Лола – любящее сердце

14. Удача и упущенный шанс

— Зачем тебе книга про Коко Шанель? — спросила бабушка, когда на следующий день мы с тетей Лизбет явились к ней в книжный магазин.

— Для подарка, — объяснила я. — Моя одноклассница пригласила меня на вечеринку по случаю своего дня рождения, и ей нравится Коко Шанель.

— Оказывается, в твоем классе все-таки есть девочки! — покачала головой бабушка.

Я пожала плечами. Мы с Фло долго обсуждали, идти ли мне вообще на эту вечеринку. Фло сказала, что если пойдут и другие девочки, будет весело. Мне пришлось согласиться. Но в голове у меня была и другая мысль: а вдруг у кого-то из моих одноклассниц есть маленький брат? Тогда я смогу устроиться к нему няней.

Тетя Лизбет сидела в углу с книжкой с картинками и чесала макушку.

— У тебя тоже голова чешется? — спросила я. У меня она чесалась ужасно, хотя особых причин для этого вроде бы и не было. Они появились только через несколько минут, и я даже подумала, не открылся ли у меня дар ясновидения. В магазин вошла посетительница. Перед собой она толкала коляску, и когда коляска остановилась, оттуда раздался писк.

— Добрый день, фрау Петцольд! — воскликнула бабушка. — Как ваш Карл? Прошли колики?

Не знаю, что такое колики, но при имени Карл я вздрогнула и снова принялась чесать голову.

— Можно мне посмотреть?

Женщина кивнула. Я склонилась над коляской и затаила дыхание. Малыш! И судя по имени — мальчик. У него было щекастое круглое личико, румяные щечки и пухленькие ручки со складочками. На желтой маечке малыша красовался улыбающийся смайлик, но его самого веселым назвать было трудно. Крохотные ручки были крепко сжаты в кулачки, а в темно-синих глазах стояли непросохшие слезы.

— Ой! — умилилась я. — А сколько ему?

— Восемь с половиной, — сказала мама малыша с усталой улыбкой.

Лет? Ну, это вряд ли. Значит, месяцев? Я снова склонилась над коляской.

Малыш голосил — будто дудел на испорченной трубе. Рот его был широко открыт, в нем не было ни одного зуба, а на губах от громкого крика пузырилась слюна. В восемь с половиной месяцев тетя Лизбет выглядела совсем иначе. Наверно, женщина имела в виду восемь с половиной недель. Я вспомнила, что моя мама сейчас на двадцать второй неделе. Странно! Выходит, с момента рождения все надо начинать отсчитывать с нуля?

Тем временем крик становился все громче и громче, малыш побагровел и начал сучить ножками. При этом он стал похож на упитанную лягушку, опрокинутую на спину, только не такую противную. Даже наоборот. Я бы с ним с удовольствием поиграла, но не решалась.

— Бедняжка, — бабушка тоже склонилась над коляской. — Ну, не беда, через несколько недель колики пройдут.

Мать малыша кивнула. На ее розовой блузке виднелось солидное пятно, будто над ней пролетел голубь с расстройством желудка. Детские какашки похожи на голубиные, отметила я про себя. А вот что такое колики? Пришлось спросить у бабушки.

— Вздутие животика, — объяснила она. — Из-за газов. И это очень неприятно для маленького.

— И для мамы тоже, — добавила фрау Петцольд со вздохом. Выглядела она очень утомленно.

Я подумала про нас с папаем, когда мы наедимся фасоли или бобов, которые очень любим. Тогда у нас тоже случается вздутие. Правда, при этом мы не брыкаемся, и у нас ничего не болит.

— Мне нужно в туалет, — вдруг сказала мать Карла. — Можно вас попросить…

— Конечно, — ответила бабушка и подмигнула мне. — У моей внучки тоже скоро будет маленький братишка. Пусть потренируется.

Ничего лучше бабушка и сказать не могла. Женщина скрылась в туалете, а я взялась за коляску.

— Ла-ла-ла, — тихонько запела я. — Ла-ла-лу…

Малыш уставился на меня. Я продолжала покачивать коляску, а потом начала слегка катать ее взад-вперед. Мальчик перестал плакать, и когда фрау Петцольд вернулась, то сказала мне с улыбкой:

— У тебя отлично получается.

«Еще бы!», — подумала я и начала качать немного сильнее. Малыш продолжал смотреть на меня своими синими глазами и вдруг заулыбался.

— Пока его укачиваешь, все хорошо, — сказала женщина. — Жаль только, что при этом у меня нет ни минуты свободного времени.

Бабушка посмотрела на тетю Лизбет и рассмеялась:

— Это мне хорошо известно. Моя младшая дочь точно такая же.

— Совсем не такая, — заявила тетя Лизбет и почесала макушку обеими руками сразу.

— Я за ней присматриваю, — сказала я женщине. — Если хотите, могу присмотреть и за Карлом.

Женщина как-то нерешительно на меня покосилась. Но малыш вел себя тихо, и бабушка сказала:

— Хорошая мысль, Лола! Может, прогуляешься с ним по нашему кварталу, и у фрау Петцольд получится небольшая передышка. Что вы скажете на это?

Мама Карла нахмурилась, а потом кивнула.

— Если пообещаешь быть очень внимательной, я не против.

— И я с вами! — закричала тетя Лизбет.

— Но коляску я тебе не доверю, — сказала я тете, когда мы с ней и с малышом выкатились из магазина. — За маленького отвечаю я.

Ощущение было — просто супер. Я представляла, что в коляске мой маленький брат, и что я могу в любую минуту успокоить его и позаботиться о нем. Правда, на перекрестке два водителя посигналили нам — наверно, я что-то сделала не так. Поэтому я развернулась и направила коляску в сторону парка.

— Нам ведь разрешили гулять только по кварталу, — с опаской сказала тетя.

— На улице слишком шумно, — ответила я. — И выхлопные газы вредны малышам. В парке спокойнее, и воздух чище. Ты это поймешь, когда станешь старше. А если будешь хорошо себя вести, я иногда буду разрешать тебе прокатить моего младшего братца. Давай пойдем чуть-чуть быстрее, Карл любит двигаться.

Я побежала, и когда услышала, что младенец забулькал от удовольствия, побежала быстрее, а потом еще быстрее.

— Подожди! — крикнула мне вслед тетя Лизбет, но я, вместо того, чтобы остановиться, споткнулась и упала прямо на коляску.

Коляска качнулась и отъехала в сторону, а затем со звуком настоящего космического корабля сама собой покатилась вперед.

— О-о-ой! — закричала тетя Лизбет.

— А-а-ай! — закричала я и бросилась вслед за коляской.

Та на полном ходу врезалась в дерево и остановилась. Внутри было тихо. Но только секунду. Когда я заглянула внутрь, малыш открыл глаза. А потом открыл рот и закричал. Он визжал, как сирена, и был похож на разъяренного гнома. Мимо проходила пожилая супружеская пара, женщина испуганно обернулась.

— Все в порядке, — пробормотала я. — У нас все хорошо…

С трудом, вся взмокнув, я вытащила коляску на дорогу: маленький Карл оказался для меня тяжеловат. Возвращаться не хотелось, но меня испугало то, что малыш так кричал. Прохожие оглядывались на нас, а когда мы добрались до магазина, фрау Петцольд уже бежала нам навстречу. Лицо у нее было белое как мел.

— Что случилось? — воскликнула она, вынимая малыша из коляски. — Тише, тише, мама с тобой…

— Он неожиданно расплакался, — сказала я и ущипнула тетю Лизбет за руку.

— Точно, — подтвердила тетя. — Совершенно неожиданно. Как только коляска врезалась в дерево.

— В дерево? — уставилась на меня женщина. Малыш теперь только жалобно постанывал.

— Моя тетя ошибается, — только и выдавила я.

— Нет, — упрямо возразила Лизбет. — Не ошибаюсь. Ты повезла коляску в парк, а потом побежала и споткнулась, а коляска покатилась и врезалась в дерево!

— О боже! — простонала фрау Петцольд.

Она выскочила из магазина, будто торопилась на пожар, и бабушка рассердилась.

— Это была одна из моих лучших клиенток! Ты с ума сошла, Лола? Малыш мог погибнуть или получить травму! О чем ты только думала!

Похоже, ошибку совершила я сама.

— Пожалуйста, простите меня, — пролепетала я.

Вот как иногда случается. Целую неделю я ждала звонка, а когда мне подвернулся такой шанс, я его упустила.