Любить сложно, не любить невозможно

Глава 16. Всем стоять! Это ограбление

Первый раз самостоятельно пересекая город, гонщица старалась соблюдать правила дорожного движения и аккуратно затормозила перед внушительным зданием, как и все в Удайпуре, построенным из белого мрамора. Стремительно взбежала по выщербленным временем грязноватым ступеням и открыла массивную дверь.

Майра перешагнула через порог и как будто попала в другой мир. Запах города, состоящий из аппетитных и пряных ароматов приготовляемой еды, дыма от курения благовоний, смешивающегося с выхлопами от многочисленного транспорта, разбавленный благоуханием цветов и лесной свежестью доносимой ветром с холмов, сменился сухим канцелярским запахом бумаги, пыли, типографской краски, человеческой зависти и пота.

Осматриваясь, Майра спросила у пробегающего человека неопределенного возраста с торчащими в разные стороны вихрами, где находится отдел кадров, и пошла в указанном направлении. Постучав и получив разрешение, вошла. За дверями ее встретил вопросительный взгляд. После того, как Майра объяснила цель визита, сидящая за столом невысокая кругленькая женщина расцвела в счастливой улыбке.

— Так быстро? Газета с объявлением только недавно выпущена в продажу. Итак, дочка, обязанности устраивают?

— Я бы хотела узнать более подробно, — осторожно ответила Майра, сообразив, что в кои-то веки ей повезло.

— Да ничего сложного, у нас есть внештатные журналисты, а они народ жутко неорганизованный, могут забыть документы, могут сами потеряться, хотя обещали материалы и под них зарезервировано место, вот нам и нужен курьер, чтобы забирать у них статьи, фото, записи интервью в крайнем случае. Ты учишься?

Майра уже открыла рот для ответа, но звук захлопнувшейся двери и низкий мужской голос со звучащими в нем нотками возмущения, заставили отвернуться от собеседницы.

— Я не могу разорваться — одновременно брать интервью и возиться с ребятней. Кстати, — в голосе послышались упрек и обвинение, — это была твоя идея — устроить тот дурацкий мастер-класс. Новые таланты они видишь-ли ищут, а я с ними нянькайся. Отправь на интервью кого-нибудь другого. Я физически не смогу присутствовать сразу в двух местах, — голос и шаги за дверью постепенно удалялись, а в кабинет начал проникать запах лавандового мыла, смешанный с полынной горечью парфюма, мятным отголоском зубной пасты и густой терпкостью прилипшего к подошве кожаного мокасина увядшего листа. Заполняя пространство, странно знакомый аромат вытеснял сухость пыли, едкость чернил, приторную сладость клея, пряную назойливость женщины, обжигающую остроту чеснока и чили, аппетитно разбавляющую пресность ала пури; и тонкую, робкую струйку свежести, доносящуюся от одиноко зеленеющего на подоконнике цветка.

Майра старалась отгородиться от посторонних запахов и понять, почему появившийся аромат кажется таким знакомым, где могла с ним встретиться и кому он принадлежит. Она еще не имела навыка выделять главное в потоке ощущений и чувствовала, как в голове начинает стучать множество молоточков.

— Ты учишься? — повторила вопрос женщина и отвлекла Майру от разгадывания головоломки. — Это и есть один из внештатных журналистов. Характер у него невыносимый, но и таланта в избытке, — пояснила она проследив за взглядом девушки.

— Да, в колледже, на журналиста, — слегка рассеянно ответила Майра.

— Он будет проводить у вас мастер-класс. Очень рекомендую туда попасть. У него есть чему поучиться. А если понравится твоя работа, то возьмет под свою опеку. Будь внимательной и старательной, он это ценит. По городу на чем можешь передвигаться? Скутер, велосипед есть?

— Мотоцикл, — окончательно сосредоточившись на интервью, отвечала Майра и запоминала полезную информацию.

— Отлично. Значит, сможешь быстро управляться. Кроме этого, у нас есть архив. Документы в нем надо привести в порядок, систематизировать и составить каталог. Работа пыльная и нудная. На компьютере работать умеешь?

Майра кивнула, с трудом поспевая за стремительно прыгающими мыслями собеседницы.

— Так что, согласна? — назвав сумму вознаграждения и опалив Майру огненным ароматом чили, спросила женщина.

— Согласна, — кивнула девушка, предвкушая возможность покопаться в старых газетных материалах.

— Тогда, приходи завтра с документами. Оформишься и сразу приступишь к делу, у нас в архиве легче самому потеряться, чем что-то найти. Ну беги, а то тебя дома потеряют.

Майра с готовностью подхватилась и покинула удушливый кабинет. В коридоре волнующий запах усилился, он увлекал в глубь редакции, но Майра знала, что его обладателя там нет и решительно направилась к выходу.

Ранбир возвращался с обеда и раздумывал, куда подевалась сестра. Она давно должна была вернуться из колледжа, но дома не появилась и телефон не отвечал. Он подозревал, что девчонка, не смотря на все запреты, опять носится по лесу в компании человека.

Ранбир тяжело вздохнул, понимая, что время откровенного разговора неумолимо приближается. Сестре необходимо открыть глаза на подстерегающую опасность, пока дурочка не совершила ту же ошибку, что по незнанию допустил и он, но всей душой противился поднимать щекотливую тему и придумывал оправдания, уверяя себя, что Майра — девушка, и не может себе позволить быть легкомысленной.

Продолжая оправдываться, почему до сих пор не поговорил с сестрой, Ранбир притормозил на перекрестке и только тогда очнулся — ездить по городу было очень тяжело, ведь воспоминания подстерегали на каждом шагу. Например, если не ехать сейчас прямо, а повернуть налево, двигаться по узкой улочке и через две развилки свернуть еще раз налево, то попадешь на большую площадь и расположенный рядом с ней рынок. Маленький Ранбир любил ходить на рынок вместе с отцом, любил слушать его обстоятельные разговоры с торговцами, любил запах тканей и пряностей, блеск украшений (отец никогда не возвращался домой без подарка для мамы, а потом и для сестры), любил, когда заходили в знакомую лавочку выпить горячего чая с острыми, пышущими жаром пакорами, а толстый и веселый лавочник угощал его ладду и обещал выдать за него свою дочку. На площади во время больших праздников устраивались ярмарки с клоунами, акробатами, заклинателями змей и, конечно же, фейерверками. Поглощенный воспоминаниями детства, Ранбир даже почувствовал запах рассеиваемых в воздухе сухих красок, и поморщился, почувствовав во рту кислый вкус пороха.

Стараясь избавиться от наваждения, он потряс головой и услышал просочившийся через не до конца закрытое окно разговор мужчин из остановившейся неподалеку машины.

— Все помните? — спросил один.

— Отста-ань, — протянул второй. — Не глупее тебя. Мажем рожи красками, врываемся. Он разбивает камеры и присоединяется ко мне. Я беру на себя охранников и посетителей, а на тебе кассиры. Сам не обделайся. В хранилище, конечно, не попадем, но обороты там приличные, думаю, нам хватит и того, что в кассах. Для паука это мелочь, он и не заметит.

Продолжая внимательно прислушиваться, Ранбир понял, что бандиты готовят налет, и их цель — центральное отделение городского банка, одним из ключевых владельцев которого был не кто иной, как Аниш Прамара.

Не теряя времени, начальник полиции набрал рабочий номер Викрама.

— Поднимай по тревоге спецотряд и подъезжайте к центральному отделению банка твоего отца. Быстро.

— Что случилось? — попытался узнать заместитель.

— Все потом. Быстро, сказал. Нет времени, — Ранбир сбросил звонок и, пренебрегая правилами дорожного движения, помчался к месту предстоящего преступления.

Ранбир и группа захвата успели до налетчиков. Чтобы их не вспугнуть, полицейские подъехали к черному входу, экстренно эвакуировали персонал, посетителей и заняли их места.

Долго ждать не пришлось и, угрожая охранникам оружием, в вестибюль ввалились измазанные яркой краской парни.

— Всем лежать! Это ограбле… — застыл возглас на губах налетчиков, когда они увидели вооруженных людей в черном.

— А теперь, ребята, без глупостей. Медленно, опускаете оружие на пол и встаете лицом к стеночке.

Не сопротивляясь, раскрашенные бандиты выстроились вдоль стены, а полицейские их обыскивали и надевали наручники.

Викрам отпустил часть людей, чтобы подогнали автомобили, остальные повели задержанных, а сам он взялся вывести одного из пленников и отстал от основной группы. Воспользовавшись тем, что Сисодия разговаривал с управляющим, спрятавшимся на время операции в хранилище, и повернулся спиной, Викрам расстегнул наручники озадаченному пленнику. Еще не до конца поверив улыбнувшейся удаче, незадачливый бандит наблюдал, как коренастый и вихрастый полицейский, вспоров рукав форменной одежды порезал себе руку, а через мгновение, сверкающий сталью и алыми разводами клинок летел в спину рослого мужчины. Больше пленник ничего не смог увидеть — боль взорвалась в голове ослепительной вспышкой, он еще успел почувствовать прикосновение к щеке холодного мрамора, потом раздался хлопок, и наступила ночь.

Буквально за несколько секунд до этого, Ранбир почувствовал растекающиеся по холлу липкие волны предательства. Затем, ноздри обжег запах свежей крови, а слух уловил свист рассекающей воздух стали. Тренированное тело среагировало мгновенно — Ранбир отбросил управляющего и еле заметным движением отклонился от летящего ножа. Острие скользнуло по груди, оставив горящую и пульсирующую полосу.