Лесная повесть

ПЕРВЫЕ РАДОСТИ

Весна в тот год пришла запоздалая и непонятная. Был конец марта, течь бы давно ручьям, набухать почкам, а все еще хозяйничала зима.

Холода держались до середины апреля. Давно пора было праздновать весну, а природа молчала. В борах не слышно было задорной песенки зяблика, на протаявших болотах не кричали журавли. Апрельские дни еще не тронули снег в лесах. Он лишь почернел и осел. Тяжелый, вязкий, как тесто, снег крепко держал ноги зверя. Снежные комья сползали с ветвей и звучна шлепались, заставляя вздрагивать затаившихся обитателей леса. А ночной цепенеющий воздух, будто натянутая струна, передавал все шорохи и звуки.

И вот явилась прогулявшая весна. Захлопотала, заторопилась и взялась за все сразу: разлила реки, размочила пашни, сплавила с косогоров снег, посадила на обогретых солнцем проталинах медуницы. В спешке она все спутала-перепутала и от спокойного течения жизни в природе не оставила и следа. Стоном и гулом наполнился воздух. В лесах и долинах, в полях и лугах — всюду заговорила зычная разноголосица. В небе вереница за вереницей потянули гуси, над широким болотом застучал свою брачную песню бекас. В несколько дней оголились луга и поля. По долам и буеракам шумными потоками неслась мутная вода.

Много лосей не дошли до гор — остались на облюбованных в пути местах. А среди тех, кто вернулся в знакомые леса, были и старый лось с лосихой. С приходом они сразу отделились от группы и укрылись в урочищах мохового болота.

У лосей началась линька. Зимняя шерсть потускнела и клочьями висла на теле. Лосиха была худа и линяла медленно. Старый лось, наоборот, сейчас был хорошо упитан и линял незаметно.

Пожевав стрельчатых всходов нежной осоки, лосиха забиралась в густой островок ельника и ложилась. По утрам за болотом громко чуфыкали тетерева, трубили журавли, день-деньской воздух был наполнен птичьим трезвоном. Лосиха чутко прислушивалась к звукам.

Ее одолевала усталая истома. Отдыхая, она не двигалась, лежала, откинув ноги, полуприщурив утомленные глаза.

Старый лось не забывал подругу, хотя, изгнанный ею, уже давно жил в стороне. Он осторожно подходил к ельнику, смотрел на лосиху сквозь ветки.

Как-то вечером он вновь навестил лосиху. Просунул голову между ветвей и… встрепенулся: в густяке, вся мокрая, лежала лосиха и усердно лизала двух дрожащих лосят.

Лосята родились необыкновенно большие и крепкие. Уже после первых двух дней они твердо стояли на тонких ножках и с силой толкали тупыми мордочками в упругое вымя матери. Сперва новоявленная семья не выходила из ельника. Потом лосиха одна стала недалеко отлучаться. Чувствуя одиночество, лосята смиренно лежали, не смея пошевелить ухом. Красно-бурая шерсть надежно защищала их от любопытных глаз.

Росли лосята быстро. Мать и отец наделили их отменным здоровьем и крепким складом. Вскоре молодые стали проворно бегать за матерью, пробовали жевать былинки. Лосят все увлекало, все было интересно им. Гонялись за пичугами, резво прыгали через колодины. А набегавшись, безмятежно засыпали, уткнувшись мордами в теплое брюхо матери.

Лоси бдительно следили за безопасностью детей. Когда лосята убегали с глаз, лосиха тотчас догоняла их. При малейшем незнакомом шорохе в лесу семья быстро уходила. В часы отдыха старый лось ложился поодаль и не смыкал зорких глаз.