Леший. Четвертые врата (СИ)

Глава 30

Луна светила яркая. В свете отражались деревья и тонкая тропинка. Ни гула, ни треска. Кондрат остановился. В десятке шагов от берёз стояла Тайра, рядом огромный волк. Он нюхал хаски. Потом вздёрнул морду и издал протяжный вой. Собака вторила зверю. Волк глянул на приближающихся людей и скрылся в деревьях. Кондрат отпустил руку Номин и подошёл к собаке. Опустился на колени и заглянул в глаза. Тайра смотрела на него умными, синими зрачками.

Рядом с ними опустилась на колени Номин, и вдруг схватила собаку за морду, уткнулась лицом и заплакала. Тайра заскулила. Мимо пробегали звери, но больше не было страха. Зверьё выскакивало из-за берёзовой развилки, на секунду останавливалось, смотрело по сторонам и уносилось в разные стороны. Потом меж берёз блеснула вспышка и всё прекратилось.

Больше уже никто не появлялся.

Кузьма опустил Еши на землю и подошёл к Тайре.

– Я же говорил, хорошая собака.

Сел перед ней на колени.

– Спасибо, животина.

Тайра завиляла хвостом пытаясь высвободиться из объятий рыдающей Номин.

Кузьма вздохнул. Обнял девушку.

– Всё прошло. Всё хорошо. Ты давай, отойди, присядь.

Он расцепил руки девушки от шеи собаки и, подняв, отнёс к дереву.

– Посиди, а нам покумекать с Лешим нужно.

– А… а… Еши? – спросила девушка заикаясь.

– Всё с ним будет в порядке. Ударился сильно, но не смертельно.

– Я к нему… – всхлипывая, прошептала Номин.

– И то лучше, – кивнул Кузьма и отошёл.

Леший сидел рядом с собакой, вытянув ноги.

– Ну что, есть мыслишки?

– Да какие тут могут быть мыслишки? – процедил Кондрат. – А может нам всем того?.. – он покрутил у виска.

– И это может… – согласился кузнец и присел рядом.

– Курить есть? – спросил Леший. – Я свои в куртке в машине забыл.

– Есть, – кивнул кузнец и вытащил пачку дешёвых сигарет без фильтра. Кондрат не задумываясь, взял. Кузьма порылся в карманах, вытащил спички, поджёг, дал прикурить Лешему, прикурил сам.

Сизый дым медленно поплыл в лунном свете.

– Мы в другом мире? – внезапно спросил Кузьму Леший.

– Посему так. Ибо! – он обвёл взглядом, – разница в глаза.

– И вход, вот он, – Леший ткнул на берёзы. Поднял камень и кинул меж деревьев. Лёгкая чуть заметная вспышка и камень пропал.

– Что же это происходит? – Кондрат затянулся.

– Кто его знает? – выдул дым Кузьма. – Мало мы знаем о мире, вот что.

– А мы вообще живы? – вдруг спросил Кондрат.

– Живы… – задумчиво ответил Кузьма. – Точно живы. Лес, смотри, какой. Живой. Птицы ночные ухают. Зверье бегает. Курим, гадость, – он выдохнул. – Точно живы. Как помру, курить сразу брошу.

Кондрат посмотрел на кузнеца. Ему и самому хотелось, как и Номин, расплакаться. Нет, он не слабак, но когда мир вокруг вдруг, вот так, рушиться, когда внезапно меняется мировоззрение и жизнь изменяется за пару секунд. Когда… да множество всяких, когда. Он зажмурил глаза и резко открыл.

– Что там произошло? – кивнул он на берёзки.

Кузнец пожал плечами.

– Кто его знает. Хочешь проверить?

Кондрат вопрошающе посмотрел на кузнеца.

– А что если, нет больше нашего мира?

– А что если есть? – Кузьма поднялся и подошёл к берёзам. Всмотрелся в тёмный проем.

– Жутко, – отступил и вдруг снова шагнул к деревьям, опустился на колени.

– Поди сюда.

Кондрат подошёл. Слева, в паре шагов от деревьев, лежала собака. Вернее, труп собаки. Пустой, остановившийся взгляд смотрел в крону берёз.

– Дохлая, – хмуро проговорил Леший.

– Петро собака. Жуком звали, – горестно вздохнул Кузьма. – Закопать надо.

– Петро – это, который егерем был?

– Он самый.

– Если его собака здесь…

– Значит, знал тропу, – договорил Кузьма. – Значит, не брехали Мишка с друзьями.

Кузьма отошёл в сторону, вернулся с кучей веток и листьев, руками откопал неглубокую яму, положил в ней останки пса, закидал землёй и набросал сверху листьев и веток. Перекрестился.

– Хороший был пёс. Умный. Да попадёт в свой собачий рай.

– Ааа, – раздалось со стороны, где лежал Еши.

– Во, бурят пришёл в себя, – подметил кузнец, встал, подошёл к журналисту, голова коего покоилась на коленях Номин.

– Ну как, жив?

– Что произошло?

– Ох, ты б это видал! – присел рядом Кондрат. – Помимо необъяснимых летающих объектов, исчезновения дороги, стаи животных, свет и другой мир. Если ваша редакция будет работать после сегодняшнего, то вы с Номин могли бы сделать лучшую статью. Жалко фоток нет. Но…

Номин вытерла слезы.

Еши потрогал разбитый лоб, поморщился.

– Так что произошло. Мы разбились?

– Не-а, – выдохнул Леший. – Мы убежали. Вернее, нам помогли убежать.

– Кто?

– Тайра. Волки. Зайцы, лисы и медведи.

– Что за бред, – приподнимаясь на локтях, чуть слышно проговорил Еши.

– А вот и не бред, – цыкнул зубом Кузьма, вытащил носовой платок и приложил ко лбу Еши.

– Ох.

– Терпи. Шишка прилична, пробито немного, но жить будешь. Если будет где жить, – добавил тут же.

– Что значит, будет где? А мы где?

– Ответить трудно, – задумчиво-лирично произнёс Кондрат. – Слушай, Еши, у тебя же там предки колдуны. Вот ты нам и расскажи. Вошли мы, значит, в древо и вышли в мир иной.

– Что значит вошли и вышли? – непонимающе захлопал глазами журналист.

– А ещё высшее образование, небось! – поднял вверх палец Кузьма, переглянулся с майором. – Вот у меня вообще никакого образования и то скумекал, что в берёзках – портал.

– Ого, ты ещё такие словца знаешь, – покосился Еши.

– Я много чего знаю, – нахмурился Кузьма. – Но мы вернёмся к вопросу другому.

Он посмотрел на берёзы.

– Возвращаться нужно.

– А если там ничего нет? – поёжился Кондрат.

– Вот и проверим, – поднялся Кузнец.

– Я ничего не понял, – протянул Еши, и снова поморщился от боли.

– И не нужно. У тебя и так голова повреждена, а ещё и думать начнёшь, совсем треснет, – подметил Кузьма, направляясь к берёзкам. – Ну, поминай, как звали, – перекрестился, шагнул меж трёх деревьев и пропал.

– Это как? – выпучил глаза Еши. – Это что было? Это как он сделал?

– А если он больше не вернётся? – совсем тихо вдруг спросила Номин.

– А я думал ты смелее, – вставая и отряхиваясь, ответил Кондрат. – Сама же рвалась на поиски приключений.

– Да и вы, видать, не из храбрецов, – холодно подметила Номин и поднялась. – Я за Кузьмой. Кто знает, может, помощь нужна.

– Ну да, помощница из тебя ещё та, – колкостью подметил Леший.

– А из вас вообще никакой помощник, – презрительно сообщила рыжая и уверенно направилась к берёзам. Следом за девушкой рванула и сидящая в паре шагов от остальных Тайра.

Девушка и собака почти дошли до деревьев, как из забрезжившего света берёз, высунулась довольная голова кузнеца.

– Да ничего вроде, жив мирок! – громко возвестил Кузьма, откуда-то с уханьем сорвался филин. – Пошли, – голова кузнеца пропала. Номин развернулась, показал Кондрату язык, и тоже исчезла между развилки деревьев. Тайра остановилась у берёз и смотрела на Кондрата выжидающе.

– Идём, – вздохнул он. Помог Еши встать и вместе с журналистом отправился к порталу.

– Ау-у! – Кондрат обернулся.

Волк стоял в нескольких шагах от них.

– Спасибо, брат, – проговорил Леший.

Еши с удивлением оглянулся.

– Ты с кем говоришь?

На месте где стоял волк, была пустота.

***

– Оно как… если судить по мху, то нам туда, – указал Кузьма.

– Туда это в сторону Яндыря? Что-то я не ориентируюсь, – Кондрат с сомнением посмотрел в указываемую сторону.

– Нет, это в сторону Севольного. Если ошибки нет, то согласно моему внутреннему компасу, и учитывая место, где мы остановились, вернее, где осталась машина, то нам до посёлка километров девять не больше.

– Всего-то! – хмыкнул Еши. Кондрат ничего не ответил.

– Пошли уже, – недовольно буркнула Номин.

В этом лесу, в отличие от того, из которого они только что вернулись, не было ни звёзд, ни луны. Гул ещё было слышно, но, то ли удаляющийся, то ли замолкающий. Не ухали совы, не было слышно ночных зверей. А потом и гул внезапно прекратился. Просто не стало и всё. В совершенной тишине слышались только звуки хрустящих веток под ногами путников.

Номин куталась в куртку, и шагала, смотря в спину Кузьмы. Тот шел, освещая дорогу сотовым телефоном. Кондрат тоже включил свой телефон. На цветном дисплее сверху обозначилась надпись «Связи нет». «Ну и черт с ней, выбраться бы. Да к тому же ощутимо холодает, – Кондрат вздохнул, – куртка осталась в машине».

– Домик Петро, – остановился Кузьма, указывая на сторожку меж деревьев. – Здесь и переночуем. А с рассветом дальше двинем.

Возражающих не было. Всё замёрзли и устали. И одна мысль, что можно где-то погреться, молча, гнала к домику егеря.

***

Дрова, припасённые погибшим егерем, трещали в небольшой печурке-буржуйке. Кондрат сидел у огня, выставив перед собой руки.

– Накинь, – бросил ему егерскую куртку Кузьма. – Не лето. Пока хата прогреется. Давно не топлено.

Кондрат натянул серую куртку с круглым непонятным значком, на котором был изображены две линии, над ними радуга, по ободу коей выбиты пять синих звёзд.

– Всем отдыхать, спозаранку двинемся, – зевнул Кузьма и устроился в плетёном кресле у окна. Номин уже лежала на софе. Еши устроился рядом с Кондратом, присев в кресло у печки. Тут же расположилась и щурящаяся на огонь Тайра.

– Хорошо, – зевая, проговорил журналист, устраиваясь удобнее. – Если бы не ситуация, взять бы пивка, мяса и отдохнуть. Здесь, среди леса. Без городской суеты, оставить проблемы, забыть о мире. Проникнуться природой. И домишко хороший, душевный. Что думаешь, Кондрат?

– Не плохо, – согласился Леший.

– Жалко, пивка нет.

– Жалко, – согласился Кондрат и прикрыл глаза.

Хотелось спать, но сон не шёл. Мысли тоже не шли, просто тупая усталость и немогота. В закрытых веках то и дело вспыхивали огоньки. Безумные глаза зайцев и лис, пронёсшийся рядом олень, из-под копыт которого вылетает земля! «Ау-у!» – вой далёкий, дикий. Волк стоит напротив и смотрит на Кондрата какими-то не волчьими умными глазами, а рядом Тайра с синими зрачками, в которых мечется синий свет. Волк подходит совсем близко, нюхает Кондрата и тыкается холодным носом в лицо.

Кондрат открыл глаза. В единственное окно, затянутое прозрачной тюлью, падал первый рассветный свет.

В лицо Кондрата тыкалась носом Тайра.

– Выгулять? – потрепал питомицу Леший. – Пошли, – осторожно, чтобы не разбудить остальных, поднялся и прошёл к двери, вытащил щеколду и вышел.

Тайра унеслась в лес. Кондрат зевнул. Тихо, чисто, с утреней прохладцей. А воздух какой! Покурить бы, но не хочется будить Кузьму. Кондрат порылся в карманах егеровского бушлата: ага, и курево нашлось. В пачке уже давно не виданного Кондратом «Camel», лежала пара сигарок. Леший порылся ещё по карманам, и зажигалка нашлась. Он поднёс огонёк к сигарке, затянулся и тут же закашлялся. Волк стоял в нескольких шагах от него. Слегка помахивая хвостом, обнюхивала незваного гостя Тайра. Серый покосился на Кондрата недоверчиво, осторожно сделал шаг, принюхался и начал медленно приближаться. Кондрат не курил, стоял, замерев, и смотрел на серого зверя, неуверенно подходившего к нему. Остался всего шаг, когда волк навострил уши, потянул носом, тонкая сизая дымка от сигарет попала в нос. Животное чихнуло, и уже более уверенно подошло к Кондрату заглядывая в лицо. И вдруг поднялось на задние лапы, а передние поставило на плечи Лешего. Сигарета упала из рук. Волк внимательно, не звериным взглядом всматривался лицо майора. А потом лизнул в щеку. Леший, не веря в происходящее, обнял волчище и погладил по упругой, толстой шерсти. Волк лизнул Кондрата ещё раз, рывком высвободился, отскочил в сторону. Посмотрел на Лешего, и вдруг рванул в деревья.

– Ау-у!

Серое тело скрылось в лесу. Тайра подошла, посмотрела на хозяина, повиляла хвостом. Кондрат не обратил внимания на неё, он смотрел вслед исчезнувшему волку.

– Бодрое утречко! – проговорил позади голос Кузьмы.

– Ты видал? – тихо спросил Кондрат.

– Видал, – подкуривая, кивнул кузнец.

– Что это было?

– Так за своего принял он, – пыхтя сигаркой, пояснил Кузьма. – В куртке ты Петровской, вот и принял. А волков Петро привечал. Там за домом кормушка стоит, зимой он здешнюю животину подкармливал. А этот: слухи ходили, что как-кто понесла волчица зимой, волка-отца шатун задрал, вот она и привела весь выводок к Петро. Так они у него до весны и прожили, а как пришла весна, так волчица своих увела. Но вроде, судачили, что волков тех часто у сторожки видели. В посёлке так же поговаривали, что когда Петро мёртвого нашли, рядом волки сидели и та самая волчица. И на похоронах слышался вой со всех сторон, провожали Петро волки. Зверье оно тоже живое, оно добро помнит.

Кузьма, затушил сигарку о перила крыльца, окурок положил назад в пачку.

– Пошёл я, разбужу остальных. Собираться пора, – и ушёл.

Кондрат постоял пару минут и тоже пошёл в дом.

Номин стояла у стола, на котором были разбросаны бумаги, и собирала их в стопку. Еши раздувал огонь в печке. Кузьма заводил генератор. Когда тот загудел, подключил к нему электрочайник.

– Чайка хлебнём и двинемся, – потёр кузнец руки. Прошёл к шкафчику у стены, открыл дверцы, достал чашки, сахар и сухари. Направился к столу, с которого убирала Номин. Одним движением руки сдвинул все бумаги к краю и водрузил на освободившееся место, принесенное.

– Писанины сколько, – складывая стопочкой бумаги, подметила Номин. – Отчёт, – прочитала заголовок одного листа. – А что, егеря кому-то отчитываются?

– Наверное, – почесал затылок кузнец. – Госслужащий все ж.

– А о чем он отчитывался, интересно? – спросил Еши, начищая, найденной в углу у входа старой щёткой, ботинки.

– Да всякое здесь, – начала вчитается Номин. – Вот, например, о том, что в октябре прошлого года было поймано четверо браконьеров и у тех обнаружено три шкуры куницы. А вот… – ткнула она пальцем в очередную бумажку. – По подсчётам, в этом году увеличилось поголовье лося. И … – она вдруг зашептала дрожащим голосом, вчитываясь в следующий отчёт. – Замечена активность северно-восточных врат два. Намечена проверка.

– Каких врат? – Кондрат сел в кресле, посмотрел на Еши. Тот не обращая внимания, с усердием чистил ботинок. Леший перевёл взгляд на Кузьму. Кузнец стоял с сахарницей в руках, застыв и хмуро смотря на Номин. Поставил сахарницу на стол, вытер руки о куртку.

– Дай-ка, – взял последний отчёт из рук девушки. – Семнадцатое сентября. Повышена регилиряция. Замечена необычайная активность превратного зверья. Волки окружили Севольное. Слышен вой, им вторят поселковые псы. Сегодня двое найдено на окраине, в посёлок не возвращаются. Три козы прибились к сторожке. Назад не идут. Волки тревожны. Припоселковые бобры бросили плотину, ушли вглубь, к озеру. На периметре Севольного ни одного дикого зверя. Прошу уведомить начальника пятого отдела службы внутренних и внешних дел Яндырь-Севольного трансмагистральногалактического порта, Жахова С.М. Зона, не является межпереходным препятствием для… – Кузьма замолчал, посмотрел на всех угрюмым взглядом, – не дописано.

Еши, надел ботинок, подошёл к столу, к нему присоединился и Кондрат.

Все забыли о кипящем чайнике и начали разгребать бумаги.

– Третьи врата – регилиряция в норме. Порт открыт, – прочёл, на одном из бланков, Кондрат. – Ниже. Севольное-Свидор сделан вызов, в связи с активностью на вратах два. Тот же день. Запрос принят, передан Сатора. Вылет совершён в пять тридцать по общему времени, в пункт Севольное. Прибытие в семь двадцать. То же день; прибыл. Извещён. Роспись. Что это? – Кондрат потряс бумагами.

Все смотрели на него. В глазах вопрос, к нему, к майору Лешему. Ответа у Кондрата не было.

– Собирайте отчёты, бланки, всё что есть, возьмём с собой.

Номин начала быстро складывать бумаги в стопку. Кузьма глубокомысленно вздохнул, и начал разливать кипяток по стаканам, потом бросил в железный заварник найденный пакетик чая, помакал и разлил в кипяток.

– Это… – вскрик Номин заставил Кузьму уронить пакетик на стол.

– Что ещё? – чувствуя, что чай, пожалуй, уже не полезет в горло, растерянно спросил Кондрат.

– Я уже видела такую карту! – Номин тыкала в стол.

Все снова собрались вокруг девушки. На краю стола лежала разложенная карта, немного потускневшая от времени.

Кондрат быстро пробежал по карте глазами. На ней обозначались населённые пункты и дороги, лесной надел, река, озерки, проталины, тропы, болота.

– Вот здесь мы, – указал Кузьма точку на карте. – Темно-синяя с надписью ППСО. Чуть подальше от точки стоял крестик и другая надпись В2.

– В2, – то самое место, где мы вышли в другую… другой… короче другой мир.

– Врата два! – сказал из-за спины Еши.

– Тогда, – быстро повёл пальцем по точка Леший. – Если судить по карте, то вот здесь, – он провёл по трассе за Севольное и остановил палец, на том самом месте, где был обозначен Аэропорт, – вот крестик В1.

– Первые врата.

– Есть и третьи, – не сводя с карты взгляда, указала Номин на жирный крест в центре Яндыря. – Психбольница! – последнее было сказано одновременно Номин и Кондратом. Они переглянулись и снова уставились в карту.

– Куда ведут все эти врата? – запахнулся и начал застёгивать куртку Еши.

– Ну, одни мы видели, вроде ничего страшного, – подсказал Кузьма. – Если не считать того, что там другой мир. Или нечто похожее на другой мир, тут уж у кого, на что фантазия горазда.

– Другие миры! Жуткие события, ещё немного, и я поверю в существование зелёных человечков.

– Это уже известный факт, – тут же вмешался Еши. – Другие цивилизации существуют. Или вы наивно предполагаете, что единственны во вселенной?

– Я не предполагаю, – миролюбиво ответил Кондрат. – Просто верю только тому, что вижу. Зелёных человечков не видел.

– А может это от того, что они не зелёные? – усмехнулась Номин.

– Это от того, что их нет, – прервал Леший и начал скатывать в трубочку карту, но остановился.

– Знаете ли, – прищурился Еши, – воздух тоже не видно, но это не означает, что его…

– Стоп!

Еши замолк на полуслове.

– Глянь!

Кондрат снова расстелил карту и указал на одну из дорогу.

– И что? – полюбопытствовал прерванный журналист. – Дорога, и?

Вернулась к столу и глянула на карту Номин. Нахмурилась.

– Кузьма!

Кузнец наклонился над столом.

От центральной трассы Яндырь-Севольное, чуть не доезжая посёлка, отходила тонкая серая полоса дороги с пометкой А36174.

– Этот номерок тебе Стас говорил?

– Этот, – уверено кивнул кузнец.

Кондрат провёл по серой полосе и упёрся в небольшую точку с обозначением, – деревня Дивное.

– То самое Дивное, которое пропало за одну ночь. То самое место, рядом с которым и нашли Номин, где она видела синий свет. Тот самый номер дороги, что назвал тебе Стас. Дороги пропавшей за одну ночь. И карта, которую Номин уже видела. Я так понимаю такая, как та, что она нашла в архиве Севольного. На мысли не наталкивает?

Все молчали. Потом Кузьма выпрямился.

– У меня одна мысль. Раз есть карта и дорога, значит и место есть. Раз видели тварь в этом направлении, значит, туда я и пойду. Но сначала, доберусь до Севольного. Пропала трасса или нет, а я дорогу и так, меж деревьев найду.

Он взлохматил волосы и направился к дверям.

– Кузьма!

Кузнец оглянулся.

– Нехорошо, – хмуро сообщил Леший. – Вместе пришли, вместе и дальше пойдём.

– Так я ж не против, заставлять не хочу. Предчувствие у меня дурное.

– У всех дурное, – подтвердила Номин. – Я поддерживаю Кондрата и продолжаю путь с вами.

– А я молчу, – сунул руки в карманы журналист. – Все равно дорогу в Яндырь, через лес, не найду. Так что тоже с вами.