Леший. Четвертые врата (СИ)

Глава 9

«Стогина Катерина Фирсовна», – повторял про себя Кондрат, возвращаясь, домой. Могло ли так выйти, что через полвека погибает её полная тезка? И как погибает. Синий свет. И что за деревня Дивное? Кондрат никогда не слышал о такой в их районе. Видела ли на самом деле старушка странные события, которые рассказала Кондрату? Слишком все жутко и неправдоподобно. Хотя и то, что видел Леший в отделе, тоже жутко и неправдоподобно. Странно всё это. Нужно поговорить со «столетней» Лукишной. Завтра заканчиваются его принудительные выходные, и надо будет заглянуть к экспертам, что они там нарыли по смерти Стаса и Катерины. И с этой психушкой узнать, может что есть. Может старушка чего и выдумала, но ведь и Кондрат видел надпись. И рыжая с фотоаппаратом. Интересно, для чего она фотографировала? Кондрат поднялся в квартиру, провернул ключ, в нос сразу ударил запах жареной картошки.

– Тетя, я дома!

– А я уж звонить собралась. Ушел и пропал.

– Дождь пережидали у газетного киоска.

Тетушка кивнула.

– Хорошо, как раз к столу пришли.

Кондрат вытер собаке лапы лежащей у входа тряпкой, и отстегнул её от поводка. Тайра, передернула шкурой и довольная пронеслась на кухню за тетушкой.

– Ах, и ты тоже проголодалась? Затаскал тебя хозяин. Кодя, она картошку будет?

– Нет, я сейчас ей ливера отрежу.

Леший, смотрел в окно и медленно жевал. Тайра, зевнув, устроилась под столом. Она уже вылизала миску и теперь блаженно прикрывала глаза, щурясь из-под скатерти.

– Тетя Зина, а ты не замечала, чего-нибудь странного в психушке?

Тетушка посмотрела в окно. Пожала плечами.

– Да чего ж там странного. Больница как больница, специфическая, конечно, и в центре города. Но когда её строили, центр совсем в другом месте был, а это была окраина. Разросся город.

– Я не об этом. Ты не видела тех, кто там.

Тетушка удивленно посмотрела на Кондрата.

– Да как же их увидишь? Стены вона, какие высокие. Только последний этаж здания и видно.

– Зачем такие высокие стены? И ворота, они всегда закрыты.

– Так, Кодинька, зачем простым людям видеть… гм… то, что за этими стенами. Люди не любят такое видеть, да еще и каждый день. Кому хочется выглянуть в окно и увидеть пустые глаза или бормочущего… – она помолчала, подбирая слова, – больного. Потому и стены высокие. А ворота?.. Кто знает, что на уме у убогого, не досмотрят, он и на улицу ринется, и Бог весть чего натворит.

– Ринется, – не сводя глаз с высоких стен, кивнул Кондрат, залпом допил чай и встал.

– Уходишь? – посмотрела на него тетушка.

Он кивнул.

– Прогуляюсь.

– Так, вроде, только пришел.

– На работу хочу зайти, – понимая, что ждать до завтра просто невмоготу, сказал Кондрат.

Тетушка посмотрела вопросительно, но так ничего и не спросила.

***

– Чё? Не отдыхается? – усмехнулся на входе в отдел Семен, стоило Лешему войти в здание.

– Да вот, гуляем, – показал поводок в окошечко дежурки Кондрат. – Зашёл по дороге, узнать, как вы тут?

– Да нормально, Кондрат. Как у нас? Фархад как всегда шеи мылит. Опера в ус не дуют.

– Мои дела в кабинете?

– Так их все Фархад забрал.

– Сам? – брови Кондрата удивленно приподнялись. – Зачем ему мои дела?

– Да кто его знает? – Семён замялся.

– Это из-за паренька этого, Стаса? Небось, родители крутые?

Семен округлил глаза.

– Какого Стаса?

– Того, что у меня в кабинете скопытился.

Глаза дежурного стали огромными. Если Семен сейчас играл, то получалось у него очень правдоподобно, – зло подумал Кондрат.

– У тебя в кабинете кто-то сковырнулся?

Леший посмотрел на Семена внимательно. Издевается?

– Так паренек, которого из семнадцатого дома привезли, из Крайского.

– Семнадцатый? Из Крайского? Это тот, что респектабельный? Для богатеньких? В нем что-то случилось?

Семен розыгрыши не любил. Это знал весь отдел. Мало того, слыл человеком с отсутствием юмора. При нем лишний раз и анекдотов не рассказывали, дежурный хмурился, пытался понять, не понимал и сердился. А сердитый Семен – это не слишком приятное зрелище. Именно потому, если изначально Кондрат с удивлением, но подумал, что дежурный издевается, то чем дальше длился разговор, тем меньше он нравился Кондрату. Навряд ли Семен вдруг, ни с того ни с сего, научился разыгрывать, да еще и так не вовремя, и не уместно.

– Семен, позавчера в Крайском, в семнадцатом доме, в том самом респектабельном, убили местную бизнесвумен только вернувшуюся из-за гранпоездки. Паренек Стас прилетел вместе с ней, – Кондрат говорил медленно, как будто объясняя нечто маленькому ребёнку. – Стаса мы привезли в наш отдел, но он умер… у меня в кабинете, – Кондрат помолчал, смотря на меняющееся на глазах лицо дежурного. Говорить ему о синем свете или нет? Не стоит, у него и так вон лицо такое словно мёртвого Стаса увидал. – Он умер от сердечного приступа, а меня отправили на пару дней на «выходные».

Семен выдохнул.

– Ого, Кондрат Разумович! – он перешел на имя – отчество. – Я сейчас с Фархадом свяжусь. Ты посиди, – на лице Семена блуждала странная, чуть растерянная, напряжённая улыбка. – Ты посиди с… собачкой. А я сейчас позвоню…

– Семен, дело что, замяли? Или? Что с ним не так?

Дежурный отстранился, взял в руки телефонную трубку и, не переставая растерянно улыбаться, начал набирать номер.

Кондрат махнул рукой и прошел в коридор, дернул дверь своего кабинета. Закрыто.

Вернулся к Семену. Тот уже положил трубку и внимательно смотрел на Кондрата.

– Привет, Леший! – хлопнули Лешего по плечу. Он обернулся. Протягивая руку, стоял Мишка. – Как? Выздоровел?

Кондрат тряхнул руку опера.

– Да, вроде.

– Слушай, ты ж завтра, вроде, должен выйти?

– Завтра.

– А чего несет тебя на работу? Е-ха, кто бы мне выделил два выходных кряду? –Мишка почесал затылок. – Ну, давай… – улыбаясь, махнул рукой.

– Постой, – Кондрат поймал опера за рукав. – Ты случаем не знаешь, что там с этим семнадцатым домом?..

– Семнадцатым?

– Ну да! Тот, что в Крайском.

– А что там? – опер простодушно смотрел на Кондрата.

– Стас, помер недавно… – Кондрат внимательно смотрел на Мишку.

Тот пожал плечами.

– Район наш, конечно, но, я не выезжал, не знаю…Стас. А что за Стас?

– Да Бог его знает. В квартире Катерины Стогиной.

– Стогина… что-то фамилия знакомая. Это не та, что в мэрии? В холдинге работала… как его «Консолидация» во…

– Холдинг? – Кондрат задумчиво посмотрел на Мишку. – Может и она, дело бы глянуть?

– На неё дело?

– Так убили её!

– Да ну ты!

Кондрат, смотрел в спокойное лицо Мишки. Не было на нем удивления, и возглас был искренний. Надо ж, убили! Мишка слишком давно был опером, чтобы удивляться смертям. Любым, жестоким и бытовым, смерть есть смерть. Но вот не знать о ней, в своем районе, он не мог. И все же не знал? Или его, Кондрата, всё-таки разыгрывают. Он покосился на Семена, тот продолжал внимательно наблюдать за Лешим, смотря в окошечко дежурки. Глупости. Не умеет Семен разыгрывать и лицо у него серьезное, и Фархаду он точно позвонил. Потому как тот в эту секунду вошел в отдел. Из кабинета выскочил Серега, на ходу поздоровался и унесся в конец коридора, хлопнул там дверью.

– А где померла? Не у нас?

– У нас, – вздохнул Кондрат, смотря на приближающегося начальника.

– Как у нас? – вот теперь удивление в голосе Мишки все же скользнуло.

– Да не у нас, – улыбнулся ему Фархад, – в Заречинке. Передали в главк.

– Ааа… – растерянно почесал затылок Мишка.

– Идем, Кондрат, – не дав Мишке задать вопроса, подтолкнул Лешего в плечо начальник. Вырвал из рук собачий поводок и сунул оперу. – Присмотри-ка за животиной.

Своим ключом Фархад открыл дверь Кондратовского кабинета и практически затолкал его туда. Прикрыл дверь, прислушался к звукам в коридоре и провернул ключ, закрывая кабинет.

– Присаживайся, – поставил начальник небольшую сумку на диван, а сам прошел, налил себе воды из графина в рядом стоящий граненый стакан и залпом выпил.

– Чего дома не сидится, майор Леший?

– По дороге заглянул, – скупо ответил Кондрат и прошел к своему столу. Но присаживаться не стал, остановился у края.

– Беспокоит чего?

Кондрат посмотрел на шефа. Всегда строгий и спокойный. И сейчас. Смотрит на него азиатскими раскосыми глазами, а внутри тех пустота и чернота. Как будто в колодец глубокий смотришь. Говорят, он на войне был. Интересно, на какой. В Афгане? Чечне? На чьей стороне? Черт! Что за мысли. Ясен хрен, раз здесь служит…

– Ты бы отдыхал. А завтра за работу. С новыми силами.

Кондрат прошел по кабинету. Иногда странно выходит, вроде не было тебя два дня в каком-то месте, а оно стало чужим. И пустой стол, за которым должны были выситься вавилонские башни дел. И кресло, задвинутое в угол. На подоконнике графин, Кондрат никогда не ставил его на подоконник. Чужой стал кабинет, и запах в нем стоит чужой. Тяжелый запах. Он остановился у окна, рядом с начальником.

– Что с мальчишкой?

– А ничего, – отвернулся от Кондрата Фархад. Поправил жалюзи.

– Дело не завели?

– Нет мальчишки, нет дела.

Кондрат побледнел, вцепился в край подоконника.

– Так же нельзя. У него ж родные были. Мы ж не… – он сглотнул. – Нельзя так.

– И давно ты так начал думать? Сам дел не закрывал? И на родителей плевал и на родных. Напомнить, год назад...

Кондрата покачнуло.

– Там другое…

– Конечно. Там касалось Лики. Кто? Ах, да, некий дальний родственник. А ведь ты с ней уж и не жил. Дело закрыл? Да не было дела, как корова языком. Сколько там родственники пороги обивали? До сих пор в прокуратуре заявление лежит. А нам хоть бы хны. Напомнить, как ты ко мне приходил? Вижу не нужно, и сам помнишь. Не одно такое дело за тобой. За другими. Не первое дело уходит, пропадает, нет его. А тут вдруг! С чего бы? Правильный стал? Кулаками в грудь! Так нельзя! А как можно? – с насмешкой посмотрел на Кондрата шеф. – Обьясни мне неправильному! Кстати, его родне ты сам объяснять будешь, отчего паренек прямо у тебя в кабинете откинулся?

Чувствуя, как кровь прилила к лицу, Кондрат потерянно пробормотал.

– Так сердечный приступ.

– Сердечный… приступ… А как же синий свет? Крик? Ты почему ему на помощь не пришел? Ты почему, если уже ситуацию понимал, не бросил всё и кабинет не ринулся? Какого хрена в дежурке стоял и наблюдал? Ты почему, задержанного одного в кабинете даже без наручников оставил? Отвечай, майор! Первый год работаешь? Не знаешь, как вести себя с задержанными? Устав забыл? Или совесть?

Скулы на лице Лешего напряглись. Силясь не сорваться на крик, он чуть слышно зло прошептал.

– Так сердечный… приступ…

– К чертям! Ты сам веришь? Да любая экспертиза укажет, что на нем четыре ожога и разрыв внутренностей. А ты мне… сердечный… – он отвернулся.

Жар разом сменился приступом озноба и невероятной слабости. Кондрат облокотился о подоконник.

– На нем ожоги?

– Слушай, Кондрат. Я твою задницу прикрыл, – сказал Фархад устало. – Ты, иди, отдыхай. Если надо, еще пару деньков дадим, а потом приходи, но без вот этого… – Фархад покрутил пальцем у виска. – Мозговыноса. Нет тела, нет дела.

Фархад развернулся и направился к двери.

– Вы не мою, вы свою задницу прикрыли, – все-таки не выдержал и рявкнул Кондрат. Фархад даже не остановился, не обернулся к майору, провернул ключ в замке и холодно подметил. – Даже если и так, но твоя притом не засранная осталась.

– Я не просил! – выкрикнул в спину уходящему шефу Леший.

– Попросишь, – выходя, сказал Фархад.