Мафия СС - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Виктор Александров (Глава XII СС в оазисе) #14

Глава XII СС в оазисе

Эсэсовские оборотни бродят по нашей планете. И сегодня с ними можно встретиться в самых разных местах…

Они напоминают о себе финансовыми скандалами, продажами с торгов, светской хроникой в крупных газетах, переворотами в «третьем мире», а также бандитскими нападениями и ограблениями.

Недавно их эхо донеслось из Иерусалима. Там заседал военный трибунал, который должен был вынести приговор по запутанному делу. Следствие по нему тянулось целый год и совершенно не освещалось ни в местной, ни в иностранной прессе.

Достоянием гласности стала лишь одна деталь: трое арабов, личности которых не были установлены, оказались на скамье подсудимых вместе с двумя гражданами Федеративной Республики Германии. Представитель военного суда, капитан, был несловоохотлив. Он лишь сообщил, что немцев звали Томас Рейтер и Бригитта Шульц, Молодому человеку — двадцать четыре года, а девушке — двадцать три. Обвиняются в попытке убийства… Они были вооружены гранатометами и выпустили две ракеты в самолет компании «Эл-Ал», когда он взлетал с неназванного африканского аэродрома. Сотня пассажиров была на краю гибели. «Террористам не удался их план, они были быстро задержаны кенийской полицией», — заявил офицер. Правительство Найроби, поддерживающее дружественные отношения с Израилем, поторопилось тайно выдать их Тель-Авиву.

Кем же были нападавшие? Израильские официальные лица хранили молчание. В кнессете пошел слух: молодые немцы не имели никакой связи с известными террористами из группы Баадера, наиболее воинственного отряда левых экстремистов ФРГ. Их сообщники-арабы оказались иракцами, противниками баасистского правительства в Багдаде, ультраправыми студентами, которые жили в Вене и Мюнхене. Они не были сторонниками Организации освобождения Палестины.

На взлетной полосе в Найроби трагедии удалось избежать, однако израильские власти продолжали сохранять секретность. Лишь один высокопоставленный израильский функционер попытался пролить свет на действия экстремистов.

— Есть, — сказал он, — совпадение в том, что эти двое немцев предстали перед тем же трибуналом, который отправил Эйхмана на виселицу… Речь идет об «исторической преемственности», создающей немало проблем для нашего посла в Бонне… Однако наши самые заклятые враги находятся в самих странах Запада и всегда будут стремиться уничтожить нас. Речь идет о нацистах, об их молодых последователях и проповедниках обновленных профашистских теорий. Вот уже тридцать лет, как они тайно осели также на земле некоторых стран Востока… Будущее покажет, какие угрозы несут всем нам неонацисты…

Голос этого человека звучал патетически. Он напомнил нам, что уже двадцать четыре года в странах Ближнего Востока можно слышать распевающих гитлеровский гимн. Эти шумные встречи «бывших» в тени эвкалиптов или финиковых пальм указывают на близость места расположения беглецов из отдела IV-D РСХА, в свое время занимавшегося осуществлением программы «радикального решения еврейского вопроса».

Среди этих оазисов — знаменитый Гелиополис (Город солнца), воздвигнутый бельгийским бароном Эмпеном в пустыне недалеко от Каира; зеленый и цветущий остров Замалек, омываемый водами Нила: удаленное и роскошное предместье Каира Маади, расположенное к югу от египетской столицы…

Разжиревший король Фарук был, пожалуй, первым, кто на скорую руку «денацифицировал» гитлеровцев. Десятки тысяч этих вояк находились в лагерях военнопленных британской армии в зоне Суэцкого канала. Механики Роммеля днем и ночью вылизывали принадлежавшие Фаруку американские лимузины яркой окраски. Доверенное лицо Фарука итальянец Поули Бей нашептывал ему:

— Сир, есть и другие солдаты Гитлера, еще более способные и более враждебно настроенные по отношению к проклятым англичанам: бывшие члены СС и гестапо, в настоящее время вынужденно оказавшиеся не у дел.

Ему было нетрудно убедить Фарука, который помалкивал о своих контактах в разгар войны с Вильгельмштрассе, поддерживавшихся через великого муфтия Иерусалима. Тучи саранчи со свастикой устремились в страну пирамид.

Событием, которое встревожило прессу стран, победивших гитлеровскую Германию, и заставило пролиться немало чернил, был побег Ганса Вальтера Цех-Неннтвича. Этот бывший оберштурмфюрер, замаскировавшийся под «дипи», высадился в Александрийском порту и был встречен в Каире на удивление открыто. Во время обильных возлияний, когда шампанское лилось рекой, он неосторожно проговорился о существовании уютного убежища людей Гиммлера на берегах Нила.

Такое убежище было задумано давно. Вероятно, во время тайного совещания в отеле «Мезон руж» в августе 1944 года в Страсбуре. Либо в апреле 1945 года, когда подобные планы разрабатывались в бункере Гитлера его ближайшими сотрудниками.

Личный пилот фюрера Ганс Баур сделал на этот счет несколько признаний. Они заслуживают доверия, поскольку этот офицер-летчик был не рядовым пилотом, а генералом полиции СС, специально подобранным в марте 1932 года «коричневым домом» в Мюнхене. За тринадцать лет он слышал тысячи доверительных высказываний фюрера, поддерживал дружеские связи с Муссолини, регентом Хорти, царем Болгарии Борисом, Пьером Лавалем, Отто Скорцени и др. Вплоть до самоубийства Гитлера он обедал с ним за одним столом и был его преданным слугой, которому было поручено сжечь останки диктатора. В январе 1938 года он покинул здание канцелярии для выполнения странной воздушной миссии в Африке в качестве командира «юнкерса-52» с «техническими» остановками в Риме, Триполи, Каире, Хайфе, Хартуме, Джубе и т. д. вплоть до Иоганнесбурга. Фон Риббентроп, министр иностранных дел Гитлера, лично занимался организацией встреч Ганса Баура с представителями колониальных властей Южной Африки. В то же время Бальдур фон Ширах путешествовал по Малой Азии, предваряя воздушное турне д-ра Геббельса в исламские страны.

В своей книге, появившейся в 1956 году, Ганс Баур плаксиво повествует о последних часах Адольфа Гитлера. 30 апреля 1945 года вечером он в последний раз вошел в подземную комнату фюрера. Тот протянул ему руку: «Баур, я хочу с вами проститься… Я собираюсь покончить с собой». Ошарашенный пилот запротестовал. Это казалось ему абсурдным. Он пытался разубедить Гитлера, который жаловался угасшим голосом на то, что «предан своими собственными генералами», что солдаты, еще находящиеся в его распоряжении, «отказываются сражаться», и т. д.

Баур принялся умолять Гитлера, в то время как Геббельс и Мюллер терпеливо ждали за дверью. Он предложил Гитлеру бежать вместе с ним. Вот как он писал об этом в 1956 году:

«Я пытался заставить его изменить решение… У нас еще есть самолеты, — убеждал я фюрера, — которые готовы доставить нас в Аргентину, Японию или еще лучше — к арабским шейхам, одобрявшим его позицию в еврейском вопросе…»

По словам «летающего» оберфюрера СС, Гитлер ужасно боялся, что его усыпят в подземном убежище новым газом, которым якобы располагали русские, а потом отвезут в СССР и живым выставят на всеобщее обозрение на Красной площади.

Из-за самоубийства Адольфа Гитлера и Евы Браун, сжигания трупов и колебаний Бормана, Мюллера и генерала СС Рауха Баур покинул бункер только тридцать шесть часов спустя. Он не успел присоединиться к дивизии СС группенфюрера Штайнера, отступавшей на север от Ораниенбурга, и тем самым упустил случай начать свою вторую карьеру среди рассеявшихся по свету нацистов, бежавших под солнце Африки или Южной Америки… Генерал полиции собирался улететь еще раньше, 29 апреля, на одном из всепогодных самолетов «сторч». Пилот Ханна Рейтш ежедневно сажала их на взлетную полосу, наспех построенную между Бранденбургскими воротами и Триумфальной колонной, ради чего были до основания спилены липы в центре разрушенного Берлина.

Я слышал немало подтверждений версии, согласно которой до самых последних часов апреля 1945 года существовал план спасения фюрера на самолете. Это была бы несколько насильственная эвакуация. Она могла состояться, если бы рейхсляйтеру Мартину Борману удалось убедить своего хозяина, превратившегося в душевнобольного. Речь шла о длительном перелете, давно продуманном пилотом, исследовавшим отдаленные уголки Африки, — о перелете, который затмил бы операцию, проведенную Отто Скорцени по спасению Бенито Муссолини.

Что же касается Ганса Баура, то он попал не в пустыню на западе Египта, не в Хайфу и не на таинственные берега Красного моря. Личный пилот Гитлера Ганс Баур очутился сначала в московской Бутырской тюрьме, а затем в лагере для военнопленных…

За неимением более именитых гостей Гелиополис встречал с распростертыми объятиями эсэсовца Цех-Неннтвича. Его поместили в большом и комфортабельном здании недалеко от роскошной виллы, которую Фарук приготовил для своего друга — великого муфтия Иерусалима. Приглушенным голосом Цех-Неннтвич рассказывал о своем друге Хусейне Гаафере, личном переводчике с арабского у покойного фюрера. В действительности это был немец родом из Берлина по имени Иоганн Эпплер, натурализовавшийся египтянин с 1934 года. Разговор шел также о делах германо-египетского треста «Оппенгейм — Гесс и К°», возродившегося весьма незаметно, чтобы не встревожить крупные английские компании, столь могущественные на Ближнем Востоке.

Посмеивались над приключениями марокканского эмира в изгнании Абд-эль-Карима, только что сбежавшего с французского грузового судна, проходившего по Суэцкому каналу. В то время Жорж Бидо хотел заключить его в тюрьму…

Время приятно проходило между «Оберж де пирамид», роскошным ночным клубом по дороге в Гизу, и Королевским охотничьим и стрелковым клубом для самых избранных, где было так приятно летними вечерами, когда от вод Нила веяло прохладой… Здесь плели сети очередных заговоров. Добившись первых успехов, сеть подпольной эвакуации бывших эсэсовцев превратилась в контору по трудоустройству, которая успешно переправляла в Египет беглых палачей.

Их имена, переданные мне в 1962 году, были исключительно арийского происхождения, тогда как их псевдонимы — семитского. Например:

Бернгард Бендлер, бывший капитан СС, разыскиваемый за военные преступления, в частности, польскими властями. В тени минаретов он обосновался как бикбаши (полковник) Бешир Бен Салах;

Алоиз Брюннер, один из заместителей Эйхмана, занимавшийся травлей евреев в Салониках и Будапеште, сообщник своего брата Карла (следы которого автор этой книги разыскал в Тироле, перед тем как тот был повешен в 1946 году). Известен в почтовом отделении Гелиополиса под именем Али Мохаммеда;

Фридрих Бюбль, бывший агент гестапо, технический советник египетской полиции с 1952 года, значится под именем Бен Аман;

Иоахим Дёмлинг, офицер подразделения СС, затем шеф гестапо в Дюссельдорфе, оказался в своей стихии, в качестве Ибрагима Мустафы, устанавливая «должный порядок» в политических тюрьмах Египта;

Леопольд Глейм, бывший шеф полиции безопасности в оккупированной Польше; выждав два года, надел красную феску как Наам Аль Нашар и был произведен в полковники, занимался политическими заключенными; опыта для этого у него вполне хватало;

Людвиг Хейден, журналист и пропагандист НСДАП, обратился в ислам, переменив бункер Гитлера на святыни Мекки;

Генрих Виллерман, работавший в административных службах концентрационных лагерей. Разыскиваемый робким правосудием правительства Аденауэра, он предложил свои услуги специалиста в Египте и был назначен управляющим лагеря политических заключенных в Самарахе, около Александрии, под именем Хуссейна Ахима Аль-Файуна.

Многие другие высшие нацистские чины собрались в Стране пирамид. Вернер Вельтшалле, Зайпер, Хитхофер и другие станут завсегдатаями «Гроппи», роскошных открытых кафе в центре Каира, принадлежавших одному амбициозному швейцарцу, который в 1940—1944 годах оказал ряд услуг контрразведке правительства Черчилля.

Известно, что кабинет короля Фарука проявил великодушие по отношению к этим беглецам. Каждый из них получал в сорок раз больше, чем любой каирский полицейский. Помимо этого официального жалования, многие нацисты нашли другие возможности для обогащения.

Вторая волна нацистской эмиграции на Ближний Восток — та, которая была связана с падением Перона в Аргентине, — оказалась еще более «удачной». Составлявшие ее эсэсовцы присоединились к клану торговцев наркотиками и фальшивомонетчиков. Поскольку «третий рейх» воскресить невозможно, не лучше ли, считали они, наводнить опиумом «вырождающуюся демократическую Европу».

Эти похождения бывших нацистов стали мне известны от моего верного друга, помогавшего в моих поисках. Два напечатанных на машинке листка, в спешке засунутых в большой желтоватый конверт, позволили мне поднять тревогу среди читателей нескольких французских, итальянских и скандинавских газет. Тем не менее я чувствовал себя неудовлетворенным, и поэтому пришлось отправиться в длительный рейд по Ближнему Востоку осенью 1965 года.

На террасе кафе «Кассит», что на улице Дитценгофф в Тель-Авиве, я встретился со своим информатором Эгоном В. Мы затронули неизвестные широкой общественности аспекты суэцкого кризиса и его тревожные последствия для Ближнего Востока. Он сказал мне: «В Порт-Саид проникли немцы — крайние националисты, управляемые из-за границы генералом Геленом. Среди них бывшие эсэсовцы, верные нацистским идеям, которые в них вдолбили в молодости. Нельзя забывать, что германское проникновение в страны ислама началось еще с пангерманизма, с этого идейного предшественника гитлеровского фашизма. Речь идет о наиболее зловещей разновидности колониализма, об опасности которого необходимо предостеречь все малоискушенное в политике население этой части мира. Начиная с арабов…»

Я познакомился с Эгоном в 1946 году в Германии. Внук прусского генерала, еврей по матери, он всегда чувствовал двусмысленность своего положения. Этот протестант-лютеранин жил тогда в Израиле. Он имел хороший архив, пополняя его в течение почти двадцати лет.

В 1960 году Эгон жил уже в Рейнской области, в комфортабельной квартире, которую ему как «жертве нацизма» предоставило западногерманское правительство. Там я и увидел его «коллекцию бабочек со свастикой», представлявшую собой старый альбом, который он заполнял с 1944 года. Бывший солдат вермахта, раненный в ногу, но освобожденный от военной службы скорее за «антигерманские настроения», Эгон был отправлен в концлагерь Дора. Здесь он записал на оберточной бумаге приметы эсэсовцев из лагеря смерти, а также их многочисленных подручных. После освобождения он продолжал свои записи и поиски палачей.

Когда мы были в Яффе, он повел меня в старый арабский дом и, плотно закрыв ставни, вручил мне кипу листов. «Роман об СС в оазисах», — сказал он. — Своего рода завещание».

Вот что я, в частности, там прочитал:

«Навьюченный тюками верблюд, размеренно покачиваясь, вышагивал по кольцевому бульвару Иерусалима… Два человека, стоявшие на тротуаре, наблюдали за суетой современного восточного города. Они, по-видимому, только что приехали: на них были зеленые габардиновые плащи. Их невозможно было спутать с христианскими паломниками, которые стекались сюда в это время. Их Бог — не в Вифлееме, а в Австрии.

У этих двоих не было повязок со свастикой: они оставили их в Берлине. Они представляли службу безопасности гитлеровской Германии, а точнее, отдел II/112 СД, вершивший делами евреев под началом гестапо. Они на время по высочайшему приказу оставили свои мрачные кабинеты на Принц-Альбрехтштрассе и пересекли Средиземное море.

Из двух немцев тот, что постарше, имел более высокий чин. Под серой фетровой шляпой, едва скрывавшей лицо, можно было узнать оберштурмфюрера СС Герберта Хагена[52]. У его спутника лицо было невыразительным. Тем не менее в характеристике, имевшейся в СС, было указано: «Внешность нордически-арийской расы».

СД поручило им деликатную миссию — «проникнуть на территории, контролируемые министерством по делам колоний в Лондоне, и в еврейские кварталы палестинских городов». Эта миссия оставалась секретной даже для дипломатов с Вильгельмштрассе… Только в наши дни обнаруженный подлинный документ с собственноручной подписью Хагена дает представление об этой разведывательной операции и о задачах, поставленных перед двумя офицерами СС, делавшими вид, будто они всего-навсего прогуливаются по Иерусалиму 1937 года. В документе говорится: «Разрешение 50 тысячам немецких евреев ежегодно покидать рейх означало бы…

…фактически направлять их сюда и укреплять израильскую коммуну в Палестине, яволь! (так точно!)

— Эти свиньи быстро создали бы здесь независимое еврейское государство!

— Но рейх не допустит этого. Сделанное нам предложение увеличить число еврейских эмигрантов в обмен на экспорт некоторых новых видов сырья для нашей промышленности неприемлемо. Наш доклад на этот счет будет, несомненно, содержать отрицательные рекомендации…

Двое эсэсовцев сначала посетили Весенний овраг, еврейский город, недавно возникший в пригороде старой арабской Яффы. На них произвела впечатление современная перспектива улицы Алленби. Повторяемое тысячу раз имя Дитценгоффа, основателя Тель-Авива, вызвало у них нервный тик. «Русский еврей», да к тому же еще немного «парижский»… Затем они отправились осматривать провинцию, особенно немецкие колонии, расположенные в плодородной долине. Фермеры, которых они встретили, в большинстве своем принадлежали к секте немецких тамплиеров, основанной в 1868 году Хоффманом из Вюртемберга.

Спутник Хагена предпочел Сарону и ее зеленеющие плантации. Этот человек с постоянно беспокойным взглядом был очарован зелеными елями, которые тамплиеры приживили на средиземноморской почве. Не напоминали ни они ему Линц, австрийский город его молодости? Он часто будет рассказывать о Сароне своим сообщникам-эсэсовцам. Эйхман будет даже утверждать, что родился в Сароне и там близко познакомился с иудаизмом. Эта легенда пустит корни.

В Иерусалиме эсэсовцев ждало разочарование. Берлинские шефы поручили им важную задачу: установить контакт с великим муфтием. Однако Хаджи Амина эль Хуссейни, главу мусульманской коммуны и лидера арабских экстремистов, невозможно было найти. Он, видимо, скрывался… Оправдает ли он свою макиавеллевскую репутацию? Он как-то заявил журналистам, что «самый большой враг арабов зовется Гитлером», поскольку, преследуя евреев в своей стране, фюрер усиливает международный сионизм.

Можно представить себе ярость фанатика Хагена. Его усердие останется невознагражденным, поскольку два эсэсовца получили подтверждение новости, облетевшей консульства: Хаджи Амин действительно исчез. Переодевшись нищим, он сел в рыбачью лодку в Газе. Вскоре он попал в руки контролирующих Ливан и Сирию французов, которые тут же посадили его под домашний арест в пригороде Бейрута.

Два года спустя великий муфтий найдет себе лучшее убежище — в Багдаде. Затем он полетит в Тегеран, Рим и, наконец, в Берлин. В столице до зубов вооруженного «третьего рейха» он будет вести долгие переговоры с визитерами, которые не могли найти его в 1937 году.

…В Каире, где оба эсэсовца остановились в скромном отеле «Роз», и в Александрии эмиссары Берлина встречались с руководителями ортсгруппен — заграничных филиалов нацистской партии. Они виделись также со многими другими шпионами. Некоторые из них были, несомненно, двойными агентами, что возбудило подозрение британских спецслужб.

Несмотря на радующий глаз вид молодых, спортивных немцев из клуба «Клеопатра», Хаген и его компаньон останутся недовольны. СД поручило им миссию, затрагивающую высокую политику, а они вместо этого собирали слухи. Им необходимо срочно возвращаться в Палестину…

Около моста через Каср-эль-Нил, в здании, охраняемом английскими солдатами, они собрались запросить новые визы в Хайфу. Их посылают из одного кабинета в другой.

Эмиссары отдела II/112 настойчиво упрашивали поставить в их новеньких паспортах отметку «бизнесмены». Можно представить себе такую сцену: заискивающая угодливость двух немцев, зоркий взгляд темноглазой секретарши, египетской еврейки, понимающей значительно больше, чем они предполагают… Наконец, разговор с британским офицером с высокомерными манерами, перед которым — груда досье.

Подчиненный Хагена, который считал себя более хитрым, чем его оберштурмфюрер, решил умаслить англичанина льстивыми речами. Этому эсэсовцу тридцати одного года было пока лишь отведено место статиста в грандиозном нацистском сценарии. Но он не бездействовал: по ночам он упорно изучал иврит. Главная его цель заключалась в том, чтобы проложить путь наверх в полиции фюрера. В данный момент этот путь лежал через Тель-Авив…

Ему придется выждать более двадцати лет, чтобы вновь увидеть Весенний овраг, но уже в наручниках и обвиненным в геноциде.

Раздраженный немецким лицемерием, хорошо информированный британский майор сухо прервал его:

— Невозможно! Нет визы ни для вас, ни для вашего друга, мистер Эйхман!»

Прочитав эти потрясшие меня строчки, я сразу же нашел в своем досье упоминание о вояже на Восток другого нациста — вояже, наделавшем много шума. Речь идет о главаре гитлеровской молодежи Бальдуре фон Ширахе. В книге под названием «Я верил в Гитлера», опубликованной после двадцати лет заключения в Шпандау, он не распространяется об этом давнем пропагандистском турне; вспомним же, как это было.

В сопровождении по крайней мере пятнадцати спутников в конце декабря 1937 года он посетил четыре восточные столицы: Дамаск, Багдад, Тегеран и Анкару. «Маршрут, почти полностью совпадающий с маршрутом традиционного немецкого проникновения на Восток», — заметил один хроникер того времени.

Фон Ширах без обиняков заявил арабским журналистам, толпившимся в залах отеля «Ориент-палас» в Дамаске:

— Необходимо подчеркнуть сходство между возрождением панарабизма и пробуждением германской расы, которая сегодня проводит работу по перегруппировке рассеянных элементов немецкой нации.

В апреле 1939 года англичане запретили Геббельсу полет над ливийско-египетской границей. Этот хромоножка утешился информацией, поступившей из Каира: в течение уже нескольких месяцев популярное издание на арабском языке за три пиастра находит покупателей в Египте и соседних странах. На обложке после имени автора значилось «Самый сильный человек в Европе». Книга называлась «Майн кампф». Ее читатели — молодые студенты и особенно националисты из числа учащихся колледжей в Каире и Александрии, записавшихся в «зеленые рубашки» и постоянно затевающие смуты вплоть до кровавых столкновений на столичной площади Солиман-Паши.

Во время кампании Роммеля в песках под Триполи секретные нацистские службы активно действовали внутри соединений союзников. Несколько раз в 1942 году германским агентам удавалось проскользнуть в Верхний Египет, пересекая безжизненные пространства великой западной пустыни… В сопровождении сообщников-бедуинов они добирались до Каира и находили приют в плавающем доме на Ниле с помощью Анвара Садата, который, кстати, упомянул этот эпизод в своей книге.

Март 1944 года. Германские армии повсюду отступают. Тем не менее РСХА полно оптимизма. Именно в этот момент шеф нацистской контрразведки отправляется в инспекционную поездку в Анкару. В предместье города, в глубине склада, он поднимет тяжелую портьеру. Двое его агентов предварительно отодвинут гору ковров. Там находится мощный коротковолновый радиопередатчик.

«Вскоре, — расскажет он позднее, — нас вызовет Александрия, и я смогу убедиться в сноровке наших арабских радистов».

Визитера зовут Вальтер Шелленберг, который мог бы в том, что касается Ближнего Востока, кое-чему поучить самого Уинстона Черчилля. Этот мастер шпионажа руководит в течение года центральной службой безопасности рейха. Она не имеет ничего общего с носившими кожаные пальто людьми из СД. Шелленберг — четко работающий юрист. В Турции он ведет игру со своими собственными агентами.

Уже давно РСХА располагает на берегах Босфора организацией «Ремо» — эффективной сетью агентов, опутавшей весь Ближний Восток. Ее тайный глава — итальянский журналист по имени Замборини. Германский военно-морской атташе в Анкаре, прекрасно осведомленный об истинном лице этого псевдожурналиста, поздравляет Шелленберга с бесценной информацией, поступающей от Замборини, о передвижении военных кораблей по Суэцкому каналу. Шелленберг довольно улыбается. Его ждут более серьезные дела.

В каждой стране он содержит дорогостоящую параллельную сеть агентов. В экстренном случае эти запасные агенты имели право обратиться по рации непосредственно к нему. После разгрома рейха Шелленберг ограничился весьма кратким признанием:

«…Моя организация № 2 возглавлялась турком, египтянином и арабом, которым я предоставил возможность самим выбрать себе помощников. Они основали коммерческую фирму, занимавшуюся коврами, старинными украшениями, золотом и серебром. За последние годы эта фирма разрослась и распространила свою сеть на весь Ближний Восток… Я переводил значительные суммы в их распоряжение…»

Шеф контрразведки ничего к этому не добавил. Он весьма охотно и много рассказывал о Гитлере, Гиммлере, Канарисе и других покойниках, но, когда речь заходила о Ближнем Востоке, он держал язык за зубами. Подобной же скрытностью отличаются и «Воспоминания» Бальдура фон Шираха и других высших гитлеровских чинов, как только в их мемуарах речь заходит о ближневосточных делах.

Между тем «тайная война» «третьего рейха» на Востоке изобиловала невероятными событиями. То, что об этом известно, либо исходит от союзников, либо является результатом неожиданных открытий. Подобно тому как большой отлив обнаруживает обломки неизвестного кораблекрушения, так и «шестидневная война» между Израилем и арабами сама по себе стала разоблачением старых афер, предпринятых РСХА.

Серьезную неудачу нацистов, которую следует вменить в вину скорее Шелленбергу, чем его сопернику адмиралу Канарису, недавно раскрыл Хавив Канаан. Этому израильскому писателю, занимавшемуся расследованием деятельности Эйхмана, на этот раз помог неожиданный случай. Несколько позже он сыграет свою роль в дела Ментена. Бывший офицер палестинской полиции во времена британского мандата, Хавив Канаан после двадцатилетнего перерыва столкнулся с Фаизом-бей Идрисси, занимавшим высокий пост в полиции. Узы старой дружбы связывали еврея и араба. В богатом доме последнего они вели продолжительные беседы за первоклассным турецким кофе. Как-то иорданец напомнил израильтянину о своих служебных заслугах. «Разве не я, — сказал он, — помог взять в плен немецких парашютистов в 1944 году?» Писатель чуть не подпрыгнул. Зная своего бывшего начальника, он не мог считать это бахвальством. Тщательное расследование позволило ему обнаружить необычное дело, которое англичане отказывались предать огласке.

Весной 1944 года специальный немецкий отряд обосновался в пещере в окрестностях Иерихона и установил контакт с «пятой колонной» среди местного населения. Эта группа была раскрыта лишь осенью, после высадки союзников в Нормандии. Практически она прошла мимо историков второй мировой войны.

Для Фаиза-бея все началось 6 ноября того же года. Его информаторы предупредили майора палестинской полиции, что на рынках в этом районе Западного берега Иордана циркулируют сомнительные золотые монеты. Тщательное расследование побудило их допросить бедуинов, стоявших лагерем вблизи Иерихона. Они признались, что нашли мешок, наполненный золотыми монетами и банкнотами британского банка[53], на каменистом дне пересохшей речушки. Кроме того, бедуины сообщили, что заметили поблизости трех таинственных европейцев, которые, казалось, что-то разыскивали.

Фаиз-бей Идрисси, дальний родственник короля Ливии, поднял на ноги британскую службу безопасности Си-ай-ди. Контрразведчик Артур Фредерик-Жильз прочесал весь этот пустынный район. Он обнаружил хорошо спрятанные парашюты, коротковолновый передатчик германского производства, автомат с запасными обоймами, боеприпасы, два немецко-арабских словаря. Кроме того, он нашел дюжину ящиков. В двух из них находились предметы первой помощи, десять остальных были наполнены странным белым порошком. Бедуины признались, что видели, как летевший ночью на бреющем полете самолет сбросил в речку мешок, в котором оказались банкноты. Анализ, произведенный в Иерусалиме, показал, что белый порошок оказался ядом, не имеющим запаха и вкуса.

В отеле «Кинг Дэвид» состоялась важная встреча руководителей Си-ай-ди, арабского легиона Глубб-паши и британской разведывательной службы. Фаиз-бею была поручена особая миссия: тщательно прочесать горный район по соседству с Иерихоном. Пятьсот иорданских солдат под командованием британских унтер-офицеров прибыли, чтобы помочь ему разыскать трех таинственных европейцев.

12 ноября 1944 года было установлено наблюдение за входом в пещеру, расположенную в миле от деревни Вади-Келт. Из пещеры вышел крестьянин-араб с пустой корзиной в руке. Его видели и в последующие два дня. Очевидно, он приносил еду…

Вооруженный до зубов отряд окружил пещеру утром 16 ноября. Полковник Вильсон на немецком языке предложил укрывшимся сдаться. В противном случае он грозил взорвать пещеру. Из нее вышли три человека с поднятыми руками: майор люфтваффе, капитан СС и араб в штатском.

Во время допроса в отеле «Кинг Дэвид» арестованные во всем сознались. Араба звали Абдул Латиф, он же Кейфель. Старый знакомый британской контрразведки, признавшей в нем знаменитого посредника по нелегальной переправке немецких капиталов, укрывшегося в 1935 году в Берлине.

После содержания в лагере для военнопленных в зоне Суэцкого канала двое немцев в 1947 году были освобождены. Абдул Латиф и сейчас живет в Каире…

Этот краткий экскурс в прошлое показался мне необходимым, чтобы объяснить события 50-х и 60-х годов, когда нацистские преступники осели в арабских странах. Зная это, можно лучше понять ту легкость, с которой мафия СС акклиматизировалась в этом регионе.