Глава шестндацатая. Девочка-аксессуар, или скупой платит дважды

Настоящую цену девушки знают только мужчины.

***

Цена не кусается, товар кусается!

Весь остаток дня мысли возвращались к тому, что я сплю в теплых и нежных объятиях. Даже в прохладном офисе мне было тепло от мысли, что где-то в мире-недоразумении меня обнимают. По губам ползла предательская улыбка, а пальцы мысленно перебирали чужие волосы. Это больше, чем я имела смелость просить у судьбы.

Мне все равно, кто он. Мне все равно, как его зовут на самом деле. Мне не интересно, что у него есть, главное, что он есть.

Если что, съемную квартиру вдвоем тянуть проще. Вдвоем можно и в ипотеку впрячься… Я бы спешила домой, летела бы вприпрыжку, зная, что … Стоп! А вдруг у него кто-то есть? Вдруг он меня обманывает?

На глаза чуть не навернулись слезы, сердце заметалось в груди. Тогда я буду просто обнимать его. А он просто будет обнимать. Мне этого будет достаточно. Я буду жить этим сном.

Из битком набитого шкафа плохих воспоминаний о прошлых отношениях, который я стараюсь не ворошить без надобности, выползла жирная моль насущного вопроса: «Как же тебя, Еська, тогда угораздило? У тебя розовые очки периодически запотевают. Или ты ведешься на любую нежность?».

Вот как объяснить, что всю жизнь я зябну от невидимого холода, грея себя воспоминаниями, развожу костры мечты и думаю о том, как согреть хотя бы руки, чтобы они не опускались.

– Сегодня не получилось, – вздохнула я в трубку, когда мне позвонили в сто первый раз. Я набрала Карлсона, пытаясь найти в нем остатки совести, но директор осудил и остудил мой благородный порыв, намекнув на то, что мы как одна команда должны держаться вместе.

Это в моих интересах. Тем более что предоплата с нашей свинской стороны имела место быть. Мое осуждающее сопение не рассматривалось как аргумент.

Был порыв позвонить и честно сказать, что оплаты не будет, но меня остановило то, что сдадут. С потрохами. Представляю, как мне икнется, когда прозвучит фраза: «А ваша сотрудница сказала, что вы платить не собираетесь!».

Сойдутся стрелки, и пробьет мой звездный час. Нет. Надо хотя бы намекнуть. Я сглотнула и набрала номер. На часах было десять минут седьмого. Трубку никто не брал. Рабочий день закончился. День прошел, а у меня осталось такое чувство, словно я откликнулась по объявлению: «Требуется секретарь. Работа от звонка до звонка».

Автобус задерживался, а я, сжимая маминого зайчика на ключах, мечтала о том моменте, когда… проснусь. Один нежный поцелуй, одно нежное прикосновение, один мечтательный взгляд превратил надоедливый кошмар в лучший сон на свете.

И теперь мне куда приятней думать о том, что автобус, подъезжающий к замерзшей остановке, мигающий светофор, десятки людей, переходящих дорогу, тлеющий окурок, брошенный мне под ноги каким-то проходящим мужиком, неоновая подсветка витрин и вывесок, тетка, которая озирается по сторонам, застыв над зеброй с мыслью: «Успею-не успею», – все это – сон.

А живу я мерзком городе Кадингере, который кажется уже не настолько отвратительным, пока мои руки согревают другие руки. Большие и теплые.

Подъехал переполненный автобус, идущий в центр города. Двери гостеприимно распахнулись. Какой-то парень расчищал дорогу для своей девушки, мать подсаживала ребенка, а старуха, кряхтя, втаскивала тележку на заднюю площадку.

Особо шустрые успели занять сидячие места, кому-то удалось забиться в уголок, а остальным ничего не оставалось делать, кроме как стоять в битком набитом проходе.

Парню с рюкзаком не хватило места, и он разочарованно отступил. Зато девушка с красной лакированной сумкой оказалась куда проворнее. И пусть ее сумку слегка защемило дверью, но она едет, а парень с рюкзаком стоит и ждет, с надеждой глядя вдаль.

А вот и мой автобус. Теплое течение выходящих смешивалось с холодным течением входящих. Холодная волна внесла меня в салон, заставив забиться в уголок вместе со своим портфелем. В такие моменты я всегда думаю, а не лишняя ли я? Возможно, стоило подождать другой? Вдруг он будет не таким полным?

Автобус лучше, чем жизнь. Ты всегда знаешь, куда он катится, правда, никогда не знаешь, на какой остановке сойдет тот или иной человек. Я поймала себя на мысли, что больше всего на свете боюсь, если мой «случайный попутчик» сойдет раньше меня.

Возможно, после того, как нам удастся вырваться из порочного круга, мы обменяемся контактами и разойдемся в разные стороны. Феникс скажет что-то вроде: «Ты не теряйся! Пиши, звони… ». Когда один человек говорит другому: «Ты не теряйся», – он имеет в виду, что искать тебя никто не будет.

– Эй, передай кондуктору! – повелительное наклонение женского пола тыкало мне в плечо мелочью. Легким движением по принуждению я стала посредником между кондуктором и «повелительным наклонением». Проверив честность сделки «деньги-билет», я оплатила свой проезд, протягивая мелочь в замерзшем кулачке.

– Девушка, передайте за проезд, пожалуйста! – попросил меня голос какого-то мужчины, и мне через плечо протянуло мятую купюру. И пока я ссыпала сдачу и билет в чужую руку, услышав: «Спасибо», – мне стало понятно, чем любимый отличается от любимца. Любимый говорит «спасибо». Любимец искренне не понимает, за что благодарить. Ему весь мир и так обязан.

А ведь я никогда не благодарила Феникса! Ни за то, что он вытащил меня из аптечного рабства, спас жизнь в круге, заботился обо мне, переживал за меня. Я скажу ему спасибо. Обязательно скажу. Да, зайчик? Как ты думаешь, стоит ему сказать спасибо? Думаю, что стоит! Ты ведь мамин зайчик? Мамин… Ты плохого не посоветуешь.

Помнишь, зайчик, как мы с тобой собрали сумку вещей и поехали поступать? Помнишь, как бабушка загораживала нам дверь? «Не пущу! Ноги твоей здесь не будет, если уедешь! Все оставлю твоей двоюродной тетке! Хотела квартиру тебе оставить, но все оставлю Лиде, неблагодарная! Знаю я ваши институты!» – кричала она. А помнишь, как нас на работу никто брать не хотел, и случайно подвернулась вакансия? Зайчик-зайчик, я так рада, что ты есть у меня. И иногда в круге мне тебя так не хватает!

Очередь в магазине, куда я заглянула для пополнения запасов, двигалась со скорость улитки, беременной от черепахи. Передо мной намертво застряла тетка-эксперт. Она уже откусила голову продавцу, а теперь с наслаждением пережевывает мозг.

– Огурчики у вас почем? Маринованные? А че так дорого. Не надо огурчиков… Хотя, дайте посмотрю… Нет, не надо… А печенье … Да, это… Больше… Нет, меньше… Нет, чуть больше… А томатная паста чья? Хм… Эту не надо… Дайте вон ту, в тюбике… Хотя, не надо, у меня еще есть… А можно вон ту сгущенку? Почем? Нет, не надо… Хотя, давайте… Хотя, нет… Дороговато… Я видела такую же в соседнем магазине по пятьдесят, а у вас она – шестьдесят один…

Очередь прибывала, а тетка неторопливо изучала ассортимент, вызывая бурю негодования среди прибывших.

– Послушайте, – не выдержала я, глядя на часы и отмечая, что прошло уже пятнадцать минут с начала «ой, а можно....». – А не могли бы вы побыстрее. Все устали, спешат домой… Я вас очень прошу. Пожалуйста.

Я бы промолчала, если бы не чувствовала какую-то странную слабость. Ноутбук казался пудовой гирей, оттягивая мою руку вниз. Ноги были слегка ватными, а в голове стоял легкий туман.

Тетка смерила мою отнюдь не новую куртку презрительным взглядом, подразумевающим, что если я еще что-нибудь вякну, мне приснится кошмар в виде: «Я сейчас каждую макаронину из пакета линейкой проверять буду, а потом достану список консервантов и буду читать этикетки!». Очередь была на моей стороне. В итоге коллективными усилиями мы внесли свою лепту в борьбу с «бытовым терроризмом», давя привередливую мадам, как таракана, общественным мнением.

На глаза попался глазированный сырок на подушке из печенья. «Может содержать яйца», – гласила надпись. Я тоже могу их содержать. Да что там! Я их содержала, покупала им сигареты, кормила и надеялась, что они найдут работу. Но кроме работы по специальности они ничего найти не могли! Иди сюда, маленький шоколадный товарищ по несчастью!

Искупавшись, разнообразив скромный ужин маленьким, но очень приятным десертом вприхлебку с чаем, я забралась под одеяло, обнимая подушку, ощущая мутную слабость. Что-то меня слегка знобит, но это пройдет. Сейчас немного согреюсь, и…

Открыв глаза, я поняла, что богатырь таки добрался до нашего несчастного Змея Горыныча, сократив умственный потенциал еще на одну голову. А точнее, одна светлая голова решила вовремя пригнуться под ударами судьбы. Рукава рубашки были пустыми, сама рубашка расстегнута, а из съехавшего ворота виднелись золотистые пряди и макушка. Хитрая голова спряталась у меня на груди, обнимая меня, как любимую игрушку. Я осторожно обняла в ответ.

– Рыжик, а у тебя есть животик! – раздался тихий голос. «Одиссея команды Кусто» нырнула чуть глубже, совершая неприятные открытия. – А на животике – складочка… Нет, даже две… Настоящие складочки! Вот… И вот…

Обалдеть! Открытие века! Пора давать прицельную премию «Самой непосредственной непосредственности». Я чуть не захныкала, пытаясь распрямить ноги и втянуть живот.

– Ты теперь дышать вообще не будешь? – поинтересовался «не первооткрыватель» из мест не столь отдаленных, но сильно-сильно втянутых. – И вот тут чуть – чуть стратегических запасов на случай голода… Ммммм.....

– Вылезай, не издевайся надо мной! – возмутилась я, сгорая от стыда и все еще втягивая свои стратегически запасы подальше от инспекции. Мне сейчас, как никогда хотелось иметь глянцевое тело с плоским, как чувство юмора моего директора, животом. – Не надо там ничего трогать! Я… не… Кому сказала! Прекрати! Мне щекотно!

Талия у меня, конечно, не осиная, но и не лосиная!

– Выдыхай, Еська, выдыхай… – послышался смех. – А то мне за тебя страшно… Задохнешься в погоне за красотой… Настоящий, тепленький животик. Смотри, как он втянулся… Почти к позвоночнику прилип!

– И-и-и! – взвизгнула я, когда меня туда поцеловали. Нет, честно, я себя уже пять минут чувствую большой и толстой свиноматкой, которую изучает привередливый поросенок – гурман.

– Складочки нужно гладить! – просветили меня, пока я пыталась втянуться еще сильней и отодвинуться.

– Спасибо, а я уже думала спортом заняться! – простонала я, кусая губы и пытаясь выбраться из передряги. – Пресс по утрам качать!

Один «фитнес – тренер» уже заявлял, что вместо того, чтобы «качать права», мне надо «пресс качать», почесывая свою пушистую и дрябленькую трудовую мозоль. Ему – то что? Он и так красавец! Куда уж мне, с неидеальным прессом?

– Я так не играю. А ну выдыхай! Я кому сказал! – раздался голос. Феникс поглаживая теплой рукой мои урчащие закрома, чтобы нехотя вылез из бункера моего позора. – Я не понял, а что это ты такая кислая?

– Мне стыдно! – огрызнулась я, понимая, что можно выдохнуть. В голове что-то пульсировало, но я взяла себя в руки.

– Стыдно, что ты – это ты, а не кукла? Биоробот с искусственными ногтями, волосами, татуировкой вместо лица, надувной грудью и так далее?– удивился Феникс. – Тебе за это стыдно?

Я напряженно сопела, потому что подгонять свое «хлебало» под общественное «лекало» мне не хотелось.

– Знаешь, как удобно, когда большинство девушек выглядят одинаково? Одинаковые накачанные губы, макияж – татуировка, искусственная грудь. Даже шмотки одинаковые. Их можно называть условно «Котенком», и никто ни о чем не догадается, что котята меняются каждую весну. По поводу интересов, тут вообще все просто. Все они обожают суши, любят шоппинг, пытаются вести свой бьюти-блог, лайкают фотки подружек, мечтают о машинке и прикидывают, за чей счет и что еще можно себе увеличить. Но особенно добивает угроза, произнесенная утиным клювиком: «Такую, как я, ты больше не найдешь!» – простонал от смеха Феникс.

– Кстати, – внезапно вспомнила я, слегка смущаясь. – Я забыла сказать тебе спасибо, за то, что не бросил умирать. Спасибо. Я не хочу, чтобы ты думал, что я – неблагодарное домашнее животное.

– Пожалуйся… еще! – усмехнулся Феникс, сдувая прядь волос. – Ладно, шучу. Пожалуйста. Ты меня в предсмертной записке уже за все поблагодарила. Домашние животные перед смертью не парятся с завтраком, а уж тем более не заворачивают его в полотенце. Точнее, я никогда не замечал за ними такого. Кстати, правда или вызов?

– Эм? – не сразу сообразила я, нахмурившись.

– Ты хочешь, чтобы я к тебе приехал? Да или нет? – спросили меня, приподнимаясь на локте.

– Вызов, – ответила я, растерявшись.

– Хорошо. Сейчас… – Феникс сполз пониже, прижался к моей груди и потребовал, чтобы я его обняла. – Все, я спрятался. Меня нет… Я тут надолго… Здесь тепло, уютно и приятно пахнет…

– Пахнет? – напряглась я, принюхиваясь к себе. – Я в душе не была. Так, все, прекрати! Ну что за день сегодня такой!

Иногда заходишь к знакомым в квартиру и сразу по запаху понимаешь, что в ней живет половозрелый кот. Бывает, что с первого вздоха становится понятно, что живет половозрелый мужы-ы-ык. И вон его потные и грязные лапти сорок седьмого размера стоят в коридоре, благоухают, отгоняя других самцов. Пусть все знают, что это – его территория и именно этим потом он зарабатывает на содержание семьи! Иногда в квартирах пахнет котлетами, картошкой, освежителем для туалета, сердечными каплями, засоренной канализацией, памперсами и какой-то кислятиной. Я часто принюхиваюсь к настоящей семейной жизни знакомых, но чем больше принюхиваюсь, тем меньше хочется пробовать ее на вкус. Сразу весь брачный аппетит пропадает.

– Пахнет заботой, нежностью, лаской… – мечтательно вздохнул «парфюмер». – И цветочным медом. Иногда мне хочется спросить, где ты в Кадингере мед нашла…

– Ты о чем? Какой мед? – смутилась я, пытаясь отстраниться. Уши полыхали так, что горящая Москва, радостно встречающая Наполеона, показалась просто тлеющей спичкой. – И не надо ничего вынюхивать! Я же сказала, что еще не купалась! Хватит! Я прошу тебя! Я кому говорю! Не надо меня нюхать! Ну…

Из комнаты раздался такой вой, что я не на шутку испугалась. Не представляя, что может так истошно орать, я вздрогнула, Феникс поднял голову, сдувая волосы с лица. Он сгреб с кровати свою рубашку и вышел из комнаты, чтобы тут же вернуться с … нет! Не надо! С шаром. То, что на звонке стоит такая мелодия, которая поднимет по тревоге не только одного бойца, но и всю воинскую часть, стало для меня неприятным сюрпризом.

– А можно как-то рингтон поменять? – простонала я, закрывая уши. В голове трезвонил гулкий колокол, вызывая мучительный приступ головной боли. Ниал? Этот работорговец вызывает меня?

– До этого засранца не так – то просто добраться! – с досадой процедил Феникс, возмущаясь от того, что его оторвали от «тепла и уюта». – Надеюсь, что его сейчас попустит. Перезванивать мы точно не будем!

Ага, попустило. Пошел второй вызов, который я так же уверенно отклонила.

Я нехотя встала, чувствуя головокружение и слабость. Нога зажила окончательно, поэтому повязку я сняла. Ничего, сейчас пройдет. Просто устала. Странно, но я устала так, словно двадцать четыре часа собирала чай на чайной плантации под палящим солнцем, буквой «зю», матерясь на своем, индийском и разгибаясь только для того, чтобы перейти к следующему кусту.

А потом все эти «чайные листочки, собранные бережными руками на самых высокогорных склонах», ненавидимые до рвотного рефлекса, трамбовала грязной босой ногой в корзину, заодно оттирая «нежными побегами» пятку от слоновьей лепешки. «Сделано с любовью!». А как иначе?

Что же мне так плохо-то, а? И в носу слегка пощипывает. Я повертела головой, сделала над собой усилие и поплелась в гардеробную. Нацепив первое попавшееся под руку платье, расчесав волосы, я смотрела мутным взглядом на свое отражение, расплываясь в собственных глазах.

Тарелочка, заботливо пододвинутая мне, вызвала у меня некоторое оживление. Доев ее до половины, положив облизанное орудие труда на стол, я с усилием встала.

В дверь постучали. Феникс открыл ее, держа на прицеле незваного гостя. Темный силуэт сунул ему в руки записку. Через порог. Сто процентов к несчастью.

– Ниал предлагает сделку. Или мы платим ему десять тысяч, или он вызывает третий раз! – Феникс бросил мне на колени записку. – Деньги передать с посыльным. Десять тысяч не так уж и много. Я заплачу, чтобы он оставил тебя в покое. Хотя, с другой стороны гарантий, что сделка будет честной нет…

– Сколько? – возмутилась я. – Десять тысяч? Да это же целое состояние! Ты с ума сошел отдавать такие деньги этому мерзкому работорговцу! Тем более, что у меня с ним свои счеты! Не вздумай платить! Такие деньжищи!

– Рыжик, успокойся. Заплатим, и от нас отвяжутся, – покачал головой Феникс. – Не надо смотреть на меня такими глазами, словно я последнюю копейку из дома выношу, пока семья слизывает со стола хлебные крошки! Сомневаюсь, что ему сильно хочется перейти мне дорогу.

– Нет, – нахмурилась я. Внутренняя бабушка не одобряла такого расточительства, хватаясь за сердце. – Он не получит ни копейки! Наш ответ – нет!

– Еся! Может, мне слегка надавить, чтобы ты затормозила? – нехорошим голосом заметил Феникс, а у меня уже руки чесались поквитаться с рабовладельцем.

– Я сказала – нет! – гордо произнесла я. – Окончательный ответ – нет. Пусть вызывает в третий раз! Я не собираюсь спонсировать работорговлю!

Тень, которую Феникс держал на прицеле, кивнула и растворилась в вечной ночи. Дверь закрылась. Еще бы! Я еще мерзавцев не спонсировала! Да мне проще прикончить его! Одной мразью станет меньше! Тоже мне, владелец модельного агентства и ярмарки женских вакансий на единственную специальность!

– Еська, я бы заплатил этому сайту знакомств. А потом при первом же удобном случае потребовал бы перерасчет, – нахмурился Феникс. Нет, ну я уже видела, как сражается Ниал. Ничего страшного. У меня тогда не было опыта, но я продержалась достаточно долго! Безоружная!

– Ты сидел на сайте знакомств? – осведомилась я, вспоминая недавний опыт и переводя тему.

– Было дело. Я написал, что зарплата у меня пятнадцать тысяч, живу с родителями и мечтаю о большой и чистой любви. А потом долго читал интересные высказывания о том, что «я – не мужик, а чмо!». Особенно меня впечатлил дрябленький крокодил условно женского пола не первой свежести на фоне ковра в неглиже, написавший, мол, как не стыдно так мало зарабатывать? Он прочитал мне целую лекцию, которая начиналась и заканчивалась словами: «мужик должен!». Такое чувство, словно я сижу на сайте налоговой. Так что теперь я иначе, как «наложницами» из налоговой, данную аудиторию и не называю, – усмехнулся Феникс.

Шар засветился. А вот и третий вызов.

– А почем шар молчит?– спросила я, одобряя вызов. Лучше сводить счеты, чем концы с концами!

– Все дело в расстоянии. Если он близко – светится. Если далеко – орет, – ответил Феникс. – Ладно, сражаться, так сражаться. Ниал – сильный противник. Я так понимаю, что тебя ему, скорее всего, заказали. Корона ему не нужна. Он зарабатывает на людях. Радуйся, что раз тебя заказали ему, то твоя смерть в планы заказчика не входит. Ниал всегда осторожен с товаром. Но это не значит, что товар будет осторожен с продавцом.

Повисла зловещая пауза.

– Рыжик у нас теперь – атрибут успешности. Как крутой телефон или машина, – меня потрепали по голове, выдавив из меня слабую улыбку. – Ой, уже выпустили Рыжика Десятую? В ней столько замечательных функций! Она умеет вредничать. Это раз. Она умеет готовить. Это два. Она умеет остроумно шутить. Это три. А еще она настоящая. Дизайнерская. Ее нужно заряжать позитивом и нежностью. На этой нежности она может работать годами…

– Понимаю, что тебе сейчас не терпится расширить мой функционал, – вздохнула я, закатывая глаза и пытаясь побороть слабость.

– Поставить на всю ночь на зарядку, – рассмеялся Феникс, надевая мне на палец кольцо-коготь, кольцо иллюзий и поливая меня зельем. – Вот, держи. Твой трофейный кинжал. Ниал постарается подойти к тебе поближе, поэтому кинжал тебе пригодится. Бей без жалости. Не жалей противника! Ты меня поняла. Ниал – сильный маг, но выдыхается быстро. Придется немного побегать. Ты готова?

– Да, – кивнула я, тяжело вздыхая. – Готова.

– Сможешь его ударить кинжалом? Не будешь жалеть? – спросил Феникс, глядя мне в глаза. – Слушай, ты сегодня какая-то бледная … С тобой все в порядке?

Его прохладная рука легла мне на лоб, принося секундное облегчение.

– Я понимаю, что ты – горячая штучка, но мне кажется, что у тебя температура… Или у меня руки холодные? Еся, только честно. Не вздумай меня обманывать. Обман я не прощу. Рыжик, себя как чувствуешь? Точно не заболела? – к моему лбу прикоснулись губами, а потом с сомнением посмотрели в мои честные глаза.

– Нет. Не заболела. Все в порядке. Я просто устала, – ответила я, собираясь с силами. Нет, ну сейчас я чувствую себя вполне неплохо. Сойдет. Нормально. Терпимо.

***

Я поглаживала пальцем большую теплую руку, пытаясь побороть внутреннее волнение. Ненавижу момент, когда нужно будет расцепить пальцы и шагнуть в круг. Зрители уже собрались, требуя зрелища, а я все никак не могла собраться с духом.

Замок наших пальцев медленно раскрылся… Последнее прикосновение… Наши пальцы еще едва – едва соприкасаются. Все. Мне пора. Держись, скотина! Я тебе отомщу! Одним подонком станет меньше! Ничего. Все в порядке. Я в норме. Расправив плечи, подавляя желание крикнуть толпе, чтобы заткнулись хоть на секундочку, я шагнула в круг, отпустив чужую руку.

– А вот и она! Никогда не опаздывает! – обрадовался ведущий. Ниал пришел в сопровождении личного войска. Ничего себе!

– И сколько за меня заплатили? – поинтересовалась я, глядя в бессовестные глаза реализатору живого товара.

– Хм, – усмехнулся Ниал. – Пока нисколько. Но скоро заплатят.

– Я что-то не вижу у себя ценника, – заметила я, понимая, что сейчас нужно собраться с силами. Я даже повернулась, осмотрев себя со всех сторон. – Извините, но ценника нет.

– Думаю, что в случае чего за тебя поторгуются!

Господи, как противно он улыбается. Если от некоторых улыбок хмурые дни становятся светлей, то при виде этой улыбки кулаки сжимаются автоматически.

– Вообще-то я – бесценна, – покачала головой я, крепче сжимая кинжал.

– Все так говорят. Хватит разговоров. Начинайте бой! – скривился Ниал, глядя на меня, как перекупщик на оптовый рынок.

Первые секунды боя дались мне достаточно легко. Благодаря подсказкам я ловко избегала заклинаний. Гул толпы стоял в ушах, в висках пульсировало, но я сдаваться не собиралась! Кольцо иллюзии уже заставило Ниала держаться на почтительном расстоянии, а дым, который мне удалось выпустить из рук, слегка поумерил пыл. Ничего, сейчас я с ним поквитаюсь! Я с ним уже однажды сражалась!

Сначала все шло более-менее, но потом я поняла, что каждый шаг дается мне с трудом. Ленивец с превосходством оценил скорость моей реакции. Тяжело выдохнув, но все еще не сдаваясь, я прислонилась к колонне.

– Рыжик! Что с тобой? – раздался шепот.

– Ничего… Все в порядке, – ответила я, морщась от боли в голове. Такое чувство, будто я в сталелитейном цехе пытаюсь поговорить по телефону.

– Рыжик, тебе плохо? Если плохо, выходи из круга! Я кому говорю! – настойчиво требовал мой суфлер. – Еська, не ерунди! Выходи из круга!

Два огненных шара пролетело мимо, а я мутным взглядом смотрела на всполохи огня.

– Я справлюсь! Не переживай за меня! – прошептала я, снова собираясь с силами. – Все нормально! Я просто думаю подпустить его поближе…

Едва увернувшись от огромного огненного шара, который чуть не оставил меня без волос, стиснув зубы, я дернулась вперед, в надежде прикончить соперника, пока он готовит заклинание.

– Еська, ты что творишь! Налево! – раздался голос Феникса. – Быстро вышла из круга! Я кому говорю! Я отсюда вижу, как тебе плохо! Не искушай судьбу!

Еще чуть – чуть бы, и достал! Ничего. Я его прикончу. Без сомнений, без колебаний. Сразу. Пусть заказчики пишут претензии. У исполнителя «фарш-мажорные» обстоятельства. Ой-ё-ё-ё-ёй! Что ж такое! Перед глазами все плыло, я попыталась ухватиться рукой за колонну, на секунду прикрывая глаза. Я – сильная. Я справлюсь!

Очнулась я дома, на своей кровати, чувствуя, что не могу пошевелиться. И сколько я не пыталась закрыть глаза и вернуться, у меня не получалось. Нос заложен, в горле першило, одеяло валялось на полу, вместо головы было чугунное ядро, а перед глазами расплывался прямоугольник окна. Нет, не ранена.

Со стоном я попыталась встать и дойти до аптечки, на ходу вспоминая, что у меня завалялось от простуды и гриппа. У меня хватило сил доползти до кухни, включить свет и плюхнуться на стул, открывая ящик. Это от желудка. Это у нас что? Не пойдет… А это? Не помню, вроде бы, от кашля… Термометр показывал тридцать девять и два. Приехали....

Загрузка...