Лэндон и Шей. Влюбиться заново

Глава 21 Лэндон

— Так ты считаешь, что она удивительная, да? — спросил я Карлу, когда мы ужинали стейками в одном из самых дорогих ресторанов Чикаго.

Я заранее позвонил в ресторан, чтобы весь зал оставили только в нашем распоряжении. Всякий раз, когда я брал Карлу на прогулки, я следил за тем, чтобы в ресторане не было других людей: однажды она упомянула, что стесняется, когда люди смотрят на нее как на монстра.

Я ненавидел людей и их проклятые осуждающие взгляды. Иногда я даже слышал, как они перешептывались. В других случаях маленькие дети громко обсуждали шрамы Карлы.

— Что у нее с лицом, мама? Она выглядит страшно.

Я ненавидел эти комментарии, прекрасно зная, как слова могут проникать в душу человека и отравлять всю его жизнь.

Раньше я сам таким был.

В некоторых случаях это случалось со мной и сейчас. Я не хотел этого для Карлы. Я знал, каково это — бороться с демонами в таком юном возрасте, и никому не пожелал бы такой жизни, не говоря уже о Карле.

До аварии она была такой счастливой девочкой. Она и ее младшая сестра Лорелай все время танцевали, пели и веселились. Все ее существо было наполнено бесконечным светом, но после автокатастрофы и потери матери эта искра практически потухла.

Но не исчезла полностью, и это давало мне надежду.

Я все еще видел огонек в ее глазах, когда она рассказывала о своих историях и о Шей. Меня это совсем не удивляло. Шей тоже была искрой света в моем темном мире.

— Она больше, чем удивительная, дядя Лэндон. Она такая… крутая! — Карла вздохнула, говоря о Шей. — Я не знаю никого, кто писал бы лучше, чем она. И, без обид, ее сценарии в сто раз лучше любого фильма, в котором ты снимался. Намно-о-ого лучше.

Я усмехнулся:

— Не надо задевать мое эго.

— Это не твоя вина, что иногда ты снимаешься в посредственных фильмах, дядя Лэндон. Твоя игра великолепна, но слова, которые ты произносишь, — мусор, — сказала она, беззаботно разрезая свой стейк.

Я не мог не улыбнуться.

— Не могу с этим поспорить.

— Я буду счастлива, если смогу стать хотя бы наполовину так хороша, как Шей. Ты просто не понимаешь — она лучшая.

Я мог до бесконечности сидеть и слушать, как Карла твердит о величии Шей Гейбл. Я нисколько не сомневался, что каждое сказанное ею слово — чистая правда. Все это совпадало с той девушкой, которую я знал.

Но мои ужины с Карлой предназначались только для нас двоих. Для меня это был шанс проверить состояние ее тела, разума и души.

— Хватит о Шей, — сказал я, запихивая в рот брюссельскую капусту. — Давай поговорим о тебе.

Карла помрачнела, и с ее лица исчезла улыбка:

— Это обязательно?

— Ты знаешь правила, Карла. Я покупаю тебе бифштекс по завышенной цене, а ты впускаешь меня в свою прекрасную головку.

Она поерзала на месте.

— Я в порядке. Но терапевт, к которой я хожу, чересчур любопытная.

— Или она просто пытается тебе помочь.

— Она не может сделать мне новое лицо, поэтому я сомневаюсь, что она способна мне помочь.

Я нахмурился, зная, как сильно шрамы влияют на самооценку Карлы. Я не мог ее в этом винить, потому что все свое детство я тоже прятал шрамы от окружающих. Позже я просто спрятал их за многочисленными татуировками.

— Твое лицо идеально.

— Расскажи это всем в школе, — фыркнула она. — Люди — полное дерьмо.

Если бы я был отцом Карлы, то непременно отругал бы ее за сквернословие, но, к счастью, я был ее крутым дядей. Кроме того, она говорила правду. Люди — полное дерьмо.

— Ты думала о переводе в другую школу, ту, которую предложил твой папа?

В своей школе она пережила огромное количество издевательств. Даже начала прогуливать занятия, но, как только Грейсону стало об этом известно, он позаботился о том, чтобы каждое утро Элеонора провожала Карлу прямо до кабинета.

— Ни за что, — она покачала головой. — Это будет новый набор придурков. По крайней мере, придурков из своей школы я уже знаю. Я заранее знаю все, что они мне скажут, так что все в порядке. Они не очень умны, поэтому не могут причинить мне много вреда.

Я нахмурился, понимая, что они все еще причиняют ей боль.

— Кроме того, Брайан снова начал со мной разговаривать, — сказала она, слегка улыбнувшись. — То есть он мало говорит со мной в присутствии других людей, но мы общаемся, когда остаемся наедине.

— Почему он не говорит с тобой при людях?

— Потому что он не может рисковать своей популярностью перед нашими друзьями. — Она замолчала и нахмурилась. — В смысле, перед его друзьями.

До аварии они были и ее друзьями.

К черту Брайана за то, что он вел себя как жалкий маленький придурок и тайный друг Карлы. Она заслуживала большего. Она заслуживала весь гребаный мир, но вместо этого ей приходилось иметь дело со школьными задирами, что меня безмерно раздражало, потому что люди — дерьмо.

— Не позволяй никому держать тебя втайне, Карла. Если он не может быть твоим другом на публике, он тебя не заслуживает.

Она пожала плечами:

— Он единственный друг, который у меня есть. У меня нет права выбирать, когда я так выгляжу.

— Ты безусловно имеешь право выбирать. Кроме того, он не единственный твой друг. Я твой друг.

Она закатила глаза:

— Без обид, дядя Лэндон, но иметь сорокалетнего друга — это не совсем то, что мне нужно.

— Сорокалетнего? Мне нет сорока.

Она приподняла бровь:

— Тогда почему ты выглядишь таким старым?

Эти четырнадцатилетние девочки действительно умеют поставить тебя на место.

— Хочешь назвать три хорошие вещи? — спросил я, имея в виду упражнение, которому меня научила доктор Смит.

Я поделился этим с Карлой, потому что хотел напомнить ей, что даже в самые плохие дни случается как минимум три хороших события.

Она приподняла бровь:

— Я должна сделать это, чтобы получить десерт?

Я одарил ее понимающей улыбкой. Именно так, она должна сделать это, чтобы получить десерт.

Она вздохнула и провела пальцами по волосам, закрывавшим ее лицо.

— Отлично. Во-первых, я занималась писательством с Шей. Во-вторых, я встретилась с тобой. В-третьих, Брайан улыбнулся мне в коридоре.

К черту Брайана и к черту его улыбки.

Но я этого не сказал. Маленькое наивное сердце Карлы интересовалось этим мальчиком куда больше, чем следовало, и любой неосторожный комментарий мог заставить ее от меня закрыться. Было необходимо, чтобы она мне доверяла, потому что я знал, каково это — закрыться от мира.

Кроме того, мысленно обругать четырнадцатилетнего ребенка, вероятно, не самый взрослый поступок. Но что я мог? Я слишком любил Карлу, и любому, кто обращался с ее сердцем недостаточно бережно, пришлось бы иметь дело со мной.

— А три воспоминания? — спросил я.

Она застонала, но все же подчинилась.

— Улыбка мамы, то, как она ужасно танцевала, когда папа включал рождественский альбом Мэрайи Кэри, и то, как она плакала от смеха, когда мы смотрели видео на YouTube, где хомяки едят буррито.

Отличные варианты.

Я всегда просил Карлу перечислять три воспоминания о своей матери Николь, чтобы не забывать о хороших временах. Недавно я начал делать то же самое, вспоминая о Лансе. Раньше я никогда этого не делал, но по какой-то причине вспоминать хорошие вещи о близком человеке оказалось куда лучше, чем сосредотачиваться на том факте, что его больше нет рядом.

— Ой! — Она просияла, подняв на меня взгляд: — Можно я расскажу про идею, которую Шей предложила для моей истории?

То, как она воодушевилась, заставило меня воодушевиться в ответ.

— Конечно. Расскажи мне все.

Она начала говорить о сюжете, и я увидел, какое удовольствие она получает от занятий с Шей. Шей давала Карле повод для улыбки, и я мечтал отблагодарить ее при первой возможности. Шей обладала природным талантом делать жизнь окружающих лучше. И я был благодарен, что она рядом с Карлой в самый разгар бури.

— Как она справляется? — спросил Грейсон, когда я довез Карлу до дома. Когда мы приехали, он играл с Лорелай на заднем дворе и вел себя как старый добрый Грейсон, которого я всегда знал.

Сейчас мы сидели в его кабинете, потягивая лучший виски и обсуждая нынешнее состояние Карлы.

— Ей лучше. Предстоит еще многое сделать, но она справится, Грей. Я знаю, ты беспокоишься, но с ней все будет хорошо.

Он поморщился:

— Она до сих пор не подпускает меня к себе. Я знаю, что заслужил это после всего, через что я заставил ее пройти, но она практически полностью от меня закрылась. Спасибо, что не оставляешь ее. Ей нужен близкий человек.

— Она просто переживает, Грей. Не будь так строг к себе.

Я знал, что он все равно будет переживать.

— К тому же я всегда готов быть рядом с тобой и девочками. Вы моя семья, и я сделаю для вас все что угодно. Всегда. Но, пожалуйста, помни, что ты — ее главное убежище. Я всего лишь помогаю ей, пока она ищет дорогу домой, и однажды она ее найдет. Обещаю. Просто продолжай стучать в ее дверь. Скоро она впустит тебя обратно.

Он откинулся на спинку стула и покрутил в руке стакан с виски.

— На днях мы с девочками смотрели фильм. Я отпустил глупую отцовскую шутку, и Карла ухмыльнулась.

— Вот видишь?! Это прогресс. Просто продолжай быть тем неловким парнем с дурацким чувством юмора, каким я тебя помню, и ты вернешь ее благосклонность в мгновение ока!

— Спасибо за все, Лэндон. Ты всегда был рядом со мной, несмотря ни на что, и это многое для меня значит.

— Для этого и нужны лучшие друзья. Кстати, как дела у Элеоноры?

Его щеки приобрели красный оттенок, и он одним глотком допил оставшийся виски.

— Все хорошо.

— Просто хорошо или хорошо?

— Хорошо, но я стараюсь не спешить. Неосторожность может все испортить. Так что я стараюсь действовать постепенно, день за днем.

— Я рад за тебя, Грей. Ты заслуживаешь быть счастливым.

— То же самое я могу сказать и о тебе. Как дела с Шей?

Я рассмеялся:

— С Шей? После вечеринки мы не разговаривали до сегодняшнего дня, когда я приехал за Карлой. Это было настолько неловко, насколько только можно представить.

— Ну, после того как ты выследил ее и пришел к ней домой под проливным дождем…

Я застонал:

— Тебе обязательно напоминать мне о моих ошибках?

— Ага. Имею полное право, я твой лучший друг. Моя работа — напоминать тебе о твоих дурацких поступках.

Я бы обругал его, если бы не был так счастлив, что он наконец возвращается к своему прежнему игривому «я».

— Как бы там ни было, теперь я точно знаю, что окончательно испортил наши отношения и мне пора отпустить ситуацию.

— Ты правда этого хочешь?

Я не ответил.

Он наклонился вперед, сцепил руки в замок и оперся ими о стол:

— Элеонора сказала, что, по ее мнению, Шей заинтересована в восстановлении ваших отношений, но она слишком боится разрушать стену между вами.

— Ага. Честно говоря, я не думаю, что заслуживаю того, чтобы снести эту стену.

— Она просто переживает, Лэндон. Не будь так строг к себе, — насмешливо повторил он мои же слова. — Просто продолжай стучать в ее дверь. Скоро она впустит тебя обратно.

Может быть, это подходило для его отношений с Карлой, но не для нас с Шей. Не удивился бы, если бы она больше никогда не захотела меня впускать. По правде говоря, я не заслуживал вернуться в ее жизнь. Не после того, как я из нее ушел.

Это не книга сказок. Я не был ее прекрасным принцем, и нашей истории, вероятно, не суждено закончиться на «долго и счастливо».

Но это не означало, что я не собирался попытаться снова ее завоевать, пусть даже став ее другом.

— Она работает в кофейне Авы, — сообщил Грейсон. — Но я тебе ничего не говорил. Если что, скажи, что это Рейн.

Заметано.