Марахси

Глава 2. Проблемы спортивных и зрелищных мероприятий

Даже на первый взгляд ромульяне выглядели внушительно, напоминая боевых роботов из старинных земных аниме: белые маски с прорезями для глаз, мощнейшие ручищи и не менее внушительные ноги, держащие двухметровое тело в вертикальном состоянии. Доспехи были полипластовыми, весь ряд из сорока единиц молча и неподвижно стоял перед директоратом, у которого была трудная задача.

— Может, покрасить в разные цвета? — предложил Саммю, засунув руки в карманы брюк. — Для придания индивидуальности? А то как клиенты поймут, на кого они ставили, тот это андроид или другой? Все же одинаковые, болваны.

— Номера написать на лбу, — коротко высказался Бык.

Они оба посмотрели на Язмина, приглашенную звезду, советника директоров по вопросам зрелищных и спортивных мероприятий. Так, по крайней мере, он попросил написать в контракте, который полагалось представить в отделение урсулийской миграционной службы, чтобы за год не утратить статус резидента и не платить повышенные налоги.

Язмин был белоголов, вертляв, донельзя оптимистичен и производил впечатление человека, крепко сидящего на кокаине, хотя отрицал у себя любые вредные привычки. В нем было что-то петушиное, может быть, зачесанный на голове модный кок, напоминающий гребень, а может быть манера горланить, когда можно было сказать тихо.

— Прежде чем принимать решение, возьму на себя смелость напомнить вам, друзья мои, что такое вообще спортивный поединок, — прокукарекал он. — Это прежде всего эмоции. Они могут быть негативными, могут быть позитивными, но они должны быть. Какие эмоции может вызвать отсутствие лица и пластиковый корпус, пусть нежно-розового или салатового оттенка? А я вам скажу — никакие. Люди сочувствуют только людям или одушевленным и персонифицированным объектам. Робот-друг или робот-терминатор — это уже не так важно, на каждого найдется свой любитель. Так что нам, друзья мои, для начала предстоит сделать из этой шеренги личности, а потом подобрать каждому стиль выступления.

Бык поморщился, отошел в сторону под предлогом нехватки никотина и оттуда уже наблюдал, как неунывающий петух напал на Саммю, которого каждый раз передергивало от обращения «друг».

— Грустный романтик, свирепый самурай, страстный мачо, холодный маньяк, личности и субличности, драма, бэкграунд, фоновые мотивы, личная история! Все это должно считываться прямо на ходу, во время круга, по которому участники проходят перед боем, чтобы даже не решившийся ставить вдруг проникся и захотел. А для этого его должно что-то зацепить в участнике — крестик ли, серьга в ухе, четки из лавы или символика популярного сериала, одним словом, нужно, чтобы он как-то его выделил.

Вошедший врач плюхнул на стол контейнер с препаратами и начал распаковку — ромульян собрали здесь вовсе не на смотрины. Язмин, не обращая внимания на лицо врача, тут же обратился к нему:

— Стиль боя тоже должен быть разным — один яростный, другой спокойный, третий истерик, четвертый шутник, все это дополнительно персонифицирует и придает шоу определенный шарм. Вы вот вводите им одинаковые гормоны, а нужно, чтобы каких-то не хватало, какие-то были в избытке. Даже пара случаев потери контроля работает на зрелищность.

— Это искины, — холодно ответил врач. — Органическая составляющая у них не управляет интеллектом, она — транспортная магистраль для доставки препаратов в систему и ее химического питания. Остальное у них программируемое, как у кофеварки.

— Ну и отлично, — не смутился Язмин. — Как поведет себя их система, если недополучит пару-тройку гормонов?

— Непредсказуемо.

— Вот! — проорал петух. — То, что надо — непредсказуемость, интрига, дело случая!

— Каждый из них стоит кругленькую сумму, — не выдержал Бык. — Испорченный товар отправляется на свалку, новых нам не завозят, так что жить им придется долго и счастливо, если мы для себя хотим того же.

— В его словах есть рациональное зерно, — задумчиво отозвался Саммю. — Возможно, от внешних отличий зрители сами образуют внутренние? Домыслят им характеры, индивидуальные черты и даже образ мыслей. Но для этого нужно постараться снаружи.

— У вас есть в штате женщины? — охотно переключился на него Язмин. — Поручите это им. Пусть украсят их, нарисуют им лица, сочинят предметы одежды, только нужно, чтобы они не видели чужие результаты. Допустим, находились в разных комнатах или зданиях. Хотя, пардон, у вас тут со зданиями проблема, просто разведите их по разным помещениям. Девочки любят играть в кукол.

Врач ничего не сказал, ему было не до этого — каждому из ромульян он заправлял в приемный блок небольшую обойму из терморассасывающихся контейнеров разного цвета. Происходило это одинаково и монотонно с каждым из андроидов — открыл, заправил, закрыл, проследил за нагревом секции, перешел к следующему. Язмин замолчал, наблюдая за тем, как идет процесс кормления, видно было, что ему до смерти хочется спросить, как ромульяне выглядят без доспехов, но спросил он другое:

— Они действительно полностью вам послушны?

После этого он обернулся к Саммю, ожидая ответа.

— Если кто-то из них будет непослушным, у нас есть способ исправить это, — вкрадчиво протянул тот, добавив в голос даже какой-то угрозы. — Искусственная нервная система подобна природной, данной, например, вам богом и родителями…

При этих словах он коснулся руки Язмина, собрал кожу на тыльной стороне его ладони в небольшую складку и подвесил руку на ней в воздухе. Петушиный специалист замер, как загипнотизированный кролик. Бык отвернулся. Творческие и неуравновешенные личности, большая часть из них гиблые мазохисты — садисты, трусость которых не позволяет им обратить свои потребности против кого-либо, кроме самих себя.

— Вас наказывали в детстве?

— Я, признаться…

— Вот видите, — перебил его Саммю, — вы помните до сих пор, а ведь человеческий мозг несовершенен и многие нейронные связи умирают со временем, однако активировать их можно простым касанием. Искины помнят такие вещи куда лучше и куда дольше нас, грешных, у них нейроны живут вечно и приходят в возбуждение по первому требованию. Если вам доставалось ремнем по заднице, то им достается в общем, целиком. Самообучающийся интеллект делает из этого правильные выводы и никогда не забывает.

— А они не могут проанализировать источник и устранить его? — не сдавался Язмин. — Взять вас за горло, поднять в воздух и немного подержать так, пока вы не перестанете дергаться?

— Знаете главный принцип дрессировки любого животного, включая человека? — засмеялся Саммю, отпуская его руку. — Кнут и пряник. У нас много вкусных пряников, и зарабатывать их куда интереснее, чем получать кнутом. Кроме того, рука дающая и рука берущая у нас тут в одном флаконе. А эмоций они лишены, для эмоций нужна рефлексия, а у них все параметры правильного отношения к окружающему миру заданы заранее. Вы — другое дело, если я возьму вас за горло, ваши нейроны устроят бурю субъективных оценочных суждений…

— Хватит, — визгливо прервал их врач. — Они готовы к тренировке, можете начинать. Бык, а вас хотел видеть Ромул, поднимитесь к нему.

Два раза повторять не пришлось, Бык покинул «мастерскую» и после двух поворотов коридора влился в узкий технический лифт. С его комплекцией в лифт следовало заходить спиной вперед, потому что развернуться в узком пространстве возможным не представлялось, а выгружаться задницей к Ромулу было невежливо.

Купол на поверхности планетоида был невелик — около десяти метров площади под прозрачным пластиком, никакой защиты от случайного метеорита крупнее кулака, вздумай тот упасть им на головы. Другое дело многотонная и многослойная титановая крыша над стройкой.

Внутренние перемены коснулись и внешнего облика Марахси. Космопорт, ранее напоминавший заводскую мусорную свалку, сейчас превращался искинами в некоторое подобие скромного, но приличного вокзала. В перспективе была искусственная атмосфера и сила тяжести, но на них еще только предстояло заработать, и до лифтовой от корабля гостям придется двигаться в скафандре. Ромул оторвался от наблюдения за наружным строительством и вопросительно посмотрел на Быка, указав подбородком направление.

— Неплохо, — ответил Бык. — Аскетично, но на поверхности они проведут несколько минут, внизу — гораздо больше. Вложения в Колизей отобьются после пары месяцев эксплуатации.

— Что говорит подрядчик?

— В который раз просит увеличения сметы. Перестроить старый завод — не раз плюнуть. Да и люди у него непривычные к нашим условиям. Темно, тесно, вредные условия труда.

— Скажи ему, что людей мы можем и своих дать, и пусть Саммю отберет ему скотов покрепче и поисполнительнее, но чтобы вопрос сметы больше не поднимался. У меня за каждый день их простоя проценты в банке капают. Вы наладили снабжение бараков?

— Они не подлежат восстановлению после восстания, пришлось задействовать под жилье старую трассу разведочных выработок, — отчитался Бык. — Плюс эксплуатационные выработки, ближние штольни и квершлаги перекрыли сварными решетками. Но здесь возможно использование только горизонтальных шахт, в наклонных атмосферы не хватает, да и в тех, что заняли, нужна система принудительной вентиляции и поддержки давления, плюс вертикальное укрепление слоев.

— Это все потом, — отмахнулся Ромул. — Сейчас главное — замки и двери. Ну и пищевой раздатчик.

— Поставили. Мера временная, позволяет доставлять в удаленные камеры только гелеобразную структуру. Голодного бунта можно не опасаться, хотя и полноценным такое питание не назовешь. Так, лишь бы ноги не протянуть.

— Как они восприняли перемену своего положения?

— Судя по тому, что вспышек насилия в последнюю неделю не зарегистрировано, осознали, что сила им не поможет.

— Жаль, что у них не хватает мозгов на религию, сейчас бы очень кстати было запустить к ним какого-нибудь проповедника.

— Большая часть из них родом с Мумбаев, там религию не жалуют.

— Знаете, я последнее время все больше думаю о том, почему рабовладельческий строй не прошел проверку временем, — вдруг сказал Ромул. — Экономически он выгоден, затрат требует минимальных, любая отдача их перекроет в разы. Добиться послушания у людей проще, чем у ромульян.

— Рабовладение погубили деньги, — засмеялся Бык. — Натуральный обмен неповоротливее и беднее денежного. Кроме того, людям не вложишь в головы базовые настройки, они имеют свойство размышлять и приходить к неожиданным выводам. Например, что они равны и заслуживают чего-то лучшего, чем синтетическая еда из трубы и полметра поверхности пола. А поразмыслив, они действуют.

— Не вижу в этом ничего плохого, — Ромул включил очистной автомат и достал сигареты. — Лучшее есть всегда, вопрос только в том, чтобы скоты твердо знали, что оно им даром не положено. А вот заработать можно.

— Вы меня звали поделиться своими мыслями насчет исторической несправедливости? — уточнил Бык.

— Нет, конечно. Хотел, чтобы вы уделили особое внимание канализации и очистным сооружениям. Они должны быть на современном уровне. Антисанитария — это инфекция, туристы могут разнести ее по планетам и нас прикроют за несоответствие санитарным нормам.

— Прикроют? — удивился Бык.

Ромул прикусил язык, сообразив, что сболтнул лишнее. Несколько секунд он оценивающее смотрел на Быка, словно сомневаясь, посвящать ли его в свои планы, но потом решил, что раз уж сказал «А», нужно говорить и «Б».

— Когда мы проходим по территории Мумбаев, я спокоен, — пояснил он. — А вот Урсула и Виктория меня пугают. Любая из них может устроить нам веселую жизнь, причем Виктория больше, чем Урсула. И основанием для этого может быть что угодно, зараза даже лучше подходит, чем какие-то этические комиссии и права человека. А я не собираюсь сидеть на этом камне вечно.

— Хотите раскрутить бизнес и продать? — понимающе усмехнулся Бык.

— Да. Прибыльный налаженный бизнес с фиксированной доходностью, штатом и персоналом. Вас я, конечно, не продаю, мы с вами соучредители, прибыль от продажи поделим честно. Саммю не в счет, у него пакет небольшой, да и амбиции другие, ему смена собственников будет только на руку. Хиотис обещал помочь с покупателями, когда придет время. Он лицо, заинтересованное в комиссии от продажи, да и связей у него побольше, чем у нас с вами.

— Почему же тут его не видно? Контрактная часть по-прежнему на нем, как я понимаю.

— Он может бывать на Марахси только в момент прохождения Урсулы. По каким-то непреодолимым причинам перешел на удаленное консультирование, и я склоняюсь верить в его обстоятельства. На Мумбаях его тоже давненько не видели.

— А что думает Эйб? — вдруг спросил Бык. — Как-никак конкурент в туристическом бизнесе региона.

— Уже нет, — медленно ответил Ромул. — Он сменил сферу деятельности, черт знает, что у них там произошло, но сейчас он занят своими борделями и ни слова не сказал о туризме.

— Тем лучше, — засмеялся Бык. — Тем лучше.

На обратном пути он столкнулся с врачом, который посторонился, чтобы дать ему пройти, но потом передумал и перекрыл проход. Бык остановился.

— Я знаю, что никто кроме вас об этом не подумает, — резко начал разговор врач. — Ромульяне интересуют всех куда больше, чем люди, но нам придется иметь дело и с первым, и со вторым. И если с андроидами мы умеем управляться, то люди несут известный процент риска. Минимизировать издержки хорошо до известного предела, потом это вредит делу.

Бык не стал его перебивать, просто слушал.

— В камерах нет разделения по половому признаку, дети находятся вместе с родителями, мужья с женами, этнические группировки тоже имеют место, все это укрепляет связи внутри группы. Если требуется послушное стадо, нужна сегрегация.

— Вы правы, — кротко ответил Бык. — В ближайшем будущем наполнение бараков будет осуществляться в разумных пропорциях.

— И самая большая проблема — половой инстинкт, — врач исподлобья взглянул на Быка, чтобы удостовериться, правильно ли тот воспринимает сказанное. — Мы можем разрушить все уже существующие связи в группе, но половой инстинкт толкнет людей образовывать новые. И даже разделение по половому признаку нас не страхует от этого факта, в этом случае будут образовываться однополые связи, только и всего.

— Что вы предлагаете? — осторожно уточнил Бык.

— Химическое подавление инстинкта размножения у всех особей, достигших полового созревания, — просто ответил тот. — Массово и принудительно. Это увеличит стоимость проекта, но на фоне общих издержек не скажется заметно. Для поддержания активности есть другие препараты, никак не связанные с либидо. Например, адреналин или фенилэтиламин, которыми вежский завод нас бесперебойно снабжает и будет снабжать при планируемой доходности предприятия.

— Я поговорю с Ромулом, — пообещал Бык. — А можно лично от себя вопрос? Я человек простой, поэтому не сердитесь, но как определяется половое созревание без тотального медицинского обследования, анализов и прочих таких штук? Например, у парней? С девочками проще, я понимаю, но подростки выглядят по-разному, большинство из них сами не знают, сколько им лет, потому что никто не заботился записать дату их рождения. Как вы определите, пора или не пора? Я к тому, чтобы не навредить, они нам нужны здоровыми.

Вопрос заставил врача посмотреть на собеседника с жалостью.

— Покажите им порнофильм и посмотрите, кто незаметно сунет руку в карман, — сухо сказал он. — Я могу рассчитывать на ваше содействие в данных вопросах? Исправлять упущенное дороже, чем сразу организовать дело правильно.

Бык кивнул. Ничего другого ему, всеобщему конфиденту, не оставалось.