Летописи Ванильного некроманта. Том первый

Часть1. Глава 13. Мать Пиратов

…Уходивший к храму Свободных Странник явился через несколько дней как раз к обеду и уселся на свободный стул. Анда, Теренций, Упырёк и Хелли Рэй с удивлением воззрились на наёмного убийцу. Нынче он явился уже в более или менее приличном виде: по крайней мере, вымыт, выбрит и чисто одет. Бертина и Винни, оказавшиеся по обе стороны от незваного гостя, демонстративно пересели подальше.

Мать Некромантов, стоявшая у плиты, обернулась, посмотрела на гостя, молча взяла чистую тарелку и положила в неё овощного рагу и жареных колбасок. Странник, словно фокусник, выдернул из рукава белоснежную розу и вручил её Матери в обмен на тарелку. Присутствующим на какое-то мгновение показалось, что тарелка сейчас окажется на голове наёмного убийцы, но Мать поставила её перед ним. На розу она даже не взглянула. Подержав цветок ещё немного, Странник передал его Бертине, и она швырнула розу на пол.

— Вижу, мне не очень рады, — сказал Странник и принялся за еду. — А вот я счастлив видеть вас. А где Омегыч?

— Ты передал исчезающий камень Свободным, убогий? — спросила Анда.

Странник закашлялся под её строгим взглядом.

— Передал, — сказал он, запив кашель водой, которую ему налила Мать.

Он даже кивком её не поблагодарил, зато успел погладить по руке. Мать Некромантов незамедлительно вытерла руку о фартук, делая вид, что вода брызнула ей на кожу. На самом деле все заметили, что ничего такого не было.

— Как твоя сестра? — спросила Мать.

— Вы думаете, они такие дураки? — спросил убийца, быстро доедая овощи и колбаски.

Кажется, он ел ничуть не медленнее Киммельбобеля. А наевшись, откинулся вместе со стулом назад, так что едва не свалился, и скрестил руки за головой.

— Они не дураки, — продолжил Странник в этой вальяжной позе. — Зубочистки нет у вас? Так вот, Свободные — они совсем не глупы. «Это тот камень, что взяла у нас женщина-демон. И теперь подозреваем мы, что не демон она вовсе, как и её крылатый парень, а самые настоящие мошенники. И ты мошенник. Мы расторгаем с тобой контракт, — так и сказали, мелкие лысые прислужники Вечно Недовольных Богов! — и ты можешь радоваться, что у тебя остался после этого ещё месяц жизни!»

— А при чём тут твоя жизнь? — спросил Винни. — Ты же говорил о сестре.

— Про сестру я, конечно, наврал. Какую-нибудь придуманную девушку вы, разумеется, будете жалеть, не то что гадкого меня!

Анда и Хелли не выдержали — встали так резко, что уронили стулья, и подошли к Страннику сразу с двух сторон. Хелли выбила из-под него стул, и без того неустойчиво качавшийся на двух ножках. Анда же, пока Странник падал, подхватила его за грудки. Рубашка на наёмнике издала трагический треск, кожаный жилет заскрипел.

— Видала я подлецов, но чтоб такого! — сказала Хелли.

— Чур, ногами не бить, — не сопротивляясь, сказал Странник. — И вообще я категорически против, чтобы меня называли подлецом! Хозяйка, госпожа Мать, отзовите своих девочек, пока я не решил, что напрасно принёс вам известия необычайной важности! Я к вам со всей любовью, между прочим, а вы…

Анда встряхнула Странника, как мешок с опилками, и выпустила — к её сожалению, пройдоха удержался на ногах. Подняв с пола упавшие стулья, все расселись по местам, и Странник неторопливо съел пару пирожков и выпил горячего чаю, прежде чем продолжил свой рассказ. За время, пока он ел, никто не проронил ни слова. Как можно было спокойно поглощать пирожки, когда на тебя уставилось сразу столько глаз — так и осталось непонятым. Как и то, сколько можно было терпеть и ждать слов наёмника.

В конце концов Мать села точно напротив Странника, и под её взглядом он всё же закашлялся.

— Говори, — велела она.

— Им нужен камень. А мне нужно убежище. У меня есть кое-что для вас, — он вытащил из-за пазухи свёрнутый в трубочку листок бумаги. — Это список должников храма, из самых отпетых. Я спёр его нынче днём у верховного жреца. Если обратите внимание: моё имя вычеркнуто красными чернилами.

Мать так и впилась в имя на листке, шевельнула губами, но вслух так и не произнесла.

— А вот одно из имён подчёркнуто ногтем. Свежая царапина. Видишь, Хозяйка?

— Вижу, — сказала Мать.

— Вам лучше иметь наготове парочку пушек… или спрятать вашего сопляка. А заодно и вообще всем скрыться, чтобы из вас ненароком не выпытали, где Омегыч. Хотя не думаю, что вы сможете прятаться вечно…

— Анда, — сказала Мать. — Пошли, пожалуйста, Синюю Сороку к тёте Аве. Срочно.

И посмотрела на Странника долгим, завораживающим взглядом. Тот не отвёл глаз, только усмехнулся, когда Мать моргнула.

— Кривая Белла начинает охоту с рассветом, — сказал Странник.

К вечеру погода изменилась. Ветер подул тяжёлый, но тёплый, с юго-запада, с далёких морей. В Треагарде этот ветер называли третьим. Обычно он приносил с собой дожди, но сейчас лишь дышал влагой, словно напоминая о себе.

Ванильный Некромант, невзирая на уговоры родни, собрал вещи и отправился в свой маленький домик на краю кладбища. Ему хотелось побыть в одиночестве. Первый Некромант вызвался проводить сына: Теренций ещё изрядно прихрамывал. Мать Некромантов для виду немного побеспокоилась, но потом решила, что хватит. В конце концов, печка в домике работала исправно, еды и тёплых одеял они с собой взяли много. Небось будут до поздней ночи жечь костёр, печь картошку и пугать хохотом жив-курилок. Что до наёмных убийц, которые будут иметь неосторожность шляться в темноте по кладбищу, им следовало лишь посочувствовать: встреча с Первым Некромантом на его территории любому врагу грозила крупными неприятностями.

Омегыч тоже хотел пойти с Теренцием, но его не пустили. Мать считала, что мальчику лучше побыть под защитой дома-на-семи-ветрах. Который, как известно, лучше любой крепости.

Сарвен Упырёк выбрался в сад вместе с неразлучной подругой Хелли Рэй. Они разложили на скамейке книги по анатомии и о чём-то до хрипоты спорили. Бессвет и Теро-Теро пропадали где-то в пещерах — искали редкий минерал, о названии которого долго препирались, но так и не пришли к единому мнению, как же он зовётся.

Остальные дети Матери Некромантов гуляли по саду, жгли опавшие листья, и горький, тревожащий душу дымок вился, тянулся к закатному небу, где вздымались хорошо взбитой пеной величественные облака.

В общем, помимо удушливой влажности, никого ничто не беспокоило.

Мать Некромантов занималась очень важным делом: сидела на крыльце и грызла семечки. Искоса она наблюдала за Странником, который слонялся, не зная, куда себя деть от безделья. Упырёк и Хелли прогнали его от книг, Омегыч, увлечённый костром, осыпал недруга мелкими колючими искрами, якобы не нарочно, а Анда наслала на наёмника белобоких сорок и синих соек, которые устроили трескучий хоровод вокруг его головы. Странник даже попытался пожаловаться Матери, но встретился с холодным взглядом её глаз и передумал.

И вот когда все, кроме Странника, полностью были поглощены своими делами, откуда-то сверху, возможно даже, с пены облаков, послышался лихой, громкий, продолжительный свист. С крыши вверх взметнулись жёлтые и красные листья, с яблонь посыпались еще не опавшие яблоки, старая слива испуганно пригнулась, шелестя листвой. И из облаков, лязгая, потянулась длинная железная цепь с разлапистым морским якорем на конце.

Странник, у ног которого упал этот якорь, задумчиво поднял голову. Он следил глазами за цепью до самых облаков. Свист повторился.

Почти над самой крышей дома из бело-розовой пены облаков выбрался парусник. Закат окрасил его в золотые и рыжие тона. И очень рыжей была роскошная, зрелая женщина, проворно спустившаяся по цепи вниз.

— Эй, снулый морской козёл, — сказала она Страннику, и её тёмные глаза заискрились смехом, — это ведь дом-на-семи-ветрах?

Парусник над их головами ещё немного снизился, являя поросшее ракушками дно глазам всех любопытных. Мать Некромантов просыпала семечки на землю и побежала навстречу рыжей, роскошной, весёлой женщине — обниматься.

Проснуться и понять, что дом ходит ходуном… бесценно. Словно море облизывает стены, словно ветер раскачивает дом на волнах, словно берут его на абордаж злые морские разбойники, и «Йо-хо!» слышится отовсюду…

Оооой, кажется, так оно и есть…

Мать Некромантов разлепила глаза и прислушалась. Такого дружного визга и такой весёлой детской возни она не слышала очень давно. Лет, может, двадцать или больше того. Но тогда детей у Матери было не так уж много… поэтому всё было значительно тише.

Она закрылась одеялом с головой и попыталась уснуть. Но не получалось. В ход пошли пистолеты, стреляющие пистонами, и деревянные сабли, и мечи. Мимо двери с деловитым криком «барахлооооооо!» простучал когтями кладовочный. За ним — топот многих ног, обутых в башмаки, и радостные крики грабителей.

«Барахлооооооо!» — озабоченно прогундел у порога Барахло, и Мать, не выдержав, вскочила и распахнула дверь. На неё упали дети. Много детей.

Упырёк в детстве был совсем щупленький, с прозрачными тонкими волосами на голове… на одуванчик похож. Хелли была похожа на кофейное зёрнышко: кругленькая, деловитая, задорная и тёмно-коричневая, почему-то гораздо темнее, чем во взрослом возрасте. Тоби выглядел точно так же, как всегда — плотненький кареглазый мальчик, только гораздо мельче и с ещё целой левой рукой. Винни походил на приёмного брата, словно близнец. Омегыч остался неизменно семилетним: видимо, выкидывать семёрки было его неотъемлемой способностью. Део-Ведун… Анда… Бертина… близнецы Теа и Кара, прибывшие с Матерью Пиратов, потому что давным-давно пошли к ней на корабль юнгами… Не хватало лишь Теренция, Теро-Теро и Бессвета.

Всем детям на вид было от четырёх до восьми лет. Все измазаны сажей, одеты в полосатые тельняшки или в рубашки, завязанные на животе узлом, кто в старой шляпе, кто в алой косынке на голове… с пистолетами и саблями… Барахло, сжимающий в руках берет с пышными перьями, шмыгнул в спальню и заполз под кровать, и крошечная Анда, издав воинственный клич, нырнула за ним.

— Авантюр! — гневно вскричала Мать Некромантов и кинулась в кухню, к расписанию.

Так и есть: Мать Пиратов, хохоча, приставила саблю к пухлому животу Киммельбобеля и протягивала ему игральные кости на возраст. Чайный гном, прижимая к груди огромную ватрушку, пятился назад, но за его спиной оказалась стена. Он подбросил кости одной рукой. И уменьшился ещё почти вдвое. Плюшка накрыла его сверху. Киммельбобель пополз, таща еду на себе, словно черепаха — панцирь. На столе, болтая ногами, сидел неизвестный ребёнок, темноволосый, веснушчатый и щербатый, лет, может, двенадцати, и очень быстро поедал имбирное печенье из банки. На Мать он уставился безмятежно-жульническим взглядом — ясные, голубые глаза казались совершенно невинными. Таких невинных глаз у честных людей просто не бывает.

— Странник? — ошарашенно спросила Мать.

— Аррр, она ещё взрослая! Якорь мне в глотку!!! — заорала Мать Пиратов, направляя кончик сабли на Мать Некромантов. — Сдавайся, женщина! Сегодня ты в плену у Грозы Морей и Небес, храброй Авантюр, капитана Чайки!

Мать Некромантов с тревогой посмотрела на потолок, который, как ей показался, затрещал от возни и топота наверху.

— Играем в пиратов, значит? — спросила она сурово. — А завтрак? Ава, как ты…

— Три тысячи кракенов, женщина, что ты такая серьёзная? Пусть завтрак готовят те, кто сумеет отнять у Барахла перья, — засмеялась Авантюр. — Ну ладно, ладно, чай заварю сама, хлеб на бутерброды порежет Эдмунд. Попьём чайку, а малыши пусть веселятся. Захотят есть — придут и поедят.

— Но так нельзя! Завтрак…

— Эй, Мать, — внезапно мягко и ласково сказала Мать Пиратов. — Ты в детстве, когда пропускала одну-другую кормёжку, с голоду не помирала? Ну и они не помрут!

Но было и ещё кое-что.

— Эдмунд, значит, — строго сказала Мать Некромантов мальчишке, сидящему на столе. Тот быстро-быстро прожевал печенье и сделал очень честное и внимательное лицо. — Эдмунд, да? Я-то знаю, как тебя на самом деле зовут. Ну-ка слезай. Ты-то должен был помнить, что на нас начала охоту страшная наёмница?

Мальчишка замялся и покосился на Авантюр. Та посерьёзнела.

— Почему ты не сказал, краб тебе в… ж… кхм… жерло?

Странник покосился на Мать Некромантов.

— Свистать всех наверх, — сказала Мать Пиратов отчаянно, но почему-то тихо. — Сделать обратно взрослыми!

— Невозможно. Это до полуночи не кончится.

«Ба-ра-хло!» — «Йо-хо-хо!» — завизжали голоса наверху. Сражение шло отчаянное.

— Ну… тогда наёмницу я беру на себя, а вы можете пока прокатиться на Чайке. Я скажу Теа и Каре, Чайка впустит всех, кого они ей представят.

Мать Некромантов снова взглянула наверх. На её лице наконец-то появилась улыбка.

— Неплохая идея, Ава, — сказала она. — Только я останусь тут.

— Ну, кто-то же взрослый должен за ними присмотреть?

— Чайка и присмотрит. Пусть слетают к Теренцию и Первому. Могут и Теро-Теро поискать. С ними не пропадут!

Спустя десять минут бутерброды, чай, печенье и остатки плюшек были погружены на корабль. Дети тоже. Киммельбобель, ноющий, что никуда не хочет, и цветочная фея тоже отправились на борт.

Чайка подняла якорь, свистнула на прощание и полетела к кладбищу.

— Вот и отлично, — сказал Странник, вылезая из-под стола. — А я останусь тут. Кто-то же должен присмотреть за женщинами, правда же?

Смотрел он при этом почему-то исключительно на корму Авантюр.

Теренций и Первый Некромант своё утро посвятили крепкому и здоровому сну. И когда летающий парусник с красивым именем «Чайка», наполненный маленькими пиратами, снизился над кладбищем и бросил якорь прямо у порога домика, это видел только череп Гоша.

Он и поднял шум — решил, что это нападение и одному ему не справиться.

Теренций помнил Мать Пиратов только по рассказам. И о летающем корабле его никто не предупреждал. Поэтому он сначала подумал о подосланных Свободными наёмниках — мало ли кого они могли прислать, коварные прислужники Вечно Недовольных богов! Наёмные убийцы, конечно, искали не его, а Омегыча, но что с того? В прошлый раз Странник чуть не убил Бертину. Что ему какой-то Ванильный Некромант со сломанной ногой?!

Вооружившись взрывачкой в чёрной баночке с шарообразной крышкой, Теренций прыгнул в окно, но был перехвачен за шиворот Первым Некромантом.

— Это тётя Ава приехала, — сказал отец басовито и радостно.

Ванильный Некромант, втянутый в дом, с удивлением спросил:

— И… и что?

— Как что? — заорал Первый Некромант. — Конец спокойной жизни! Йо-хо-хо!

И с борта корабля ему ответил хор детских голосов.

Теренций с подозрением выглянул из двери. Сверху на него смотрели детские чумазые лица.

— Фухопутная крыфа, — сурово сказал Упырёк, отчаянно картавя и шепелявя.

Омегыч молча сплюнул за борт.

— Поднимайся к нам, — крикнула Анда, спуская к крыльцу верёвочную лестницу.

— А где обе Матери? — спросил Первый Некромант, когда они с Теренцием оказались на борту, на тёплой деревянной палубе.

— Между прочим, мог бы сначала и поздороваться, — произнёс женский голос, звучащий со всех сторон.

Ванильный так и сел, но отец улыбнулся, подошёл к штурвалу и положил на него руки.

— Привет, Чайка. Сколько лет, сколько зим!

— Якорь тебе в глотку, старый проказник, — бойко ответил корабль. — Ну, слава богам, хоть кто-то взрослый среди этой мелкоты. Мать Пиратов и Мать Некромантов ждут в гости ещё какую-то мать. Наверное. Я не очень поняла.

Теренций на всякий случай не стал вставать с палубы. На него насели сразу несколько младших — он в жизни не видал, чтобы младшими были сразу все, и слегка оробел.

— Какая ещё мать? — спросил он у Чайки.

Но ему ответил Омегыч, который единственный не нарядился в пиратские одежды, а вооружён оказался настоящим кинжалом. В чёрной одежде, в чёрной косынке на голове и со странным медальоном на груди он походил на пирата больше, чем другие дети, только был очень уж мал ростом.

— Старая калоша всё напутала. Они ждут кривую Беллу. Убийцу, которая собирается охотиться на меня. Странник, правда, сказал, что она придёт на рассвете, а уже миновал полдень.

Первый Некромант задумчиво посмотрел вниз.

— Ну, что ж, — сказал он, — тогда ты за старшего, а я пошёл.

И исчез, не хуже, чем это делал Омегыч со своим исчезающим камнем.

Теренций оглядел войско малышей, которые нападали на него, стреляя из игрушечных пистолетов строго по очереди, и вздохнул.

— Мне тоже надо идти, — сказал он Омегычу.

— Ну уж нет, я тебя не отпущу, — возмутилась Чайка. — Часа катания этой мелкоты на моём борту мне хватило! Теперь твоя очередь следить за этим безобразием.

И Теренций стал следить за безобразием.