Марахси

Глава 13. Techno band

Для повторного эксперимента установки Шамана с помощью техников вытащили из подсобки и смонтировали прямо на балконе. Снизу их видно не было, но сама техника охватывала арену и ближайшие зрительные ряды. В центре хитросплетения проводов и экранов торчало кресло, в котором восседал сам Шаман. На его лице было закреплено устройство, похожее на коробку с проводами, в которую он ударился лбом до смятой боковины, но выглядел он при этом вполне довольным жизнью.

— Зачем это? — спросил Бык у Саммю.

— Следить, — рассеяно ответил тот. — Только по внутренностям андроида можно увидеть, как все происходит на самом деле. Роботы в этом смысле вполне читаемы, а вот в отношении кусков мяса мы в темном лесу. Слова к делу не пришьешь, а эти скоты быстро соображают, что надо соврать, чтобы получить лишний кусок.

— Не верите в дрифт?

Саммю коротко засмеялся и оборвал смех, как только фигура Ромула появилась на балконе. Перекрытие вздрогнуло и слегка изменило наклон вперед, когда тот прошел к Шаману и уселся за его плечом на единственной табуретке. Остальным предлагалось устроиться на поверхностях аппаратуры за неимением другой мебели.

— Главное не дергаться, — сказал Саммю, проверяя на прочность какой-то ящик. — Боливар четверых может не выдержать, тогда мы все примем участие в шоу «мясорубка». Лично я на себя не поставлю.

Бык с опаской окинул взглядом балкон и присел на металлический цилиндр, похожий на барабан. Саммю с неизменной банкой пива опустился на усилитель, отодрал от пивной крышки колечко и жадно заглотил выступившую пену.

Пиво было хорошим, такое привозили на туристических кораблях и меняли на местную валюту — ставочные фишки различного номинала, иногда и на сувениры — войлоканитовые фигурки андроидов и людей, черные, пористые, отшлифованные до блеска. Заказом сувенирной продукции занимался Язмин, благодаря его сдобренной наркотиками фантазии лавки в Колизее давали неплохой доход, как денежный, так и натуральный. И все-таки Бык очень удивился, увидев при очередном разговоре по холосвязи точно такую же фигурку на столе Хиотиса. Было это простым подарком вежливости или игрушку нужно было считать доказательством близкой дружбы Язмина и Хиотиса, Бык так и не решил.

Камеры, следившие за сто пятым бараком изнутри и снаружи, до сего дня не дали улик против преступника. Кассинская жизнь текла по накатанной, как и во всех прочих отсеках: постояльцы предавались бесцельной хандре, ленивым перебранкам, ныли свои малопонятные песни, из которых следовало, что любое человеческое начинание заканчивается смертью и нечего даже пробовать искушать судьбу. Депрессивные песни, одним словом. Старуха вела себя смирно, больше лежала, чем ходила, ела мало, с остальными перебросилась всего парой слов, никого особенно не выделяя, и к ней никто не лез. От нечего делать Бык немного понаблюдал и за мальчишкой.

Если бы его спросили, кривил ли он душой, называя его «сынок» и «малыш», Бык ответил бы отрицательно. Чувство было сродни симпатии одинокого человека к приблудной собаке или кошке, которым можно безбоязненно демонстрировать свою склонность — в силу умственных способностей те никогда ею не воспользуются. Но и в бараке отношение к Малому было почти теплым: кассины оживлялись, когда он к ним обращался с какой-нибудь ерундой, и опять застывали сонными изваяниями, когда диалог прекращался. В остальном он вел себя как все марахсийцы — большую часть времени валялся на лежанке, глядя в потолок. Интереса к женщинам ни в одной камере никто не проявил.

— Что вы вообще думаете о типе преступника? — спросил Бык у Саммю, пока Шаман настраивал аппаратуру и что-то ковырял в своей программе. — Должен же у вас был сформироваться его портрет? Не психологический, а физический. Сколько ему лет, как по-вашему?

— Думаю, он молод, — помедлив, отозвался Саммю. — За плечами не один бой, и не одна победа. Возможно, из тех счастливчиков, с кем мы были слишком добрыми.

— Почему? — заинтересовался Бык.

Саммю вытянул ноги на соседний ящик и закинул голову вверх, под яркий свет софитов, чем-то напоминавший солнечный.

— Владеет информацией, выходящей за границы барака — это раз. Страха перед андроидами нет, значит, видел близко, встречался и знает, что их можно победить — это два. Нас ни во что не ставит — это три. Вы замечали когда-нибудь, с каким выражением кассины последнее время смотрят на нас, когда мы их награждаем?

У Быка перед глазами встала венецианская маска, полная презрения, и он кивнул.

— Зачем же понадобилась эта ночная демонстрация? Гормоны я еще понимаю.

— Кассинские мозги — загадка, — усмехнулся Саммю. — Что в них варится — никому не известно. Но я не исключаю, что в основе этого поступка лежит треп Ромула о дрифте. Дрифтеры стоят как средних размеров планета с атмосферой, кто-то мог захотеть большего, чем быть проданным мумбайским баронам для подкручивания игровых автоматов в казино.

— Но Старуху вы по-прежнему не подозреваете?

— Преступник не баба, — жестко ответил Саммю. — Если вы, конечно, хоть немного верите моей интуиции. Мы имеем дело с мужчиной и альфой, как ни странно это звучит в отношении кассина. Но Старуху он определенно знает, раз ее приемчики хорошо изучил. Знает ли она о нем — другой вопрос.

— Можете предсказать, каким будет его следующий шаг?

— Для этого надо иметь хоть какое-то представление о его цели. А я, сколько ни думаю об этом, не могу ее понять. С обычными кассинами все просто — либо тупо выигрываешь себе еще один новый день, либо становишься самым великим кассином на арене, и тебя покупает человек из цивилизованного мира, чтобы увезти в другую жизнь. Здесь же какое-то странное самоутверждение без зрителей и цели.

— Вас это раздражает или пугает?

Саммю снова отхлебнул пива, чтобы не давать ответ сразу. Точнее, ответ у него был, и он постарался скрыть его тем, что опустошил свою банку и смял ее в кулаке так, словно ломал кому-то шею.

— Начали, — Ромул оглянулся на них со своей табуретки. — Предлагаю всем скрестить пальцы на удачу.

Бык попробовал увидеть со своего места арену, но для этого пришлось бы встать, и от этой идеи он отказался, страшно было потерять равновесие. Пришлось ограничиться трехмерным изображением андроида на экране и боковым обзором зала. Внизу заиграла начальная музыка, под которую разводили участников боя. Даже если бы Бык не знал, то по воплям зрителей, скандирующих «Lucky, lucky, lucky me…» понял бы, кто из кассинов идет зарабатывать еще один день по выражению Саммю. Цифры на табло ставок, горевшие в темноте прямо напротив его глаз, были очень и очень красивыми. Ромульянин Гор, если верить проекции на экране, был вооружен коротким, но смертоносным трезубцем, остроту которого он демонстрировал зрителям тем, что накалывал и подбрасывал вверх найденные на арене предметы. На уровень балкона то и дело взлетали резиновые игрушки, пакеты с кукурузными хлопьями, бумажные колпаки с мигающей диодной лентой по ободу, зал приветствовал его игру свистом и топаньем ног, а также криками и звуками гуделок.

— А что у мальчишки? — с тревогой спросил Бык.

Ромул засмеялся.

— Колесо смерти. Для чистоты эксперимента.

Бык похолодел. Он видел это Колесо, шарообразную металлическую конструкцию из двух колец — одно было перпендикулярно вложено в другое и оснащено чем-то вроде ручек, за которые полагалось держаться, чтобы не выпасть на ходу. Кольца можно было вращать, если полагалось отбить оружие ромульянина, или катиться вместе с ними кубарем, если нужно было удрать, но никакой другой защиты там не было.

— Он сможет из него выбраться, если дело пойдет плохо?

— Нет. Отличный повод выложиться по максимуму.

Бык отвел взгляд от экрана с трезубцем, посмотрел в зал и остановился на тощем оборванце, которого запомнил в прошлый раз яростно тянувшимся к «карете». Сейчас тот снова торчал на скамье возле кассинского прохода. Правда, в этот раз вел себя достаточно дисциплинированно, глядя на арену остановившимся взглядом. Тряпье на нем выглядело еще более грязным и поношенным, чем в прошлый раз, но бурдюк остался набитым и пухлым. В руке он держал грошовый флажок с символикой Колизея и слабо шевелил им, когда Язмин в своем речитативе касался андроида и его несравненных побед.

— Видели его на других боях? — спросил Бык. — Того парня с рюкзаком с крайней скамьи? Тощего?

Саммю тоже вытянул шею.

— Не помню такого. А что в нем необычного?

— Да так, — Бык отвернулся, чтобы не признаваться в странной неприязни к незнакомому человеку. — На тень загробную похож.

— Ялмундец скорее всего, — Саммю взял с шеи Быка бинокль и посмотрел в него на оборванца. — Последние гроши поставил. Таких тут много ошивается, рано или поздно идут к нам просить работы.

Над ареной раздалась трель, возвещающая начало боя, после этого динамики оглушительно грянули веселыми барабаном и саксофоном. «Heck no! I don’t listen to techno, well maybe just a little but I’d never let my friends know…»

Ромульянин на экране вскинул свой трезубец и с размаху метнул его в невидимую цель. После этого его фигура начала движение, которое можно было назвать атакой, но поскольку фокус был центрирован на роботе, атака выглядела прыжками на месте. Только по движениям рук андроида можно было догадаться, что некоторый успех его действия имели. В этот момент один из сегментов механического тела на экране загорелся красным, развернулся вложенной в общую картинку схемой, и начал набирать свечение, захватывая окружающие области.

— Карман воли, — перевел изображение на человеческий язык Шаман, поворачиваясь к зрителям своей коробкой на лице. — Единственное препятствие для входа в меню.

Андроид на экране затоптался на месте, начал махать кулаками и дергаться, зал завыл и забесновался, красное свечение тем временем сменилось на какую-то раскладку строк и символов, и Бык понял, что несмотря ни на что бой продолжается: жертвой андроида стала всего лишь часть Колеса, а не сам кассин. «One day I’ll have a technoband and you’re gonna be in it, one day I’ll have a technoband and you’re gonna be in it, one day I’ll have a technoband and you’re gonna be in it », — захлебывались весельем повторяющейся фразы динамики в зале. Казалось, песню опять заело и она будет повторяться бесконечно.

— Главное меню, — напряженно сказал Шаман.

— Ну, ну, — повторял Ромул, сжав волосатые кулаки до белых костяшек.

Бык помнил, что в меню простые кассины могли найти и выбрать пункт об обездвиживании противника. Он предполагал, что кнопка тоже подсветится, но вместо этого на экране произошла ротация значков и символов. Один из них вырос и заслонил собой все остальные, а потом поволок зрителей за собой в глубину новых непонятных изображений, главное из которых напоминал дерево. По стволу дерева двигалось что-то полупрозрачное, напоминающее древесный сок, поступающее из ветвей и уходящее куда-то вверх. Песня перешла в бредовый речитатив, из которого можно было понять только фразу о том, что кому-то нравится какой-то запах. В нижней ветви дерева движение «сока» замедлилось и прекратилось совсем, потом точно так же произошло с остальными.

— Что он делает? — с тревогой спросил Ромул.

— Пережимает подачу всех нейромедиаторов, кроме эндорфина, — сквозь зубы отозвался Шаман. — В эйфории мозг утратит контроль над телом.

Sliding on the wooden floors with nothing but your socks on

Works like a prozac anti-toxin.

Bobble heads bobbing…

Бык почувствовал, что рубашка у него прилипла к спине, словно он сам находился в смертельном аттракционе, где счет шел на секунды. Он мог бы посмотреть вниз, но сейчас такое действие было выше его сил. Залихватская песенка хохотала, как умалишенная, зал единодушным хором ревел: «Разорви его! Разорви его!», но кому именно адресовались пожелания, было неясно. Тощая тень на скамейке наблюдателей была близка к обмороку, уронив голову на свой рюкзак.

— Если мы сейчас не остановим бой, андроида потеряем, — предупредил Шаман. — Можем подрубить питание, как в прошлый раз.

— Нет, — помедлив, ответил Ромул. — Пусть продолжает. Андроида потом восстановим.

Шаман пожал плечами. На экране с бешеной скоростью открывались и закрывались окна, но что в них написано, Бык прочесть не успевал, в глазах рябило, и он зажмурился, чтобы дать зрению передышку. Вой зала пульсировал в ушах как кровь, Бык зажал уши ладонями и наклонился вперед.

Тишина наступила внезапно, такая полная и оглушительная, что стали слышны лопасти вентиляторов под потолком. А потом зал просто взорвался, как гигантская человеческая кальдера. Цифры на табло начали щелкать сменой цифр и позиций, но Бык не стал ждать результата, поднялся и перегнулся вниз. Униформисты отстегивали руки мальчишки от изрядно погнутого кольца, второй обод в виде кривой восьмерки валялся под ногами ромульянина. Робот стоял неподвижно и снизу смотрел Быку прямо в глаза, сжав виски белыми руками словно картина Мунка «Крик». Бык не сразу понял, что неправильно в фигуре андроида, а когда понял, вздрогнул — голова была оторвана от тела и повернута на сто восемьдесят градусов.

Мертвее мертвого…

Тень тоже пришел в себя, яростно орал, топая ногами вместе со всеми, но рад он победе или в отчаянии от собственного краха, понять было нельзя.

Шаман развернул кресло к директорату, стянул с себя коробку и уперся локтями в колени, растирая лицо с красной полосой ладонями.

— Чтобы вы знали — при таких действиях кассин не должен быть в движении на арене ни одной минуты, — сказал он.

— То есть? — не понял Бык, растерянно оглядываясь на Ромула, который жадно вытянул вперед шею и раздул ноздри, как гончая, почуявшая кровь.

— Тело должно быть в отключке.

— Но он же не отключался?

— Вот именно, — подтвердил Шаман. — Но есть и еще кое-что, о чем вам стоит знать. Программа перехватила передачу данных между ареной и залом, одно из устройств — наш чип. Но протокол зашифрован и мне этот шифр незнаком.

Ромул побледнел.

— Это точно? — хрипло спросил он, поворачивая Шамана к себе лицом.

— Я не вчера в сниффинге. Кто именно был на втором конце, установить будет трудно, народу до дури.

— А спросить у мальчишки? — быстро предложил Саммю. — Сам он укажет человека, который выходил с ним на связь?

— Обмен информацией был на уровне устройств. В лицо персонально может и не знать. Да и не исключено, что смысл послания он не понял. Начнем трясти — выдадим себя.

— Расшифровка может установить личность?

— На расшифровку нужно время.

— У вас оно будет, — Ромул взглянул на Саммю, тот смотрел перед собой расширенными зрачками. — Никому не говорить ни слова о том, что узнали. Снимите мальчишку со всех боев. Пусть думает, что его победа — самая обычная победа, а расписание просто поменяли. Если захочет из барака прогуляться в Колизей и потереться у букмекеров — не мешайте, только следите.

— Простите, но что все это значит? — не выдержал Бык. — Я как-то не понимаю ровным счетом ничего. Он сделал то, что вы от него хотели? Это дрифт, который нам нужен? Какая тогда разница, с кем и чем он там обменивался в зале?

— Разница есть, — тяжело сказал Ромул. — У нас в зале второй дрифтер. И ему от нашего кассина что-то нужно. Мы должны грамотно подсечь рыбешку.

В словах Ромула Быку почудилось что-то личное и мстительное. Вспомнились и слова, что когда-то он встречался с Шепардом и больше повторять этот опыт не хочет. Была ли это точно такая же неудачная встреча с профессиональным дрифтером, а сейчас Ромул собирается взять реванш — спрашивать было бесполезно.

Шаман ушел распоряжаться насчет перетаскивания техники назад, Ромул тоже испарился, и Бык пожалел, что у Саммю нет лишней банки пива, сейчас она была бы кстати, язык просто присох к гортани. Тень исчез, арену убирали для нового боя, а Саммю все продолжал смотреть вниз на бурлящую толпу, думая о чем-то своем.

— Фактически свернул андроиду шею, — вдруг сказал он, оборачиваясь к Быку. — Надо же, какое совпадение…

— Вы о чем? — не понял Бык.

— Да так, — уклончиво отозвался Саммю. — Не обращайте внимания.