Лэндон и Шей. Влюбиться заново

Глава 15 Лэндон

Я ненавидел светские вечера.

Презентация виски Greyson стала первым крупным событием, которое я посетил после вручения «Оскара», и, по правде говоря, я был совершенно к нему не готов. Мне понадобилось около десяти месяцев, чтобы оправиться после награждения. Находиться в окружении других знаменитостей — самое утомительное занятие на свете, но я знал, что это пойдет на пользу Грейсону и его компании. Даже если нам придется находиться в комнате, доверху наполненной змеями.

Около девяноста пяти процентов гостей люто друг друга ненавидели, что, впрочем, не мешало им обмениваться любезными улыбками. Комната, полная актеров. В целом это можно сказать о любом мероприятии для богачей, но эти люди были настоящими чертовыми актерами. Источником их жизненной силы служили три вещи: ложь, лесть и сплетни. По меньшей мере треть присутствующих находились в шаге от банкротства, но они тщательно это скрывали. Еще треть регулярно изменяли своим супругам, а их любовницы, вероятно, находились в этой же комнате.

Остальные — просто дерьмовые люди.

Женщины обменивались сплетнями, а мужчины хвастались размерами своих яхт. Сперва зачинщик разговора затевал спор, а чуть позже собеседники переключались на обсуждение двигателей и моторов.

Полегче, ребята. Все вы тут чертовы звезды.

Я потягивал свой виски и изображал вовлеченность, чтобы таблоиды не публиковали статьи о моей асоциальности. В другой ситуации я бы даже не удосужился посетить такое мероприятие, но, поскольку оно было посвящено Грейсону, я чувствовал, что обязан прийти. Я бы сделал что угодно для своего лучшего друга, особенно после того, что он и две его девочки пережили несколько месяцев назад, когда попали в автокатастрофу.

Что бы ни было, я всегда бы ему помог. И я точно знал, что он сделает то же для меня.

— Слева от тебя Ральф Уэлдон. Он был продюсером твоего фильма «Временная петля». Слева — его жена Сандра, несколько месяцев назад она родила второго ребенка, — прошептала Уиллоу, наклонившись ко мне.

Я поправил складку на сшитом на заказ костюме от Джорджо Армани. Мои глаза метались по залу, цепляясь за знакомые лица людей, с которыми я пересекался на протяжении многих лет. Я никогда не забывал лица, но почти всегда забывал имена.

К счастью, Уиллоу всегда была наготове и при случае шептала нужное имя мне на ухо. Не знаю, что бы я без нее делал — думаю, не смог бы даже поздороваться. Ее мозг служил настоящей картотекой, и при первой необходимости она выдавала информацию, как Шерлок Холмс.

Если бы я спросил ее, что ел ровно год назад, она могла бы в подробностях рассказать о том, какие приправы использовались в блюде. Ладно, возможно, не настолько, но чертовски к этому близко.

Мы подошли к Сандре и Ральфу, чтобы поздороваться, и я поздравил их с рождением ребенка. Без ложной скромности — я был мастером в общении с людьми. Разговор со мной ощущался не менее комфортным, чем разговор за семейным ужином. Уметь производить неизгладимое впечатление во время светских приемов — часть работы знаменитости. Цель — обеспечить людям полный комфорт, в таком случае мужчины уходят, думая, что могут запросто выпить с вами пива, а женщины задаются вопросом, нет ли между вами тайной симпатии.

Незабываемый, но влиятельный. В мире знаменитостей быть желанным и любимым — лучшая из возможных характеристик. Одного таланта недостаточно — нужно иметь достаточную силу духа, чтобы продемонстрировать этот талант миру.

Плюс это обязательно сыграет вам на руку, поскольку, когда кастинг-директор начнет поиски подходящих актеров, ваше имя точно придет ему на ум.

Голливуд — игра. Все что вам нужно — знать ее правила. Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять, как обстоят дела в Ла-ла Ленде, но, как только я во всем разобрался, мои успехи пошли в гору.

Я никогда не подпускал людей достаточно близко, не показывал им настоящего себя. Если бы я вел себя иначе, то не получил бы и половину из своих ролей.

Например, если бы Ральф и Сандра знали, что сегодня вечером по пути на прием у меня случилась паническая атака, они вряд ли сочли бы меня таким очаровательным.

Некоторое время я не сталкивался с паническими атаками — в основном благодаря сеансам психотерапии и защитным механизмам, которые выработал за эти годы. Но после той ночи, когда я без приглашения ворвался в жизнь Шей, мой разум не мог справиться со свалившейся на него нагрузкой. Я перепробовал все возможные способы, но, к сожалению, мне не всегда удавалось совладать с собой. Иногда я становился жертвой паники, сковывающей мое тело и мой разум.

По пути на вечеринку произошло именно это. Уиллоу была со мной. Она хорошо понимала, что происходит, — в такие моменты я полностью закрывался. Я вцепился руками в сиденье и опустил голову между колен, пытаясь контролировать свое дыхание.

Три хорошие вещи, подумал я.

Это одна из техник, которым я научился у своего терапевта.

Во время панической атаки я заставлял себя вспомнить три хорошие вещи, случившиеся за последние сорок восемь часов. Они могли быть важными или незначительными — главное, что эти хорошие вещи служили напоминанием о том, что все будет в порядке.

1. Я проснулся.

2. Матрос съел весь свой корм, который он категорически бойкотировал после того, как однажды я угостил его человеческой едой.

3. Я увидел Шей.

Три хорошие вещи — три вещи, которые когда-то показались бы мне совершенно обыденными. В особенности последний пункт.

Уиллоу велела водителю сделать несколько дополнительных кругов, прежде чем меня высадить, и, к счастью, я нашел силы взять себя в руки.

Уиллоу подвела меня еще к нескольким людям, и я очаровывал и восхищал — в общем, в совершенстве отыгрывал привычную роль. Пустые разговоры без намека на правду — они этого хотели, и я им это давал.

Я отвел взгляд от продюсера, который с увлечением рассказывал о том, как какая-то начинающая актриса сделала ему минет — обычный разговор за коктейлями, — и в тот момент, когда мои глаза замерли у парадного входа, я почувствовал, как маленькая искра, которая жила в моем сердце, снова начала разгораться.

— Извините, Пол, — перебил я его, отступая на несколько шагов.

Уиллоу поспешила за мной. Проследив за моим взглядом, она наклонила голову:

— Понятно, это Грейсон, но кто эти двое? Хм… — Она постучала пальцами по губам: — Я могу быстро разузнать, и…

— Шей, — пробормотал я, перебив ее размышления. — И ее кузина Элеонора.

— Шей, — повторила Уиллоу, выгнув бровь. — Ты имеешь в виду Шей, которая Шей? Та самая Шей?

Я кивнул, и этого хватило, чтобы Уиллоу оставила меня одного. За годы работы я не раз рассказывал Уиллоу о своей первой любви, и она всегда называла Шей моей Джульеттой — что было чистой правдой. Это я не был ее Ромео.

Я заметил Шей в ту же секунду, как она вошла в комнату. Она улыбалась, болтая с Элеонорой и Грейсоном, а когда она сделала глоток виски, все ее тело задрожало от удовольствия. Это тело…

Боже, это тело.

На ней было шелковое черное платье, которое сидело как влитое, подчеркивая каждый изгиб ее тела. Ее попка, как и всегда, выглядела потрясающе, а вишневый цвет ее губ сводил меня с ума.

Неожиданно для себя я обнаружил, что ноги сами несут меня в ее сторону. Мои чертовы ноги двигались независимо от моей воли, и я понятия не имел, что сказать Шей. Упомянуть о той ситуации, когда я пришел к ней ночью? Сделать вид, что ничего не было? Отвести ее в сторону и поговорить о прошлом? О том, как я ушел из ее жизни? Может, ей уже все равно? Господи. Слишком много мыслей, и совершенно нет времени, чтобы в них разобраться.

Она пришла без парня, и это заставляло меня чувствовать себя значительно увереннее.

— Боже мой, Грейсон! Это просто потрясающе!

Шей сияла, восхищаясь новейшими сортами виски моего друга. Ее бедра покачивались взад и вперед, в то время как напиток скользил по ее горлу.

Черт, эти бедра не могут лгать.

— Какой твой любимый? — выпалил я, как чертов дурак.

Я не сводил глаз с Шей, даже не удосужился взглянуть на Элеонору и Грейсона. Ее взгляд тоже был прикован ко мне.

Элеонора наклонилась и что-то ей прошептала. Шей мгновенно закрыла слегка приоткрытый рот.

Я провел ладонями по костюму.

— Элеонора, рад снова тебя видеть. Шей, давно не виделись, — пробормотал я.

Если не считать того случая, когда я поджидал ее у дома. Ночью.

— Ты выглядишь так же прекрасно, как прежде.

Чистейшая правда. Из красивой девушки Шей превратилась в умопомрачительную женщину.

Ее щеки залились краской.

— Спасибо, Лэндон. Ты тоже отлично выглядишь, — ответила она, слегка взмахнув рукой.

Я попытался подавить острое желание заключить ее в объятия. Разве я мог? У меня не было никакого права ее обнимать. Хотя мое тело не возражало против того, чтобы к ней прижаться. Я скучал по ее объятиям. Но вместо этого я выпрямился.

— Вижу, у тебя все тот же пылкий характер.

— А я вижу, ты все такой же лопоухий, — парировала она, на этот раз с легкой улыбкой.

Ее улыбка.

Я скучал по ее объятиям и улыбке.

Я стоял там, после стольких лет, не зная, что сказать. Все что я чувствовал — ужасную нелов-кость.

Чертову неловкость.

Грейсон и Элеонора, должно быть, это поняли, и, извинившись, оставили нас наедине. Когда мимо прошел официант с образцами напитков, мы с Шей одновременно потянулись к подносу и так же синхронно опустошили рюмки.

До неприличия идеально.

Я засунул руки в карманы и улыбнулся как полнейший придурок:

— Ты правда считаешь, что я все такой же лопоухий? В прошлом году журнал People назвал меня обладателем самых сексуальных в мире ушей.

Я попытался сбавить градус неловкости, но, кажется, все стало только хуже. Она не засмеялась, но улыбнулась. Черт, я так давно не слышал ее смеха. Мне ужасно хотелось узнать, как она смеется.

Я прочистил горло:

— Я надеялся, что мы сможем поговорить до того, как вечеринка наберет обороты.

— Поговорить? О чем?

Обо всем на свете, черт возьми.

— Ну, во‑первых, я хотел извиниться за то, что пришел к тебе прошлой ночью. Грейсон упомянул, что ты будешь на вечеринке, и я сказал, что хотел бы встретиться с тобой заранее. Рейн дала мне твой адрес. Я поступил необдуманно, и мне очень жаль.

— Это было немного неожиданно, но не беспокойся. Извини, что так быстро ушла. Это была странная ночь.

— Нет, я понимаю. Честно говоря, в ту ночь я надеялся поговорить о нас.

— О нас?

Я расправил плечи и выпрямился.

— Я знаю, что это странно, но я хотел убедиться, что между нами все хорошо.

Она приподняла бровь, совершенно сбитая с толку.

Попробуем еще раз.

— Когда Грей сказал мне, что сегодня ты придешь, я хотел убедиться, что между нами все в порядке. Я… э-э… знаю, что наши отношения закончились не самым лучшим образом. — В ответ на эти слова она громко фыркнула, но я продолжил: — Но я хотел убедиться, что мы сможем без проблем находиться в одном помещении.

— Почему бы нам не находиться в одном помещении? Мы уже взрослые, Лэндон. Мы не те впечатлительные дети, которыми были много лет назад.

Она улыбнулась — кажется, вполне искренне.

Я нахмурился:

— Да. Конечно. Я только хотел…

Поговорить с тобой. Увидеть тебя, поговорить с тобой и оказаться рядом с тобой после всех этих лет разлуки, потому что только с тобой я чувствовал себя на своем месте.

Дерьмо.

Я сошел с ума.

Я моргнул.

— Хорошо, да. Хорошо. Я рад, что мы можем быть в хороших отношениях.

— Конечно. Все отлично.

Она сказала это так небрежно, словно нас не связывала никакая история.

— Очевидно, что Элеонора и Грей сближаются, так что, вероятно, время от времени мы будем пересекаться. Так что, возможно, нам лучше вернуться к нашим прежним отношениям.

Ее слова мгновенно зажгли в моем сердце огонь. Вернуться к нашей любви… к тому, какими мы были, когда спасали друг друга в самые темные времена. Возможно, потребовалось бы некоторое время, чтобы вернуть все на свои места, но я был готов. Готов показать, что я не тот мальчик, которым был много лет назад. Доказать, что я стал лучше. Я проделал большую работу, чтобы найти себя, и в глубине души знал, что способен стать тем мужчиной, которого она хотела видеть рядом с собой. Мужчиной, которого она заслуживала. Я уже не был тем сломленным мальчиком. Конечно, у меня все еще остались шрамы, но раны стали не такими глубокими.

— Да, — жадно ответил я. — Я бы этого очень хотел.

— Знаешь… — Она пожала плечами. — К тем отношениям, которые были между нами до тех пор, пока мы не заключили это глупое пари. Безобидный сарказм, и ничего больше.

Что это, если не чертов нож прямо в мое сердце?

Я сцепил ладони, не зная, куда деть руки.

— Верно. Да. Конечно. Сарказм, и ничего больше. Я за.

— Да, — согласилась она. — Я тоже.

— Итак… — я нахмурил брови, изучая ее лицо. — Все круто?

Ее улыбка была такой яркой, что мне хотелось навечно запечатлеть эти кадры в своей памяти, чтобы возвращаться к ним снова и снова.

— Круче вареных яиц.

— Круче крутой горы! — добавил я.

Что? Заткнись, Лэндон. Это позор.

— Да, что-то в этом роде.

Прежде чем я успел что-то ответить, Уиллоу похлопала меня по плечу:

— Извини, что прерываю, но через несколько минут ты должен произнести приветственный тост. Все очень ждут.

Глаза Шей скользнули по Уиллоу, а затем она посмотрела на меня. Она напряглась, сделала шаг назад и бросила еще один взгляд сторону Уиллоу. Когда я понял, в чем дело, у меня в животе образовался узел.

— Шей… — начал я.

— Мы наверстаем упущенное позже. Развлекайся. — Она слегка мне улыбнулась: — Тебе пора возвращаться к роли мистера Голливуда.

Она ушла прежде, чем я успел ответить. Я знал, что должен найти ее и объясниться. После стольких лет я не мог находиться с ней в одной комнате и не желать быть рядом. Я жаждал занять как можно больше ее времени и сил, потому что скучал по ней. Скучал по ее улыбке, по ее смеху и ее сердцебиению.

Черт. Это оказалось сложнее, чем я думал.

Я знал, что она не хотела усложнять наши отношения, но надеялся получить шанс на настоящий, глубокий разговор. Уделить время на то, чтобы вспомнить тех двух людей, которыми мы когда-то были.

Но сейчас я должен был быть Лэндоном Пейсом, потому что люди этого ждали. Как всегда, независимо от моего желания, шоу должно продолжаться.

По крайней мере, теперь я мог спокойно спать, зная, что мы с Шей круче вареных яиц.