Лекарства Фронтира

Интерлюдия. Грязные наветы и чистая истина

Дул холодный северный ветер, к которому периодически примешивались падающие с неба снежные крупинки. На далекой земле они мгновенно таяли, не образуя ни сплошного снежного покрова, ни даже островков белого цвета среди грязи и пробивающейся через неё первой весенней травки, однако назвать подобную погоду мог разве только эскимос, для которого все, что выше температуры таяния воды — жара несусветная. Капитан летучего корабля стоял на носу своего судна, взирая на медленно приближающийся город и мрачно хмурился, в раздражении кривя губы.

— Ну, вот что мы тут делаем, а?! — Гневно вскричал Андрэ, едва удерживаясь от того, чтобы кулаком по чему-нибудь стукнуть. Ветер, покорный воле своего хозяина унес его слова далеко в сторону и вряд ли бы их услышал посторонний, даже окажись он в десятке метров от молодого аэроманта, а вот экспрессивные жесты капитана судна находящиеся на верхней палубе матросы могли и заметить. Не то, чтобы волшебник пятого ранга их стеснялся, но все-таки он старался выглядеть мудрым и степенным в глазах своих людей, как и полагается персоне его статуса и положения… Получалось, правда, не всегда. Горячность молодости брала свое, да и эмоциональностью воздушники уступали разве только огневикам. — Дядя, скажи, разве я похож на курьера или иного какого мальчика на побегушках, который должен немедленно бросать все свои дела и переться за тридевять земель, если вдруг кто-то важный выдаст ему ответственное поручение?!

— Хм… — Словно бы всерьез задумался отец Федор, внимательно разглядывая медленно закипающего племянника. — Ладно-ладно! Не похож. Курьеры и прочие мальчики на побегушках, они обычно спортивные, и могут упереть на своем горбу больше, чем иной грузовой верблюд. А ты чем дальше, тем больше расплываешься вширь и скоро уже меня догонишь.

— Это последствия боевых травм, отравления ядовитым газом и пересадки почек! — Возмутился Андрэ, гневно потрясая отдуловатыми щеками и безуспешно пытаясь втянуть не такой уж и маленький животик, скрыть который не могла до конца даже искусно скроенная форма мага-воздушника высокого ранга. Создатель данного конкретного мундира ведь в первую очередь пытался добиться от неё максимальных защитных свойств, а уже только потом следил за идеальностью фасона. И делал он это по просьбе клиента, который был вполне согласен выглядеть не слишком блистательно, если это даст ему лишние шансы дожить до того момента, когда зачарованная ткань сносится по естественным причинам.

— Угу-угу, я ведь и не спорю, — согласно покивал священник, который почти всегда говорил людям то, что о них и думал, сдерживаясь исключительно по долгу службы или из чувства самосохранения. — А еще это последствия отсутствия регулярных физических нагрузок, периодического приема алхимических стимуляторов, посещения обязательных для нас светских мероприятий с их непременным застольем и единоличных приемов горячительного, неоднократно переходивших в натуральные запои.

— А что делать? — Раздраженно пожал плечами Андрэ, который был готов чистосердечно признаться в том, что слишком много выпил, лишь в те моменты, когда ужасно страдал от мук похмелья. — В отличии от тебя исповедь и молитва абсолютно не помогают мне бороться с кошмарами, а этикет деловых встреч из-за наличия военных действий особо не меняется… И не переводи тему! Если на курьера я не похож, то почему ты взялся за работу, из-за которой нам пришлось все бросать и нестись почти в прямом смысле к черту на куличики?!

— У меня на то было целых пять причин, причем, весьма серьезных причин, — пожал плечами священник, с доброй улыбкой взирая на своего племянника и размышляя о том, что чего-то в воспитании юноши, несмотря на все усилия, всё-таки упустили, раз он позволяет себе орать на старших. Может, ремня тогда не хватало? Так вроде не жалели его… Или на резко испортившийся характер Андрэ так повлияла война и начавшие мучить парня последнее время кошмары, наполненные кровью, болью, страхом и смертью? — Могу и перечислить, если ты сам до них не додумался.

— Уж будь любезен, — высокомерно фыркнул молодой аэромант.

— Во-первых, если ты хочешь когда-нибудь увидеть меня настоятелем монастыря, архиереем или иным обладателем по-настоящему серьезного чина, способного оказать весомую пользу всему нашему роду, то мы должны использовать каждую возможность для того, чтобы продемонстрировать начальству свою верность и полезность. — Отец Федор продемонстрировал племяннику растопыренную пятерню и для большей наглядности принялся по очереди загибать пальцы. — Во-вторых, топливо последнее время недешево, а воспользовавшись официальным поручением появилась возможность абсолютно бесплатно заполнить трюм под завязку, чего хватит не только на дорогу в оба конца. В-третьих, тебе не помешает немного развеяться, отдохнув от общества коллег и ваших постоянных попоек. В-четвертых, я и ты как никто другой подходим для проверки поступившего доноса, так как знаем лично и Олега Коробейникова, и его окружение. А в-пятых, мне тупо не верится, что сообщенная церкви информация является правдивой, и наш бывший корабельный целитель захватил власть в Буряном, ритуально зарезав мэра и проживающих там святых отцов, дабы поднять их из мертвых как своих покорных марионеток.

— Вот как минимум два твоих последний утверждения вызывают во мне просто дикое желание хряпнуть пару стаканчиков чего покрепче просто для успокоения нервов, — криво усмехнулся аэромант. — Вспомни того Олега, которого мы знали. Нищего ведьмака с контрольной печатью на шее, почти неисправимыми увечьями и захудалым магическим даром. Посмотри на выстроенный им город, к которому мы приближаемся, особенно внимательно посмотри на вон те орудийные башни, каждая из которых имеет свой собственный щит крейсерского класса и оснащена орудием, способным стрелять едва ли не за горизонт и предоставлять угрозу тому же крейсеру. Мы ни хрена не знали этого чернокнижника! И ни я, ни ты не способны даже предположить, чего от него на самом деле можно ожидать! Если же у Коробейникова стал подходить срок расплаты по тем контрактам с повелителями нижних планов, которые он заключил, то от пытающегося выжить темного мага можно ожидать и чего похлеще, чем банальный захват власти и устранение тех, кто мешает ему приносить жертвы. Люди делали и куда более безумные или кровавые вещи, пытаясь спасти свою душу от лап архидемонов.

— Делали, — не стал спорить отец Федор, потирая подбородок и рассматривая город внизу. Пока еще не очень крупный, но без сомнений защищенный по высшему разряду, ибо взломать такую оборону сумела бы далеко не каждая воздушная эскадра. А ведь орудия, да и магические щиты, были взяты его бывшим подчиненным в качестве трофея… Скрепя сердцем, священник вынужденно признал, что его бывший подчиненный как минимум не продешевил, продав свою душу по крайне выгодному курсу! — Однако пусть наш старый знакомый и стал без сомнения куда сильнее, чем был, но большая часть его мощи сейчас заключена в людях, которые с ним работают. В частности в Буряном не первый век проживает многочисленное семейство Полозьевых, с одним из представителей которого мы также хорошо знакомы. И татары, выводящие свою родословную от самого Чингисхана, должны костьми лечь, но не дать разрушить их жизнь вероломному союзнику. Местный мэр же им родственник. А еще рядом с городом язычники буквально на днях начали возводить капище Перуна… И если есть в этих конкретных нехристях чего хорошее, так то, что чертям они дают, прости господи, просраться при каждом удобном случае. Не любят сии идолопоклонники с их покровителем врагов рода человеческого, и должен признать, то у них взаимно.

— Да, весомые аргументы… — вынужденно согласился маг-воздушник. — Для нас. А для Олега? Для настоящего, я имею в виду, а не той маски, которую нам не один год старательно демонстрировали.

— Какой он в действительности, сложно сказать, — развел руками отец Федор. — Но все же я думаю, показывал он больше, чем скрывал. Мы видели его практичность, заставляющую выжимать все возможное и из себя, и из доступных ресурсов. А также интеллект и гордость.

— Да, гордости у него всегда было хоть отбавляй, — согласился Андрэ. — Общался со мной практически как с равным, даже когда обычным ведьмаком считался… Но разве это что-то меняет? По твоим же словам она ужасный смертный грех, а ну никак не добродетель.

— Гордыня — смертный грех, — поправил его отец Федор, досадливо вздыхая. Несмотря на многократные попытки приобщить племянника к вере, результаты достигнутые священником можно было назвать в лучшем случае удовлетворительными. Ну, вот как можно в столь важные вещах, такие грубые ошибки делать?! — И подумай, стал бы Олег, губить своими руками все, чего добился, подменяя местных священников немертвыми марионетками… Ради чего? Ради того, чтобы они не мешали ему ловить людей и бросать на алтарь? Сейчас война, и уж с чем-чем, а с жертвами для темных магов нет никаких проблем. Перелетел на территорию осман — и лови кого хочешь. А если лень — то просто обратись в ближайшую тюрьму, где сидят и военнопленные, и бродяги, попавшиеся на преступлениях.

— Гм… — Призадумался Андрэ, явно прокручивая в голове все доступные варианты. — А вдруг он оказался поставлен перед необходимостью платить по счетам внезапно, сделать все по уму просто не успевает и хочет принести в жертву весь город? Потому и устранил местные власти, дабы ему не мешали с приготовлениями.

— Такой риск есть, — признал отец Федор. — Но даже в случае жесткой нехватки времени у нашего старого знакомого… На одной чаше весов будет его земли, титул, репутация, возведенный с немалым трудом и затратами город, а также огромный счет в императорском банке, а на другой необходимость рискнуть собой. И как мы оба знаем, Олег на это способен, и выгоду подсчитывать умеет. А потому поставленный перед острой необходимостью устроить гектакомбу, он бы скорее всего сорвался с места со своими людьми и отправился в Китай… И там либо официально купил бы десяток тысяч согнанных с земли крестьян, либо на худой конец принес в жертву городок союзной державы. В первом случае вообще остался бы чист перед законом, во втором — имел бы неплохие шансы сохранить за собой хотя бы часть достигнутых успехов. Разжалованным, раздетым штрафами до нитки, а также находящимся под гнетом клятв и усиленным надзором дворянином жить все же проще, чем скрывающимся от закона преступником или эмигрировавшим в другую страну беглецом.

— Да, пожалуй, — признал правоту дяди Андрэ после короткого раздумья. — А Олега сейчас найдется миллион золотых, чтобы уж точно покупать в случае необходимости рабов и действовать легальными методами? Такая стройка, она ведь дело затратное, может он гол как сокол, а потому не имеет выбора…

— Думаю, у него найдется больше, и это если только учитывать те суммы, которые в императорском банке лежат, — пожал плечами представитель службы государственной и теологической безопасности. — Какие там конкретно суммы, не скажу, подобная информация знаешь ли секретна, но про общий порядок чисел мне по знакомству намекнули. Не удивлюсь, если Олег сейчас богаче и меня, и тебя, и всего нашего рода вместе взятого… Но ты всё равно особо не расслабляйся, мало ли, вдруг мы чего-то не учли, и тот донос не является просто грязным наветом?

Приземление прошло без каких-либо помех, если не считать слишком въедливую стражу, однако же покорно замолкшую и отошедшую в сторону при предъявлении официальных документов, а после отец Федор вместе с эскортом из десятка сопровождающих, большинство которых тоже имели какое-то отношение к церкви, выдвинулся в сторону своих местных коллег. Для того, чтобы понять, осквернен храм или нет, не требовалось серьезных усилий, ну а проверить действительно ли жив стоящий перед ним в святом месте человек путем совместной групповой молитвы сумели бы даже пару дней как принесшие обеты послушники. Правда вот справиться с марионетками чернокнижника, если донос все-таки не был лживым, могло оказаться не так-то просто… Но на этот случай вслед за основной группой тихонечко шел сам Андрэ, применивший чары невидимости и готовый подстраховать дядюшку. И если проверка по какой-то причине вернется с нерадостными результатами или не вернется вообще, то в Буряное прибудут уже совсем иные представители церкви. Гораздо меньше склонные к ведению душеспасительных бесед, и имеющие хорошую для выживания привычку все мало-мальски подозрительное очищать огнем. Шансы же на то, что его дядюшку удастся обмануть, молодой аэромант расценивал как исчезающие малые. Нет, чисто теоретически шансы-то существовали… Но тогда лично он сможет водить на свой корабль экскурсии, дабы показывать ту каморку, в которой работал, жил и собственноручно драил полы Олег Коробейников. И подобный аттракцион будет пользоваться немалым спросом, причем не только среди обычных зевак, но и среди дворян, и даже в среде гостей империи, некоторые из которых могли бы приехать специально чтобы посмотреть на такое чудо. Ибо обмануть опытного священника четвертого ранга в действующей церкви сумела бы разве только нежить поднятая кем-то лично из Кровавых Богов. Или Кащеем. На худой конец специализированное именно в маскировке творение графа Дракулы или там увлекшегося чернокнижием Мерлина…

— А дороги здесь хорошие, — машинально подмечал детали молодой воздушник, держась на расстоянии сотни метров от дядюшки с его свитой. Первоначально Андрэ собирался всю дорогу шагать по воздуху, чтобы не оставлять следов в грязи и тем не выдавать свое присутствие, однако пересекающие населенный пункт из конца в конец десяток полос застывшего камня были пусть и не совсем идеально ровными, видимо делал их какой-то начинающий геомант без особого опыта строительных работ, но все же достаточно удобными. И весьма широкими, а потому перемещающиеся по ним пешеходы и редкие повозки могли друг другу особо не мешать. Ну а уж с тем, чтобы приглушить звук от столкновения своих сапог с твердой поверхностью аэромант мог справиться даже будучи полумертвым. Все-таки он был младшим магистром! И пусть сие гордое звание дали ему скорее авансом, однако совсем уж необоснованным оно все-таки не являлось. — И рожи у местных не просто сытые, а хорошо так наетые, я на фоне некоторых простолюдинов еще и не такой толстый… Таааак… А это еще что такое?!

Предметом, вызвавшим удивление и даже некоторое возмущение аэроманта, оказался магический гримуар. Блестела лаком черная кожаная обложка, явно бывшая когда-то частью шкуры не самого слабого монстра. Золотилась в лучах весеннего солнца стоящая на британском флаге чаша, без сомнения являющаяся гербом какого-то рода. Отблескивала серебром рунная вязь, скорее всего предохраняющая книгу от намокания и других опасностей. Вделанный в переплет некрупный аметист очевидно служил хранилищем энергии, нужной для работы каких-нибудь активных чар, которые у подобных артефактов имелись практически в обязательном порядке. Сидящий на деревянной скамейке в полисаднике ближайшего дома мужик лет тридцати, облаченный в лапти и грубую одежду из серой некрашеной ткани, оживленно листал внушающую уважение своей толщиной магическую книгу, периодически слюнявя палец и глупо хихикая. Сначала Андрэ подумал, что это кто-то из бойцов его бывшего подчиненного, что абсолютно непритязателен в одежде, верен своим крестьянским корням или вообще ударился в аскетизм… Но едва ли не машинально брошенный взгляд на ауру показал, что одаренному та уж точно не принадлежит. Самый обычный человек, можно сказать эталонный житель сибирской глубинки, что почему-то листает английский гримуар и смеется как ненормальный. Заинтересовавшись такой загадкой природы и заподозрив не скрытую одержимость, так по крайней мере ментальные травмы от сработавшей системы защиты, Андрэ без тени сомнения перемахнул невысокий декоративный заборчик, подошел к крайне увлеченному своим делом читателю, перегнулся через его плечо, узрел крайне талантливо сделанный карандашом набросок, изображавший трех очень занятых друг другом женщин, у которых из одежды на всю компанию имелся один лифчик и две подвязки… А после мага-воздушника внезапно очень больно ударила земля, что как-то вдруг встала на дыбы и устремилась ему навстречу.

— Атас! Тревога! Все сюдааа!!! — Надрывался где-то вверху тот самый мужик со сборником похабных картинок, каким-то умельцем замаскированным под гримуар. Одновременно с этим он пытался Андрэ мутузить, и нельзя сказать, что совсем безуспешно. Удары кулаков и ног, обрушивающиеся на голову и тело молодого аэроманта с частотой дождевых капель в сильный ливень, заставляли трещать кости и причиняли нешуточную боль. — Невидимкаааа!!!

Андрэ страдал, недоумевал и злился одновременно, однако прекратить процесс своего избиения официальный младший магистр почему-то не мог. Надежнейший комплект защитных амулетов и выполняющая функции брони униформа аэроманта пятого ранга будто бы вдруг превратились в обычные тряпки, ничуть не лучше крестьянской одежды и напрочь отказывались защищать своего хозяина! Вернее, мундир-то еще несколько смягчал обрушившиеся на него удары, но по нему почти мгновенно прекратили лупить, а когда все-таки попадали, то отказывающаяся рваться ткань глубоко вминалась вместе с плотью. Переместившийся почти целиком на голову настоящий шквал из кулаков серьезно так мешал аэроманту сосредоточиться и подумать хоть о чем-нибудь еще, кроме прикрывания лица своими руками. Буквально весь мир Андрэ заслоняла собой ослпепительная боль. Нанесенный буквально на одних только инстинктах удар покорного его воле ветра, попытавшийся унести наглеца куда подальше, разметал полисадник на части, но привел лишь к тому, что и самого Андрэ и вцепившегося в него будто клещ простолюдина пару раз перевернуло. Хлестанувшая буквально вслепую вокруг молния так никуда и не попала, лишь окончательно уничтожив зеленые насаждения. Попытке банально позвать на помощь мешали разбитые в кровь губы, прикушенный язык и твердо прописавшийся во рту грязный лапоть.

— Пвуааа! — Наконец Андрэ сообразил окутать разрядами электричества всего себя целиком, и пусть они были лишены поражающей мощи полноценных молний, но чтобы повредить ничем не прикрытым ногам и рукам этого хватило. Наконец-то получивший передышку аэромант с нечленораздельным воплем боли и гнева взмыл в небо свечкой. Обильно стекающая на глаза кровь мешала ему видеть, однако, оставшуюся на земле нечеткую фигуру своего мучителя на земле он все-таки углядел, и немедленно обрушил на неё магический удар, обязанный разорвать наглого простолюдина на клочки, те изжарить в прах, а прах перетереть до полного исчезновения. Но чары, которыми можно было бы при удаче сломать какого-нибудь легкого голема или сбить летучую лодку, не достиг своей цели, наткнувшись на преграду защитного барьера.

— Эй, а ну не балуй! — В небе рядом с Андрэ оказался другой волшебник, умеющий летать, что встал на пути ярости воздушной стихии. Правда, выглядел он даже чуть более экстравагантно, чем простолюдин в лаптях и с магическим гримуаром. На голове — мокрое банное полотенце, из всей одежды только трусы, но зато на бицепсах и щиколотках блестели рубинами и сапфирами явно зачарованные браслеты, а левая рука сжимала сверкающий золотом круглый щит с изображением многорукого восточного божка, как раз и остановивший чары аэроманта. В правой же находился самый большой пистолет, который младший магистр когда-либо видел в своей жизни. И направлен он был точно на него. — Снять невидимость! Опуститься на землю! В случае неподчинения стреляю на поражение!

Аура явно только-только выскочившего из бани летуна принадлежала всего лишь ученику, однако, артефакты его могли выдать заклинание третьего, а то и четвертого ранга. Андрэ заколебался, на всякий случай окутывая себя слоями воздушной брони… Не то, чтобы он испугался или был не уверен в собственных силах, однако несмотря на обуревающего его бешенство аэромант понимал, что как-то где-то мог оказаться неправ. Сам бы отреагировал крайне нервно, обнаружив буквально на расстоянии вытянутой руки от себя невидимку. И сейчас он находился на чужой территории. Однако возможность мирно спустить начавшийся конфликт на тормозах пропала, когда на обладателя золотого щита обрушился слаженный удар десятка священников, не успевших уйти далеко. Опаленный и обожженный столпом карающего света, подобно ангелу, павшему с небес он рухнул на землю в искореженные обломки полисадника где и остался дымиться. А потом в группу служителей церкви прилетала на дымном хвосте небольшая ракета, вылетевшая из окна дома на противоположенной стороне улицы прямо сквозь стекло. Окруживший священников барьер смог справиться со взрывом этого реактивного снаряда, но вслед ему уже густо-густо летели пули… Причем не только из одного единственного здания, соседи без лишних раздумий тоже решили присоединиться к ведению перекрестного огня по чужакам, облаченным в рясы. И обычных дульнозарядных ружей или хотя бы их более совершенных капсюльных родственников никто из них явно не признавал. Только до безумия дорогое автоматическое оружие.

— Дерьмо! — Выругался Андрэ, понимая, что все пошло куда-то ну совсем не туда, и с каждой секундой ситуация становится лишь хуже и хуже. Аэромант со скоростью пикирующего ястреба бросился на выручку родственнику и его свите, но успел преодолеет едва ли двадцать метров, как вдруг и без того полыхающее болью лицо вдруг снова взорвалось нестерпимой вспышкой чистой агонии. Воздух, лишь миг назад полностью покорный его воле, внезапно умудрился загустеть до состояния не камня, так песка, об которой разогнавшийся волшебник чуть не стесал себе нос и скальп. Причем двигаться толком не получалось ни вперед, ни назад, ни в сторону, младший магистр в казалось бы родной для него стихии увяз подобно мухе в капле воды. Источник воздействия долго искать не пришлось. Все тот же простолюдин в лаптях и грубой крестьянской одежде сжимал в окровавленной левой руке гримауар, буквально полыхающий от истекающей из него энергии. В правой же у него имелся пистолет сбитого священника летуна. И его же браслеты с сапфирами непонятно когда успели занять свое место на ногах этого мужика, придав тому возможность летать.

Андрэ вторично бросил взгляд на ауру своего противника, но никак магического дара и в помине не обнаружил. В принципе, отсутствие его не мешало пользоваться теми артефактами, которые имеют собственный запас энергии… Но как этот человек тогда его избивал, если совсем волшебства не использовал?!Сосредоточившись и поднарягшись, аэромант сумел пересилить воздействие гримуара, разрывая дистанцию. Ему очень не понравился бой врукопашную на земле, если конечно можно было так назвать то безжалостное избиение… И он не раз видел на войне, как магические барьеры оказываются бессильны спасти своих хозяев от выстрела в упор. Набирая высоту воздушник успел увидеть, что к месту боя со всех сторон стягиваются вооруженные люди, бегущие по улицам, крышам или даже прямо по воздуху. Младший магистр мгновенно осознал, что ему и его дядюшке в этой драке не победить, а если они и сумеют каким-то чудом удержать позицию, навалив гору трупов, то по ним просто отработают артиллерийские башни, чьи снаряды не станут смотреть на благородство крови и официальные документы. К сожалению, размышлениям о том, как лучше будет сдаться и кому конкретно, помешало две стрелы, внезапно столкнувшиеся друг с другом у самого лица чародея. Одна была покрыта рунами, но в целом обычной, а вот у второй вместо наконечника оказался прикручен массивный прямоугольный сверток. Пробивший его наконечник вызвал небольшой взрыв, распространивший в стороны целое облако какого-то порошка. Аэромант попытался сдуть надвигающуюся на него подозрительную субстанцию, но к его огромнейшему удивлению сделать этого не получилось. А потом он и вовсе внезапно разучился летать и с криком полетел к быстро приближающейся земле, об которую в итоге и расшибся вдребезги, потеряв в итоге сознание не то от боли, не то от кровопотери из многочисленных ран, появившихся из-за проткнувших тело обломков костей.

Пробуждение для аэроманта оказалось тяжелым, но на удивление безболезненным. Правда, пошевелиться он почему-то не мог, а над ним столкнулся его бывший подчиненный, которого подозревали в изготовлении немертвых марионеток из не самых последних магов.

— Какого черта?! — Задергался в путах Андрэ, пытаясь воззвать к своей магии и с ужасом понимая, что ему она недоступна.

— Хм, реакция зрачков вроде в норме, — Олег посветил аэроманту прямо в глаза маленьким волшебным фонариком. Паникующий аэромант с трудом смог подавить пронзительный испуганный визг, совсем неподобающий персоне его положения. — Удивительно, но кажется каким-то чудом обошлось без сотрясения мозга… Ладно, вставай.

— А?! Эээ… — Неожиданно для себя получивший полную свободу Андрэ силой мысли раздвинул фиксирующие его на кровати ремни и с трудом поднялся, ощущая, что все тело его ужасно засекло. — Что это было?!

— Трагическая случайность, вызванная невероятным сочетанием таких факторов, которые нарочно не придумаешь. — Тяжело вздохнул Олег, подавая бывшему начальнику его мундир, который кто-то успел очистить от крови. — Повезло же тебе приехать в гости не когда-нибудь, а именно сейчас, когда всё Буряное на взводе, а бойцы на собственную тень посматривают с подозрением… И подышать в шею не кому-нибудь, а самому техничному рукопашнику города… Или ты про то, как тебя вырубили? Порошкообразная форма зелья антимагии, действует недолго, но долго, в общем-то, и не надо.

— Самому техничному рукопашнику… — Повторил следом за бывшим подчиненным Андрэ, вспоминая, как чужие кулаки и ноги за малым не расплющивали его в лепешку. Только сейчас до аэроманта дошло, почему не срабатывали его защитные барьеры. Находящийся вплотную противник сначала подводил к месту удара свою конечность относительно медленным и плавным движением, не дающим активироваться волшебству, а лишь потом собственно её ускорял и наносил сам удар. Про подобную возможность младший магистр конечно же знал! Но считалось, что бить подобным образом очень сложно, и чтобы придать такому движению настоящую силу нужно исключительное мастерство. — Это как так?! Он же просто обычный человек!

— Ну, так самому техничному, а не самому сильному, — пожал плечами Олег. — Если бы у него еще и хоть какой-то дар был вдобавок к инстинктам, рефлексам и отрабатываемым в течении тысяч часов связкам, он бы трудноубиваемых противников вроде оборотней голыми руками уделывал… Но мы над этим работаем.

— А над чем еще вы тут работаете? — Не мог не заинтересоваться Андрэ, который в данный момент осознал: его дядя был полностью прав. Поступивший в церковь донос является лишь грязным наветом. Ну, раз уж аж целого младшего магистра, первым начавшего в поселении бросаться серьезной боевой магией, не стали бросать на алтарь. Вот только чистая истина о том, что происходим в далеком сибирском городке, могла оказаться в определенном смысле куда более жуткой, чем очередной съехавший с катушек темный маг, начавший переделывать окружающих в своих немертвых марионеток.