Глава 31



Через два часа они вышли на опушку посёлка, над которым, словно в плохой фантастике, висела, закрывающая небо черная тарелка.


***


На пустых улицах ни души. Даже собаки не лаяли. Кондрату вспомнилась записка Петро в одном из отчётов: «Животные покидают посёлок». Муторно. Тайра тревожно подёргивала ушами и водила носом, забегала вперёд, останавливалась и смотрела на Кондрата. В умных, синих глазах стоял вопрос: «Зачем мы сюда пришли? Что-то нехорошее здесь?». Кондрат был совершенно согласен с ней.

– Говорите, не верите в зелёных человечков? – съехидничал Еши, указывая на замерший в небе объект.

– Увижу, сразу поверю, безоговорочно, – отпарировал майор.

– А это что, по-вашему?

– Военные, – холодно ответил Кондрат.

Он и сам не верил. Но сказать, насколько сильно за последнее время пошатнулась его вера в мироздание, признаться не мог. Даже себе.

Они прошли по окольной и вывернули к центральной улице. Прошествовали мимо районного отдела полиции и уже направились к дому Кузьмы, как кто-то чуть слышно окликнул:

– Кузьма!

Обернулись все разом. На крыльце отдела стоял Фёдор. Он воровато оглянулся по сторонам и поманил рукой в здание. Путники переглянулись. Кузьма нахмурился.

– Идём, – кивнул Кондрат и направился к крыльцу.

– Что вы здесь делаете? – испуганным полушёпотом начал участковый.

– Да за одежонкой пришли, – зло прошипел Кузьма. – А то в психушке одёжку не дают.

Фёдор побледнел.

– Что здесь происходит? – тут же спросил Кондрат.

Участковый откинулся на спинку кресла.

– Карантин.

– Что?

– Кондрат, зачем вы сюда приезжали? – участковый сложил руки на груди.

– Я искал Номин…

– Не врите. Вы искали харизмата, – Фёдор откинулся на спинку хрустнувшего под весом кресла. – Он был здесь…

– Я говорил, – кивнул Кузьма. – Они все в курсе…

Федор не обратил внимания на слова кузнеца.

– Он чувствует, когда… – замялся.

– Когда что? – мягко спросил Леший.

– Когда проявляется харизма.

– Проявится что? – переспросил Еши и искоса посмотрел на Кондрата. Тот не сводил взгляда с участкового.

– Харизма, – повторил участковый. – Меня уволят, – добавил совсем тихо. – За разглашение.

Он вдруг поднялся, взял стул, приставил напротив Лешего и сел.

– Кондрат вы понимаете, у меня ведь жена, – он сокрушенно покачал головой. – В Севольном. А нам… нам конец… Я ведь знаю, что случилось в Дивном. Это всё НИИ, разработки. Что-то там в нем пошло не так. Вышло из-под контроля. Была заражена вся деревня. А теперь это у нас… Я приказал из дома ни шагу. У меня трое, девчонки и парень. У всех уже семьи, младшему внуку три года. В Яндыре. Не увижу, видать… – он уронил голову на руки.

– Ты сказал он приходил… – тихо направил в нужно русло разговор, Кондрат.

– Да, он чувствует. Я не знаю, как. Я не учёный. Я участковый. Он и там, в Дивном, пытался… по сводкам знаю. И сюда пришёл, учуял.

– Ты можешь объяснять внятно, – не выдержал Еши. Номин ткнула его в спину и приложила к губам палец: «Тцц». Журналист посмотрел на неё укоризненно.

– Когда мы пришли в дом Марии, сразу стало ясно, что это дело ОСВД. Мы начальные пробы, отпечатки, – все сделали, но работали там профи. Я только краем глаза видел. Мария была заражена. Была… но… она была мертва. Заражённые встают. Она не встала. Краем уха услыхал, что он вытянул это из неё это. Харизму.

– Что такое эта «харизма»?

Фёдор пожал плечами.

– Не ко мне вопрос. Люди как зомби. Только синие. Глаза как лёд. Я видел таких в рапорте о Дивном. Передаётся непосредственно через попадание харизмы на тело или в кровь.

– Зомби? – с ужасом переспросил Еши и снова был уколот Номин.

– Я не знаю, что произошло и откуда это пошло. Но… короче, тело Марии забрали. Вчера вечером был экстренный совет. Нас не допустили, а ночью… – он посмотрел отрешённо на Кондрата. – Нас закрыли. Как Дивное. У меня ребята пару лет назад в Дивном были, там все зомби! А нас закрыли! Понимаешь, Кондрат? Значит, вирус распространяется… Значит, и мы… – он закрыл глаза, выдохнул. – Мечтал, ещё года два и на пенсию. В город уеду. Жена все говорила, поехали. Дети там, внуки… а я… тянул… – он немного помолчал. – Дурак! – И снова уронил лицо в ладони. Не плакал, только тяжело дышал.

– Может, просто, перестраховались? – тихо спросила Номин.

Фёдор поднял голову и посмотрел на девушку.

– Они уничтожили все данные о посёлке. Вы как к нам попали? Дороги, теперь, даже нет. Было Севольное и кончилось… Это ни перестраховка. Это концы в воду…

Кондрат сложил руки на стол и сцепил пальцы.

– А НИИ в Дивном работает ещё?

– Здание, наверное, осталось. А НИИ… Так оно сразу за портом теперь. За границей посёлка. После Дивного НИИ было решено в жилых зонах не строить.

– А существо это… харизмат…

– Ребята мои его в Дивном видели. Мы ж по следу не первый год ходим… вот только недавно выяснили. Оно в Дивном.

– Зачем вы его искали?

– Приказ был.

– От кого?

– Из ОСВД.

– Что за ОСВД? Я никогда не слышал…

– Откуда бы тебе слышать, – усмехнулся Фёдор. – Ты же аттестацию не прошёл.

– Какую аттестацию?

– Не помнишь? – участковый кивнул. – И не должен. Никто из тех, кто не прошёл не помнит. Оно и ясно, секретное.

– Так что это?

Фёдор поднялся.

– С нами, конечно, здесь, скорее всего все кончено, но если я начну рассказывать тебе, то, о чем подписал документ не разглашать, то для меня будет все кончено уже сегодня. Ты сам всё узнавай. С меня спрос не большой.

– Мы собираемся в Дивное, – сказал Кондрат.

– Воля ваша, – пожал плечами Фёдор.

– А потом в город, – добавила Номин. – Я напишу о том, что здесь творится.

Участковый повернулся к Номин с растерянной улыбкой и вдруг засмеялся.

– В Дивное? А потом в город? Девочка, вы вообще понимаете, во что попали? – он обвёл всех смеющимися глазами и вдруг стал серьёзным. – Вы и, правда, не понимаете?

Все молча, смотрели на участкового, ожидая объяснений. Он вздохнул, прошёл к своему креслу и сел, сложив руки на подлокотники.

– До Дивного вы отсюда дойдёте. Но не факт, что выйдете из него. Деревня заражена. Мои ребята на окраине были, жуткие вещи рассказывали. И все-таки предположим, что вы выйдете. В какой город вы собираетесь вернуться?

– В Яндырь? – потерянно произнесла Номин.

– Яндырь? – усмехнулся Фёдор. – О чем я последние полчаса говорил? Посёлок под карантином. Дивное попадает в зону, но дальше… вы не выйдете из зоны карантина.

– Война план покажет, – поднялся хмурый Кузьма. Кондрат поднялся следом. – Там решим.

– Стойте, – вздохнул Фёдор. – Правда, решили идти?

Кондрат кивнул. Поднялся со стула Еши, а следом и Номин.

– С голыми руками?

– Топорики прихватим, – оскалился Кузьма. – Неплохое оружие.

Фёдор махнул на них рукой, поднялся из-за стола.

– Идём, – указал на шкаф. Щелкун ключами, выдвинул верхнюю полку, отодвинул в сторону заднюю стенку шкафа и открыл спрятанный за ней на высоту всего шкафа сейф.

– Вот, не фонтан конечно, но… – участковый протянул Кондрату ружье. Следом вытащил из потайного шкафчика пару пистолетов, запасную обойму. – Конфискат.

– Спасибо, – засовывая пистолет в карман, кивнул Леший. Протянул ружье Кузьме, сунул пистолеты в карман. Номин единственная осталась невооружённой. Кузьма подмигнул. – Ща за топориком зайдём.

Девушка заметно побледнела.

– Удачи, – вздохнул Фёдор, закрывай сейф. – Не знаю, что вы там хотите найти, но… удачи!


***


Кузьма закинул небольшой рюкзак на спину. Хлеб, сухари, чай в пластиковой бутылке. Больше в доме Кузьмы ничего не нашлось. Поправил кобуру Еши. Глянул на Номин, которая заправляла джинсы в сапоги.

– К вечеру доберёмся, – поучал Кузьма, начищая топор. – Ночью в Дивном будем.

– Номин, ты стрелять то умеешь? – Кондрат посмотрел на девушку, решая дать ей пистолет или нет. Девушка взяла со стола охотничий нож, предложенный ей Кузьмой. Ловким движением сунула его в ножны. С презрением посмотрела на Лешего, – постараюсь не промахнуться.

– А я вот не умею, – взял пистолет со стола и неловко попытался покрутить его, словно в ковбойских фильмах, Еши. Пистолет отлетел в сторону и с грохотом упал на тарелку, мирно стоящую на столе. Та рассыпалась на осколки. Кондрат вздохнул. Подошёл, поднял пистолет. Повертел в руках, покосился на журналиста, неловко держащего в руках кобуру. Последнюю он у Еши забрал, и вместе с пистолетом сунул в руки Номин. А журналисту предложили охотничий топорик, в кожаном широком ремне с расписной рукояткой.

– Готовы? – накинул ружье за плечо Кузьма. Потрогал топорик на поясе. Не такой как у журналиста, крупный, с деревянной ручкой. – С Богом, пошли! – направился к выходу. У ворот остановился, перекрестился. – На борьбу с нечистым идём, – пояснил он. Совершил крестное знамение, прочитал «Отче наш» и только тогда вышел. Кондрат в нечистого не верил, но выходя также перекрестился.


***


На одной из улиц Кондрат свернул.

– Здесь подождите, – скинул рюкзак. – К Ольге Марковне нужно заглянуть. Обещал отвезти к тётушке и пропал. Переживает старушка.

Объяснять, что он хочет удостовериться все ли в порядке с бабулькой, он не стал. Зачем раньше времени пугать. И хотя он и сам мало верил в синих людей, но подходя все ближе к дому Ольги Марковны, замедлил шаг, боязливо посмотрел по сторонам. Улица, невообразимо тихая, словно вымерла.

Ворота Ольги Марковны не закрыты. Зато дверь в дом открылась, стоило Кондрату притронуться к ней. Ох, теж! Зря он сюда пришёл, вот чует, зря!

– Ольга Марковна! – позвал Кондрат. С удивлением заметил, как из-за рта пошёл пар. Да и самого Лешего зазнобило. В доме стояла необычайный холод.

– Ольга Марковна! – ещё раз позвал он, поёжившись. – С вами всё в порядке?

Ему не ответили. Он прошёл в кухню, затем в комнату, и после в зал. Старушка сидела так же, как и в последнее посещение Кондрата, в кресле, смотря в телевизор, на котором беззвучно вещали новости.

– Ольга Марковна, – Кондрат сделал осторожный шаг. Глянул на старушку и тут же отпрянул. Глаза старушки замерли, смотря вверх, став ледово-синими. «Передаётся через харизму. Главное не притрагиваться к ней. А то, кто знает, как эта харизма выглядит», – мелькнула быстрая испуганная мысль.

Кондрат бросился к выходу, но остановился, ему вдруг показалось, что старушка повернула к нему голову. Он обернулся. Страх, ледяными жгутами сковал все тело – тук, тук… В Дивном синие люди. Севольное закрыли на карантин. Старушка сидела в кресле, обернувшись к Лешему. Ледовые глаза смотрели на него, она закашлялась, изо рта брызнула синяя жидкость, зашипела, испаряясь. Харизма! Кондрат попятился в коридор. Старушка поднялась. Кондрат отступал к выходу. Ольга Марковна прищурила глаза, от них по её телу потянулись синие разводы – по лицу, по шее, по рукам, выкрасив ногти на сморщенных пальцах в мертвенно-синий.

– Сгинь! – произнёс Кондрат, остановился, и, непроизвольно перекрестился. Старушка поморщилась, зарычала. «Неужели и, правда, нечисть!» – Кондрат усиленно вспоминал хоть одну молитву. – «Отче наш, еже еси… Что? Что там дальше?». Старушка на секунду остановилась и снова пошла за Кондратом, жутко скалясь беззубым ртом, из которого исходил синий свет. Кондрат приоткрыл двери вываливаясь из хаты, старушка скалилась. Неимоверно, огромным прыжком Леший выскочил в сени. Хлопнула дверь, старуха была в паре шагов от Кондрата. «Если она кинется… Главное, не позволить притронуться», – Леший мимолётно скользнул взглядом по стенам сеней. Коса висела на стене. Кондрат бросился к ней. Сдёрнул. За спиной раздался рык. Резкий разворот, взмах, и голова старухи, разбрызгивая синие следы, покатилась в сторону.

Она улыбалась, когда из глаз потёк синий свет. Тело начало дёргаться, пошарило руками, нашло голову и насадило её назад. Синий свет, разлитый по полу, собрался в одну лужицу и пополз к бабульке. Ждать пока старуха соберётся и снова кинется за ним, Кондрат не стал. Выскочил из дома, подпёр косой дверь. У сарая стояла канистра, Кондрат схватил её, внутри бултыхалось с пол тары жидкости. Не раздумывая, Леший облил вход в дом, сунул руку в карман Петровского бушлата. Коробок был в кармане. Он чиркнул и бросил зажжённую спичку на влажную от солярки землю. Та разом вспыхнула, огонь обволок дверь. За ней раздался жуткий вой.

– Вот так! Может хоть это тебя остановит.




Загрузка...