Любовь Феникса

Глава двадцать первая. Форс-мажор и хнык-минор

Чтобы руки опустились,

Для начала их нужно поднять!

За дверью все стихло. Мы переглянулись. Это только мужественные бабушки под прикрытием кота и герани высовываются из окна по пояс, чтобы на весь двор объяснить шумной гоп-компании, облева… облюбовавшим детскую песочницу для посиделок, всю политику партии, канувшей в лету еще до рождения этих «пивонеров». И так как разгон демонстрации – не наше основное хобби, мы решили сильно не разгоняться и не выбегать на улицу с криками: «А тише можно? У нас совесть спит!».

– А давай поймаем этих двух в темном переулке, дадим им по голове?– мечтательно затянула я, прикидывая, как лично крадусь с крышкой от канализационного люка, чтобы прицельным ударом обеспечить легкую степень олигофрении каждому из претендентов, а нам – путевку в нормальную жизнь.

– Рыжик, – протянул Феникс таким голосом, словно только узнал, что злодейка-судьба свела его с маньячкой. – Ты ли это? Или не ты? А ну посмотри на меня! … Нет, в целом, я осуждающе доволен. Осталось найти переулок, где они будут прогуливаться вдвоем, возможно, за ручку или в обнимку, как старые друзья… Одни-одинешеньки, без охраны, эскорта… И тут мы идем им на встречу, обсуждая прелести контрацепции емкой фразой: «Понарожали убюдков!». У тебя есть предположения, в каком конкретно переулке мы их встретим? У меня, к сожалению, нет.

– Слушай, а в Кадингере бывает день города? – спросила я, чтобы разрушить тревожную тишину и не озвучивать вслух свою жутковатую догадку.

Шум за окном очень напоминал народное гуляние, которое начинается восхвалением родной территориальной единицы, дифирамбами своей точке на карте, признаниями в любви со сцены любимому городу, а заканчивается горой мусора под ногами на центральной площади, обгаженными укромными уголками и многочисленными актами пьяного хулиганства и вандализма. Пьют, значит, бьют, бьют, значит, любят. Мы любим родной город! Ура-а-а-а! И бутылку об асфальт!

– С салютом, выступлением звезд местного пантеона, морем алкоголя и разврата? – вздохнул Феникс, едва заметно и грустно улыбнувшись. – Нет, никогда не видел! Здесь всегда тихо, мирно, спокойно, уютно и мило. Насилуют, грабят, убивают, травят, обманывают. Но все это делают буднично. Без лишнего пафоса. И если нас с тобой не пригласили, то(,) значит, это вряд ли день города… «Этот город самый худший город на земле! Он как будто нарисован пальцем на го…»

– Вне всякого сомнения, я бы даже не пошла на мероприятие!– запротестовала я, скривившись и заранее отрицая свою причастность к столь значимому празднику, где, судя по нравам, вместо ленты перерезают горло. – Спасибо, я в таком не участвую!

«Ко-ро-на завоевана!» – раздался пронзительный голос, который нужно ставить себе на будильник любителям поспать еще пять минуточек. Под такие крики обязательно проснется совесть, а потом начнет пинать своего хозяина.

– Не может быть, – прошептала я, зажимая себе рот рукой. Мир перевернулся, упал вниз и разбился вдребезги, оставляя звенящую в ушах тишину.

Внезапная слабость накатила на меня, я покачнулась, глядя в одну точку. И почему-то мне казалось, что это была та самая точка невозврата. Жизнь взяла в руки черный маркер и перечеркнула две судьбы. Не знаю, смеялась она в этот момент смехом злого гения или рыдала, сморкаясь в бумажные салфетки?

Сомневаюсь, что выражение ее лица изменилось, ведь она делает это не первый раз, подписывая твердой рукой начальственную резолюцию: «В исполнении мечты отказать!». Под резолюцией она поставила печать «Неудачники» и бросила нас в долгий и мучительный ящик бессмысленного ожидания. Может, жизнь кому-то и ставит подножки, но сейчас мне показалось, что она ударила в под дых.

Феникс встал и сломал ногою стул, тяжело дыша и сжимая кулаки. Буря мглою, Феню кроет. В его руках горел огонь, лицо исказилось от ярости и гнева, который он мечтал выместить на чем-то или на ком-то.

– Давай ты немного остынешь, и… – начала я, немного отойдя от потрясения, но огненная вспышка врезалась в стену, рассыпаясь искрами и добавляя к нашему антуражу погорельцев еще одно смелое дизайнерское решение. Он собирался двинуться к двери, но я встала у него на пути.

– Так, успокойся, пожалуйста! – строго произнесла я, глядя, как стена превращается в биеннале рукожопого электрика, не удосужившегося проконтролировать качество воспламеняющихся розеток, купленных по горящей скидке.

– Прекрати немедленно! – закричала я. – Нам еще здесь жить!

– Ты предлагаешь сделать ремонт, обзавестись новым диваном и устраиваться поудобнее, отслеживая последние новости? – скривился Феникс, снова вспыхивая.

– Я предлагаю тебе просто смириться и не делать глупостей, – заволновалась я, глядя на явные следы недавнего пожара.

– Смириться? – нехорошо усмехнулся Феникс, сдувая прядь волос с лица. – О, нет! Я как представлю, что нам придется просидеть здесь еще лет пять минимум, то …

– … выбираю новые обои, новую мебель, чиню ванную и покупаю второе одеяло, – вздохнула я, допуская, что даже в мире разброда, разврата и шатания, есть место для уютной семейной идиллии рабовладельца и его рабыни. – Так, все, прекрати! Я кому говорю! Не надо пороть горячку!

Я подошла к Фениксу, положила руку ему на щеку и заглянула в глаза, слегка поглаживая большим пальцем его губы.

– Давай попробуем определить, откуда дует ветер, – утешала я, поглаживая страдальца от форс-мажора.

– Чтобы понять, откуда он дует, нужно принюхаться. Есть у меня подозрение, что штормовой ветер дует с ближайшей помойки истории, а теперь наша маленькая посудинка «Последняя надежда» медленно терпит крушение, – сардонически ответили мне.

– Хорошо, давай просто опустим руки, – предложила я, подавляя зевок.

– Для того, чтобы опустить руки, их нужно сначала поднять! – парировал Феникс, задумчиво перебирая мои волосы.– И вот сейчас я близок к тому, чтобы бросить вызов свежеиспеченному монарху, сбить с него спесь и корону. Хотя, корону сбить будет не так просто.

– Поднять вверх и сдаться, – согласилась я, понимая, что сама уже почти смирилась с таким исходом. В этом мире, и смех, и грех, мечты сбываются, но не у всех. Я давно заметила, что неудачная жизнь напоминает не отвечающее приложение, когда у тебя есть всего два варианта «закрыть» или «подождать».

– Не все так плохо… Мы живы, здоровы… – задушевно начала я, мысленно открывая дверь, ведущую к стратегическим запасам необоснованного оптимизма. – Мы просто возьмем таймаут.

– Скажи еще, что бодры и веселы… – мрачно заметил Феникс, тяжело вздыхая и целуя мой палец. – Полны оптимизма и энтузиазма… И у нас все хорошо!

– У нас с тобой – все хорошо, – мягко возразила я, не сводя глаз с бледного лица. – Все очень и очень хорошо…И мне с тобой очень и очень хорошо… Ты даже не представляешь, как я счастлива… Да, корону получил кто-то другой, да, мы застряли здесь надолго, но ....

Я опустила глаза, уставившись в его любимое золотое украшение.

– … главное, что есть ты у меня… – закончила я свою мысль. – И не переживай так сильно… У нас все получится.... Мы что-нибудь придумаем… Только не надо рубить с плеча… Мы еще завоюем себе место под солнцем…

Мои пальцы вплетались в золотые волосы. Мое сердце действительно очень любит золото. Только не то холодное и звонкое, согревающее душу скряг и скупердяев, а это, тонкое, мягкое золото, которое так приятно перебирать и целовать. Это – мое золото. Мое! И я никому его не отдам! Без него мое сердце будет нищим и пустым.

Я обняла его, вдыхая сладковатый запах и крепко-крепко держа за талию мою сокровищницу. Огонь, горевший в руках, начинал медленно угасать.

– Рыжик, – тяжело вздохнул Феникс, глядя на меня пристальным и задумчивым взглядом. – Зачем ты такая?

Он грустно усмехнулся, не сводя с меня этого странного слегка рассеянного взгляда.

– Какая такая? – тихо спросила я, снова задумчиво и увлеченно расправляя золотые волосы и раскладывая их на красивые пряди.

– Такая… – ответили мне, пока я с любопытством смотрела на маленький гвоздик сережки. Точно такой же, как у меня.

– Я не знаю, – пожала плечами я, не понимая, что имеется в виду.

– Почему, когда я смотрю на тебя, мне хочется защитить тебя от всего мира? Спрятать и защитить? – услышала я в тот момент, когда прикасалась к чужой сережке. Я против мужских сережек, но в нашем случае это круче, чем гарнитура.

– Потому, что я слабая и никчемная, – усмехнулась я, осознавая правдивость своих слов. – Вот и весь секрет. Если бы я была сильной и «кчемной», то у меня на голове давным-давно красовалась корона, которую я отдала бы тебе. За мной, как за серийным убийцей, стелился бы кровавый след, когда я бы выходила в круг, то ты переживал бы не за меня, а за противника… И все закончилось бы по-другому.

Феникс прыснул.

– Конечно по-другому. Я представил «сильного» Рыжика, представил, как я хожу вдоль стеночки по струнке, заглядываю в глаза и боюсь слово поперек сказать. Тихая, спокойная жизнь трусливого подкаблучника. О, нет. Как только я понимаю, что я – не цель, а средство, как только понимаю, что меня, как фотографию, пытаются загнать в рамку, отсекая лишнее, как только осознаю, что девушка почувствовала себя богиней и пытается вылепить из меня что-то другое, удобное и функциональное, я прекращаю отношения в одностороннем порядке. Без объяснений. Я не люблю, когда «сильные» девушки тянут мое одеяло на себя. Я сам укрою.

– Тогда укрой меня. Я буду совсем не против. Только при условии, что ты тоже будешь укрыт, – ответила я, прижавшись лбом к его груди. – Короче, тебе со мной не повезло. Не на ту лошадку ты поставил.

– Сильные люди – это те, кто умеют держать себя и свою жизнь в руках. Рыжик мог бы слиться после первого же боя, но не слился. Рыжик мог бы пойти на поводу у большинства и убить беременную, но не убил. Рыжик мог бы постоять в сторонке, а не брать заложника. Рыжик мог прятаться за моей спиной и выглядывать оттуда, когда происходит что-то интересное, или развернуться и уйти навстречу легкой и веселой жизни. Но вместо этого мой Рыжик сражался, рисковал, плевал на общественное осуждение, бросил вызов целому городу магов, умея пускать только дым из рук… Я ведь тебя не заставлял? Нет. Ты сама решила бороться до последнего, не выходить из круга, не сдаваться. Мне действительно хочется тебя защитить и спрятать, но не потому, что ты слабая. А потому, что ты – мой Рыжик. И второго такого судьба мне никогда не пошлет. В чем я абсолютно уверен.

Я встала на цыпочки и подразнила мягкие губы нежным поцелуем, а потом заглянула в глаза и снова спряталась на чужой груди.

– Это что только что было? – подозрительно поинтересовался Феникс, глядя на меня взглядом Шерлока Холмса на стадии «кажется, я знаю, кто убийца!».

Я снова встала на цыпочки, стала дразнить, едва целуя и снова бросая мимолетный взгляд на заинтересованные глаза.

– Та-а-ак! Я что-то не понял, – с явным интересом прошептали мне на ухо. – А что это Рыжик делает? Ты меня соблазняешь? Не может быть.

Я усмехнулась, снова потянулась к чужим губам и стала легко их целовать, а потом снова сделала вид, что это получилось случайно.

– Я не хотела… Это случайно получилось… – тихонько оправдывалась я, терзая пальцами пуговицу чужой рубашки.

– Рыжик, ты что творишь? – меня сжали еще сильней, пока я выжидала паузу между поцелуями.

– Ничего, – ангельским голоском ответила я, пока надо мной сверкал золотой обруч нимба, а сладкоголосый хор пел: «Аллилуя!». – Не обращай внимания… Это я просто так…

Один Рыжику уже слегка обнаглел, поэтому прерывал поцелуй на самом интересном месте.

– Ах, вот ты какая? – удивился Феникс, резко прижимая меня к себе, да так, что у меня сбилось дыхание. – Маленькая обманщица… Я тут, значит, губу раскатал, а ты … Значит так, да? Ты меня отвлекать от проблем вздумала? Рыжая, бесстыжая.... Попалась, которая целовалась! И что ты мне еще расскажешь?

– С поцелуем, хмурый день светлей, – нараспев прошептала я, опустив глаза и изредка их поднимая. – С поцелуем в небе радуга проснется… Поделилась нежностью своей… И, надеюсь, что она ко мне вернется…

– А если это будет не совсем нежность? Если это будет что-то другое… Рыжик ведь любит, когда ее обнимают до хруста косточек? – меня сжали так, что дышать стало тяжело, душа поцелуями. Я даже вздохнуть не успевала, жадно впиваясь пальцами в мое золото.

– А как же нежность? – прошептала я, отпихивая ногой подальше комок порванного платья и чувствуя, как мои ноги оторвались от пола.

– Нежность … после…

***

Я проснулась дома, глядя, как в щель между шторами заглядывает утреннее солнышко.Шторы распахнулись, давая мне возможность насладиться солнечными лучами. Такое яркое, такое теплое, не смотря на календарь, и такой красивое… Столбик термометра показывал чудеса плюсовой температуры. Мне пришло сообщение: «С тебя очень красивая фотография на фоне осенних листьев. Если понравится – приеду завтра вечером к тебе и к любимой кружке!». Почта и смайлик.

Вот шантажист! Я расплывалась в довольной улыбке.

Я с пеной у рта доказывала свою правоту и принципиальную позицию относительно «утром деньги – вечером проекты, логины и пароль». Но Карлсон был явно не о проектах.

– Да какое ты имела право? – орал он в трубку не своим голосом. – Да как ты вообще так можешь? Нет, ну всякое было, но чтобы такое!

– Вы о шем? – удивленно спросила я, сплевывая пену зубной пасты и прополаскивая щетку.

– Не прикидывайся дурой! – заорал Карлсон и бросил трубку.

«Как включается второй компьютер? Как сохранить проект на рабочий стол? Почему у меня не печатает принтер? А откуда ты берешь текстуры? Почему программа при открытии выдает ошибку? Что нажимать?». Целая гирлянда сообщений от нового квалифицированного сотрудника, выдающая его квалификацию с головой! «Почему мне пишет «Невозможно открыть проект»? Я нажимаю «окей», а мне пишет, что путь…». В меня полетели скриншоты и фотографии с экрана. Бедняга побился немного головой об стенку моего непонимания и умолк.

Я достала фотоаппарат, включила его, сфотографировала угол стола, стерла и задумалась. Ха! По запросу «красивая осень» мне вывалилась целая куча картинок. Выбрав несколько подходящих, откопав две свои старые фотографии, я, попивая чай и кусая бутерброд, быстро сделала идеальную картинку и отправила на указанную почту.

«Рыжик, ты – молодец!» – начиналось сообщение, а я даже покраснела от похвалы.

«Я в восторге!», – я тоже в восторге. Классно получилось, не так ли?

«У меня нет слов! Ты успела нарастить ресницы, увеличить грудь, сделать ринопластику…»

Я сглотнула и стала читать дальше.

«… получить визу в Канаду, слетать туда, получить пропуск в заповедник, сфотографироваться и вернуться! И все это за какие-то жалкие полтора часа! Ты просто – супергероиня!»

А дальше шла та самая картинка, к которой я лепила себя и указание точного места в другой части света, где был сделан снимок. Мне не поленились прислать точку на карте, куда меня не посылали, но откуда я вернулась раньше, чем люди возвращаются из туалета.

«Ты написал, что нужно фото на фоне листиков. Технически, задание выполнено!» – ответила «супергероиня», поправляя пояс «суперхалата» и ища ногой слетевший «супертапок».

Повисла тишина. Через минут пять упало обширное техзадание.

«Требуется фото красивой рыжей девушки на фоне отечественной природы (город проживания). Задний фон: осенние листья, осенние деревья. С указанием точного места съемки!» – и смайлик.

Красивой рыжей девушки? Я посмотрела по сторонам, в поисках «красивой рыжей девушки». Если нет подходящей, придется брать ту, что есть.

На столе лежала косметичка, на кровати лежал зеленый свитер, футболка и джинсы, а гламурная блоггерша рассказывала мне про основные принципы макияжа, штукатуря себя слой за слоем. Я пыталась повторить все процедуры, чувствуя, как тональный крем выдавливается сухими комками, а старая пудра крошится мне на колени. Подсохший брасматик не хотел придавать моим ресницам нужный объем. Я психанула и бросила свою косметичку на стол, растирая отвратительный результат по лицу. Посмотрев на шкаф, прикинув, что черный день все-таки настал, я пересчитала наличность. Этих денег хватит на три месяца черных дней с учетом оплаты квартиры. Был соблазн броситься на сайты вакансий, начать лихорадочный поиск работы, соглашаясь даже на самые унылые предложения, но меня останавливал опыт. Хватит соглашаться на всякую ерунду! Лучше подождать чего-то стоящего, чем цепляться за первое попавшееся.

Через полчаса я несла фирменный пакет с хорошей косметикой, которую мне подобрали в магазине. Выбросив старый «сушняк», я села изучать основы «красотонаведения». С двадцатого раза у меня получился милый результат, который меня даже порадовал. Одевшись в свитер и джинсы, я сфотографировала себя на светлом фоне обоев, а потом полезла в интернет, искать фотографии красивых парков моего города. Свитер перед фотосессией пришлось брить, потому что на нем было столько катышек, что он больше напоминал кактус.

Результат себя оправдал и уже был отправлен на почту.

Я заварила чай и села ждать похвалы.

«Изобрести за два часа машину времени, вернуться в 2003 год, найти Кропоткина Виктора Сергеевича (в упор не знаю, кто это!) и попросить его сфотографировать тебя? Я горжусь тобой, Рыжик. Для тебя вообще нет ничего невозможного!» – пришло мне сообщение со ссылкой на портфолио местного фотографа. – «За изобретение и вид ставлю пять. За кусочек обоев в левом углу – неуд!».

А черт! Ла-а-адно! Я сделала большой глоток чая и посмотрела в окно.

Содержимое шкафа было разбросано на кровати. Господи, сколько у меня уродливых и старых вещей! Кофточка-половая тряпочка, линялый свитер, потертые джинсы… Что? И все? Нет, тут еще что-то есть!

Я шла по парку, фотографируя все, что мне нравилось. Красивые листики, кустики, небо, какающую собаку, которая смотрела на меня со всем страданием в глазах, взывая к моей совести. Просто она была очень красивая, но все время бегала, а тут как раз остановилась по вполне понятной причине. Тэкс…

Смущенное животное попыталось буквой «зю» отойти от меня подальше, но я была неумолима. Да! Есть! На меня с фотографии смотрела милая морда с грустными глазками. Документалист естественного процесса умудрился познакомиться с хозяином, который был совсем не прочь встретиться «где-нибудь» вечером.

Но Рыжий натуралист отказался, щелкнув напоследок пса по кличке Арнольд, когда тот вылизывал себя под хвостом. Три кота разной степени пушистости и откормленности, одна смазанная птичка на скамейке и фотографии себя в автоматическом режиме.

– Ой, а не могли бы вы нас сфотографировать и прислать фотографии? Я скажу, на какой адрес. Я вижу, что вы профессионально занимаетесь фотографией, – попросила женщина с трехлетним ребенком в синем комбинезоне. – Сашенька у нас не любит фотографироваться…

– Ну хорошо, – согласилась я. Почему бы и нет?

– Сейчас, шарфик поправим! – обрадовалась мать, положив сумку на скамейку.

Через минуту я настроилась.

– Саша! Стой ровно!!! – заорала на весь парк мать, одергивая ребенку капюшон. – И руки от лица убери! Руки по швам! Я кому сказала! Улыбайся! Ровно встань! Я кому говорю!!! Смотри на тетю!!! На тетю, говорю, смотри!!! Не на меня, а на тетю!!! Да ты что?!! Нормального языка не понимаешь!!! Улыбайся и смотри на тетю!!!

Пухлые щечки, обтянутые шапочкой, покраснели, в глазах малыша стояли слезы, лицо скривилось. Он вот-вот заплачет. Из покрасневшего носа потекла сопля. Через секунду Сашенька рыдал, растирая лицо руками.

– Извините, – вежливо заметила мать, шлепая по попе свое ревущее чадо и требуя успокоиться. – Он не любит фотографироваться. Спасибо, извините, что потратили ваше время.

Я уже шла по аллее, как вдалеке доносилось:

– Ты че разревелся??? Ты что? Не мужик что ли? Все, прогулка окончена! Мы идем домой!!! Сам виноват!!! Не надо было плакать!!! Все! Ты наказан! Никаких игрушек и мультиков! А ну быстро идем домой!!! Я тебе сейчас ремня дам!!!

Довольная, уставшая и почему-то счастливая, я села смотреть фотографии на компьютере. Я немного поработала над снимками, получая невероятное удовольствие от своего маленького портфолио, а потом отправила все на рассмотрение.

Ответа не было долго. Я даже нервничала.

Через два часа мне упала картинка. Моя слегка отретушированная и подправленная фотография и рекламный слоган осенней распродажи «Зима ближе, цены ниже!» модной одежды.

Я быстро набрала номер, задыхаясь от возмущения.

– С ума сошел? Ты просил фотографии! Кто тебе разрешал делать из них рекламу? У тебя совести нет! – вспылила я в трубку, обиженно глядя на себя в зеркало.

– Десять бордов по всему городу украсит мой улыбающийся Рыжик. И получит за это деньги. Заказчику очень понравилось. А я буду ездить и наслаждаться: Рыжиком на перекрестке, Рыжиком возле гипермаркета, Рыжиком напротив моего дома… – мечтательно заявили мне.

– Но ведь… – возразила я, глядя на удачную фотографию. Ее доработали до идеала, да так, что не придраться.

– Рыжик, я печатал твою фотографию для личного пользования, подъехал заказчик, с которым мы не работали еще ни разу. Он посмотрел и сказал: «Вот! Вот примерно то, что я хочу! Сможете, сделать так? Мы хотели брюнетку, но рыженькая выглядит интересней! Хотя, а можно взять эту фотографию? Фотограф будет не против? Авторское право и все такое… Просто предыдущая фирма, с которой мы работали, взяла фотографию без спроса у одного известного фотографа, потом мы судились… Неприятная история…» Я прикинул, что Рыжику идея совсем не понравится, она тут же мне позвонит с криками: «Да как ты мог украсить город мной!» – мы с ней немного поругаемся, она слегка обидится, рассказывая мне о том, что не хочет, чтобы все на нее смотрели…

– Ладно, – буркнула я, представляя, как месяц отсвечиваю своим лицом в чужом городе.

– Что, ладно? – обиженно заметили в трубку. – Я могу позвонить и сказать, что фотограф не хочет денег, а модель стесняется. И мы возьмем другую девушку. Найдем кого-нибудь… И мы будем возиться с этим заказом еще неделю. И тогда вряд ли я приеду раньше выходных, – усмехнулся Феникс.

Вот какого черта? Это – наглый шантаж!

– Я сказал, что фотограф – очень профессиональный… Клиент не сильно в этом разбирается… Поэтому сумма твоего гонорара удвоилась. Теперь тебе осталось подписать документы на использование изображения в рекламной компании, и все. Рыжик, не сопи так… Ты же не унитазы рекламируешь? – прыснули на том конце трубки. – И не клинику по лечению венерических заболеваний?

Я подавилась!

– Так как? Ты согласна? – спросил Феникс, мурлыча какую-то мелодию. – Заказчик уже утвердил макет…

– Нет! – возмутилась я. – Я не хочу, чтобы на меня смотрел весь город! Не хочу! Мне стыдно! Я – не модель! Я тебе эти фотографии прислала!

– Рыжик, я утром звонил твоему, я так понимаю, уже бывшему директору с чужого номера… – начал Феникс. – Он мне сказал, что ничего не знает по поводу сайта и так далее. Ты, оказывается, ничего ему не говорила, он вообще не в курсе, никогда даже сайта не видел, а ты уволилась и все такое… Я ответил, что мы не стали ждать, пока их руки дойдут, и сами дошли до арбитража. Почему ты мне не сказала, что тебя уволили, и ты сидишь без работы? Почему я узнаю это от левых людей?

Я молчала, глядя в стол.

– Я ответил, что Леся теперь работает у нас. Как тебе такой вариант? – поинтересовался Феникс. – И тут же получил исчерпывающие рекомендации с твоего предыдущего места работы. Я предлагаю тебе настоящее рабство. Официальное оформление, процент от выполненных заказов и своевременную оплату труда.

– А что по поводу руководства? – спросила я, слегка напрягаясь.

– Нежное, чуткое и очень требовательное, – задушевно просветили меня, в надежде, что я соглашусь.

– То есть за любой косяк меня будут …хм-хм? – осведомилась я, слегка краснея.

– Ну почему же за каждый косяк тебя «хмы-хмы»? Иногда «хмы-хмы» будет и просто так … – давился от смеха в трубку потенциальный работодатель. – И косячить для этого необязательно… Рыжик, ты сделала мой вечер! Я ожидал всего, чего угодно, только не этого вопроса. Не уложилась в сроки? Допустила ошибку в тексте? … Черт, ты меня поймала…

– Тебе придется уточнять, когда – по – любви, а когда – за дело! И объявлять торжественно, чтобы я знала, с каким выражением лица мне нужно … – начала я, слыша, как в трубке кому-то очень и очень плохо. – С томно-счастливым или мужественно-страдальческим! Я точно должна знать, наслаждаюсь я или отгребаю!

Вдоволь насмеявшись, я решила лечь спать пораньше. Уснула я почти мгновенно.

Открыв глаза и видя рядом с собой спящего руководителя по моему телу, я услышала страшный шум на улице. Судя по звуку, собралась целая толпа людей. Не могу представить, сколько их там! Бамс! Раздалось из комнаты. Я стянула одеяло со спящего тела, завернулась в него и бросилась в комнату. Тышь! Что-то било в дверь, причем такое мощное, что мне стало страшно. При каждом ударе на двери загорались какие-то странные знаки. Маленькое окно тоже не поддавалось!

Я бросилась в кровать, пытаясь уснуть. В висках пульсировало, тело дрожало, а расслабиться под попытки выломать дверь у меня никак не получалось. Я ничего не слышу! Я просто легла поспать! Ничего страшного не происходит! Я вынырнула из своего домашнего одеяла, схватила телефон и набрала номер, слушая гудки.

– Фенечка, – закричала я, как только поняла, что он взял трубку. – У нас там дверь выламывают!

– Понял. Давай, сейчас домой доберусь. Главное, не паникуй. Через минут пять буду на месте, – услышала я в трубку.

Я завернулась в одеяло и снова попыталась уснуть. Не получается! Расслабились, глубоко вздохнули и … Тышь! Дверь пока не поддавалась. Да что вообще происходит?

Феникс вскочил, прислушался, а потом кинул мне ворох своей одежды.

– Одевайся теплее! – приказал он, натягивая на себя штаны. – Рубашку на рубашку, штаны на штаны… Быстро!

Дверь захрустела, когда мы уже вскочили на ноги.

– Рыжик, – меня поймали за руку и сунули в руки одеяло. – Держи. Пока неси так. Пригодится.

Дверь распахнулась. Количество появившихся гостей не порадовало бы даже самую радушную хозяйку, что уж говорить о нас. Судя по тому, что они пришли не с пустыми руками, прибираться перед их приходом явно не стоило.

– Чуть -чуть не успели… – прошептал Феникс, заслоняя меня собой.

– Дом окружен по приказу Его Величества! Все бойцы круга должны быть уничтожены!

– Так мы же больше не сражались! – возмутилась я, чувствуя, как из рук валит едкий дым.

– Феникса убить, Кошку забрать. Таков приказ! Выполняйте! – заорал мужик в серой хламиде. Его руки вспыхнули, и…