Лола – любящее сердце

19. Прыжки, прыжки и головная боль

На ужин были блинчики. Мама специально их напекла, чтобы меня утешить, но утешения мне больше не требовались. Я, не умолкая, говорила о танцах. Мама вздохнула с облегчением, а папай смотрел на меня с гордостью.

— А что с твоим днем рождения? — спросила мама, пока я посыпала очередной блинчик сахаром и корицей и сворачивала его в трубочку.

Ай! Совсем забыла про собственный день рождения. Еще пять ночей — и мне исполнится одиннадцать! Я вспомнила про детскую дискотеку, но когда спросила папая об этом, он только покачал головой.

— Слишком поздно, Кокада. В ресторане на субботу и воскресенье все расписано, а нам сейчас очень нужны деньги. Детская дискотека не приносит прибыли. И сейчас мы не можем себе позволить закрыть ресторан на целый вечер. — Он положил руку на мамин живот. — Скоро твой братишка усядется за этот стол, и ему тоже захочется блинчиков. Мама довольно долго не сможет работать. На это время нам нужно запастись деньгами.

— Я хотела поработать няней, — вырвалось у меня. — Тогда и я, может, кое-что заработала бы. Но вы же не разрешили! А теперь мне придется отказаться от вечеринки только потому, что вам нужны деньги! Это неправильно, папай!

Папай уложил на блинчик листок салата, лук, мясной фарш и стал сворачивать. Мама специально печет блинчики отдельно, чтобы каждый мог положить в них такую начинку, какая ему нравится. Я больше люблю сладкую, папай — острую и солоноватую.

— Я не говорю, что нужно отказываться от вечеринки, — успокоил меня папай. — Ты можешь устроить ее дома. Другие дети так и поступают.

У других детей большие комнаты, подумала я, но вслух произнести это не решилась.

У мамы на тарелке лежал ломтик хлеба из муки грубого помола, салат из квашеной капусты и какие-то пророщенные семена. В последнее время ей пришлось поменять диету, так как она начала слишком полнеть. Ох, как же эти семена с виду напоминали вшей! Вид у них был отвратительный, а вкус еще хуже. Мама с трудом разжевала их и запила йогуртом.

— Папай прав, Лола, — сказала она, вытирая молочные усы. — Свой день рождения ты можешь отпраздновать дома. Мы украсим гостиную, и вы сможете там потанцевать. Надеюсь, я не слишком замотаюсь.

Я тоже на это надеялась, потому что в последнее время мама очень быстро уставала. Она не могла поднимать ничего тяжелого, и любое напряжение вызывало у нее одышку.

В конце концов я решила, что домашняя вечеринка — не худший вариант, и отправилась к себе, чтобы обдумать детали и список гостей. А заодно кое-что добавила к перечню подарков, на которые я рассчитывала. Он уже давно висел в кухне на холодильнике.

Теперь там значились:

— мобильный телефон;

— сережки;

— бумага для писем;

— новая мебель в мою комнату (если получится);

— брюки для занятий танцами;

— черный спортивный костюм;

— два топика: желтый и зеленый;

— книги («Учительница, я уменьшился!», «Крокодил на Серебряном озере», «Как я становлюсь бессмертным»);

— диск с записями Майкла Джексона.

Рассчитывать на то, что я получу все это сразу, не приходилось. Поэтому я на всякий случай поставила восклицательные знаки рядом с мобильным телефоном и экипировкой для занятий танцами. Если у меня появится мобильник, я смогу отправлять эсэмэски Алексу… и Салли.

Между прочим, на холодильнике я обнаружила еще один список. Он был озаглавлен «Для малыша» и показался мне раз в десять длиннее моего.

А вот список моих гостей вышел таким коротким, что даже дискотеки в «Жемчужине» не получилось бы. Я собиралась пригласить Фло, Фредерику, Сола, Ансумана, Глорию и Фабио. Рядом с последним именем я поставила было вопросительный знак, но потом зачеркнула его. Теперь, когда с Алексом все улажено, я запросто могла приглашать Фабио и рассказывать Алексу о занятиях в танцевальной группе. Там для меня главной была Салли, а не Фабио. Я помнила, как она училась у меня танцевать самбу, и как здорово она отплясывала хип-хоп. Невозможно было ею не залюбоваться. Я бы и ее пригласила с удовольствием, но не стала этого делать.

Вместо Салли я внесла в список другое имя.

— Спасибо, — сказала Саюри, когда на следующее утро в вестибюле школы я вручила ей приглашение. Приглашения я написала еще вечером.

Мне показалось, что она искренне рада.

— Приду с удовольствием, — сказала она с неуверенной улыбкой. — Значит, ты принимаешь мои извинения?

— Конечно, — ответила я. — Прости, что нагрубила тебе по телефону. Иногда мне требуется время, чтобы немного остыть.

Саюри кивнула и отступила на шаг, пропуская какого-то десятиклассника.

— Мне тоже, — сказала она. — Причин у тебя было достаточно.

— Что сказала в классе фрау Кронберг? — спросила я, когда мы уже шли в классную комнату.

— Она сказала, что вши — не причина для бойкота. Такое может случиться даже в самых благополучных семьях, и мы должны попросить родителей внимательно осмотреть наши головы, — Саюри закатила глаза. — Правда, за них это уже сделала накануне прислуга в доме Далилы. Ее мать попросила эту женщину, чтобы она нас осмотрела, потому что визажист отказывался продолжать… Да что говорить — эта вечеринка с самого начала была полным бредом. Ты ничего не потеряла.

— Я в этом и сама уверена, — сказала я.

Порадовало меня и то, что Саюри спросила, не хочу ли я сесть рядом с ней. Я бы пересела с удовольствием, но что скажет ее соседка Дебора?

Никаких проблем: Дебора пересела на место Аннализы, а Аннализа уселась рядом со своей обожаемой Далилой, и я была просто счастлива оттого, что теперь могу любоваться этой парочкой только издали. Вдобавок, сегодня больше никто не изображал шимпанзе, а Гус даже извинился за вчерашнее, хотя он насмехался надо мной меньше всех.

На уроке немецкого герр Деммон подмигнул мне, а когда я рассказала Саюри, что оказалась единственной пятиклассницей на занятиях танцевальной группы, она округлила глаза.

— Здорово! — только и сказала она.

А на большой перемене со мной поздоровалась Салли. У нас в школе есть кафетерий, где можно перекусить. Раз в месяц нам выдают талончики, чтобы мы не расплачивались наличными. Мы с Саюри, Фло, Фредерикой и еще одной девочкой из их класса сидели за столом и жевали хотдоги. Фло расспрашивала меня о занятиях. И как раз в тот момент, когда я заговорила про самбу, мимо нашего стола проходила Салли с парнем постарше. Она увидела меня, остановилась и сказала с улыбкой:

— Привет, Лола!

— Привет! — ответила я, и Салли пошла дальше.

Я чуть не лопнула от гордости, и прежде всего потому, что краем глаза заметила, как из-за соседнего столика за нами наблюдают Аннализа и Далила. Вот, наверно, удивились эти глупые курицы!

За едой я раздала приглашения Фло, Фредерике, Солу и Ансуману. Фредерика в этом году отмечала свой день рождения на каникулах, поэтому вечеринку не устраивала. В прош— лом году мы праздновали вместе, и я снова вспомнила, что с нами был Алекс, — и вздохнула.

Глория и Фабио уехали на экскурсию со своим классом, поэтому приглашения я вручила им только в среду на танцевальных занятиях.

Глория одолжила мне леггинсы и топик. Они оказались чуть-чуть великоваты для меня, но все равно были гораздо удобнее, чем джинсы или тренировочный костюм.

На занятиях после разминки мы разучивали всевозможные прыжки. Герр Деммон заставлял нас прыгать через мат, отталкиваясь то правой, то левой ногой. Вторая нога при этом должна была оставаться вытянутой. Некоторые из старших ребят умудрялись перепрыгивать даже через два мата, а Салли просто летала.

Я не могла оторвать от нее взгляд. Мне нравилась ее прическа: она собирала волосы в хвост, а одну прядку заплетала в тоненькую косичку. Мне нравилось, как она красится: чуть-чуть туши для ресниц и светло-розовая помада, от которой ее губы казались шелковистыми, как лепестки. Она не походила на Барби, как Аннализа, а просто была красавицей. Даже кожа у нее была, как шелк, а грудь уже очень заметная. Интересно, есть у нее друг? Я была в этом уверена на все сто. Я представляла, как расскажу ей про Алекса, и как она отнесется к тому, что у меня есть друг в Париже.

Мама Фабио сегодня тоже сосредоточилась на прыжках, и с ними я справилась получше. Мы высоко подпрыгивали, прижимали пятки к ягодицам и разводили руки широко в стороны, как Иисус на кресте. Из проигрывателя звучали африканские барабаны, и от этого ритма казалось, что дрожит все тело. Иногда музыка действует просто восхитительно, и ты чувствуешь себя в два раза живее, чем обычно.

Герр Деммон тоже участвовал, а Дария его поправляла. И наоборот. Мой дедушка говорит, что учиться никогда не поздно, но некоторые взрослые этого не понимают и ведут себя так, будто все знают и все умеют. Как, например, преподаватель математики из моей старой школы герр Коппенрат или фрау Кронберг. Я представила их прыгающими, и рассмеялась. Зато герр Деммон просто классный! Салли, похоже, он тоже нравился. Каждый раз, когда он кивал ей или хвалил, она краснела.

Вообще-то герр Деммон хвалил всех — так же, как и Дария. Если у кого-то не получалось, или кто-то ошибался, они ободряли его и продолжали хвалить так, как если бы все шло просто отлично. В конце занятия мы немного поработали в ритме самбы — встали в круг, а потом поочередно выходили в центр и танцевали. Но теперь от нас требовалось делать не только те шаги, которые мы уже выучили, но и то, что приходит в голову на ходу. Фабио добавил к самбе движения из капоэйры, Глория танцевала форро — танец из Cеверной Бразилии, Салли прошлась, покачивая бедрами и приседая, пока ее попка едва не коснулась пола, а потом снова выпрямилась. Мальчики постарше одобрительно присвистывали, и выглядело это очень-очень сексуально. Тот, кто находился в центре круга, сам выбирал того, кто займет его место следующим. И Салли выбрала меня!

Я станцевала танец Ошумы, и мама Фабио мне улыбнулась.

— Белеза! — сказала она по-бразильски, когда я закончила. Это означает «красота», но так говорят и тогда, когда чем-нибудь восхищаются.

Я выбрала герра Деммона, и тот исполнил «лунную походку». Конечно, не так, как Майкл Джексон, но очень профессионально. Он будто взаправду шел по конвейеру, который двигался ему навстречу. Класс!

Вечером я собиралась обсудить с мамой и папаем свой день рождения, но когда пришла домой, мама лежала на диване и выглядела совсем плохо.

Папай сидел рядом и гладил ее руку.

— Не волнуйся, Вики, — твердил он. — Это пройдет. А если нет, завтра сходим к Францу.

— Что случилось? — испуганно спросила я.

— Ничего, — ответила мама. — Просто голова болит, и малыш беспокоится. Наверно, переутомилась. В больнице сегодня много работы, ни на минуту не присела. Надо чуть-чуть отдохнуть, вот и все!

Папай приготовил рис с фасолью для меня и салат из свежей капусты для мамы и пообещал, что в пятницу поможет мне подготовиться к вечеринке.

— Завтра все обсудим, — сказал он.

Я покосилась на маму. Она была очень бледная, и я опять разволновалась. Да так, что у меня началась бессонница.

Поэтому я превратилась в Лалу Лу и танцевала с малышом на руках, пока он не успокоился. Я исполняла танец Ошумы, укачивая младенца, и он под музыку сосал пустышку со вкусом меда, которую автомат выдал моей помощнице тете Лизбет. Когда малыш уснул, я еще долго не спала и думала о своем маленьком братишке у мамы в животе.