Леший. Четвертые врата (СИ)

Глава 18

Звонок мобильного телефона, заголосивший среди ночи, журналиста Марини Еши Юндун не разбудил. Молодой человек, сидел перед компьютером и в очередной раз забивал «Яндырь». Смотрел на ответы, усмехался и заносил что-то в блокнотик.

«Дзинь, дзинь! Аюверды, дзинь, дзинь», – именно так, слово в слово, сказало новейшее чудо сотовой связи.

– Да, – не отрывая взгляда от монитора, спросил Еши. Внимательно выслушал говорившего и тут же направился в коридор. Натянул сапоги. Посмотрел критически на вешалку, накинул на руку пару курток и вышел.

***

Кондрата трясло. Тётушка сидела бледная и не говорила ни слова, иногда всхлипывала. Кондрат не слушая её слабое сопротивление, надел на тётушку прихваченную куртку.

– Сейчас в больницу тебя отвезём, – отстукивая зубами, говорил Леший.

– А ты? – тут же отозвалась тётушка, и посмотрела на племянника раскрасневшимися глазами.

– А я… мне нужно решить…

– Ты только в квартиру не возвращайся… ты слышишь! Не смей! Один! Своих вызови! Слышишь! Кодя… – она заплакала, прижимая ладони к лицу.

Кондрат подошёл, присел рядом на лавочку и обнял. Вздохнул.

«Куда там возвращаться! В развороченные комнаты? Ремонта, небось, теперь… ох… Ну, Семён! Ну, ссучара. Только он мог подложить. Приходил вечерком, десять минут в комнате подождал! Вот ссучара! Ну да Семёну уже не предъявить. А узнать бы хотелось. За что? Где успел Леший дорожку дежурному перейти? Не конфликтовали? Нет, – Кондрат прикрыл глаза. – А синий свет? Интересно, что с ним стало? Он взорвался? Уничтожился? Можно ли уничтожить свет тротилом?!»

По лицу скользнул луч света. Кондрат вскочил и тут же успокоился, увидав приближающегося мужчину с фонариком в руках. Леший постарался поприветствовать подходящего, получился вялый мах – руки дрожали, от страха, злости и холода. Если бы кто-то гулял в это время по парку, то крайне удивился. Двое полураздетых людей в обнимку с взъерошенной собакой, жмущейся к ногам пожилой женщины.

– На, – протянул Еши майору пальто.

– Возьмите. Простите, я холост, ничего другого не нашлось. – Он подал женщине сапоги сорок второго размера.

– Спасибо, – слабо кивнула тётушка обуваясь.

– Идёмте, – Еши тяжело вздохнул.

***

В коридоре приемного покоя больницы было светло и пахло лекарствами.

– Мы оставим её на недельку, – кивнул молодой врач. – Вы не беспокойтесь, майор… гмм…

– Леший Кондрат Разумович.

–… Кондрат Разумович. Ей сейчас нужно спокойствие, – врач задумчиво посмотрел на Кондрата. – Знаете, у неё очень сильное сердце.

Леший бросил взгляд на стоящего рядом Еши.

– Я могу сейчас зайти к ней?

– Ненадолго, мы вкололи успокоительное.

И ушел.

– Может ей охрану? – внезапно спросил Еши.

Леший вздохнул.

– Какую охрану? От кого? Я как это объясню своим. Меня и так большая часть уже помешанным считает. А тут… Боюсь, что нас обоих с тетушкой в психушку отправят… благо рядом с домом. Будем видеть окна родной квартиры, – Кондрат усмехнулся. – То, что осталось от квартиры.

Еши посмотрел на Лешего.

– Но ведь взрыв можно объяснить. Я видел ваш дом, проезжал мимо. Там рамы повылетали. Народу масса.

– Это можно объяснить, вот только скажи мне Еши, если взрыв устроил наш сотрудник, где уверенность, что кто-то из отдела не захочет закончить? Я… – он проглотил внезапно вставший в горле ком, – боюсь я теперь кому-то доверять. И синий свет! Мы оба с тётушкой его видели. Как это объяснять?

Глаза Еши сощурились.

– Синий свет? Рассказать не хочешь.

– Расскажу, – кивнул Кондрат. – Позже, – и вошёл в палату.

Тётушка лежала, прикрыв глаза. Но как только Леший вошел, открыла веки.

– Кодя! – еле слышно шепнула она. – Ты обещал. Не возвращайся туда… не возвращайся… он… там ждёт нас….

Кондрат присел на край кровати, взял тётушкину ладонь в руки.

– Всё хорошо, я всё решу, и всё будет хорошо.

– Не будет! – всхлипнула тетушка. – Он и тогда в страх меня вогнал. Сколько снился…

Кондрат нахмурился.

– Ты уже видела это?

Тетушка кивнула, сжала ладонь племянника.

– Давно. Я на Зилу работала. Из города по поселкам продукты развозила. Раньше всё довольствие из центральных универмагов шло. Вот я и… деревенька по дороге была –Дивная. Припозднилась я, получилось так, когда выехала, уж темно было. По трассе на перекрестках фонари горели, а тут подъезжаю к тому месту, где перекресток должен быть, а там тьма…понимаешь?.. И машина ведет себя странно, как будто кто в сторону её тянет. Я-то помню, вот он перекресток, еле вырулила. И чую, по камням машина пошла, вроде как. Остановилась, под фары смотрю, нет дороги. Неужели думаю, заплутала, не туда вывернула. Перекресток проехала и по буеракам теперь еду? Компас вытащила, всегда с собой возила. Нет, вроде все верно. Определила куда ехать, ну думаю, меж деревьев к деревне проеду, а там, на трассу выйду.

И выехала. На деревню. Стоят дома, света в них нет. И НИИ огромное, что при деревеньке то было и то во тьме. Я остановилась, а сама мотор глушить не торопилась. Не к добру, нутром почуяла. Назад сдавать начала. И вот тут увидела его. Сначала приняла просто за другую машину, вроде как из одного дома отделилась и ко мне движется. А потом слышу, воет оно…словно живое. А после и из других домов, как фонариками светят. Смотрю, будто люди идут, только… Потом появился он. Как огромный зверь кидался он на тех, кто выходил из домов. Рвал их в клочья. Снопами синими рассыпались те люди. А свет меж ними, словно дьявольский зверь. Я по газам ударила. Машина рванула. По камням, меж деревьев. Несусь, назад не смотрю. Выскочила на центральную трассу, по тапочке и вперед. Взяла отпуск на неделю. Носу из дома показать боялась. В Севольном тогда всякие слухи начали ходить. Вроде как в Дивном зараза какая-то завелась и деревеньку на карантин закрыли. А я то, видела ту заразу, людей синих и зверя синего. Но ничего никому не говорила, так как боязно было. Через неделю вышла на работу, выдали мне путевой лист, я смотрю, а Дивного в путевом то нет. Ну, думаю, и слава Богу. Села и поехала. Доехала до того перекрестка, что на деревню шел, а дороги то в Дивное нет. Значит, правильно я в ту ночь ехала, меж деревьев и буераков. Не было дороги, словно корова языкам слизала, Кодюшка. Деревья многолетние на месте неё да кусты. Занесен лесом да бурьяном путь к Дивному. Перекрестилась я, да дальше поехала. А через неделю приехали в наши больницы новые врачи, провели рейд против гриппа и ОРВ. С тех пор про Дивное никто не вспоминал, деревенька как в воду канула, все разом о ней подзабыли. Месяца не прошло, как за Севольным, в киллометрах двух от аэропорта началось строительство. Быстро строились. Через полгода возникла здание огромное за высоким забором, новое НИИ. Аллею к нему сотворили красивую, широкую с ивами, березами и лавочками. Только не ходит туда никто, потому что не помнят и не знают, что рядом с поселком институт. А те, кто из поселковых в постройке участвовал, пропали.

– Ты никогда не рассказывала мне эту историю.

Тетушка вздохнула.

– Так и я не помнила. А как сегодня увидала зверя того синего, дьявольского, вот тут память и выдала. И про Дивное, и про НИИ, и про то, как дорога пропала, и про людей синих. Всё вспомнила. И так мне теперь страшно стало, Кодинька.

Леший вздохнул, погладил ладонь тетушки.

– Не бойся. Ничего не бойся. Я тебя в обиду не дам. Ты спи, здесь тебя никто не тронет. Спи.

Она недоверчиво посмотрела на Кондрата. Но в глазах уже появилась сонная дымка, натянутая вколотыми препаратами. Леший сидел пока тетушка не заснула. И только потом, осторожно положив её руки под одеяло, тихо вышел.

***

Лампочки коридора помигивали, и Кондрату, когда он вышел из палаты, на секунду показалось, как будто он находиться на борту огромного космического лайнера. Темные, ночные окна. Желтоватые двери палат. Тонкая, нечеткая линия плинтуса на стене. Синяя линия. Синий цвет. Синий свет. Наверное, при взгляде на синее у Кондрата теперь всегда будет ёкать где-то в глубине живота, и сердце начнет отстукивать бешеный ритм. Леший прошел по коридору, по дороге сказал тихое: «До свидания», девчонке в больничном халате, сидящей у самой двери, за высоким дежурным столом. Та кивнула, не отрываясь от книжки в ярком переплете. Внизу у выхода стоял Еши, мрачно тыкая в кнопки сотового телефона. У его ног сидела Тайра, слегка помахивая хвостом.

– Не отвечает, – сказал журналист, когда приблизился Кондрат.

– Номин?

Еши кивнул.

– Был когда-нибудь в Севольном?

Еши перестал набирать в очередной раз номер и спрятал телефон в карман.

– Поедите?

– Я не могу это так оставить, – Кондрат присел на корточки перед Тайрой и погладил её между ушами. – Мне вчера один очень умный и хороший человек сказал: «Мы ничего не хотим решать, когда это не касается нас, но когда касается… Мы начинаем носом рыть, узнавать, выискивать». Тетушка, единственное, что у меня есть – она моя семья. Я не знаю, что я сделал и куда я влез. Я не хотел впутываться в это. Но меня и мою семью чуть не убили. И теперь я намерен узнать, что это за история.

Еши усмехнулся.

– Да и, правда, очень умный человек. Хорошие слова. Хочешь обезопасить себя?

Кондрат посмотрел на журналиста.

– А ты, что можешь посоветовать? Покорно ждать?

Еши ничего не сказал, молча, направился к выходу. А уже через полчаса они ехали по районной трассе в направлении посёлка Севольное.