Любимая для Монстра

Глава 32

Я сидела за столом в своих покоях завтракая. Сквозь высокие окна, украшенные узорами, лился холодный зимний свет. На серебряном подносе передо мной дымился свежий хлеб, мед, сливочный сыр, густая мясная похлебка и золотистый яблочный пирог. Уютный жар от камина согревал спальню, но ледяной ветер снаружи напоминал, что замок был островком тепла в этом суровом краю.

Агата, как всегда, была рядом, готовая в любой момент выполнить мои пожелания. Напротив стояла Сальма — молодая, белокурая девушка с озорным взглядом. Она аккуратно расставляла серебряные столовые приборы, но её слегка непослушные пряди то и дело выбивались из подколотой косы.

— Миледи, вы съели так мало вчера вечером, — заметила Сальма, глядя на меня. — Может, добавить вам ещё меду? Или пирога? А то вы скоро будете такой же худой, как наша кошка у ворот.

Я усмехнулась. В последнее время я неожиданно сблизилась с ней и её открытость, граничащая с дерзостью мне напротив нравилась.

— Сальма, ты говоришь, будто я целыми днями ничего не делаю, кроме как прячусь от еды.

— О, вы изволите смеяться, — хихикнула девушка, — но ведь каждый раз, как я приношу вам что-то вкусное, мне кажется, что это больше радует Агату, чем вас!

— Это потому, что Агата с каждым днём всё больше напоминает мне строгую гувернантку, — поддела я её, оборачиваясь к своей служанке.

— А я вам напомню, что ваша строгая гувернантка всю жизнь следила, чтобы вы не ели за столом, как мальчишка, — сухо ответила Агата, хотя в её голосе чувствовалась тёплая нотка.

Сальма прыснула, а я закатила глаза, но все трое улыбнулись, словно забыв на миг, что за стенами замка хозяйничает неукротимая зима.

Раздался громкий стук. В дверь вошёл Филипп, его обычно спокойное лицо было искажено тревогой.

— Миледи, мне нужно с вами поговорить, — голос его дрожал, хотя он старался держаться уверенно.

Я сразу же нахмурилась, отложив серебряную вилку.

— Что случилось?

— Ночью мы получили известие из деревни на окраине Вазара, — начал он, опуская голову. — Наёмники напали на неё. Дома разрушены, зерно украдено, скот перебит… Люди остались без крова, без еды.

— Сколько пострадавших? — быстро спросила я.

— Под сто человек, миледи. Вся небольшая деревушка. Они должно быть в ужасном состоянии.

Я вскочила, сердце сжалось от услышанного.

— Мы немедленно отправляемся туда!

Филипп замер, словно не веря своим ушам.

— Миледи, это невозможно. Там сутки пути, а дороги сейчас завалены снегом. К тому же, ехать в такое время года опасно.

— А ты приказываешь оставить их на растерзание смерти? — вспылила я, голос зазвенел, как сталь.

— Миледи, — твёрдо сказал Филипп, — ваша безопасность на первом месте. Я не могу допустить, чтобы вы рисковали собой.

К разговору присоединился Сиджар.

— Миледи, Филипп прав. Вы — хозяйка этих земель. Если с вами что-то случится, что тогда?

Я стиснула кулаки, глаза загорелись гневом.

— Я не буду сидеть здесь сложа руки, пока люди умирают от холода и голода на наших землях. Если я не могу поехать, то отправьте экспедицию. Немедленно!

После долгих споров Филипп сдался.

— Хорошо, миледи. Мы отправим людей с повозками.

Я облегчённо выдохнула, но мысли уже были там, в разрушенной деревне.

Пока экспедиция готовилась, я не могла сидеть спокойно. Лично распорядилась подготовить дальнее крыло замка для пострадавших. Старые залы, которые давно не использовались, спешно вычищались. Простые соломенные матрасы, шерстяные одеяла и всё, что только можно было найти, готовилось для новых жильцов.

«Неужели кто-то из них не доживёт до прибытия экспедиции с первой помощью?» — эта мысль не давала покоя.

Через троя суток в ворота замка въехали повозки. Снег на дорогах задержал экспедицию, и к тому моменту люди, которых привезли, уже были измождены до крайности.

Я выбежала к повозкам. Сердце сжалось, когда я увидела, в каком состоянии были эти люди. Женщины с запавшими глазами прижимали к себе истощённых детей, укутанных в рваные одеяла. Старики, дрожащие от холода, едва могли стоять на ногах. На некоторых были следы ожогов и порезов. Их лица, покрытые грязью и кровью, выражали бесконечное отчаяние.

— Моя Госпожа, они… — начала Агата, но не смогла закончить.

Я застыла на месте, а потом кинулась к одной из женщин, которая упала, пытаясь спуститься с повозки.

— Держитесь, — прошептала, поддерживая её за плечи.

Женщина вскинула усталые глаза на меня, в них застыло нечто похожее на благодарность, но губы её дрожали так сильно, что она не могла говорить.

Я оглянулась.

— Внесите их в замок! Согрейте! — закричала я, голос дрожал от ярости и боли.

Я помогала, как могла, срывая с себя собственный меховой плащ, чтобы укутать замерзающего ребёнка. Мои глаза наполнились слезами, когда увидела, как маленькая девочка, едва дыша, обхватывает своей тонкой ручкой руку матери.

Когда все были в замке, я ещё долго стояла в снежном дворе. Холод пробирал до костей, но мысли были лишь о тех, кого я не смогла спасти. Кто остался умирать на холодной, заснеженной земле…

Замок Лорда Дюран ожил, как никогда прежде. Просторные залы, ещё недавно пустующие, теперь заполнили голоса прибывших. Слуги сновали взад и вперёд, неся корзины с хлебом, кувшины с горячим супом и горшки с тёплой водой. Каждый уголок замка, пригодный для жилья, был приведён в порядок.

Я стояла в холле, наблюдая, как людей распределяют по комнатам. Для семей выделили небольшие комнаты — далеко не богато обставленные, но хотя бы тёплые и защищённые от ледяного ветра. Мужчин и женщин, оставшихся без семей, разместили в отдельных залах, разделяя их на группы, чтобы никто не чувствовал себя одиноким.

Я видела, как маленький мальчик, едва державшийся на ногах, прижимался к матери, а пожилой мужчина с окоченевшими руками безмолвно смотрел перед собой. Их одежда была истощена временем и трудностями: дырявые плащи, тонкие лоскуты вместо обуви.

— Филипп, — обратилась я к дворецкому, — проследи, чтобы все семьи получили тёплые одеяла.

— Уже раздаём, миледи, — кивнул мужчина, строго глядя на двух молодых слуг, которые поспешно несли ворох шерстяных покрывал.

Я повернулась к заведующему кухней, полному мужчине с красным лицом, который стоял в стороне.

— Хьюго, увеличьте выпечку хлеба. Пусть работают круглые сутки, если потребуется. Эти люди должны быть сыты.

— Да, миледи. Уже готовим первые партии, — ответил он, кланяясь.

Когда все получили горячую еду, воду и хоть немного отдохнули, я собрала тех, кто мог подняться на ноги, в большом зале. Мужчины стояли молча, многие держались за руки, в безмолвном утешении. Женщины обнимали детей, некоторые всё ещё плакали, хотя теперь, возможно от облегчения.

Я вышла вперёд, стараясь говорить спокойно, хотя в груди всё сжималось от жалости. На мне было простое шерстяное платье, без украшений, чтобы показать, что я одна из них.

— Спасибо вам за то, что пришли и доверились нам, — начала я, пытаясь смотреть каждому в глаза. — Я понимаю, какой трудной и опасной была эта дорога. Но теперь вы в безопасности. Здесь у вас будет крыша над головой, еда и тепло.

Я видела, как кто-то украдкой вытирал слёзы, а кто-то смотрел на меня с надеждой.

— Я не могу представить, через что вы прошли, — продолжила я. — Потерять свои дома, привычную жизнь… Это невыносимо.

На мгновение я замолчала, борясь с комком в горле. Затем, собравшись с духом сказала:

— И тем, кто потерял своих близких, — мой голос задрожал, — я выражаю свои глубокие соболезнования. Я не в силах вернуть их вам, но клянусь, что мы сделаем всё возможное, чтобы вы нашли здесь помощь. Их смерть не будет забыта.

Многие начали плакать. Кто-то опустил голову, другие благодарно смотрели на меня, не произнося ни слова.

— Я говорю от имени вашего лорда Эдмунда Дюран, моего мужа, — продолжила я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, — который никогда бы не оставил вас в беде. Это долг лорда — защищать своих людей.

Я снова взглянула на толпу, сердце разрывалось от боли за них.

— Но сегодня я действую от его имени. Мы выделим из наших припасов всё необходимое — еду, одежду, необходимые личные средства. Вы заслуживаете не только выживать, но и жить достойно.

Толпа зашепталась. Люди начали кивать, кто-то благодарно смотрел на меня.

Позже, в тишине своей комнаты, я сидела у камина. Задрав платье и скинув башмаки, я подтянула ноги. Картина сегодняшнего дня не выходила у меня из головы. Люди, прибывшие сюда, напомнили мне города и деревни, которые я видела, путешествуя с Эдмундом с столицы до северных земель. Там, вдалеке от королевского замка, многие города находились в упадке.

Эдмунд всегда старался следить за порядком на своих землях, даже на самых дальних рубежах. Но теперь, когда его долгое отсутствие ослабило контроль, наёмники осмелели, зима ожесточила сердца людей и заставила выживать, даже ценой чужой жизни.

Я представила, как он сам сражается где-то далеко, сталкиваясь с теми же лишениями, что и те, кто сегодня стоял передо мной. «Если бы он был здесь…» — подумала я, но понимала, что его долг сейчас далеко от дома.

На следующее утро я снова лично все проверяла, делая обход. Я распорядилась обустроить дополнительные комнаты для прибывших, начала организовывать планировку припасов и их разумное распределение.

— Мы должны быть готовы, — сказала я Филиппу. — все должны строго идти по инструкциям, чтобы избежать сбоя, а это может привести к беспорядкам.

— Миледи, вы делаете всё, что можете, — попыталась утешить меня Агата, прикасаясь к моей ладони. Элеонора закивала. — Вы уже сделали очень многое. — дополнила девушка.

Я грустно улыбнулась.

— Но достаточно ли этого?