Ледовый Апокалипсис

Анакоста, штат Мэриленд

В кабинете не было окон, и только электронные часы да чудовищная усталость подсказывали директору «Прикрытия-1», что сейчас – глубокая ночь.

Клейн поднял очки на лоб и потер горящие глаза.

– Да, Сэм, – устало проговорил он в трубку красного телефона, – я только что разговаривал с капитаном «Хейли». Ему удалось приблизиться к острову на пятьдесят километров, а потом начались паковые льды, которые корабль не может преодолеть. Капитан был вынужден сдать назад, но он собирается повторить попытку, как только погода улучшится.

– У них есть какие-нибудь сведения о Смите и его людях? – спросил президент Кастилла таким же усталым голосом.

– Радист с «Хейли» утверждает, что, возможно, он поймал передачу с их портативной рации, но из-за помех разобрать было ничего не возможно. Очевидно, что Смит не сумел воспользоваться стационарным радиопередатчиком и спутниковым телефоном. Это может означать очень многое или не значит вообще ничего. Впрочем, одна хорошая новость все же есть. Синоптики с базы ВВС сообщают, что солнечная вспышка достигла своего пика и состояние радиоэфира улучшается. К завтрашнему утру мы сможем связаться с ними.

– А что показывают результаты оперативно-стратегической разведки? – спросил президент Кастилла.

– С тех пор как Смит со своей группой высадился на острове, над Средой пролетел один разведывательный спутник и «Орион» ВМС со стороны Датч-Харбора, но оба пролета ничего не дали. Из-за снега и облачности ни черта не разобрать, даже с помощью устройств инфракрасного видения. Однако завтра утром, когда погода улучшится, над островом пролетит еще один спутник. Может, что-нибудь и увидим.

– Я от всех только это и слышу, – горько произнес Кастилла, – когда погода улучшится, когда погода улучшится…

– Мы не всегда хозяева своей судьбы, Сэм. В мире существуют силы, над которыми не властны даже мы.

– К сожалению… – На линии спецсвязи, соединившей Клейна с Белым домом, возникла задумчивая пауза. Затем президент задал новый вопрос: – Как продвигается расследование ФБР инцидента с попыткой воздушного перехвата над Аляской? Есть ли какие-нибудь предположения относительно того, кто все это организовал?

– Тут у нас полный тупик, господин президент. Мы знаем наверняка, что исполнителями были бандиты из русской мафии, но они выступали лишь в качестве наемников. А вот кто их нанял, мы пока понятия не имеем. Те, кто мог ответить на этот вопрос, погибли в катастрофе.

В телефонной трубке вновь повисло молчание.

– Фред, – снова заговорил Кастилла, – я принял решение направить на остров Среда силы поддержки. Возможно, Смит и его группа просто не могут выйти на связь из-за плохих погодных условий, но у меня в душе какое-то гнусное чувство относительно всего этого.

Клейн с трудом сдержал глубокий вздох облегчения.

– Фред, я целиком и полностью поддерживаю это решение! Честно говоря, я сам хотел просить тебя о том же, только не знал, как сформулировать эту просьбу. Если бы у Смита не возникли очень серьезные проблемы, к этому времени мы бы уже имели от него отчет – вне зависимости от того, хорошая ли связь или плохая.

– К сожалению, – прорычал Кастилла, – группа поддержки, как и все остальные, прикована к земле и не может добраться до острова, пока не закончится эта безбожная непогода! Остается надеяться, что к тому моменту, когда она туда доберется, еще будет кого «поддерживать».

– Ты проинформировал о своем решении русских?

– Нет, и не собираюсь. Именно по этой причине я решил рассекретить операцию. Генерал Баранов был постоянно доступен и жаждал получать информацию. С момента начала операции на острове Среда он буквально не отходил от телефона. Но в течение последних девяти часов он вдруг стал «недоступен», а его адъютант не уполномочен говорить ничего, кроме «здрасьте» и «до свидания». Я нюхом чую какую-то крупную подлость.

– Мы ведь с самого начала подозревали, что русские ведут двойную игру. Возможно, Смит разгадал, в чем она заключается.

– Но, черт побери, ведь они сами пришли к нам! Пришли с просьбой о помощи!

Клейн вздохнул и сдвинул очки на кончик носа.

– Сэм, повторяю тебе в десятый раз: мы имеем дело с правительством России, которое буквально помешано на секретности. Для них это способ выживания – такой же, как необходимость дышать. Кроме того, не забывай, что мы имеем дело с русской культурой. Вспомни, что говорил об этих людях Черчилль: «Русские – это азиаты, заправившие подол рубахи в штаны». Судить о мотивах их поведения по нашим меркам всегда будет ошибкой.

– Но зачем им подставлять меня сейчас, когда они так сильно зависят от Соединенных Штатов?

– Значит, тут есть что-то… – Клейн сделал паузу, – …экстраординарное. Я дал своим людям, работающим в России, задание выведать все, что связано с «Мишей-124», и они наткнулись на такую стену секретности, что даже я обалдел. Единственное, что им удалось узнать, это некое загадочное сочетание слов: «Событие пятого марта».

– «Событие пятого марта»? Что это такое?

– Не имею ни малейшего представления. Это некий эвфемизм, связанный с каким-то планом, существовавшим в недрах бывшего Советского Союза. «Миша-124», видимо, лишь один из элементов этого сценария. Даже сейчас, по прошествии пятидесяти лет, это словосочетание русские употребляют со страхом.

– Узнай об этом все, что возможно. И доложи, – ровным голосом проговорил президент.

– Уже выясняем, но это может потребовать некоторого времени. В этом вопросе русские закрутили гайки по полной программе.

– Понятно. – В голосе президента прозвучала холодная, злая решимость. – Значит, мы подставили свои шеи под топор, чтобы президенту России спалось спокойно. И теперь, если он вонзит кинжал нам в спину, то станет правителем мира!

– Господин президент, – вежливо перебил Кастиллу Клейн, – давайте не будем принимать поспешных решений. Дождемся известий от Смита. Тогда мы сможем лучше ориентироваться в ситуации и поймем, что все-таки происходит.

– Только бы он смог связаться с нами! Ладно, я – на связи и безотлучно нахожусь в Белом доме.

– А я остаюсь в нашем штабе, покуда мы не получим результатов, господин президент. Буду держать вас в курсе.

– Ладно, Фред, пока. Нас ждет долгая ночь.