Маленький адепт Великой тьмы

Глава 14

Проваленную контрольную ребята пересдали буквально на следующий же день. Благодухова в этот день на уроках не оказалось, как не пришел снова и инспектор, поэтому контрольная работа была выполнена тихо и обстоятельно и сдана, как это и полагается, на проверку учительнице. Андрейка за эту самую контрольную получил твердую пятерку, написав без единой помарки, а его друзья, Семка с Герасиком — по четверке,но даже и ей сильно порадовались.

А еще через несколько дней до всех учащихся в классе донеслись просто таки удивительные слухи, касавшиеся их по-прежнему отсутствовавшего в школе главного классного хулигана. Будто бы Витька сразу же в ночь после сорванной им контрольной истошно заорал, напугав воплями всех своих домашних. Он уверял, что к нему явилась мертвая крыса, которая якобы сама пришла к нему в постель и улеглась сонному Витьке на лицо. И крыса в его постели, действительно, отыскалась, только неподвижная, мертвая и уже порядком разложившаяся. Непонятно с какой целью он вообще взял с собой в постель такую мерзость.

Бывшие Витькины приятели объяснили и последующее постоянное отсутствие Благодухова в классе. По их словам, Витька чуть не до смерти боится даже близко приближаться к школе. Он уверен, что мертвую крысу к нему подослала сама Варвара Аполлоновна. А еще до взбудораженных такими известиями учеников донеслось, будто бы мать Витьки жаловалась матери одного из Андрейкиных одноклассников, что Витька стал писаться в постель по ночам, и она совершенно не представляет, что ей с этим делать.

Как результат, авторитет молодой учительницы в классе стал просто незыблем.

Хорошо у Андрейки дело продвигалось и с изучением магии. Чертенок не зря шпионил для него в гимназии: набор изученных заклинаний тихонько-потихоньку расширялся. Правда, вместе с изучением новых заклинаний обнаружилась и одна неожиданная проблема: отнюдь не любая магия уживалась друг с другом в масштабах одного и того же заклинателя. В частности, даже примитивный огненный шар начал получаться у Андрейки с изрядным трудом и намного меньшей мощности после того, как он начал осваивать заклинания заморозки и, самое главное, ледяной сосульки. Похоже, в самое ближайшее время ему предстояло из этих двух направлений выбрать какое-то одно.

— Андрюха, как ты думаешь, куда мне лучше всего пойти после школы, на железку, как я и собирался, или в завод? — Поинтересовался у друга как-то Семен, когда они стояли вдвоем после школы, в самом конце их сегодняшнего совместного пути.

— Так у тебя же батя на железной дороге работает, поспособствует на первых началах, — недоумевающе высказал Андрей, в общем-то, общеизвестную истину.

— Так-то оно так, но я в последнее время иногда выполняю поручения Сергея Николаевича, так вот уже второй мастер мне предлагает поспособствовать после школы в моем обустройстве в заводе.

— Это какой-такой Сергей Николаевич? — Моментально заинтересовался Андрей. Ну, у него же тоже основные жизненные планы именно с их железоделательным заводом были связаны, может… чем черт не шутит, тоже удастся присвататься.

— Так Сыров, который на место Лукерьихи въехал. Он же нынче на место товарища управляющего техномагическим производством устроился, вот теперь какие-то шашни с мастерами крутит, а я у него, стало быть, пока на посылках.

— Ну-у, тут трудно что-то советовать, — выдал Андрейка с нотками явной зависти в голосе, понимая, что на посылках и одного Сеньки вполне достаточно, — сам смотри, как оно ловчее будет выходить.

Больше на эту тему друзья не разговаривали, отвлеклись на Блиновскую кошку. По размерам, так уже и не какая-нибудь Мурка это выходила, а чуть ли не рысь! Такая крупная вдруг выросла. И на кончиках ушей у нее кисточки образовались. Кошка, злобно зыркая зелеными глазищами по сторонам, волокла в пасти какое-то добытое ей животное. Впрочем, увидев наблюдающего за ней Андрейку, хищница только зашипела испуганно и, не выпуская из пасти своей добычи, мигом перемахнула через соседский забор.

— Как думаешь, кого это она загрызла? — Уже после времени вопросил Сенька, когда проверить правильность предположений стало не возможно, — неужто лисицу?

— Скорее енота, — отозвался Андрей тоже с немалой ноткой сомнений. Слишком уж быстро удрала эта зверюга, не дала рассмотреть, что же такое она там тащила.

Постепенно за делами и заботами пролетали дни. С Семеном и Герасиком, помимо общения в школе, они стали видеться гораздо реже: у каждого, откуда ни возьмись, свои дела-заботы навалились. Тот же Семка звал своего приятеля на собрания группы, которую организовал их новый сосед по улице, но, несмотря на то, что по зимнему времени хлопот по хозяйству стало гораздо меньше, Андрейке было жалко тратить свое личное время на всякую пустопорожнюю болтовню.

Однако, и с тренировок, которые Андрейка никогда не забрасывал, ему выпадало от Системы совсем немного. Как-то после очередной работы с тяжелым пятипудовым мешком с крупой мелькнуло: Сила +1, да еще за десять выученных заклинаний единичка добавилась в Интеллект. Согласитесь, за два или три месяца совсем даже не густо. Впрочем, помимо собственно единичек характеристик тренировались и сами заклинания. И вот тут, в телекинезе, малом лечении и кое-каких полезных бытовых заклинаниях, был заметен кое-какой прогресс. Не такой уж и сильный, но все же….

А в целом лист с его характеристиками теперь выглядел следующим образом:

Уровень 7

Очки опыта: 3002\3300

Уникальный класс: Проводник темных сил.

Сила 5;

Ловкость 5;

Выносливость 6;

Интеллект 7;

Дух 13;

Мана 130;

Порча 22.

Свободных очков характеристик 3.

Магические навыки: открыть;

Книга ритуалов: открыть;

Заклинания: открыть.

Свободные очки характеристик пока решил не распределять. Мало ли какие из них могут вдруг понадобиться.

— Ло, у тебя уже, наверное, не одна тысяча светлой маны набралась, не хочешь сходить в свой мир, обменять ее на что-нибудь нужное? — Поинтересовался как-то раз Андрейка у своего чертенка. — Твой противник, запертый с твоим уходом на арене, наверное, уже давно умер от голода.

— Не-е, мы импы от голода не умираем, — со знанием дела объяснил чертенок, — если потребуется, Лок будет меня ждать вечность. И я готовлюсь к тому, чтобы сразиться с ним всерьез. Жаль только в вашей гимназии учеников почти не обучают боевым заклинаниям.

Уже весна потихоньку надвигалась, на крышах длинные сосульки повисли, когда на их железоделательном заводе вдруг начались волнения. О том, что в заводе не все ладно, Андрейка впервые услышал, конечно же, от отца. Точнее сам отец как-то после возвращения со смены затеял делиться наболевшим с Андрейкиной матерью, но ведь изба у них совсем не велика, а отец, к тому же, обуянный сильными эмоциями, совершенно не понижал голоса.

Слушая рассказ своего отца, мальчишка все никак не мог поверить, что тот добродушный, улыбчивый человек, который приходил на праздник к ним в школу, мог так жестоко поступить со своими работниками: поднять на всем заводе нормы выработки вполовину, когда многие рабочие и без того считали полушки от получки до получки, выглядело совсем даже не по-человечески. Даже для обитателей зажиточной и достаточно много зарабатывающей Колтомы наступали тяжелые времена.

Впрочем, как там, в народе, говорится? «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Вся эта подвешенная ситуация с нормами выработки продержалась еще целых две недели.

Мальчишки в школе, на последнем уроке, сидели, когда со стороны завода раздался пронзительный, не затихающий гудок.

— Сегодня на железоделательном день получки, все работники будут сильно недовольны, получить денег в две трети от обычного. Наши там митинг среди рабочих собирались устроить, — громким восторженным шепотом сообщил Андрейке Семка информацию о намечающейся на заводе заварушке.

После уроков, несмотря на строжайшее напутствие беспокоящейся за своих учеников Варвары Аполлоновны, ни Андрейка с Сенькой и Герасиком, ни подавляющее большинство других учеников их класса домой не пошли. Нестройной гурьбой они отправились в сторону главной проходной завода. Туда же, услышав призыв гудка, начали подходить и другие горожане. И туда же, досрочно завершив свою работу, вывалила толпа рабочих.

— Вон, вон, дядька Антип выступает, — радовался тому, что знает гораздо больше своих товарищей Семен, — у него бантик из красной ленточки на груди приколот. У меня тоже есть такой.

Семкин бантик Андрейку волновал мало. Где-то среди всего этого столпотворения стоит и его отец, Андрей поискал его глазами. Да где же тут найдешь? Люди толпятся, закрывая друг друга, перемещаются с места на место, в одном месте вообще драка началась, окружающие кинулись разнимать. Не отыскав отца, Андрей решил послушать, что с трибуны вещает седой оратор в форменном длиннополом зеленом одеянии с золочеными пуговицами. Насколько было известно Андрейке, такие на заводе имели право носить только самые опытные мастера.

Мастер Антип говорил сбивчиво, немного костноязыко, временами сбиваясь с начатой мысли, но общий настрой его речи был вполне понятен: нельзя позволить заводскому управляющему изменять расценки по своему выбору, нужно всем сплотиться, иначе чем дальше, тем всем будет только хуже.

Долго старый мастер не провыступал, буркнув:

— Я все сказал, — под жидкие хлопки и одобрительные выкрики полез с трибуны.

На его место вышел молодой парень, показавшийся Андрейке чем-то знакомым, и только после громкого шепота Сеньки:

— Это наш Сергей Николаевич, сейчас он всем покажет, — Андрей узнал их нового соседа по улице. И, кстати, у нового выступающего тоже на груди был приколот красный бант.

На первое восприятие, как оратор, Сергей Николаевич был действительно хорош. От его чеканного слога и четко обоснованных призывов к собравшимся, захотелось бежать и непременно сделать что-то важное. Андрейка даже ненадолго пожалел, что так и не присоединился к членам кружка, которым руководил этот умный и отзывчивый к чужому горю человек.

…Вот только почти перед каждой фразой Сергей Николаевич отчего-то то почесывал кончик носа, то мимолетным движением кончиков пальцев вытирал верхнюю губу. В точности, как в недавно прочитанной Андрейкой книжке про американского сыщика делал неосознанные жесты преступник, собирающийся сказать неправду. Собственно, по этим жестам Нат Пинкертон в книжке и вычислил скрывавшегося в толпе гостей преступника.

Хм, а что если?.. На первый взгляд, идея, пришедшая Андрею в голову была совершенно идиотской. Ну, замечательный человек, прекрасно выступает. Нельзя, руководствуясь приметами, вычитанными в развлекательной книжке, против вполне добропорядочных людей применять проклятия.

Занятый борьбой с противоречивыми мыслями, неведомыми путями оккупировавшими его голову, парень сам не заметил, как проскользнул между слушающими выступление их соседа людьми, выйдя практически в первый ряд.

Проклятие правды сотворилось у Андрейки словно само собой.

Оратор на трибуне все так же продолжал выступать. Андрейка даже ощутил угрызения совести, что под влиянием дурацких книжек усомнился в добропорядочности этого человека. Меж тем очередной призыв сплотить ряды и грудью встретить возможно уже выступившие на подавление стачки отряды полиции дошел до обоснования, зачем это непременно нужно сделать. Андрейка так сразу и не понял даже, при чем здесь цветы революции, которые непременно нужно поливать кровью восставших героев, отметил только, как напряглись слушающие это выступление собравшиеся.

А потом Сергей Николаевич и вовсе завернул о том, что стачка на этом заводе нужна хотя бы для того, чтобы на время отвлечь внимание полицейских из охраны их градоначальника, на которого как раз в эти минуты готовилось покушение. Дальнейшая же судьба рабочих его не волнует совершенно. Даже лучше будет, если их перестреляют как можно больше.

Первые слушатели, сообразившие, что дело с этим митингом не чисто, полезли на трибуну, пытаясь по-свойски пообщаться с замечательным провокатором, решившим подставить их жизни под молотки полиции. И тут бы, наверное, господину Сырову пришлось бы очень худо. На его счастье, как раз в этот момент на площадь перед заводом прибыла вызванная управляющим заводом полиция. В начавшейся сутолоке и суматохе пламенному революционеру каким-то образом удалось ускользнуть. Ну, все разбегались, в такой толчее это не мудрено оказалось проделать.

— Не могу поверить, что Сергей Николаевич все это сказал! — Причитал Сенька, когда они с друзьями, в числе многих других людей, возвращались по домам.

— Ну, ты же своими ушами все слышал, — признаться, у Андрейки по этому поводу начали просыпаться угрызения совести. На подлеца Сырова ему было как-то абсолютно наплевать, но вот Сеньке за общение с этим негодяем и выполнение его кое-каких поручений могло знатно нагореть. Получается, этим своим правдоискательством Андрей подставил друга! А тут еще и Герасик подлил масла в огонь:

— Да, Сеня, тебе теперь не позавидуешь. Хорошо, если просто все поркой от отца обойдется….

Дошли до своей улицы и сразу по домам разбежались. У всех матери дома волнуются, опять же свежими новостями о событиях на заводе просто таки подмывало поделиться.

А еще спустя час или два у них в квартале и вовсе разом случилось светопреставление. К дому Сырова прибыли полицейские. Сначала-то все по-тихому было: просто постучались в ворота. Ответа не получили, но имея на руках приказ об аресте хозяина дома, прибывшие попытались перелезть через забор, чтобы открыть эти самые ворота изнутри. И вот тут-то все и началось.

Оказывается, Сергей Николаевич не зря в первый день, по приезде, техномагом представлялся. Откуда ни возьмись, во дворе штурмуемого дома вдруг появились какие-то не очень большие, размером с кошку, механизмы, и тишину буднего дня огласили истошные крики тех двух бедолаг в полицейской форме, которых их начальник отрядил на открытие калитки. И почти тут же зазвучали первые выстрелы. Дальше вообще началась настоящая осада удерживаемой неприятелем крепости, с переброской подкреплений, выносом тел раненых и последующими штурмовыми действиями. Даже в процессе штурма, вроде как, одну бомбу взорвали….

Для Андрейки во всей этой катавасии самое обидное было то, что обо всем этом он уже потом, на следующий день, из рассказов Герасика узнал. А его самого мать не то, что со двора не выпустила, но чуть было в подпол, вместе с девчонками, не загнала. Ну, мало ли, стреляют же, от шальной пули в окно, схорониться в подполье — самое надежное дело.

В подполье все же Андрейка лезть категорически отказался. Сказал, что и за печкой ему вполне безопасно выйдет. К тому времени, как раз очень хмурый отец после митинга возвратился, разрешил сыну за печкой уроки учить.

М-да уж, обычно в день получки отца в семье случался маленький праздник. Не сразу же родитель вечером с работы с подарками приходил, но обычно в этот вечер все члены семьи, вплоть до Дашки включительно, начинали фантазировать, чего им больше всего хочется на полученные деньги в ближайшее время приобрести. В эту же получку все было тихо и мрачно. После того, как отгремели последние выстрелы, девчонки вылезли из подполья и, испуганно поблескивая глазенками, залезли на печку. Мать же подлезла к отцу под бочок, обняла его, да так и затихла надолго.

Очень крепко подгадил пламенный революционер рабочим завода. Его теперь там без мата и не вспоминали. Так, они, быть может, в результате стачки и смогли бы получить все же какие-нибудь послабления по нормам выработки, но не в том же случае, когда часть руководителей начавшейся было забастовки оказалась вдруг замарана в злоумышлении против главного городского начальника. Тут уж никаких послаблений не предполагалось в принципе! И неважно, что террористический акт не удался. Полиция, настропаленная перепуганным начальством, без особого разбора карала правых и виноватых. И не только на заводе!

— Андрюха, можно я у тебя хотя бы до вечера перекантуюсь? — Очень быстро сориентировался Семка в происходящем возле ворот их дома, когда они возвратились на следующий день с уроков. Впрочем, и сам Андрейка к тому времени понял, с чего это вдруг его друг принялся молить его о временном убежище. Все дело было в возке, стоящем прямо напротив ворот Сенькиного дома. Нет, возок то был самым обычным, много их по городу каталось, а вот ямщик на облучке обычным точно не выглядел. Не носят обычные ямщики полицейскую форму!

В результате Сема у Андрея до самого позднего вечера так и отсиделся, и только потом отправился сдаваться родителю на покаяние. Кстати, именно от первого гнева отца, а вовсе не от полиции, проштрафившийся отрок и прятался до времени. Очень уж гневлив бывал временами Сенькин родитель, а тут такое: вместо заслуженного выходного полицейский обыск в доме.

С полицейскими Семке пообщаться тоже пришлось. Не отыскав его в первый же день, строгие мужчины в форме оставили ему отпечатанную в типографии повестку, чтобы тот на следующий же день явился на беседу в участок. Семка и пошел…. Только вот все долгое время разговора с исправником он простоял на ногах. И нет, это не полицейский чин был такой вредный, что даже стула для посетителя не предложил. Стул был, просто Семка не смог им воспользоваться, все же разговоры о тяжелом нраве Силантия Осиповича, Сенькина родителя, они не только разговорами были, а выписанный за художества сына штраф в целых сто рублей немало проявлению этого тяжелого нрава поспособствовал.