Лекарства Фронтира

Глава 7

О том, как герой вмешивается в круговорот жизни и смерти, занимается серьезной подготовкой и думает о поддержании репутации.

Олег ощутил, как у него в нервном тике дергается щека, сжатые кулаки от гнева начинают мелко трястись, а глаза заволакивает кровью. Чародей отчетливо понимал, еще чуть-чуть и здесь произойдет убийство… И его не остановит ни то, что даже ему придется предстать перед судом за подобную выходку, ни стены родильного отделения больницы, ни даже полное отсутствие оружия, если не считать голых рук, вшитых в тело артефактов и собственной магии. Свою амуницию он оставил в раздевалке, когда готовился роды принимать вместе со штатными акушерами.

— Этот ребенок не должен увидеть свет закатной зари! — Надсадно орал облаченный в какую-то странную трехцветную мантию волхв, приехавший на официальное открытие храма Перуна, состоявшееся вчера в полдень. Алые рукава расшитого мордами каких-то существ серебряного одеяния очень сильно контрастировали с чем-то вроде черного фартука, надетого поверх. Седые волосы жреца древних богов в целом соответствовали его ауре одаренного четвертого ранга и выцветшим глазам, но судя по размерам пока еще висевшей за спиной язычника дубовой палицы, уж чем-чем, а дряхлостью сей субъект точно не страдал. — Нет места на земле тому, кто родился мертвым и сам не мог дышать! Лишь если дать возможность его душе снова предстать перед богами, она войдет как подобает в священный круговорот жизни и смерти…

Дослушивать Олег не стал, сразу перейдя к рукоприкладству. Вернее, жестокому и эффективному уничтожению врага голыми руками. Очень уж удобно увлеченный своей речью волхв повернулся к целителю затылком, самостоятельно поместив того в мертвую зону. Шаг вперед слился с рывком вшитых в тело левитационных пластин и попыткой буквально метнуть себя по ходу движения при помощи телекинеза. Чародею требовалась развить максимально доступную скорость, чтобы использовать преимущество внезапности на полную катушку. В ту ничтожную долю секунды, потраченную на преодолевание разделяющего их расстояния, он бы обогнал выпущенную из лука стрелу, а может даже и какую-нибудь сильно крупную и шибко крупную мушкетную пулю. Но служитель древних богов все равно успел среагировать, одновременно уходя в сторону, сбрасывая палицу из креплений на спине и разворачиваясь к внезапно объявившейся угрозе. Более того, жрец попытался еще и магически атаковать Олега… Или перенаправил уже подготовленные чары, первоначальной целью которых должен был стать кто-то еще. Искры электричества окутали лицо служителя языческого пантеона, складываясь в нечто вроде грозной нахмуренной маски, извергающей из глаз молнии… И явно не совсем обычные, ведь парочку разрядов, ударивших в грудь взбешенного целителя, снявшего перед входом в родильное отделение броню, но не защитные амулеты, барьеры остановить не смогли, хоть и несколько ослабили. Но чародей попросту проигнорировал прожженные дыры на одежде, разошедшиеся по телу судороги и вскипающую плоть там, куда пришелся удар. Его рука отвесила волхву пощечину, что до цели просто не дотянулась, завязнув в воздухе. Да и дотянулась бы — тычок раскрытой ладонью оказался бы скорее обидным, чем опасным… Если обращать внимание только на физическую сторону вещей.

С руки чародея, увязшей в способном как бы ни пушечное ядро остановить защитном барьере, сорвались чары, являющиеся близким родственником излюбленной им еще со времен училища магической анестезии. Скорее чистое волевое воздействие, чем какая-то энергия, преграды оно просто не заметило, поскольку действовала на ином уровне. Как раз жрец-то от неё и мог бы защититься, но для этого требовалось сознательное усилие, а может и некоторая предварительная подготовка вроде заранее наложенных молитв-благословлений. И времени на такие действия противнику Олег просто не дал. Использованное им контактное заклинание делало не очень многое, оно лишь ненадолго снижало чувствительность нервных клеток до нуля, мешая им передавать электрические импульсы по цепочке. Если бы подобные чары поразили часть тела, то её бы парализовало, однако учитывая, что бил целитель по голове — у его цели мгновенно прекратилась мозговая активность. Причем абсолютно вся, включая и ту, которая отвечала за бессознательные рефлексы вроде дыхания. В конце-концов, вегетативная нервная система хоть и работала практически полностью независимо от той части, которая отвечала за поддерживание человеческого сознания, но фактически от остальной части нервных клеток конструктивно отличалась не сильно.

Обычный человек после такого упал бы сразу, погрузившись в тяжелую кому, плавно переходящую в смерть, но несущий на себе благословления языческих богов одаренный четвертого ранга оказался куда более твердым орешком. Его материальная оболочка уже в значительной степени подчинялась не законам природы, а волшебству, и потому жрец сумел остаться на ногах. Более того, шагнул вперед… Сантиметров на пять. И оперся на свою палицу, опустившись на одно колено, чтобы не упасть совсем. Но, тем не менее, атаковал Олега еще одним частично проходящим сквозь барьеры электрическим разрядом и только после этого завалился на спину, когда чародей телекинезом выдернул кусок пол у него из-под ног. Следующая парочка ударов, обрушившаяся на слабо ворочающееся тело, по всем признакам уже не представляющее угрозы и с затухающими процессами в физическом и энергетическом теле, были уже по большому счету излишними. Однако, Олег не смог сдержать своей ярости, направленной на мракобеса, вздумавшего убить ребенка, родившегося буквально десять минут назад. Или вернее, просто не захотел.

— Как-то даже слишком просто получилось, — вынес свой вердикт Олег, раздумывая а не расчленить ли ему лежащее на полу тело чисто так, на всякий случай… Хотя выйдет, конечно, грязновато. Но по такому поводу он готов хоть все родильное отделение собственными руками перемыть, и можно даже без магии.

— Думаю, этому ублюдку повезло обрести силу, но не хватило мозгов научиться как толком с ней управляться. — Отозвалась главная акушерка больницы, до того вжимавшаяся в угол и закрывающая собой бессознательную роженицу и её сопящего под действием снотворных чар ребенка, которого пришлось сначала доставать на свет при помощи кесарева сечения, а потом еще и спешно реанимировать. Тот очень не хотел раскрывать свои легкие, да и вообще дышать, но когда за дело берется принявшаяся не одну тысячу младенцев женщина, по совместительству являющаяся одаренным целителем и служительницей высших сил, то куда он денется? Особенно когда на подтанцовках находится профессионал вроде Олега, прибывший проинспектировать родильное отделение перед тем, как вести туда жену. По всем признакам появление прибавления в семействе ожидалось не сегодня вечером, так в ночь или завтра утром, а потому чародей решил перестраховаться. — Можно я сама его зарежу? Вся ответственность будет на мне, да никто, в общем-то, и не удивится. У жриц Лады с этими еретиками-закатниками давняя вражда, ибо нет оскорбления для нашей богини худшего, чем убийство ребенка, вся вина которого в том, что беременность у женщины протекала неудачно.

— Марья Ивановна, при всем уважении, но не стоит марать руки об это дерьмо. Законы к убийству истинных магов относятся уж больно сурово… Лучше я его изувечу так, что без помощи архимагистра или вмешательства богов ходить он сможет только под себя, а колдовать лишь в своих мечтах. — При одной мысли о том, что на месте бессознательной роженицы имела шансы оказаться его Анжела, чародея жгла просто дикая ярость. А еще он упорно гнал подальше от себя мысли о том, сколько младенцев седой уже волхв успел отправить на тот свет за свою долгую жизнь. — Тогда это будет уже совсем другая статья, я за неё только штрафом отделаюсь, причем не сильно и большим. Урод ведь выжил? Выжил. Значит, если кому нужен будет — вылечат его… Но чего-то я не думаю, что эта мразь хоть кому-то вдруг сильно потребуется. Особенно если вы заодно на него нажалуетесь по своим каналам, мол он ворвался в больницу и первый напал, наши слова против его… И разве в вашей вере вообще есть такое понятие, как ересь?

— Это не человек Саввы, а какой-то скороспелый волхв-одиночка. Я никогда не видела его торжествах истинной веры и чувствую, что он лишь недавно принял благословения богов наших предков. Да и старик, конечно, тоже тот еще мерзавец, но закатников рядом с собою не терпит и их организованные сообщества со своей территории при случае старается гонять. Все надеется старые грехи перед моей госпожой хоть как-то загладить, — заметно успокоила Олега главная акушерка Буряного, вообще-то тоже относящаяся к язычникам, как и лежащий на полу волхв, что без посторонней помощи должен был сдохнуть минуты через две… Ну или двадцать, одаренный все-таки, да и сильный притом. — А ересь… Ну, тут все сложно. Как таковых их может и нет, каждый толкует волю богов в меру своего понимания, но я не знаю, как еще назвать закатников, если не еретиками.

— Если их много, получается зачем-то им это нужно? — Полуутвердительно уточнил чародей. — Судя по тому, как быстро сюда примчался этот гад, он накинул какую-то следилку не то на проблемную роженицу, не то на всю больницу… А может и озарение свыше получил. Но ведь это была не попытка жертвоприношения? Иначе я сейчас побегу протрезвлять наших церковников и замирять их торжественным сожжением… Хотя нет, протрезвлять не буду, чтобы они законодательной стороной запроса раньше времени не озаботились, спалим так.

— Не получится. Убийство этого ребенка здесь и сейчас было бы не сделкой с тварями нави, а просто плевком в лицо моей госпоже и поступком, угодным её врагам, — удивительно спокойно пожала плечами женщина, которая лишь минуту назад закрывала младенца своим телом. — Не все боги любят людей, и не все боги дружат между собой… Иные за подобные «подвиги» могут и одобрительно по плечу похлопать, а то и одарить чем-нибудь. Вот и не переводится такая мерзость, как закатники. Анжела-то там как?

— Скоро у вас будет, — пожал плечами чародей, хватая волхва за ногу телекинезом и начиная идти к выходу. Уродовать физическое и энергетическое тело жреца Олег собирался не здесь, а в морге. Чтобы не было лишних свидетелей тому, как он оставит ублюдку на память пару подарочков, обязанных проявиться недельке через полторы-две и в один прекрасный момент быстро и внезапно свести его в могилу, если не будет организован уход на действительно серьезном уровне. На ходу и с неподходящими инструментами подобную операцию не провести, требовалась подготовка… — Можете начинать готовиться, но там особых проблем ожидаться не должно. Да и вообще проблем. У Анжелы здоровья больше чем у троих крестьянок, рожающих в поле без медицинской помощи и отрыва от сельскохозяйственных работ.

Коротким, но жестоким боем чародей остался в целом доволен. Он справился с более или менее равным противником, не используя костыли артефактов. Возможно, Олег пока еще не умел драться так же технично, как тот из его подчиненных, который чуть не забил Андрэ до полусмерти, но зато чародей был куда сильнее и быстрее простых людей. Плюс отключившего себе боль целителя не остановили бы и не замедлили треснувшие кости в той конечности, которая нанесла удар. Да и открытый перелом тоже. Впрочем, у него теперь уже и умение чистить собеседнику морду или причинять ему несовместимые с жизнью повреждения вполне себе имелось. Регулярные тренировки, проводимые при ограничивании своих физических возможностей, дали свои плоды. Недаром последнее время в схватках с бойцами отряда он чаще побеждал, чем проигрывал. Причем вполне честно — доказательство перед глазами лежит.

Выйдя в прихожую перед родильным отделением, Олег перепоручил наблюдение за телом волхва двоим автоматронам-телохранителям, обычно сопровождавшим чародея в прогулках по городу, а сейчас просто сторожившим имущество боевого мага, но прежде чем нацепить на себя доспехи попытался оценить полученный в битве ущерб. Довольно неприятного вида ожоги, один из которых слегка обнажал ребро, болели даже несмотря на вроде как отключенные нервы, свидетельствуя о повреждениях не тела, но души… Однако иной раз чародей себе на тренировках с действительно серьезными заклятиями больший вред наносил. К вечеру легкие повреждения энергетического тела он бы залечил, если не сильно отвлекаться на остальные дела, а там исправить раны плоти станет парой пустяков. Вот только чувствовал оракул-самоучка, Анжела ему такой возможности не даст. И не только она, но их дитя, которому уже скоро будет пора на окружающий мир своими глазами посмотреть.

— Так, а вроде же ставили мы к дверям больницы пост наблюдения из четырех дружинников, чтобы слишком оздоровевших пациентов в чувство освежающими подзатыльниками приводить, — озаботился Олег, уже натягивая на себя доспехи. — Или родственников всяких разных, которые либо под руку хирургам лезут со своими грязными лапами и ценными советами людей в жизни книг по анатомии не читавших, либо понять не могут, что мы не боги и всех спасти не в состоянии, хоть и пытаемся… Куда они делись и почему на шум конфликта не прибежали?! Если на работу не вышли или с медсестричками заигрывают, ну я им задам!

Бойцы обнаружились на своем рабочем месте, но не сном ни духом не понимали, почему на них начальство так сердито. Прошедшего мимо с чинно-благородным видом волхва они ни в чем таком не подозревали… И криков из родильного отделения тоже не слышали. Видимо, служитель древних богов, под настроение балующийся детоубийством, предполагал, что его появление не пройдет тихо и спокойно, а потому предусмотрительно озаботился постановкой глушащего звуки барьера. А после проявил шокирующую беспечность, не просто проигнорировав одного из сильнейших чародеев города, но и повернувшись к нему спиной во время разборок с жрицей Лады… Во вспышке пророческого озарения Олег вдруг понял, что его банально не заметили. Вернее, какого-то молодого парня с окровавленными руками служитель языческих богов, конечно же, видел, но с личностью некоего Коробейникова не соотнес, посчитав просто санитаром. Оружия ведь при себе не было, украшений тоже, одежду перед проведением операции он надел самую простую, выполнял своими руками пусть важную, но все-таки грязную работу, которую любой нормальный местный феодал перепоручил бы слугам. А еще практически все внимание жреца было сосредоточенно на его коллеге, от которой он ожидал самого активного сопротивления. И пусть Лада не являлась покровительницей воинов, но и покорными овечками, которых можно безнаказанно пинать или вести на убой, её служительницы вовсе не являлись. И родильную палату любая из них стала бы защищать с тем же пылом, что полноценный храм.

— Минут через сорок-пятьдесят тогда кликнете смену, зайдете в морг, заберете этого субчика и марш искать гостиницу, где он остановился, — распорядился чародей, разворачиваясь к лестнице, ведущей в подвал и «случайно» задевая головой жреца ближайший угол. Чтобы служитель древних богов не откинул копыта раньше времени, Олегу пришлось отменять и компенсировать действие своих же чар. И теперь обладатель трехцветного одеяния периодически пытался прийти в себя, но целитель каждый раз оказывался быстрее. — Если не найдете, сами снимите ему какой-нибудь угол в ближайшем клоповнике на пару недель. Ждать пока очухается не надо, просто записку черканите, мол, в Буряном ему официально не рады. Увижу еще хоть раз урода — последние мозги высрет через задницу, а потому пусть валит куда подальше как можно быстрее и больше не отсвечивает. Все ясно?

— Так точно! — Хором отрапортовали бойцы, вытянувшиеся по струнке, чего не делали отродясь… Ну или как минимум с момента своего вхождения в вольный отряд. Но при виде настолько злого Олега у них буквально сами собою прорезались инстинкты рядовых солдат, ухитрившихся накосячить перед каким-нибудь генералом.

Спустившись в обитель мертвецов, где сегодня как и последнюю пару недель появлялись только зашедшие вытереть пыль уборщицы, Олег водрузил свою ношу на прозекторский стол, вооружился хирургическими инструментами и принялся за дело. Сломать, неправильно сложить, зафиксировать, срастить. Сломать, неправильно сложить, зафиксировать, сратстить… Боли находящийся без сознания жрец не чувствовал, но когда он все-таки придет в себя, то будет «наслаждаться» букетом из тех чудных ощущений, которые ему подарят десятки ноющих переломов. А еще истощением, ведь чародей щедро расходовал ресурсы организма. И массивными повреждениями энергетического тела, ставящими крест на использовании магии как минимум в ближайшее время. Находящийся в гневе целитель одновременно делал с аурой язычника примерно то же самое, что и с физическим телом, используя свой опыт и все имеющиеся знания. Когда же он наконец-то закончил обрабатывать жреца, то того можно было использовать как наглядное пособие в медицинской академии, ведь пришедшие полюбоваться на такое чудо студенты смогли бы своими глазами увидеть практически все возможные типы травм энергетического тела. Добавкой, серьезно так уменьшающей возможность мести со стороны калечимого тела, стали несколько сосудов в сердце, печени, почках и головном мозге, которые будут не приходить в норму, а деградировать, дабы лопнуть и устроить внутреннее кровоизлияние. А роль вишенки на торте, хотя скорее уж контрольного выстрела, исполнит подкорректированная работа желез внутренней секреции, просто гарантирующая, что этот человек будет беситься, терять осторожность и впадать в ярость по малейшему поводу. И поскольку поводов у него будет много, причем очень серьезных, то инсульт или инфаркт окажется быстро гарантирован почти недееспособному ублюдку, который в течении многих дней сможет лишь валяться бревном да орать от боли, унижения и бессильного бешенства, впустую напрягая свой покалеченный магический дар. Впрочем, смерть от перенапряжения, добиться которой с настолько пострадавшей аурой очень легко, целителя бы тоже вполне устроила. Ответственности же за неё он не несет, оно само… Случается такое… Иногда даже со вполне себе опытными магами.

— А не погорячился ли я? — Задал вопрос сам себе Олег, наблюдая за ворочающимся от боли бессознательным телом, когда слегка остыл и заодно немного устал. — Хм… Пожалуй, что и не погорячился. Убить эту тварь как бешеную собаку — вполне себе разумное и взвешенное решение. Ужасные страдания же ублюдка, про которые точно быстро станет всем известно, послужат сообщением для его дружков, которое они точно поймут как надо и не станут приближаться к моему дому ближе, чем на сотню километров. Да и потом, репутацию поддерживать надо, глядишь кто-то из мятежников и сообщил бы о планирующемся угоне судна, если бы не думал, что за их преступления я пойманных предателей просто прибью… Пожизненная агония, она как-то пострашнее будет… Разыграть что ли при случае спекталь со скармливанием души врага какой-нибудь образине пострахолюднее? Но сестер к этому представлению точно привлекать не буду. Во-первых, палевно, а во-вторых, лицезрение Камиллы способного вызвать что угодно: вожделение, заботу, гомерический хохот, желание убить себя фейспалмом… Но только не ужас.