Марахси

Глава 1. Шум внизу

Шум пробивал все мыслимые и немыслимые заслоны и проникал даже сюда, в святая святых директората, державшего оборону в административном корпусе, выдолбленном за границей завода. Сейчас обитатели олимпа были как никогда далеки от звания богов, напоминая только что привезенную партию работяг-наемников: мятые, злые, невыспавшиеся и голодные.

— Разгоните уже их к чертовой матери! — не выдержал Ромул, когда очередной кусок камня из самодельной пращи ударился в полипластовое стекло. — Неужели некому унять кучку наглых оборванцев? Вы начальник безопасности или где?

— Сейчас к ним идти опасно, — усмехнулся Саммю, действительно носивший упомянутое гордое звание. — Эта кучка сама разорвет первого, кто окажется в их зоне досягаемости, просто чтобы спустить пар. С почуявшей кровь толпой справиться труднее, чем с уставшей от собственной говорильни и недосыпа. Постарайтесь набраться терпения, долго они так не выдержат. Максимум сутки.

— Это нам сутки сидеть в четырех стенах? — уточнил Бык.

— А вы что хотите? — Саммю обратил на него глаза без выражения. — Переговоры?

— Хотя бы, — не слишком уверенно кивнул тот. — Объяснить ситуацию, донести мысль, что мы сейчас все в одинаковом положении…

— Они не послушают, — Саммю еще раз посмотрел в глубины черного войлочного ада, расчерченного огнями. — Мы им сейчас враги номер раз: лишили работы, отняли кусок хлеба, обрекли на голодную смерть вместе с женами и детьми. Им наши терки с аккредитационной комиссией до фонаря.

— Может дать им хоть небольшой аванс… — жалко начал управляющий, но Ромул не дал ему договорить, коротко и с размаху сбросив его с кресла ударом кулака.

— Еще кто-нибудь откроет рот в защиту этих скотов, пристрелю на месте, — прошипел он, выкладывая на стол пистолет. — Есть желающие?

Желающих не нашлось, лучевой пистолет был веским аргументом. В полипласт ударил еще один обломок скальной породы, неизвестно как долетевший на такую высоту, и управляющий, кряхтя, отполз по полу к стене и там остался, обхватив колени руками и нагнув голову.

— Весь планетоид изнутри раздолбят, засранцы, — пробормотал Саммю. — Подрубят нам стены — и тю-тю, сложимся как карточный домик. Как считаете, Бык, есть такой риск?

— Без взрывчатки — нет, — уверенно ответил Бык. — Но ее заложить еще уметь надо, а среди них профессиональных подрывников нет, да и взрывчатку им взять негде.

— Могли привезти с последней мумбайской партией работяг контрабандой, — хмуро возразил заводской врач, лично принимавший новых рабочих прямо с корабля и видавший в их запасах всякое. — Планетоид изрыт ходами еще с первых выработок, а они же идиоты. Может быть, потому и аккредитация не прошла? Опасно?

— Вряд ли, — покачал головой Бык. — Марахси прочная каменюга, войлоканит армирует все слои породы не хуже промышленной сетки. Вот без него риск действительно был бы велик, но первые поселенцы здесь долго не ковырялись, структурную целостность планетоида нарушить не успели. Убедились, что ни золота, ни палладия, ни каких-либо редкоземельных металлов нет, и отбыли. Все последующие частники тоже много не нарыли. А войлоканит штука крепкая, углеродистая, веками кристаллизовалась. Удержит.

Голос Быка, низкий, уверенный, внес некоторое спокойствие в пошатнувшиеся ряды совета директоров. Ромул закурил, его примеру последовал Саммю, а врач, поморщившись, пересел подальше в угол, на диван с деревянными накладками на ручках. Управляющий остался на полу, где ему казалось безопаснее, чем наверху. Пространство за стеклом иногда вдруг вспыхивало и расцвечивалось цветной линией сигнальной ракеты да еще какими-то спорадическими отсветами снизу, неизвестно отчего происходившими.

Вид сверху ничем не отличался от вида в пустоту космоса — та же чернота, та же неопределенность, если не знать, что над головой сотни тонн камня удерживают поверхностную радиацию, а внизу бурлит и волнуется море из нескольких тысяч недовольных и малообразованных голов. Некоторые из этих голов были горячими и довольно горластыми, хотя местный диалект и без того не предоставлял возможности изъясняться витиевато, был прост и примитивен, как пещерная живопись.

— То есть это не та причина, по которой нам прикрыли финансирование, — перехватил эстафету вопросов Саммю, но, задавая их Быку, смотрел на Ромула, который старательно втягивал в себя дым и выдыхал его обратно через ноздри. — Тогда какие существуют еще варианты? Завод не удовлетворяет техническим требованиям?

— Они видели проектную документацию еще на стадии согласования, — злобно возразил Ромул. — Сами ее утвердили. А насчет закупки материалов все чисто, Бык не первый день в строительстве. Документы в порядке, расценки утверждены сметой. Отпадает.

Саммю не стал с этим спорить. Хотя мог бы сказать, что нанимать человека без имени, обходящегося только кличкой, и доверять ему закупки — само по себе риск. Да и послужной список этого человека что-то очень уж странен для Марахси, но тогда можно ожидать встречных вопросов, что сам он делает на ранее перспективном, а ныне богом забытом планетоиде, а этих вопросов Саммю не то, чтобы боялся, но активно не хотел.

— Может, персонал низкоквалифицированный? — решился подать голос управляющий. — Условия содержания антисанитарные? Негуманно?

— Плевали они на наш персонал, — презрительно отозвался врач с дивана. — Они же не комиссия по правам человека, какие это для них люди? Обычный расходный материал. Кончатся — новых завезут с Мумбаев. Или на месте нарожают.

— В чем же тогда дело?

Саммю бросил взгляд на Быка, тот спокойно его выдержал. Бык вообще был единственным, кто выдерживал Саммю, остальные предпочитали не сталкиваться с ним глазами.

— Уже скоро узнаем, — ответил Бык. — Пока хорошо бы вниз отправить андроида с баком воды. Будет хоть какое-то проявление заботы о рабочих со стороны администрации, чтобы снять напряженность.

— Пусть по баракам валят, если пить хотят, — отрезал Ромул.

Словно услышав его слова, толпа внизу начала скандировать имя: «Горо!». При полном отсутствии образования работяги интуитивно сумели создать что-то вроде профсоюза, ячейку из самых крепких мужчин, умеющих не трусить перед администрацией, и владеющих устной речью немного лучше, чем основная масса. Им и выпадало доносить до рабочих все решения администрации и нести в обратную сторону жалобы работяг. В Горо было два метра росту и окладистая борода, руки его привычно обращались только с ломом и лопатой и не годились для оборудования потоньше. Он был упрям как баран, с ним приходилось считаться больше, чем с другими, и даже быть вежливым.

— Сегодня не разойдутся, — заметил Саммю, бесстрашно поглядывая вниз. — Наверняка уверены, что мы тут на мешках с деньгами сидим. Не пришлось бы с боем пробиваться…

Словно в ответ на его опасения снизу вверх поднялся объемистый белый предмет, завис напротив окна и разорвался с оглушительным звуком, от которого тонкий полипласт вздрогнул, надулся пузырем и дал сеть мелких трещин, хотя и не лопнул окончательно.

— Это уже ни в какие ворота! — не выдержал врач, вскочив с дивана. — Где этот ваш умник, черт его дери? Они так скоро за оборудование возьмутся!

Ромул открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь в комнату открылась, и первым в нее вкатился уродец-робот, похожий на шайбу. Следом за ним высокий полипластовый порог перешагнул Хиотис, осторожно и брезгливо подернул брюки — на полу было грязно и мусорно. Он оглядел собравшихся, почему-то задержался взглядом на Саммю, но почти сразу обернулся к Ромулу.

— Ну? — не стал выдерживать тот положенного этикета с приветствиями. — Что?

— Плохие новости, — сдержанно произнес Хиотис. — Финансирования больше не будет, лицензия с первого числа аннулирована.

Если бы он достал меч и зарубил Ромула на глазах у всех, это не произвело бы того впечатления, которое произвели его слова. В комнате повисла тишина сродни молчанию у гроба.

— Можно узнать почему? — сквозь зубы спросил Ромул. — Они хоть как-то это прокомментировали?

Хиотис пожал плечами и снова посмотрел на Саммю.

— Не только ваш завод, вся франшиза остановлена. Проект закрыт в связи с изменившейся политической обстановкой.

— Что это значит? — вкрадчиво уточнил Саммю. — Заказчик дал дуба? Или викторианцы теперь дружат с медведями?

Хиотис поморщился, но прямоту оценил.

— Нет, дело не в заказчике, он как раз живет и здравствует. Насколько мне известно, результат не прошел стендовые испытания. Ни первая партия, ни вторая, ни улучшенная третья.

— Это не наша вина, — повысил голос Ромул. — В технологии нарушений не было.

— Вас никто не обвиняет, — подтвердил Хиотис, аккуратно присаживаясь на вертлявый стульчик. — Это бизнес, ничего личного. Поскольку ваши интересы представлял я, вы получите неустойку, положенную при расторжении контракта по инициативе заказчика. Лучше, чем ничего, к тому же в вашей собственности остается и то, что сейчас находится на территории завода, включая оборудование и… полуфабрикаты. Остальным и того не досталось.

Несмотря на то, что речь шла о совсем неплохих суммах и дорогой технике, радости новость не принесла, напротив, породила тяжкую муторную тишину с закадровым подсчетом убытков и мрачных личных перспектив. Хиотис спокойно ждал, пока директорат смирится с новым положением вещей и можно будет поднять собственный вопрос, но он ошибся.

— А что конкретно в образцах было не так? — прервал общее тягостное молчание Бык. — Просто любопытно, может быть, все можно исправить или подкорректировать? Обновить линейку программного обеспечения, чипы усовершенствовать? Есть какая-то информация о выявленных недостатках? Насколько они критичны?

Ромул ничего не сказал вслух, но тоже с надеждой уставился на Хиотиса. Знать подробности, как оказалось, хотелось всем. Под общим перекрестным взглядом Хиотис почувствовал себя неуютно и в глубине души пожалел, что вообще прилетел на Марахси, нужно было удаленно пообщаться, сейчас сидел бы дома в тепле и безопасности, но клиенты ценят личное участие, черт их дери, да и не все вопросы доверишь технике. Волка ноги кормят.

— Скажем так, — уклончиво ответил он вслух, — недостатки выявились только после полевых испытаний. Ромульяне не выполняют заданную функцию, хотя хорошо имитируют ее при приемке, а провести настоящие тесты в момент приемки невозможно по ряду причин, поэтому и решение отодвинулось. Подвернись случай раньше — все случилось бы раньше.

— Они выставили ромульян против дрифтеров? — вдруг догадался Ромул. — И как?

— Никак, — поморщился Хиотис. — Ровным счетом. С таким же успехом можно было выставлять против танка заводного зайчика. Биологическая составляющая, как выяснилось, абсолютно не гарантирует ромульянам защиту от их собственной механической составляющей. Вот почему проект свернули мгновенно. Они не просто бесполезны, а опасны.

— То есть наши чипы — это не дрифт? — уточнил Бык. — Несмотря на то, что искины ему подчиняются?

Хиотис ничего не ответил.

— А что же они тогда такое? — не сдавался Бык, упрямо гнувший свою линию, чувствуя всеобщую молчаливую поддержку. — Люди управляют машинами с их помощью, общаются на расстоянии, насколько я знаю, в дрифте происходит точно так же. В чем различие? Можете нам объяснить?

— Я не большой специалист, — Хиотис поднялся, разговор начал его раздражать. — Едва ли мое мнение стоит мнения эксперта. Но предполагаю, что марахсийские чипы только создают среду, в которой человек и искин встречаются и взаимодействуют, но результат взаимодействия слишком непредсказуем. Сама же среда относится к реальности очень и очень опосредовано.

Ромул кивнул белым взмокшим затылком, рассеянно слушая этот диалог. На искинов и таинственный дрифт ему было плевать, потому что его собственный конец был полным и окончательным. Никто не сказал ни слова, когда он достал чековую книжку и выписал Хиотису последний чек — на фоне рухнувших перспектив и отчаяния сумма была ничтожной. Если бы мысли и эмоции были материальны, они расчертили бы воздух в комнате молниеносными пролетами, хотя с виду это выглядело обычным траурным молчанием.

Нарушил его опять Бык.

— Если сейчас сообщить людям об увольнении, мы получим масштабную войну с порчей оборудования, — негромко сказал он. — Некоторые из них только приехали в надежде заработать. Отправить всех по домам мы не сможем, выплачивать выходное пособие нечем, все деньги вложены в сырье для нового цикла. Нужен какой-то другой предлог и постепенное сворачивание деятельности. Например, увольнение не всех сразу, а партиями, в течение пары месяцев. За это время люди привыкнут, те, кто посообразительнее, сами уберутся с Марахси.

— Девяноста девяти процентам некуда возвращаться, — напомнил ему врач. — Марахси для них единственное место, где их принимают и дают крышу над головой с куском хлеба, не спрашивая ни о чем. Процесс обратной миграции привлечет ненужное внимание и со стороны Новой Виктории, и со стороны Урсулы.

— Как же тогда им сказать, что они уволены?

— Никак, — ответил вместо врача Ромул. — Саммю, стравите вниз сероводород и скажите, что у них есть десять минут, чтобы не сдохнуть. Пусть искины с дубинами разгонят все это стадо по стойлам и закроют на замки, пока мы не решим их вопрос. Будут сопротивляться — убейте парочку-другую, но чтобы через час во дворе никого не было.

Саммю кивнул и тихо исчез за дверью, Бык проводил его настороженным взглядом. Управляющий и врач остались сидеть там, где были, пусто и равнодушно глядя перед собой, и только Хиотис подошел к стеклу с вязью трещин и посмотрел вниз, где уже начал выкрикивать громкоговоритель.

Разговор с работягами продлился недолго, внизу что-то с уханьем взорвалось, полыхнуло до стекла, и световые истерические всполохи заметались по черным стенам, точно зайцы. Следом за этим окно осветилось оранжевым пламенем, превратив трещины в горящую адским огнем сеть.

— Это ваши ромульяне? — спросил Хиотис, с любопытством глядя вниз на разворачивающееся действо. — Очень эффектно. Если вы не возражаете, я задержусь до конца шоу, на Мумбаях такого не увидишь. Дорогое удовольствие.

— Поставили бы на андроида против человека? — наобум ляпнул Ромул.

— Пожалуй, — засмеялся Хиотис. — Пять к одному на андроида, двойной шанс в ставках.

Случайно он сказал это или нарочно, но Ромулу на секунду показалось, что над тотальной темнотой его личного внутреннего Марахси тонким лучом забрезжил ясный и вполне дружелюбный рассвет.