Лекарства Фронтира

Глава 21

О том, как герой встречает десант, вступает в прения и страдает из-за чужого головотяпства.

— Что-то я как-то начинаю сомневаться в том, что это просто налоговые инспекторы. — Глубокомысленно изрек Стефан, наблюдая за тем, как с пристыковавшегося к «Тигрице» эсминца на палубу переходит церковный спецназ. Глухие латы, несущие на себе священную символику и украшенные цитатами священного писания, надежно скрывающие лица маски противогазов, каски и автоматическое оружие в руках. Эти бойцы за счет своей на порядок превосходили обычных солдат, и в целом вполне соответствовали по боеспособности экипажу крейсера, превосходя большую часть команды в опыте, но несколько уступая ей в качестве снаряжения. — А у нас пушки заряжены?

— Зачарованными снарядами. И даже нацелены куда надо. — Два оставшихся преследователя демонстративно держали «Тигрицу» на прицеле и Олег не видел ни единого повода для своих артиллеристов, чтобы не оказать церковникам ответную любезность. Теперь, без эффекта внезапности, итоги возможной перестрелки столь однозначными уже не выглядели. Да, главная религиозная организация страны, подрабатывающая заодно службой государственной безопасности, недостатка денег не испытывала и на себе экономить не привыкла, а потому её вооруженные силы были экипированы по высшему разряду. Однако и эрзац-крейсер давно уже не являлся обычным вооруженным грузовозом. Бортовой залп судна, в которое старательно упихивали доставшиеся в качестве трофея современные и мощные артиллерийские системы, мог бы посоперничать с линкором! А некоторые корабли данного класса, те которые содержались на казенные деньги и особо не модернизировались с момента постройки во времена Первой Мировой, пожалуй и превзойти. — Если же дело пойдет совсем худо, то откроем трюм и выпустим наш новый главный козырь. Минимум один корабль один собою займет… А пожалуй, что и собьет единолично, потихоньку продравшись сквозь обишвку куда-нибудь к алхимреактору и всем там нафиг переломав.

— Дык, как так? Он шо, сам полетит? Один? Ты же, стал быть, сдеся, — удивленно посмотрел на своего друга бывший крестьянин. –

— Святослав, — устало протянул Олег, едва удерживаясь от того, чтобы не прикрыть лицо рукой. И то, если бы не начавшиеся переправляться на палубу «Тигрицы» церковники, перед которыми чародей не желал показывать слабость провоцируя тех на агрессию, то сдерживать свои душевные порывы чародей бы даже не подумал. — Ну, подумай головой! Я, конечно, в команде самый опытный целитель и некромант… Но все-таки не единственный же! Один человек изнутри будет контролировать неживую башку, командовать уже готовым умертвием вообще-то не так уж и сложно. Второй в случае необходимости возьмет организм дракона под прямое управление. Потерю пары талантливых одаренных, которых экстренно перевели на другой фронт работ, наш экипаж и не заметит толком. Разве только премиальные им потом придется платить с надбавкой за вредность…

— Ты их не забыл предупредить, чтобы они себя от соскальзывания по пищеводу страховали? Я ведь выращенные мною кусты из глотки дракона вытащил, чтобы ничего зверушку кормить не мешало! — Забеспокоился Мурат. — Не дай бог переварятся еще…

Олег вообще-то забыл, из-за чего за своих подчиненных очень обеспокоился, но исправлять допущенную ошибку уже было некогда. Перебравшийся на «Тигрицу» десант в виде аж целой полусотни священнослужителей среднего и как бы даже не высшего звена уже пер полным ходом к капитану эрзац-крейсера, пытаясь привычно для себя рассыпаться и взять его в кольцо… Безуспешно пытаясь, ибо на сей раз нашла коса на камень. Несколько раз даже отнюдь не фигурально — набравший инерцию поп сталкивался со стоящим на своем месте человеком и либо больше не мог продвинуться вперед, либо вообще отлетал назад, словно мячик. Стоящие вслед за Олегом и его друзьями штурмовики при виде надвигающихся на них грузных фигур в боевых рясах не сдвинулись с места, а поскольку многие из них по привычке и в соответствии с боевым расписанием прихватили с собой ростовые зачарованные щиты, то местами строй напоминал греческую фалангу. Разве только копий не хватало, но длинные стволы крупнокалиберных винтовок и ручных пулеметов виделись им вполне достойной заменой. В сборной солянке экипажа последователей православия, обязанных испытывать почтение к представителям церкви, имелась от силы половина. Да и те, кто вообще-то к данной ветви христианства принадлежал, религиозным пылом не отличались — не то сказывались условия отбора в команду, отсеивающие слишком уж фанатичных личностей еще на этапе собеседования, не то условия жизни в глухих углах Дальнего Востока, где от власти в основном видели требования платить многочисленные налоги, а не заботу и поддержку.

— Предъявить корабль к досмотру! — Шагнул вперед незнакомый Олегу священник, отличавшийся от стереотипного образа сельского батюшки как молодой тигр от страдающих ожирением домашних любимцев, в жизни не охотившихся за чем-нибудь более серьезным, чем конфетный фантик на ниточке. На молодом лице имелась настоящая паутина из десятков хорошо залеченных шрамов, которые, однако же, по какой-то причине убрать совсем было невозможно, в глазах читалась решительность напополам с фанатичной верой в собственную правоту, скромная черная ряса то и дело обрисовывала контуры пластинчатого доспеха, а висящая за спиной громадная двуручная дубина могла быть использована в качестве тарана для вскрытия ворот какой-нибудь маленькой крепости. Тело его изливало вокруг себя едва заметное сияние, а аура буквально пылала светом от мощи, готовой вырваться на свободу в любой момент. Этот человек заранее приготовился к бою, наложив на себя защитные чары и подготовив атакующие к моментальному срабатыванию, и даже не скрывался. Впрочем, и подавляющее большинство других церковников. Некоторых из них чародей раньше видел либо при посещении Владивостока, либо когда забегал в штаб армии, которой командовал Савва, но хватало и неизвестных лиц. — Сложить оружие и подготовить экипаж для исповеди чистосердечной! Оказание сопротивления или чинение препонов будет расценено как сопротивление слугам Господа при исполнении!

— А на каком, позвольте узнать, основании вы выдвигаете мне подобные требования? — Въедливо поинтересовался Олег, с одной стороны начиная успокаиваться, а с другой напротив — постепенно закипая. Если церковники действовали по закону, намереваясь обыскать судно и экипаж, то значит, ничего действительно серьезного чародею они предъявить не могли. Хотя хотели, определенно хотели, не следовало даже обладать даром оракула или осваивать полумифическую телепатию, дабы узнать мысли священников, взирающих на владельца «Тигрицы» с гневом, презрением, злорадным предвкушением и, вроде бы, некоторой толикой опаски. И выражение их лиц уже само по себе бесило чародея, который за свою жизнь в этом мире уничтожил немало людей и нелюдей, желавших бы любой православный храм не снести до основания, так переделать в культовое место по своему вкусу. Но все равно едва ли не при каждой встрече Олег почему-то регулярно был вынужден доказывать священникам, что не верблюд, да еще и к доказательствам норовили придраться! — Я глава рода Коробейниковых и имею чин полковника, а это судно на сто процентов является моей собственностью, к государственному бюджету или каким-нибудь иным лицам отношения не имеющей. Поэтому если у вас не будет документального подтверждения своих требований, заведующего в соответствующей инстанции, то убирайтесь вон.

— Ты, нечестивец, подозреваешься в совершении тяжкого греха, которому нет прощения. — Пришел на помощь собрату пышущий нестерпимым жаром отец Сергий. Настолько нетерпимым, что даже некоторые коллеги старательно держались на максимально доступном расстоянии от православного инквизитора, готового выжечь огнем то, что он назначит скверной. — И потому имеешь полное право либо раскаяться в своих грехах, либо умолкнуть и не мешать проведению расследования, призванного раскрыть грехи твои и подвергнуть наказанию заслуженному!

— Документальное подтверждение ваших заявлений, — не моргнув глазом потребовал Олег, который не знал за собой никаких таких грехов, за которые церковь могла бы попробовать сейчас прижать его к ногтю. Даже вскройся укрывание парочки беглых преступниц не совсем человеческого роду-племени — высокопоставленного офицера за подобный казус могли понизить в звании и оштрафовать… Но лишь по решению суда, где представители веры будут одними из участников, однако же никак не единоличными вершителями судьбы проштрафившегося аристократа. — Пока я их не получу и не ознакомлюсь с ними, считаю ваши действия оскорбительной клеветой и произволом. И буду жаловаться. А в случае необходимости даже применю силу, чтобы отстоять свои права.

— Ты правда веришь, что сил тебе хватит, чернокнижник?! — На лицо отца Сергия медленно наползала улыбка, более похожая на хищный оскал, а окружающий священника жар стал столь нестерпимым, что у одного из ближайших священников потихоньку начала тлеть мантия.

— Возможно, и нет, — Олег отлично понимал, что сегодня священники были не просто подготовлены к возможному противостоянию, но готовились к противостоянию конкретно с ним и его людьми. А команда вдобавок находилась совсем не в лучшей форме, поскольку люди были на ногах больше суток и поголовно страдали от алхимической интоксикации. Только одни от слабой, поскольку находящимся на «Тигрице» всего лишь требовалось все время бодрствовать, а вторые от очень даже серьезной, ведь ради забега по подземному городу на своем здоровье они не экономили. — Но если ты набросишься на мага и офицера настаивающего на соблюдении закона вот прямо здесь и прямо сейчас, то станешь преступником. Как и твои подельники. Даже в случае победы, отнюдь не гарантированной хочу отметить, те из вас кто выживет, будут вынуждены либо бежать из России и привыкать к жизни преступного отребья, либо предстать перед судом и отправиться на плаху. Как оба мы знаем, с забывшими свое место псами церкви положено поступать точно так же как и с любыми другими бешеными собаками. Устранять их, пока еще кого не покусали.

— Вдобавок я мэр пусть маленького, но все-таки города, и если вы решите поиграть в напяливших рясы бандитов, то готовьтесь еще и к тому, что пополните ряды злоумышляющих против власти мятежников. А их по распоряжению императора, которое подтверждает каждый патриарх, положено придавать анафеме. — Добавил Мурат, взирая на церковников с легкой усмешкой. Бояться доживший до старости диверсант не то, чтобы совсем разучился… Но мало было на свете вещей, которые могли бы заставить его настоящий страх. И еще меньше тех, при виде которых этот страх на лице бы отразился. — Если не ошибаюсь, такой фортель не только напрочь погубит карьеру вам всем, но и запросто лишит как уже полученных свыше сил и благословений, так и уверенности в счастливой загробной жизни.

Рычание, изданное старцем, было достойно самого свирепого волкодава, да и напрягся он так будто вот-вот прыгнет пытаясь вцепиться обидчикам в горло, но броситься в драку ему все-таки не дали ближайшие соратники, оказавшиеся вдобавок достаточно огнеупорными. Парочка молодых плечистых монахов, судя по ухваткам к занятиям на тренировочном плацу привыкших куда более чем молитвенным бдениям, проворно оттащила высокопоставленного коллегу назад невзирая на попытки вырваться, брань и риск заработать себе серьезные ожоги. Остальная же группа поддержки, находящаяся на дистанции от вступивших в прения одаренных не самых низших рангов, лишь постаралась еще больше увеличить расстояние от себя до любящего выжигать скверну пироманта. Но даже при перебазировании отца Сергия в тыл его союзники все равно должны были преть в своих латах, будто посетители сауны, поскольку жаром от православного инквизитора разило не хуже чем от доменной печи. К Олегу же шагнул один из немногих священников Дальнего Востока, кого чародей если и не уважал, то полагал, по крайней мере, личностью здравомыслящей и компетентной.

— Ты требовал документальное подтверждение нашего права устроить проверку, — произнес брат Ерафим, протягивая капитану «Тигрицы» испещренный большими светящимися печатями лист бумаги. Напряженный взгляд церковного следователя буравил Олега, и от этого чародею стало даже слегка неуютно. Может, опять кто-нибудь подбросил ему какую-нибудь напрочь запрещенную дрянь, но на сей раз диверсант умудрился уйти от ответственности?! — Вот оно. Подчинись законным требованиям нашей великой державы или сам стань преступником, по отношению к которому будет оправдано любое применение силы.

— Ну-ка посмотрим, — пробормотал чародей, одним глазом кося в протянутый ему документ, которого Олег руками однако же не касался, дабы случайно не заключить какой-нибудь магический контракт, а другим взирая на реакцию следователя. Очень не хватало третьего, а также четвертого и может пятого, дабы отслеживать окружающую обстановку и остальных церковников. Бумагу, с которой «Тигрицу» фактически взяли на абордаж, явно составили в штабе Дальневосточной армии, и пусть личной подписи или печати архимагистра на ней не стояло, но все-таки военнослужащие данной части страны были обязаны принимать её во внимание. И обращена она оказалась не лично на некоегого полковника Коробейникова, а на всех подряд, что давало некоторый простор для маневра. — В связи с чрезвычайным происшествием, повлекшим многочисленные разрушения, а также гибель лиц духовного сословия при исполнении, учинить усиленный розыск предметов из особого списка, а именно филактерий и иных аналогов, их действие имитирующих… А также следов физических и аурных, указывающих на недавнее общение с высшими эшелонами обитателей нижних планов, а также души погубительство или обмен… Ага, понятно. Где-то кто-то от всей души или, по крайней мере, от всего сердца отвесил вам пинок под задницу, и какие-то идиоты решили, что первым делом надо проверить меня?

— Ты живешь относительно близко к месту происшествия, ты находишься у нас на особом учете, ты достаточно хитер и изворотлив, дабы провернуть нечто подобное не оставив очевидных следов, и при всем этом ты еще все-таки не в должной мере знатен, могуч и влиятелен, дабы приказать нам без более очевидных улик своей причастности к данному злоденияю свернуть языки в трубочку и засунуть себе же в задницу, а самим по кратчайшему маршруту идти к чертовой бабушке. — Холоднокровно перечислил брат Ерафим, который, по мнению Олега, выгодно отличался от большинства иных церковников еще и тем, что не слишком сильно стеснялся называть вещи своими именами. Хотя это и не означало, что следователь озвучил то, что думал или по крайней мере перечислил все причины, по которым бросились ловить «Тигрицу». Лично чародей мог придумать еще как минимум парочку. Если бы погибшие оказались уничтожены по приказу Саввы, то не связанный с ним ничем серьезным человек стал бы как удобным исполнителем, так и вполне себе сносным козлом отпущения. А еще убитые кем-то с явным использованием темной магии попы могли оказаться теми, кто был причастен к попыткам подставить одного скромного живущего на отшибе полковника ту пору, когда тот еще не имел столь высокого звания, и следовательно для мести имелся мотив. — Ну, так что? Будешь сотрудничать или продолжишь отпираться?

— Да не вопрос, — хмыкнул чародей, демонстративно скрещивая руки на груди и делая шаг назад. Если расследование по данному вопросу шло бы честно, то Олегу бояться было нечего, ибо он был не приделах и имел достаточно серьезное алиби, которое могли подтвердить сотни свидетелей и целая гора трофеев, добытых в подземном городе. — Я, как верный подданный державы нашей, исполнению сего распоряжения препятствовать не буду. Всех членов экипажа и меня лично можете расспрашивать и сканировать прямо здесь, хоть небольшими группами, хоть вообще по одному. Но без излишеств, вроде накачивания алхимическими снадобьями или ментального давления такой силы, что мозги начинают литься через уши.

— Сотрудничество было бы оценено по достоинству, — осуждающе покачал головой Ерафим. — Тем более, сейчас речь идет о расследовании не просто рядового преступления, а греха, которому церковь не даст прощения. И ты один из главных подозреваемых. Точнее говоря, самый главный, отчего мы и решили не ждать тебя в Буряном, и найти здесь… Между прочим сильно в стороне от того места, где ты бы должен был оказаться, если бы действительно решил исследовать Колыбель Монстров. Не хочешь ни в чем покаяться, пока у тебя еще есть шансы?

— Хочу, чтобы вы оценили по достоинству сначала предыдущие разы, когда мы с вами сотрудничали или хотя бы сражались на одной стороне, — отпарировал чародей, в голове которого сами собой всплыли воспоминания о подставах, в которых были замешаны представители той же организации, что и стоящие перед ним люди. Разумеется, церковь представляла из себя крайне большую и разветвленную структуру, в которой многие даже не знают о существовании друг друга. И непосредственные виновники тех событий вроде как уже были наказаны по всей строгости закона. Однако не знать об уже случившихся событиях они не могли — все-таки сожжение одного из высших представителей данной организации, фактически кандидата в Священный Синод, прогремело на всю Россию. Но все равно священники вели себя так, будто они по определению непогрешимы, и даже попытка усомниться в этом есть преступление. — Корабль вы тоже можете обследовать хоть до посинения. Но — небольшими группами и под присмотром моих людей, которые будут внимательно следить, чтобы ничего лишнего в ваших карманах не потерялось или оттуда не выпало. На этом все, можете приступать к своей работе. И очень хотелось бы, чтобы вы делали её побыстрее, видеть у себя на борту такое количество посторонних, которые на меня клевещут и занимаются всякой ерундой, нет ну никакого желания.

— А дайте-ка мне дорогу, братья, — вдруг раздался из задних рядов церковников чей-то голос, в котором так и плескалась уверенность в себе. А еще какая-то странная сила. И доказательством данного факта стало немедленно начавшее среди церковников броуновское движение, поскольку священнослужители пытались расступиться в стороны, создавая нечто вроде коридора для высокой фигуры в ало-золотой рясе, неторопливо шагающей вперед с крепко зажмуренными веками. Неизвестный обладал скромно аурой третьего ранга, однако в то же время и чувствовалось в нем нечто… Странное. Оракул-самоучка всеми фибрами своей души ощущал — он видит далеко не всю мощь, подвластную этому человеку. Но там, где он руководствовался одними догадками, церковники видимо имели твердое знание, а потому пытались уступить дорогу своему лидеру. Но место на доступном им куске палубы было ограничено, а потому делая шаг в сторону они либо натыкались на своих коллег, как правило бронированных и увешанных боевыми артефактами, либо перекрывали позицию для стрельбы своим сопровождающим из числа спецназа, либо оказывались вплотную к очень недружелюбно настроенной команде «Тигрицы», в случае драки подставляясь под первый же удар. И поскольку боевые рефлексы в этих людей оказывались вбиты почти так же крепко, как молитвы, они немедленно пытались сменить позицию… Наталкиваясь на точно таких же торопыг. — Очень уж хочется посмотреть в глаза наглеца, который настолько уверен, что мы не найдем ни единого свидетельства его грехов, что смеет бросаться нам в лицо такими словами.

— А действительно, дайте-ка дорогу, — Олег решительно двинулся навстречу странному церковнику, без труда опознав главного во всем этом нелепом фарсе и без сомнения несущего главную ответственность за перехват судна, который имел все шансы перерасти в побоище. Отреагируй дежурная смена чуть более агрессивно на подкрадывающиеся под маскировкой суда — и начни стрелять по подозрительной аномалии, битвы бы было не миновать. И вне зависимости от её исхода чародею пришлось бы плохо: либо он проиграл бы и лишился всего, либо победил и оказался вынужден разбираться с огромными потерями в команде и гневом самой могущественной организации державы, не простившей бы уничтожения такого количества своих сотрудников, пускай и кругом виноватых в собственном головотяпстве. — Я тоже хочу посмотреть в глаза того человека, который видит желаемое, не замечая действительного, и судит других на основании своего зашоренного взора.

По какой-то причине по рядом церковников пробежала такая волна дрожи, местами переходящей в откровенные судороги, будто из столицы пришла газета с объявлением о переходе России из православия в католицизм или всю их толпу ударило током. Хотя Олег мог бы поклясться — никакой магии не использовалось. Одних колбасило сильнее, других слабее. Больше всего, пожалуй, перекосило того широкоплечего и шрамированного священника с двуручной дубиной, который первым заговорил на борту «Тигрицы», и стоял сейчас между двумя медленно но неуклонно сближающимися оппонентами. Сначала он просто вздрогнул и отшатнулся будто от пощечины в лицо, затем уставился на приближающегося капитана «Тигрицы» с выражением какого-то изумленного недоумения, кинул взгляд через плечо на свое начальство, продолжающее неспешно шествовать вперед не открывая глаз, развернулся обратно к чародею с со сложной гримасой на лице, в котором осознание каких-то таинственных истин смешивалось с ужасом от постижения внезапно открывшейся картины, поднял руки к голове за которую натуральным образом схватился, затем опустил их к груди словно отгораживаясь от Олега… А потом заорал во всю глотку: «Это ловушка!!!», схватил за плечо своего шефа, как раз пытающегося сию чрезмерно импульсивную преграду обойти и одним мощным быстрым движением вышвырнул того за борт.

Чародей, ожидавший какого угодно развития событий, но только не такого, в недоумении остановился. Абсолютно все оружие, которое имелось у десантировавшихся на «Тигрицу» церковников, мгновенно оказалось направлено на Олега, но к счастью пока еще никто не стрелял. Видимо ждали отмашки командования, но отмашки не было. И командования не было. Секунды шли, а оно обратно на борт эрзац-крейсера почему-то не возвращалось.

— А этот человек… Ну, которого вон тот придурок с какого-то перепуга за борт выкинул… — Олег медленно и осторожно ткнул пальцем в широкоплечего церковника с двуручной дубиной. — Он летать-то умеет? Вы проверяли? А если в верхних слоях атмосферы, где воздух разряженный донельзя и способен отморозить напрочь легкие с первого же вдоха?

Секунды две или три после его слов стояла напряженная тишина. А затем больше половины церковников во главе с обладателем дубины помчалось к краю палубы и выпрыгнуло за борт, очевидно в попытке догнать обмороженную тушку своего начальства, пока она напрочь о землю не расшиблась. Вот только кто-то на борту крейсера, держащего на мушке «Тигрицу» принял данный маневр не то за отступление с боем, не то за обычное бегство… И решил прикрыть его огнем. К сожалению, управлял он не одной из множества пушек, которыми топорщилось покрытое священной символикой боевое судно, а куда более серьезным оружием. В носу судна распахнулись огромные створки, которых до этого мига абсолютно не было видно, и секунду спустя мощнейший луч света ударил в бок бывшего грузовоза, распарывая и работающий в полную силу барьер, и попытавшуюся сгуститься на его пути благодаря кому-то из гидромантов водяную преграду, и покрывающую корпус броню.

— Ну, все, — процедил Олег, с силой сжимая кулаки и всем телом ощущая, как его судно содрогается от внутреннего взрыва. — Теперь они дорого за это заплатят!