какого-то контроля… прямо сейчас.

— Да, кофе, — кивнул я, заставляя себя встретиться с её взглядом. — Но, может, ты сама… То есть, ты покажешь мне, как его делать? А то не могу же я тебя постоянно просить, как маленький.

Она посмотрела на меня с лёгким, искренним удивлением, затем улыбнулась — теплее, по-домашнему.

— О, хочешь научиться премудростям высокого искусства? — подмигнула она. — Да мне несложно, конечно, тебе одну другую чашечку кофе сделать. Ну ладно, если хочешь, давай научу. Смотри и запоминай.

Она плавно, с кошачьей пластикой, поднялась с дивана, и я невольно проводил взглядом плавную линию её спины, изгиб талии и округлость бёдер в обтягивающих чёрных брюках. Она подошла к кофемашине и жестом велела мне встать рядом.

— Вставай вот сюда, наш главный специалист по женским мышцам, — сказала она, и её голос прозвучал так близко, что по моей спине пробежали мурашки.

Я послушно встал, как велели, лицом к блестящему аппарату. И тут случилось то, к чему я был совершенно не готов. Она приблизилась ко мне сзади, встала чуть боком, и я всем телом почувствовал её присутствие.

Её бедро, упругое и мягкое, плотно, почти намеренно упёрлось в мою ягодицу. Одновременно её грудь, пышная и невероятно соблазнительная, всей своей тяжестью и теплом легла мне на плечо и часть спины. От неё пахло кофе, дорогими духами с нотками жасмина и чем-то ещё безумно простым и женственным — чистотой, тёплой кожей.

Охренеть… Да она же прижалась ко мне! Всей своей… этой божественной грудью! Я чувствую её… и её бедро… Что это? Случайность? Или… очередная проверка?

Мой организм, только что выжатый досуха Татьяной, отреагировал предательской слабостью в коленях и лёгким, едва заметным, но отчётливым подрагиванием члена, который, казалось, в изнеможении прошептал:

Ну опять? Серьёзно? Я же только что отдал все соки той амазонке!

— Так вот, — её голос прозвучал у самого моего уха, тёплый, бархатный, интимный, пока её пальцы с маникюром двигались над панелью управления, — сначала открываешь вот этот отсек. Видишь? Сыплешь зёрна. — Она взяла мою руку и легонько направила к контейнеру с зёрнами. Её прикосновение было обжигающе-нежным. — Наши девочки вот любят покрепче. И я тоже.

Я кивал, как заводной, стараясь сосредоточиться на её словах, а не на том, как её грудь давит на мою лопатку, передавая каждый удар сердца, а бедро прижимается к моей заднице, создавая невыносимо интимное, почти домашнее трение. Это было опасно по-своему. Не так, как откровенно властные игры Татьяны. Это было… слаще, и оттого, возможно, рискованнее.

— Потом выбираешь тут… капучино, латте, эспрессо… — её палец скользнул по сенсорным кнопкам, почти касаясь моей руки. — Ставишь чашку… вот так, ровненько… и жмёшь «старт». Ну как, всё понял? Всё гениальное просто!

Я сглотнул ком в горле, чувствуя, как пылают мои уши.

— Понял, — выдавил я, и мой голос прозвучал сипло. — Спасибо. Кажется, справлюсь.

— Не за что, — она легко, как пушинка, отстранилась, и я почувствовал странную, внезапную пустоту и холод на том месте, где только что было её тело. — Теперь ты самостоятельный. — она ярко улыбнулась. — Почти как большой.

Я взял свою заветную кружку с только что созданным мною под её чутким и соблазнительным руководством кофе и с облегчением плюхнулся на диванчик. Света тем временем снова устроилась на своём месте, развалившись на кресле с той же небрежной легкостью. Она соблазнительно вытянула ноги, и мой взгляд самопроизвольно, против моей воли, скользнул по длинным, стройным линиям её бёдер, обтянутых тканью, к изгибу талии и снова упёрся в тот самый, гипнотизирующий вырез на груди. Света потягивала свой кофе маленькими глотками, и я не мог оторвать глаз от того, как её губы, подкрашенные нежной помадой, касаются края фарфоровой чашки. Каждый глоток был маленьким, невинным, но оттого не менее эротичным спектаклем.

Вот бы… она так мой член губами пощупала… — пронеслось в голове.

Затем она поставила чашку, медленно, томно потянулась, выгнув спину, и её грудь соблазнительно подпрыгнула, а округлые ягодицы, когда она, наконец, встала, на мгновение задержались в воздухе, будто на прощание дразня меня, демонстрируя свою идеальную форму.

— Ну, я побежала, — сказала она, поправляя блузку на груди, и этот жест был настолько откровенным, что у меня перехватило дыхание. — Дела еще есть. А то тут с тобой засижусь — забуду про работу. У нас тут, знаешь ли, не только массажные страсти кипят.

Она выплыла из комнаты, оставив за собой шлейф аромата жасмина, тепла и мои до предела смешанные чувства. Я же в полной тишине допивал свой кофе, который на вкус был уже не таким радостным и спасительным. Он был горьким, как правда.

Мысли путались, накладываясь друг на друга, как кадры дурного сна. Одна только что чуть ли не съела меня живьём, использовала и дважды выдоила досуха. Другая, рыжая бестия, сбегает от меня, как от прокажённого, но при этом сама… сама не может скрыть свою дрожь. А третья… третья, брюнетка-искусительница, вот так вот небрежно, по-домашнему прижимается ко мне грудью, учит меня варить кофе и смотрит на меня так, будто я… интересен.

Что, чёрт возьми, здесь вообще происходит? Я попал в сумасшедший дом или в рай для грешников?

Я помыл свою кружку, тщательно её вытер и поставил на полку — рядом с её чашкой. Простая бытовая деталь почему-то показалась мне невероятно значимой. Затем я побрёл обратно в свой кабинет. Приведение в порядок после Татьяны было лишь физическим, поверхностным. Внутри же царил полный, оглушительный хаос.

Я зашёл внутрь, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, закрыв глаза. Кабинет блестел стерильной чистотой, пахло свежей простынёй и хлоркой. Всё было готово к новым сеансам, к новым клиенткам, к новым испытаниям на прочность моей психики и моральных устоев.

И тут до меня наконец дошла вся сюрреалистичность и абсурдность моей ситуации. Утром — почти клинический, профессиональный сеанс с Алисой, где я боролся с искушением укусить её за жопку и собственным стояком, как рыцарь на страже добродетели.

Потом — взрывоопасная, полная невысказанного напряжения и тайного возбуждения встреча с Ириной. Затем… затем властная, порочная, до основания разрушающая все барьеры игра с Татьяной, где я был всего лишь оральной игрушкой, инструментом для её удовольствия.

А теперь… почти домашний, но оттого не менее соблазнительный и опасный флирт со Светой.

Я открыл глаза и посмотрел на массажный стол. На этом столе ещё недавно была обнажённая Татьяна, и её сексуальное тело извивалось в оргазме.

И что теперь делать? — пронеслось в голове жгучим, неразрешимым вопросом. — Сидеть и ждать? Ждать, когда придёт Алиса со своим ледяным безразличием, за которым, возможно, скрывается буря? Или Ирина прибежит с новым вызовом из-за вновь изменившегося характера? Или Татьяна вернётся с новым, ещё более изощрённым планом моего морального разложения? Или… или Света заглянет «просто так», поправить эту чертовски соблазнительную блузку?

Путь, который я с ужасом и сладостным предвкушением ощущал впереди, обещал быть долгим, извилистым и полным новых невообразимых испытаний. Испытаний моей воли, моих принципов и, что самое страшное, моего собственного, всё более и более разгорающегося желания.

И я, к своему величайшему ужасу и пьянящему восторгу, сгорал от нетерпения и животного страха узнать, что же будет в следующей главе этого безумного романа.