Президент Кастилла, сидевший во главе длинного, предназначенного специально для совещаний стола из красного дерева, поднялся на ноги.
– Прошу прощенья, джентльмены, я ненадолго отлучусь. Мне необходимо ответить на важный звонок.
Следом за своим помощником, офицером морской пехоты с каменным выражением лица, Кастилла вышел из конференц-зала. Высокопоставленные чиновники из ЦРУ, Агентства национальной безопасности, ФБР и министерства национальной безопасности молча переглянулись, гадая, что за важное дело могло заставить президента прервать этот утренний брифинг.
Оказавшись в Овальном кабинете, Кастилла, даже не сев за свой большой стол из мескитового дерева, поднял трубку телефона внутренней связи.
– Кастилла у телефона.
– Господин президент, это оперативный пункт связи. Хотим поставить вас в известность о том, что группа поддержки вылетела на остров Среда и сейчас уже находится в пути.
Кастилла взглянул на стоявшие на столе часы. Двадцать минут назад майор Зондерс должен был получить очередную сводку погоды. Очевидно, она оказалась благоприятной, и через пять минут он, как и обещал, уже поднял группу в воздух.
– Директора Клейна об этом оповестили?
– Так точно, господин президент. Он отслеживает ситуацию.
– Сколько времени потребуется группе, чтобы добраться до цели?
– Около шести часов – в зависимости от погодных условий. – В голосе офицера связи зазвучали извиняющиеся нотки. – Им все-таки нужно преодолеть более двух тысяч миль, сэр.
– Я понимаю, майор. Остров Среда – одно из тех немногих мест, куда даже отсюда добраться непросто. Держите меня в курсе о том, как развиваются события.
– Так точно, господин президент. Кстати, хочу сообщить, что наш спецконтакт в России, с которым мы должны поддерживать связь по всем вопросам, связанным с островом Среда, по-прежнему недоступен. Хотите ли вы, чтобы мы проинформировали русских о вылете на остров группы поддержки каким-либо иным способом?
Кастилла скосил глаза на полосы солнечного света, падавшие из окна на красно-синий ковер, вытканный в индейском стиле навахо.
– Нет, майор. Им, видимо, больше нечего нам сказать, а нам нечего сказать им.