Мастер Трав I

Глава 10

Я медленно обернулся. Не хотел делать резких движений.

Может и не зря, потому что я увидел здоровое существо, ростом в холке мне по грудь и с огромными рогами.

Олень?

Нет, это не олень, — понял я через секунду. — Что-то очень похожее на этот вид, но не он.

Рога у него были не из кости, а из… дерева! Это были живые ветки, на которых росли листья и даже мелкие цветы. Шкура зверя отливала зеленоватым, будто покрытая мхом и на ней переливались золотом странные узоры, который я уже где-то видел.

Если эта тварь нападет, то шансов нет никаких, тут не надо быть семи пядей во лбу.

С одним-единственным падальщиком на адреналине я бы еще мог потягаться, а с этим огромным существом — нет.

Удивительно, что несмотря на мелькнувший страх я восхитился его внешним видом. Я даже на секунду забыл, что это смертельно опасное животное: один удар рогами — и я буду продырявлен насквозь. Тут без шансов.

Я отчетливо представил себе эту сцену и на секунду стало страшно.

Не шевелясь, я разглядывал это чудо природы и одновременно прикидывал варианты действий.

Так, убежать я не успею, и не важно с Грэмом бы я бежал, или без него, — убежать от оленя в лесу невозможно!

Вот только это существо не показывало агрессии, олень просто посмотрел на нас. Нет, конкретно на меня! Глаза у него были золотыми и светящимися, словно сгустки живы.

Я ощущал, как меня прощупывают. Такое же чувство было когда дед приложил свою ладонь к моей груди и понял, что у меня открылся духовный корень. Вот только сейчас это существо смотрело куда-то глубже, в самое нутро.

Это было очень странно, потому что я ощутил любопытство, исходящее от этого существа, и никакого намека на враждебные намерения.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а потом олень просто развернулся и неторопливо ушел в чащу. Ветки сомкнулись за ним, и скоро всё выглядело так, будто его тут никогда и не было.

А я еще некоторое время стоял, боясь шевельнуться, потому что не понимал — что это вообще было? Это существо просто травоядное и оно не нападает на людей? Или дело вообще в чем-то другом? И почему у меня было ощущение, что именно оно могло распугать всех других хищников на нашем пути, и лишь поэтому мы не встретили настоящей опасности, как должны были? Или это уже я придумываю? Непонятно.

И тут вдруг я вспомнил, где видел такие же золотистые узоры — на коре древа живы! Они были точно такие же! Неужели оно как-то связано именно с ним, и поэтому имеет такую «древесную» природу?

Бормотание деда вырвало меня из размышлений и я потащил его дальше, вспомнив, что мы по-прежнему в опасном месте. И так долго стоял на одном месте. Этот олень, похоже, дал нам шанс выжить, и этим нужно было пользоваться.

Шаг… два… три… пять…

Скоро я всем телом ощутил, как перешагнул незримую границу леса и оказался в Кромке, так называемой безопасной зоне. Дышать сразу стало легче и постоянная тревога, которую я ощущал, куда-то исчезла.

Наверное это придало мне сил, и я с еще большим упорством попер вперед, даже не знаю откуда черпая силы.

Может, как и на пути сюда, мы повстречаем тут людей и они нам помогут? Надежды конечно мало, но всё же… сейчас бы мне помощь не помешала.

После первого рывка, воодушевленного тем, что мы в Кромке, я замедлился. Снова стало тяжело. Адски тяжело. Казалось, чем дальше я иду, тем сложнее дается каждый последующий шаг.

Я видел как медленно стала восстанавливаться жива. Все-таки Кромка не шла ни в какое сравнение с глубинами леса. А с таким восстановлением делать таких частых рывков как раньше я больше не смогу.

Но на душе всё же стало легче от мысли, что я не ошибся с направлением, верно запомнил приметы и вышел к Кромке не заплутав в этом огромном лесу.

Это было мое маленькое достижение, ведь всё это время внутри был страх, что я просто иду не туда.

Только теперь я понял как сильно на меня давил лес, опасность и неизвестность. А теперь… теперь это всё спало, ушло. Был только путь вперед. К поселку.

Я надеялся, что большая часть самого опасного пути осталась позади.

После очередного рывка просто вынужден был дать себе пять минут отдыха. Накопил немного живы, потом встал, с трудом взвалил на себя деда и двинулся дальше. Он начал бессознательно передвигать ногами, будто тоже почувствовал, что дом рядом.

Через полчаса я вышел на утоптанную тропу. Идти стало значительно легче, чем глубоко в лесу, где ноги погружались в мягкие листья и мох, и каждый раз приходилось с трудом выдергивать их. Тут под ногами была достаточно твердая земля.

Именно по этим тропам ходили собиратели, когда мы шли вглубь леса. Вот только где они?

Я шел и осматривался по сторонам, надеясь заметить хоть кого-то. Вот только… лес словно опустел. Даже помощи одного человека мне было бы достаточно, но и такого не нашлось.

Тропы были пусты. Мы не встретили ни единой души.

Ладно, справлюсь сам и без всякой помощи. Надо просто выжать из этого тела всё. А потом будь что будет.

Я не считал времени, и не помнил сколько рывков по Кромке сделал — просто пер вперед, чувствуя, что спасение близко. Если я не ошибаюсь, то скоро начнет темнеть, и тогда и Кромка перестанет быть безопасной. Мы должны выбраться до захода солнца.

Когда впереди замелькали первые признаки границы Зеленого Моря (деревья стали значительно реже, ниже и между ними появились просветы), я почувствовал громадное облегчение — мы почти добрались.

Теперь стало понятно, почему я не увидел ни одного сборщика или охотника — близился закат, и все кто мог уже покинули лес заранее. Таких как мы с Грэмом не было.

Последние полкилометра я шел буквально на одних морально-волевых. Жива в духовном корне практически закончилась: я израсходовал весь запас на усиление мышц и помощь деду. Ноги подкашивались, я постоянно спотыкался и только чудом не падал. В глазах плыло от усталости, дышать было просто больно, будто я бежал марафон.

Но мы добрались. Живые.

На самой границе леса, там, где древесный полог расступался перед нами, открывая вид на поля, луга и дорогу к поселку, дед застонал. Веки его дрогнули, и он медленно, каким-то внутренним сверхусилием открыл глаза.

— Что… где мы? — прохрипел он, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Выходим из Кромки.

— А? — недоверчиво переспросил он мотнув головой, — Но как?

— Дотащил. — устало улыбнулся я.

Грэм как-то собрался и взял свое тело под контроль. Сделал шаг, еще шаг…

Я все еще удерживал старика на себе, но это не шло ни в какое сравнение с усилиями ранее. Теперь он снял с меня часть нагрузки. Я был просто опорой, которая постоянно спотыкалась.

Наконец-то впереди мы увидели крыши и частокол поселка.

Янтарный… в душе что-то радостно вспыхнуло и тут же погасло. Это было ощущение тела Элиаса, для которого поселок был родным домом, а для меня пока что это просто место, где я могу отыскать помощь для Грэма.

— Увидят меня такого, наверняка уже заранее похоронят, — еле слышно сказал Грэм, с трудом передвигая ногами.

— Да какая разница, кто что подумает? — спросил я.

Старик ничего не сказал в ответ, просто тяжело дышал.

Мы медленно спустились с опушки Кромки и медленно побрели по пустому пространству. Пока шли, я видел глядящих в сторону леса стражников на вышках. Ворота были открыты, потому что жизнь в поселке продолжалась. Я видел людей за его пределами, идущих по своим делам туда, вдаль, где текла река. Некоторые приостановились и смотрели на то, как мы бредем. И никто не бросился помогать или хотя бы спросить как там Грэм, может надо что?

Впрочем, чего я ожидал? Я уже по воспоминаниям Элиаса знал что тут и как, и ложных иллюзий не испытывал: к парню относились соответствующе его поступкам, а Грэм… Грэм в последнее время стал раздражительнее, агрессивнее и мрачнее обычного. Такое не любит никто. Правда, у старика были объективные причины для этого — его ждала скорая смерть от черной хвори, еще и с кучей долгов. Да уж, веселым тут не будешь.

Так за что этих двоих, то есть нас, любить? Не за что.

Я стиснул зубы и продолжил идти, поддерживая деда и не обращая внимания на пристальные взгляды.

Пусть смотрят, мне плевать. Главное — мы живы. Мы добрались. Сами.

Впереди показался наш дом. Странно, как быстро я его стал воспринимать «своим». Быстро же привыкаешь к месту.

Дошли до калитки и я толкнул ее — нас встретил запущенный, почти погибший сад, на который после буйной лесной живности без слез и не взглянешь. Из ниоткуда выскочил Шлепа и радостно загоготал, подбегая к нам.

— Почти дома, дед. Держись. — сказал я.

— Держусь-держусь… — ответил он, хотя я видел, что он остается в сознании из последних сил.

Мы добрались до двери. Я толкнул ее плечом и втащил Грэма внутрь. Там он свалился на лежанку и простонал, не знаю от боли или от усталости.

Неожиданно он крепко схватил меня за руку и посмотрел в глаза.

— Не ожидал, Элиас… — покачал он головой, — Не ожидал, что ты меня вытащишь из леса. Я думал, что бросишь.

— Я изменился. — ответил я, — Уже говорил.

— Говорить можно много чего, — вздохнул Грэм. — Ладно. Главное, что Дар у тебя открылся, а теперь… теперь помоги обработать мои раны.

После этого я помог ему снять куртку, от которой осталась целой только одна половина, вторая была изодрана клыками и когтями волков, и начал осматривать его раны, чтобы понять, что я вообще могу тут сделать.

Четыре глубокие борозды на левом плече — следы волчьих когтей и кроме того несколько глубоких царапин на руках. Но проблема была, как уже сказал Грэм, не в самих ранах, а в волчьем яде, который проник в кровь. К тому же чёрные прожилки от черной хвори стали еще толще. На старика повлияло всё вместе: бой, зелье, стресс… Это еще больше ослабило его организм.

Однако я сохранял полное спокойствие, кровь и раны я видел во время походов и экспедиций столько раз, что привык к ним. И, похоже, в этом мире увижу еще не раз.

— Что есть для обработки ран? — спросил я Грэма.

— В шкафу… В красной склянке есть мёртвая настойка. И чистую ткань возьми! А, и еще зеленая бутылочка, выжимка Зеленого Папоротника, как мертвому припарки, но давай… неси. Всё пригодится. Не совсем то, что нужно, но сгодится. Дальше тело само будет бороться. Надеюсь…

Я метнулся к шкафу, начал рыться среди склянок и баночек. Красная… Зеленая… Нашел обе, плюс миску с водой и чистые тряпки.

— Красную на раны, — проинструктировал дед. — Зеленую мне в рот… по ложке.

Сначала промыл раны водой, стараясь удалить грязь и остатки шерсти. Дед стиснул зубы, но не издал ни звука. Потом обработал мёртвой настойкой, от неё дед лишь поморщился, когда жидкость попала в открытые царапины.

Когда только начал обрабатывать раны, то заметил, что руки немного трясутся. Вот только это был не мой страх, а Элиаса — это он боялся крови. Казалось бы при чем тут его тело, если им управляю я? Вот только я уже не раз замечал какие-то странные и неприятные остаточные рефлексы, страхи, эмоции мне вовсе не свойственные. Вот как сейчас. Но я быстро взял руки под контроль.

Перевязал плечо чистой тканью, закрепив повязку как можно туже, по желанию Грэма, хотя кровь уже остановилась.

Я видел как бледнеет его лицо, как тускнеют глаза — яд и слабость вновь взяли над ним верх.

— Этого всего мало… — хрипло прошептал он. — Нужен эликсир… Хоть какой-то… Какое-то противоядие… теневые волки… На их когтях и клыках был яд… В обычной ситуации мое тело бы справилось… Но сейчас… Нет…

— Я схожу к алхимику. — поднявшись сказал я, — Или к травнику.

— Не дадут… В долг… — Он закашлялся. — Не после… Всех долгов…

— У меня есть растения, — уверенно я показал ему сумку. — Собрал по пути. Я обойду всех, кого можно.

Вот только дед уже не слышал — Грэм отключился.

То, что я ему дал — те две настойки, вряд ли сильно ему помогли. Он был прав: нужна более действенная настойка или эликсир, причем именно от яда теневых волков.

Я сполоснул руки в воде и вышел наружу прямо в том, в чем был: в грязной после леса одежде, пропитанной соком едкого лишайника. Правда, его запах уже не был таким сильным, но всё равно ощущался неприятно.

Снаружи уже начинало темнеть и терять время было нельзя. Я было рванул вперед, но тут же поплатился за это опрометчивое решение — ноги подвели.

Они подогнулись и я еле удержался за корыто. Теперь, без подпитки живы и после всех истязаний организм дал сбой.

В саду меня встретил обеспокоенный Шлепа, который явно чувствовал, что с хозяином что-то не так.

— Всё хорошо, Шлепа… Всё будет хорошо, — погладил я его, но он дернулся от меня. — Сейчас мы что-то точно раздобудем.

Я и забыл, что с гусем мы пока не поладили, пусть он и самоотверженно защищал меня от Гарта.

Сделав глубокий вдох, на трясущихся ногах я пошел к калитке. Как-то внезапно навалилась усталость и заболело всё, что могло болеть. Но я должен был идти и найти хоть какое-то противоядие.

Увы, зная отношение ко мне и деду в поселке, я сомневался, что что-то выйдет из этой затеи, но я не собирался сдаваться и хотел обойти всех алхимиков и травников.

Для этого пришлось покопаться в памяти Элиаса и вытянуть всех, кого он знал. Три… три человека могли помочь мне. И конечно же всем мы были должны. Еще четверо скорее всего сразу откажут, но я пойду и к ним, мало ли… любой шанс нужно использовать.

Я довольно быстро дошел до ворот, хорошо, что они были открыты. Стража меня очевидно знала, поэтому не сказала ни слова, просто проводив взглядами.

Поселок погрузился в вечернюю тишину. В окнах домов тускло мерцали огни. Где-то вдалеке лаяла собака. Пока я помогал деду, промывал и перевязывал его раны, быстро стемнело и люди попрятались в дома. Нет, молодежь ходила по улочкам, тихо переговариваясь, но думаю шумели они где-нибудь за пределами поселка. Что-что, а похоже в этом плане дисциплину тут держали. Ладно, это потом. Сейчас надо вытянуть из памяти Элиаса, где находятся дома и лавки алхимиков и травников.

Я шел по знакомым Элиасу улицам, но ощущал себя чужаком в маленьком средневековом поселке.

В голове всплыл дом Харла — травника, у которого Элиас периодически подворовывал. Увы, выбора не было. Этот дом я нашел довольно быстро, потому что он выделялся среди остальных: весь увитый какими-то лианами, с грядками лекарственных трав прямо под окнами. У входа висела связка сушеного чеснока и пучки каких-то незнакомых мне растений.

Вампиров он тут что-ли чесноком отпугивает? — мелькнула мысль.

Я пару секунд стоял, набираясь храбрости, и постучал в тяжелую деревянную дверь.

— Кто там? — раздался хриплый голос.

— Элиас. Внук Грэма.

— Чего хотел?

— Деду нужна помощь.

Дверь открыл невысокий, жилистый мужчина лет пятидесяти — Харл. В воспоминаниях Элиаса он представал как человек неприветливый, но справедливый. Что, впрочем, нисколько не мешало Элиасу воровать из его сада растения и продавать другим заезжим алхимикам.

— Ты… — травник окинул меня брезгливым взглядом с ног до головы. — Слышал, в лесу шум был. Что, дед твой наконец-то волков накормил собой?

— Дед ранен, — сказал я прямо игнорируя его слова о Грэме. — Нужна кровоочищающая настойка от укусов теневых волков.

Харл скрестил руки на груди.

— А платить чем будешь? А?

— У меня есть растения, собрал когда мы с дедом возвращались из леса.

— Не интересует. — отрезал вдруг Харл.

— В смысле? — опешил я от такого резкого отказа, — Вы даже еще не взглянули. Может там что-то ценное и полезное для вас.

— И не собираюсь. Я прекрасно знаю, где ты берешь товар, Элиас. — его глаза сверкнули раздражением, — Опять у кого-нибудь украл и решил продать?

— Да я…

— Не отвечай, — не дал мне ответить Харл, — Опять услышу очередную ложь.

— Но это правда! Дед сражался с волками и по пути собрал несколько ценных растений — вот они, в мешке. Он лежит без сознания и ему срочно нужно противоядие от волчьего яда.

Про эликсир, который он выпил чтобы их одолеть, и про свое пробуждение Дара я промолчал.

— Ага, а ты, небось, его раненого тащил на себе из глубин Зеленого Моря, — хмыкнул Харл, — Ты за кого меня держишь? Сказал, что не интересует твое ворованное барахло — значит не интересует.

Я понял, что с человеком, который даже взглянуть на растения не хочет говорить просто бессмысленно, а уж просить в долг — тем более. Что ж, я попытался.

— Грэм ведь умрет, — посмотрел я на него серьезно, — Просто потому, что ему не дали противоядия. Одаренный, старый опытный Охотник умрет просто потому, что травник не дал ему противоядия.

— Ну умрет так умрет, — ответил равнодушно Харл, — Нечего шляться по лесу в таком состоянии. Думать надо. Что он вообще там забыл? А?

Про то, что мы отправились туда ради пробуждения моего Дара я решил не говорить.

— Он ведь вам должен, — вдруг зацепился я за соломинку. — Так ведь?

— И что с того? Это я лучше тебя помню.

— Но ведь если он умрет, то долг вам не отдаст. Разве для вас же не выгоднее дать ему эликсир, чтобы он сам отдал долг? Если вы сомневаетесь во мне, то можете пройти со мной в дом и посмотреть в каком тяжелом он состоянии. Я вас не обманываю, деду действительно плохо.

— Знаешь, — сделал шаг вперед Харл, — я уже не верю, что он мне что-либо отдаст, и только из уважения к тому каким он был Охотником не требую долг вместе со стражей. Так что нет, я ничего не дам. Умрет? Пусть умирает. Люди постоянно гибнут в лесу. А ты выметайся из моей лавки! Я не забыл, как ты своровал у меня две настойки. Думаешь, я не знал? Знал. И отдавал долг за них твой дед, только поэтому тебя никто не тронул. Так что не делай вид, что тебя сильно волнует судьба старика. Ты ведь за себя беспокоишься — о том, что будешь делать, когда его не станет, да? Уже не выйдет прикрываться Грэмом, придется отвечать за свои поступки!

Харл наседал на меня, и я отчетливо понял, что тут убеждения бесполезны. Травник с каждым сказанным словом всё больше и больше распалялся. И скорее всего всё закончится тем, что он меня побьет. Я знал в каком мире оказался — средневековом — тут это в порядке вещей, а потому… нарываться не стоит, поищу счастья в другом месте.

Я развернулся и вышел. На пороге обернулся:

— Грэм умрет без лечения. Вы это знаете.

— Знаю, — стоя у двери, ответил Харл. — И это будет на твоей совести, не на моей. Это из-за тебя Грэм залез в долги и довел себя до такого состояния.

Дверь захлопнулась и вслед мне донеслось злое:

— И чтобы духу твоего тут больше не было!