Глава тринадцатая. Зажигательная вечеринка

– Я такая нерешительная.

– А ты ничего не решаешь.

Я пыталась мысленно изобрести машину времени, чтобы вернуться во вчерашний день, взять деньги и купить себе то несчастное платье! И пока я вместе со всем населением мира занималась мысленным изобретением машины времени, не продвинувшись ни на йоту в своих научно-мечтательных разработках, мой взгляд уткнулся в настенный календарь. Каждый будний день, за исключением государственных и общепринятых праздников и выходных, был… черными. Никогда раньше не замечала. Черные понедельники, вторники, среды, четверги и пятницы. Интересно…

С горестным вздохом я перечитала отправленный текст и слегка покраснела. «Слуги проектировщика – это уже не роскошь, а необходимость! Именно проектирование напрямую связано с комической отраслью…»

Мои уши полыхали от стыда. Нет, я понимаю, что с шутками и прибаутками, с хиханьками и хаханьками мы способны слепить проект, а иногда при общении с клиентами приходится быть не только веселым, но и находчивым, однако, не настолько, чтобы гастролировать по городам, собирая стадионы.

Все, хватит! Дальше я читать это не собираюсь!

Протяжной истошной и тревожной трелью раздался звонок директора.

– Леся, ты это… Мне тут только что звонили по сайту… – начал Карлсон, а я мысленно съежилась. Меня сдали, обсмеяли, зачитали вслух понравившиеся цитаты? Я уже готовилась к обороне. Основными увесистыми аргументами были: «Я и так тут за троих работаю!», «Пусть сами пишут! Или мне еще за них сайт сделать!», «Я себя плохо чувствую!» и «Оно мне надо?».

– Короче, смотри, вникай во все детали. Как только сайт будет готов, проси, чтобы тебя научили с ним работать! Картинки добавлять и все такое… И пароль от сайта поменяй. Сразу же. И мне позвони, чтобы я знал, – заявил Карлсон. – А то они счет выставили и требуют оплатить… Но сорок тысяч за сайт – это дорого. Очень дорого! И это только за создание. Понимаю, что фирма солидная… Я Андрею, бывшему администратору пять тысяч заплатил за все!

– Подождите, а как же договор? – возмутилась я, не понимая, как можно не оплачивать чужую работу? Люди старались, делали, а тут … У меня перед глазами стояли сайт за пять тысяч и сайт за сорок. Разница была существенной. На новый сайт и смотреть было приятно. Его даже можно показать знакомым и друзьям! Да что там друзьям! Адрес такого сайта можно спокойно размещать на визитках!

– Леся, ну ты и смешная, ей-богу! И что с договором? Они что? В суд за сорок тысяч побегут? Не смеши меня! Позвонят, поругаются и успокоятся! Позадалбывают маленько, и что? Денис, который делал наш первый сайт, тоже поначалу трезвонил, – фыркнул Карлсон, поражаясь моей наивности. – Андрей сказал, что просто перетащит его к нам за пять тысяч. Так кому выгодней платить? Денису двадцатку или Андрею пятерку?

– А если они сюда приедут ругаться? – опасливо спросила я, глядя на красивые проекты в большом слайдере. – И как на счет репутации?

– Они? Приедут? Двести сорок километров? Или сколько там до … Репутация, как говориться, это когда фирма в своем городе и на соседней улице никого не кинула. Вот это – репутация! Остальное – фигня! Главное – пароль поменяй и мне перекинь! Все, Леся, давай! У меня второй звонок! Алле! Алле! Да что такое со связью! Вроде бы переключил? Алле!!! – услышала я перед тем, как нажала кнопку сброса.

Репутация – когда не кидаешь соседей? Нет, это – не репутация, а инстинкт самосохранения! «Не переживайте, если что не так, мы всегда здесь! Можете приехать и набить нам морду!» – усмехнулась совесть, читая мануал по иглотерапии. Ладно, пусть сами разбираются! Я вообще здесь не при чем! Не я же договаривалась? Нет. Какие ко мне претензии? Но мне было стыдно. Мучительно стыдно и неловко.

Чтобы хоть как-то себя развеселить, обратном пути я купила дорогую шоколадку, ароматный чай, который принципиально отличался от «матраса моей бабушки» и «содержимого пластикового совка после подметания пола».

Досмотрев до самого драматического момента новый фильм, всплакнув как следует над «я тебя не брошу… Никогда… Держись, любимая!», я залезла под одеяло и закрыла глаза, проверяя телефон под подушкой. Семейка «ушных террористов» приумолкла. Или они дружно составляли список требований, или решили отпасть от меня, как сытая пиявка в поисках менее взыскательного воплотителя строительно-эротических фантазий.

Я зевнула, стараясь не думать о том, что уже фактически стала невольной соучастницей фирменного «кидалова» в исполнении непосредственного во всех смыслах работодателя. Я не знаю всех технических особенностей изготовления сайта, но такие заявления меня возмущают. Не то, чтобы я кристально чиста перед совестью, но все же!

Сумма мелочи, которую я обещала «занести» в окрестные магазины, приближалась к двадцати рублям, что иногда меня угнетало. Особенно, когда стояла у прилавка и пыталась вспомнить, сколько и какой продавщице я должна.

С одной стороны, отстаивать интересы чужой фирмы перед «родным» директором, предупреждать их о том, что вместо булки со сливочным маслом их ждет кукиш с маргарином – чревато последствиями. А с другой стороны, участвовать в таком – свинство. «Восемь проектов и одна зарплата или восемь зарплат и один проект?» – поинтересовалась совесть и пр

едложила посмотреть вакансии. Помимо вакансий я изучила списки претендентов, тяжело вздыхая. Если у большинства соискателей лучшей работы и зарплаты в списке «достижений» было перечислено «Лучший сотрудник года», научная степень, курсы повышения квалификации с отличием, стажировки за границей в ведущих компаниях отрасли и грамоты за особые заслуги перед директорским кошельком, то единственной моей заслугой было умение есть слипшуюся кашу в детстве и носить колючий шерстяной шарф, от которого потом все лицо чесалось, как у прокаженной. Как вы думаете, мое резюме кого-нибудь заинтересует?

Завернувшись в одеяло, натягивая на ногу спадающий носок, уткнувшись носом в подушку, я закрыла глаза. Немного поворочавшись и поворчав, я расслабилась, и....

Чей-то неугомонный палец решил расширить сферу влияния, считая нос – завоеванной вершиной. После анатомического альпинизма палец, который я сейчас укушу и откушу, решил заняться музыкой, извлекая мелодичные звуки из моей нижней губы, которую осторожно оттягивал, а потом отпускал. И хоть слава Паганини, сумевшего, по легенде, сыграть на одной струне, явно не давала покоя его обладателю, «музыкант» с сожалением осознал, что ему далеко до великого мастера. Вместо пальца появилась теплая рука, которая гладила меня по щеке и взволнованное дыхание, которое все приближалось и приближалось до тех пор, покуда не я не почувствовала, как меня осторожно, едва дыша, нежно целуют в нос, прислушиваясь не проснулась ли я. Стоило мне засопеть, как тут же все застыло. Ладно… Мне самой интересно, что будет дальше!

– Иди ко мне, Рыжик, – прошептал голос. Меня приподняли и подтянули к себе поближе. – Куда ты от меня собираешься уползти? А, Рыжик? На ту сторону кровати? Не-е-ет… А у меня одеяло есть и подушечка… И попробуй у меня их стащить… Нос откушу… И не только нос… Все откушу....

Мое сонное тельце тискали, как игрушечного медведя, зарываясь носом в мои волосы.

– Такая маленькая ручка у маленького Рыжика… Да, Рыжик? У тебя маленькая ручка… И пальчики маленькие… Я тебе говорил, что мне не нравятся рыжие девочки? Особенно с маленькими холодными ручками? – мои пальцы перебирали, критично рассматривая каждый. По-моему, их даже пересчитывали. Смысла в столь сложных расчетах я не видела. Природа не была ко мне излишне щедра, а жизнь и техника безопасности при работе с режущими предметами не оказались столь суровы.

– А это что у нас? А, Рыжик? Это у нас шрам… Интересно, от чего он? И ногти Рыжик грызет… Рыжик, ты грызешь ногти? Признавайся! Я никому не скажу… – развлекался Феникс шепотом, рассматривая мои ногти, как мастер маникюра. – Да что ж у тебя руки ледяные? Рыжик у нас мерзлик? Черт, придется достать второе одеяло…

– Второе одеяло?!! – я приоткрыла глаза.

Меня резко отпустили. Я даже не успела понять, что произошло, но через секунду отчетливо видела невозмутимо лежащее рядом тело, которое вдобавок еще и успело отвернуться от меня, изображая невинный сон младенца. Слушайте, я так не умею!

– Эй, ты что-то говорил про второе одеяло?!! – спросила я, тормоша «спящее» тело.

Хорошо. Конец немного предсказуем, наглец немного наказуем! Я подлезла поближе, помучила чужой нос, получая от этого наслаждение.

– Где второе одеяло? – спросила я, приподнимаясь на локтях. – Сознавайся!

– Рыжик, ты о чем? – спросил Феникс. Голос был настолько удивленным, что я действительно поверила ему, если бы не уголки его губ, которые предательски подрагивали, постепенно расползаясь в улыбке.

– Про одеяло! – настаивала я, не сводя подозрительных глаз с его обаятельной улыбки. – Не вредничай!

– Ах, ты про одеяло? – вздохнул Феникс. – Тебе просто приснился сон… Надеюсь, он был приятным…

– А если он был из разряда «кошмар»? – спросила я, глядя в красивые светлые глаза, зрачки которых расширились настолько, насколько можно было.

– Так это был кошмар? – сощурился Феникс. Я провела пальцем по его носу и с улыбкой сообщила, что не люблю светловолосых, светлоглазых мужчин. Мне по душе брюнеты с зелеными глазами.

– Рыжик со мной кокетничает? – подозрительно спросил Феникс, осторожно ловя мою руку, которая собиралась стащить единственное одеяло. – На что еще готов коварный Рыжик ради второго одеяла? Так! Куда тянешься! Сейчас по рукам получишь! Я его, между прочим, нагрел… Кстати, мы сегодня куда-то собирались… Так что иди, Рыжик, одевайся. Одевайся так, чтобы тебя тут же хотелось раздеть! А я пока поваляюсь…

Сказано – сделано! Самое скромное платье, которое мне удалось найти, было великовато и смотрелось на мне, как будто я откликнулась по объявлению «Маркиз де Сад ищет Маркизу де Огород для совместного времяпровождения на его четырех сотках! Орудия трудовой пытки есть в наличии и в ассортименте!». Я крутилась перед зеркалом и чувствовала себя царевной-лягушкой, тем более что платье было зеленым, слегка ношенным с длинными рукавами. Махнула царевна-лягушка правой рукой, и появилось озеро. Кто был автором озера неизвестно. Никто из гостей не сознался. Потом гости долго вспоминали этот «махач», пересчитывая выбитые зубы, пока царевна не заявила, отряхиваясь: «А вы мне, между прочим, сразу не понравились!».

– Сними это немедленно! – ужаснулся Феникс, глядя на мешковатое платье, неизвестно каким образом очутившееся в гардеробе покойной хозяйки.

– Ну ты же сам сказал, чтобы меня хотелось раздеть? – парировала я, понимая, что в этом платье можно отпугивать и ворон, и мужиков. – Я с заданием справилась!

Через двадцать минут раскопок в тряпье со словами «нечего надеть!», произнесенными не женским капризным голоском, а мужским возмущенным, мне выдали очень нескромный наряд алого цвета. Обычно, когда я возмущалась по поводу «мне не идет», бабушка говорила: «Ты пойдешь, и оно пойдет!». По ее суровому взгляду было видно, что я далеко пойду, потому что «Кудыкины горы» – место не ближнее. Но заботливая бабушка обязательно позаботится о том, чтобы по дороге я не оголодала и не отморозила себе уши!

Передо мной появилась тарелка, доверху наполненная липкой кашей. На самой вершине флагштоком была воткнута большая ложка. Сопоставив диаметр рта и размеры ложки, я отрицательно покачала головой.

– Съешь все, – ответил Феникс, опустошая свою тарелку.

Я, с тяжелой отдышкой после тарелки каши, шла по мощеной улице славного города греха, чувствуя, как сжимается не только моя рука в чужой руке, но и желудок. Если кто-то и мечтал построить свой собственный город «с шлюхами и блэк-джеком», то можете не стараться. Его уже построили. Из переулка к нам вышла хромающая, но размалеванная пьяным художником бабушка – матрешка, протягивая нам морщинистую руку.

– Может, ей нужна помощь? – шепотом спросила я, сжимая руку Феникса.

– Конечно, – ответил он, усмехаясь. – Она хочет, чтобы пенсию сняли!

– Ну что, красавчик, – кокетливо произнесла старуха, намертво цепляясь за красивый черный костюм Феникса. – Отдохнуть не желаешь? Недорого!

Я закашлялась. Платежеспособные тимуровцы проигнорировали заманчивое предложение старости, сгорающей от страсти, уверенно идя вперед. Точнее я шла быстрее, таща за собой Феникса.

– Шлюха! – заорала раздосадованная бабка. – Ишь, как вырядилась!

Из всех щелей выползали жрицы любви, вызывающие разную степень отвращения – от «со следами было красоты» до желания взять палку и заорать: «не подходи ко мне, чудовище!». Цеплялись дамы не только за руки Феникса, но и за мои, в надежде что мои «розовые очки» позволяют мне взглянуть на мир иначе. Каша норовила покинуть меня, но я мужественно ее придерживала. Пришлось ускорить шаг, чтобы уйти от греха подальше. И чем дальше, тем лучше. Одна из девушек показалась мне смутно знакомой. По-моему, я видела ее на аукционе…

Из подворотни внезапно выскочил какой-то мужик, напугав меня своим неожиданным появлением.

– Я потерял руку в круге! – заорал оборванец, демонстрируя пустой рукав и протягивая уцелевшую руку в качестве образца, оглядываясь куда-то назад.

– Извините, не находили, – спокойно ответил Феникс, поднося пламя к лицу прилипалы. Тот попятился, делая кому-то невидимому странный знак.

Когда мы подошли к роскошному дому, откуда слышалась музыка и голоса, мне стало не по себе. Если у Золушки остались силы отплясывать на балу, значит, ее не так сильно эксплуатировали. После четырех лет работы без отпуска у меня появилась мечта, чтобы меня похитили, взяли в заложники, отобрали телефон, приковали наручником к кровати и ушли, закрыв за собой дверь на ключ. Дальше я сама разберусь, что мне делать. И при этом в страшном сне мне будет сниться, что кто-то предложил за меня выкуп или поспешил мне на помощь раньше, чем я успею выспаться.

Феникс остановился.

– Итак, Рыжик. Сверим взгляды на жизнь. Правила такие. Мы пьем из одного бокала, который предварительно продегустирует специальный человек. Попробуй хоть что-то съесть или выпить! Я тебя прикончу на месте. Ты меня поняла? В уголок не забиваться, ни с кем не уединяться, постоянно быть перед моими глазами, а лучше рядом. Что бы тебе ни сулили, что бы ни обещали, чем бы ни соблазняли, не ведись, – произнес он, глядя мне в глаза. – Давай, вавилонская блудница, оставляй свои комплексы здесь.

– А почему вавилонская блудница? – удивилась я, вспоминая отрывочные сведения про Вавилонскую башню. Не знаю, как с религиозной точки зрения, но есть у меня подозрения, что на проекте как таковом решили сэкономить самым простым путем. Просто его не делая. Поэтому строительные материалы и финансирование внезапно закончились, а стройка тысячелетия была приостановлена на неопределенный срок. И пока прорабы, инженеры, строители и компания застройщиков не могли найти общий язык, объект решили «заморозить». Общий язык найти не удалось. Если так посудить, в каждом городе найдется своя вавилонская башня, огражденная забором из профнастила и украшенная надписью «Осторожно! Идет строительство!». Куда идет то самое строительство не уточняется, но у пайщиков есть подозрение, что псу под хвост.

– Рыжик, ку-ку! Я здесь! – перед моим носом пощелкали пальцами, выводя меня из состояния задумчивости. – Пойдем.

– Что-то мне все это не нравится, – прошептала я, оглядываясь по сторонам. – Давай вернемся домой.

– Рыжик, держи меня за руку, – я почувствовала, как сплетаются наши пальцы.

– Ты думаешь, что я такая трусиха? Нет, ты ошибаешься! Я не боюсь! Я просто не хочу туда идти! – уперлась я.

– Я тебе сказал, Рыжик. Держи меня за руку. Хочешь, за обе сразу. Чтобы у меня не было соблазна подсократить численность гостей прямо с порога в качестве приветствия, – мою руку сжали и повели меня в сторону двери. – Ты следишь за мной. Я слежу за тобой. Законы здесь, может, и не действуют, но некоторые правила приличия, граничащие с самосохранением, работают.

Первое, что я увидела, как только мы вошли, так это толпу разодетых людей. Такое чувство, словно мы попали на благотворительный бал, созванный для помощи пострадавшим от произвола судьбы. Я не понимаю благотворительность, когда богатые и знаменитые организаторы собирают деньги с тех, кто не намного богаче потерпевших от очередной жизненной несправедливости, имея возможность решить эту проблему самостоятельно.

Толпа гостей развлекалась в меру своей испорченности и распущенности. Между ними мелькали красавицы легкого нрава с одинаковыми украшениями-ошейниками, откровенно приставая ко всем. Я посмотрела на свой наряд.

На секунду мне показалось, что даже местные девицы смотрят на меня, как старушки, с нескрываемым осуждением. Захмелевший хозяин выплыл к нам навстречу в сопровождении трезвой и суровой охраны, охая, ахая и благодаря нас за то, что мы почтили визитом его скромную обитель порока.

Чужие запахи, чужие лица, чужие голоса смешивались в крайне неприятное впечатление. Огромные блюда с роскошной едой едва успевали поставить на стол, как тут же на них налетала стая голодных гостей. Завидев нас, гости оживились. Я бы тоже оживилась при виде платья, которое держится на двух застежках и честном добром слове.

К Фениксу тут же сбежался целый гарем, восторженно описывая, что, несмотря на дисквалификацию, все равно любят его. И прямо сейчас, в темном углу, готовы это доказать. Все по очереди.

Я снова попыталась побороть внутреннюю кашу, тяжело выдыхая и глядя, с каким нездоровым аппетитом опустошается содержимое столов. Какой-то достаточно молодой и симпатичный мужчина с темными волосами пролил содержимое бокала на пол, глядя, как растекается красноватая лужа. Какая-то девица из местных достопримечательностей, встала на колени и стала слизывать напиток прямо с пола.

– Пойдем домой, – сглотнула я, цепляясь за Феникса и ища глазами выход.

– Общественному туалету на постоянную работу требуется уборщица, – усмехнулся он шепотом. – Владение языком обязательно.

Мне было совсем не смешно.

К нам подплыла немолодая, но активно молодящаяся мадам, на шее которой красовался огромный синяк.

– О! Кошка! Я просто в неописуемом восторге! Когда я увидела тебя впервые в круге, то сразу поняла, что у тебя большое будущее! А когда узнала, кто твой учитель, так сразу…

Ее оттеснил какой-то седой мужик, уверяя меня в том, что готов обеспечить на всю оставшуюся жизнь, если я … Дальше я не слушала. Выражение «оставшаяся жизнь» меня слегка насторожило. Неподалеку активно шел торг у капота какой-то светловолосой красавицы. Какой-то облезлый товарищ подошел к Фениксу со словами, что очень хотел бы, чтобы его сын был на него похож.

– Тогда это будет уже не твой сын, – усмехнулся Феникс, сжимая мою руку.

Мы переместились на диванчик.

– Садись мне на колени, – прошептал Феникс. – Сейчас будем прикидывать, кто в сборе… Так, одного вижу… Этот так себе… Этот меня не интересует… Этого прикончат не сегодня, так завтра…

Пока я пыталась примоститься рядом, понимая, что на звание «Королева вечеринок» можно претендовать только после пятого бокала. Какой-то седой мужчина в черном костюме и нехорошей улыбкой подошел к нам, схватил меня за руку и по-хозяйски решил утащить меня, предлагая Фениксу подзаработать на мне.

– Ты куда меня привел? – простонала я, глядя на то, как медленно гаснет в руке Феникса лаконичный ответ на предложение поправить наше материальное положение. – Это же … Господи! А эти чем зани… Мамочки! Это.. это… Пойдем домой! Я не могу на это смотреть! Сделай так, чтобы я этого не видела!

– Легко! – меня подняли и заставили оседлать чужие колени, повернувшись спиной к основному действу. – Вот, теперь ты этого не видишь.

– У тебя в глазах это отражается, – простонала я, пытаясь перелезть обратно на диван, но мне не позволили. – Пойдем домой! Фенечка, я прошу тебя… Пойдем домой… А?

– Рыжик, мы же только что пришли! – с укором произнес Феникс, откидывая прядь моих волос мне за спину и рассматривая оголившееся плечо, покрытое веснушками. – Ты ведь хочешь, чтобы все это прекратилось, не так ли? У нас с тобой одна общая цель. Я не могу сражаться в круге, но и завоевать корону кому-то другому я не собираюсь позволить. Так что…

– Слушай, ты здесь уже сколько? Одиннадцать лет? Ты, кажется, так говорил, – заметила я. – Неужели за одиннадцать лет ситуация не изменилась? И почему никто не хочет возвращать все обратно? Почему никто из тех, кто владел короной, не вернул солнце? Неужели это так трудно сделать?

– Изменялась. Пять лет назад корону завоевали. И только год назад вакансия освободилась. В связи с несоблюдением техники безопасности на рабочем месте, – усмехнулся Феникс. – Посмотри на этих людей. Их все устраивает. Они живут в свое удовольствие. Что их может не устраивать? А я уже забыл, что такое сон…

Девушка неземной красоты принесла нам два кубка, пряча бесстыжие глаза. По просьбе Феникса ей пришлось отпить из каждого. Ничего страшного не произошло, хотя я, затаив дыхание, следила за каждым глотком.

– Видишь, – вздохнул он. – Нас очень любят и уважают. Даже отравить решили не сразу. Шучу… Пить можно. Пей, Рыжик, только немного.

Местный алкоголь пошел, как дети в школу. Настроение сразу выровнялось, все происходящее вокруг перестало казаться каким-то диким. А если честно, то мне уже было плевать на то, что происходит за моей спиной. По моей талии скользнула рука. Где-то позади меня все дружно охнули, а потом раздался противный смех. Я хотела повернуться и, интереса ради, посмотреть, что там произошло, но мне не дали.

– Рыжик, ничего интересного… Не отвлекайся, – я смотрела на то, как уголок его рта чуть приподнялся.

– От чего не отвлекаться? – поинтересовалась я, все норовя посмотреть, что же вызывает такой бурный смех.

– От меня, – со смехом ответил Феникс, опустив глаза и смеясь чему-то своему.

– Слушай, – я наклонилась к его уху. – Мне так неудобно сидеть… Это неприлично…

Позади нас раздались крики, а потом знакомый гиенистый смех с комментарием, мол, так ему и надо.

– Что ж ты так переживаешь? Я прикрываю твою спину, – я снова увидела улыбку, которая скользнула по лицу Феникса, пока его рука проверяла целостность «подохранного объекта». – Просто не обращай внимания на них. Пока нас не трогают, мы – самые миролюбивые гости.

– И на что же мне тогда обращать внимание? – поинтересовалась я, глядя на золотистые блики в чужих волосах.

– Думай, Рыжик, думай.

Я внимательно смотрела ему в глаза.

– Знаешь, я хотела тебя спросить вот о чем: как я здесь очутилась. Ты мне на этот вопрос так и не ответил. Это раз. Второе. Как вообще возможно погасить… или я не знаю, что они там сделали… солнце? Третье. Если нам удастся заполучить эту чертовую корону… – я осеклась, глядя в чужие глаза.

– Нет, Рыжик, ты спрашивай, спрашивай. Кто тебе еще про мир расскажет? – я снова увидела, как Феникс смеется. – Извини… Но ты говори… Я тебя очень внимательно слушаю… На чем ты остановилась?

Здорово! Меня не слышат – это минус, но не послали – это плюс!

– Так как? – спросила я, прислушиваясь к происходящему позади нас. Судя по отдельным словам, долетающим до моего уха, хозяин решил провести конкурс художественной самодеятельности среди учителей и учеников. И, судя по крикам боли, я бы на месте очередного мученика сразу же перевелась на заочное.

– Хорошо, допустим, мы завоюем эту корону. Не знаю как, но… Что будет дальше? – спросила я, услышав, как кто-то подошел… Я посмотрела в глаза Фениксу, чувствуя, как он отрывает одну руку от моей спины, глядя куда-то позади меня. А, нет, показалось. Шаги спешно удалились.

– Знаешь, если нам это удастся, то, – услышала я ответ. – Наклонись ко мне. Не хочется кричать на весь зал…

Я послушно наклонилась.

– Попалась, – прошептал Феникс, сверкнув глазами и не давая мне отклониться назад. – Рыжик, как же легко тебя можно провести…

Его губы едва коснулись моих, я уперлась руками в чужую грудь, пытаясь вернуться в исходного положение.

– Я же говорил тебе, что мне не нравятся рыжие девочки, – меня бессовестно дразнили, пока я сопротивлялась. – Совсем-совсем не нравятся… И моему терпению пришел конец…

Я почувствовала, как меня стали целовать. Поцелуй долго, мучительно и настойчиво требовал ответа. Если бы я с такой настойчивостью и упорством требовала свою зарплату, то давно уже купалась в роскоши. В голове промелькнул день нашего знакомства.

– Эй, лизальщик, – прошептала я, отстраняясь с некоторым сожалением. – Закругляйся. А то раскатал губу!

– Ах, так? – я видела, как на меня посмотрели не самым нежным взглядом. – Значит, нам придется принять участие в культурной жизни местного населения. Правду я услышал. Но вызов еще никто не отменял…

– Ты что? – напряглась я, жалея о том, что решила припомнить Фениксу наше знакомство. – Хочешь, чтобы мы сразились? Ты с ума сошел? Нет, я не согласна!

– Да, хочу. Прямо здесь и прямо сейчас. Так принято, когда учитель показывает своего ученика. Если уже вспоминать наше знакомство, так с самого начала. Не так ли, Рыжик? – от этого взгляда мне стало совсем не по себе…

Загрузка...