Мастер Трав I

Глава 25

Я медленно подошёл к подоконнику, не сводя глаз с того, что торчало из одного из горшочков. Это точно было не то, что я сажал. Из земли выдавался стебель угольно-чёрного цвета, не толще моего мизинца, но покрытый мелкими шипами, которые поблескивали в солнечном свете словно кристаллы.

У него была какая-то аномальная скорость роста, а кроме того, он немного покачивался: я влево — и он влево, я вправо — и он вправо. Хищное растение, без сомнения. Одно из таких, которые я встречал глубоко в лесу, которое следит за тобой, да и в целом за любой другой живностью.

В голове было несколько вариантов происходящего: либо это семя я занес вместе с лесной землей, либо это мой Дар так воздействовал на него, либо… я переборщил с живой. Любой вариант возможен, хотя я склонялся к последним двум.

Я отступил на шаг от горшка с мутантом и оглядел подоконник. Всего там стояло двенадцать горшков. Один из них содержал это… «чудовище», а остальные?

Осторожно подошёл ко второму горшку. Пусто. Земля влажная, но никаких признаков ростка — либо остальные растут просто медленнее этого «аномального», либо семя попросту не проросло.

Третий горшок — то же самое. Ничего.

Четвертый…

Я замер.

В земле виднелась крошечная петелька нежно-зелёного цвета — семя проклюнулось! Это была солнечная ромашка, я узнал её по характерной форме семядольных листочков, которые только-только начали разворачиваться. Тонкий, почти прозрачный стебелек с двумя крохотными овальными листочками.

Облегчение захлестнуло меня. Значит, не всё потеряно, не все семена мутировали! Это хорошо, теперь дальше.

Пятый горшок — ещё один росток — лунник. Его я узнал по серебристому отливу стебелька, который даже в таком «юном возрасте» слабо мерцал.

Шестой — пусто.

Седьмой… Я нахмурился. Здесь тоже было что-то не то. Из земли торчали три тонких стебля ярко-красного цвета, почти алого. Они были покрыты мелкими волосками, которые едва заметно шевелились, словно чувствуя моё приближение. Это определённо не было тем растением, семя которого я сажал — огненным шалфеем.

Ещё один мутант.

Однако этого не должно было произойти! Я был осторожен и тщательно дозировал живу, контролируя процесс!

Ладно, посмотрим дальше.

Восьмой горшок — проклюнулся корень женьшеня. Крошечный, но здоровый на вид. Два семядольных листа и едва заметная почка между ними.

Я продолжал осмотр.

Девятый — пусто. Десятый — пусто. Одиннадцатый…

Здесь рос ещё один мутант, но совсем другого типа. Это было что-то похожее на гриб, но не совсем: у него была плоская, мясистая шляпка серо-фиолетового цвета, из центра которой торчал толстый стебель, покрытый слизью. От него исходил сладковатый, тошнотворный запах, от которого у меня подступила тошнота.

Двенадцатый — проклюнулась ночная фиалка. Тоже ценное растение, которое лучше всего растет под лунным светом. Как я теперь понимал, ее жива холодная и медленная.

Итак, из двенадцати посаженных семян четыре проросли нормально, три мутировали, и пять не проросли вообще, либо их время не пришло.

Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как напряжение медленно уходит.

Значит, мутации вовсе не закономерность — не всё, к чему я прикасаюсь, становится чудовищем и это просто моя ошибка. Но в чем? Почему одни семена проросли нормально, другие мутировали, а третьи не проросли совсем?..

Что ж, как мне не хотелось использовать Анализ, потому что после этого будет слабость, сделать это было необходимо, чтобы во-первых узнать свойства этих мутантов, а во-вторых возможно узнать в чем была ошибка.

Посмотрел на растения и понял, что совсем не хочется прикасаться к ним незащищенными руками. Благо, Анализ работал и через стекло и через ткань. Я быстро сбегал и нашел те перчатки, которые давал мне Грэм во время похода в лес, и которые неплохо защищали от лесных растений.

Надеюсь, сквозь такую толщину Анализ сработает.

Я наклонился к первому мутанту, — чёрному шипастому стеблю, — и осторожно прикоснувшись к нему, активировал способность. Иглы тут же вонзились в перчатку, но конечно же не пробили ее — растение было еще слишком маленьким, однако эта агрессивность ничего хорошего не предвещала.

Миг — и в сознании всплыла информация:

[Чернотерновый сеянец (мутация)

Тип: Хищное растение

Происхождение: Мутация семени Слепоцвета под воздействием чрезмерной концентрации живы

Свойства: Шипы содержат парализующий яд. Аномально быстрый рост за счет поглощения органики. Корни способны высасывать питательные вещества из живых существ

Опасность: Высокая

Примечание: Растение демонстрирует признаки плотоядности. Рекомендуется уничтожение]

Я медленно отстранился, переваривая информацию.

Переизбыток живы.

Вот в чём была проблема. Я дал семенам слишком много энергии и не учёл, что для каждого семени нужна своя, строго определенная доза. Я действовал как неопытный садовник, который заливает растения водой думая, что чем больше, тем лучше. Но ни обычные, ни магические растения так не работают.

Моя ошибка.

Я провёл Анализ на втором мутанте — красных волосистых стебельках:

[Кровяной ползун (мутация)

Тип: Паразитическое растение

Ну и дальше то же самое: мутация под воздействием живы, утрата изначальных свойств и очень быстрый рост, только теперь через агрессивное распространение корней. Ну и способность проникать через кожу и впрыскивать яд. Насколько сильный яд не было сказано, но опасность была ниже, чем у первого растения. Думаю, оценивалась «потенциальная» опасность зародыша.

И, наконец, третий мутант — что-то похожее на… кактус.

[Неизвестный мутант(Стадия: ранний рост)

Происхождение: Семя солнечника, подвергшееся избыточному воздействию живы

Свойства: Слабое поглощение живы из окружающей среды. Отсутствие целебных свойств

Примечание: Растение демонстрирует признаки плотоядности. Рекомендуется уничтожение.]

Вот как… После третьего анализа меня будто оглушили. Первые два я перенес нормально, но третий прямо ударил по силам. Я ухватился за стол и начал тяжело дышать и думать.

Все три мутанта были хищными и паразитическими, хоть и с разной степенью опасности. Увы, ни один из них не сохранил своих изначальных полезных свойств.

Я вздохнул. Первый блин всегда комом.

Итак, проблема ясна. Слишком много живы — вместо ускоренного роста получишь мутацию, слишком мало — получишь пустые кадочки. Нужна золотая середина, как при варке отваров — там тоже всё зависело от пропорций и точности. Вот только тут не отмеришь настолько точно. Самые малые градации использования живы система показывала десятые. Всё остальное исключительно на собственных ощущениях.

Значит, дело не в моём Даре — дело в дозировке.

Облегчение смешалось с новым пониманием.

Но эта ошибка могла стоить мне жизни, если бы эти мутанты успели вырасти. Усни я прямо возле кадочки, что помешало бы одному из мутантов пустить свое ядовитое жало мне в шею? И всё, закончился бы мой путь Симбионта не начавшись. Нет, эти твари опасны.

Посмотрел на чёрный шипастый стебель, который продолжал медленно извиваться в своем горшке. Часть меня — та самая часть, которая всю жизнь была учёным и исследователем, хотела оставить их. Понаблюдать, изучить, узнать, во что они превратятся. Это же уникальный материал! Растения, которых не существует в природе, результат магической мутации. Я мог бы…

Нет! Грэм предупреждал меня не использовать Дар, а я это сделал. И одно дело если бы он увидел исключительно положительные результаты, но если он увидит этих…«мутантов», то подумает не о том, что я просто переборщил с дозировкой живы, а о том, что я потерял контроль. Это мне не нужно. Он начнет смотреть на меня и постоянно думать о том, что я где-то на грани. Для него не было бы разницы между «я случайно дал слишком много живы» и «я теряю контроль над Даром».

Так что…. Пусть он лучше будет спокоен.

Я медленно опустил руку.

Прости, научный интерес, но безопасность важнее.

Решение было принято. Эти растения нужно было уничтожить сейчас же. До того, как их увидит Грэм, а он может проснуться в любой момент.

Рукавицы у меня были, но ими очень неудобно хватать растение, если оно начнет извиваться и попытается вырваться, лучше что-то вроде щипцов.

Я поднялся и вышел в пристройку-сарай, где хранились старые инструменты. Покопавшись среди ржавых инструментов я нашёл то, что искал — длинные металлические щипцы. Старые, но функциональные. Такими, наверное, кузнецы вытаскивают раскалённое железо из горна. Непонятно, зачем они Грэму.

Разжег огонь. Пламя разгорелось быстро — угли ещё не успели полностью остыть после варки отвара. Я подбросил несколько сухих веток и дождался, пока огонь не разгорится достаточно сильно. Затем я надел рукавицы и взял щипцы.

Первым взял горшок с чернотерновым сеянцем. Щипцами аккуратно схватил стебель у основания, стараясь не задеть шипы. Растение дёрнулось словно живое существо, пытающееся вырваться — я почувствовал это даже через металл инструмента. Сильное!

Я вырвал его с корнем. Корневая система оказалась куда более развитой, чем я ожидал — за те несколько часов, что я спал, растение успело пустить корни глубоко в землю. Они были чёрными, толстыми и покрытыми мелкими волосками.

Я бросил его в огонь без сожалений: с такой скоростью разрастания корневой системы ползучий горец просто дитя по сравнению с этим монстром!

Пламя взметнулось вверх, став на мгновение ярко-зелёным. Растение задымилось, и я почувствовал резкий, едкий запах — что-то среднее между жжёным перцем и серой. Инстинктивно зажал нос и рот рукой, но было уже поздно — несколько вдохов я успел сделать.

Голова закружилась, а в глазах потемнело.

Чёрт!

Я отшатнулся от очага, кашляя. Дым был ядовитым. Конечно же, он был ядовитым! Это же хищное растение с ядовитыми шипами!

Схватив тряпку, которая лежала на столе, я плотно прижал её к лицу, закрывая нос и рот. Дышать стало тяжелее, но хоть не придётся вдыхать эту гадость.

Надо сделать яму во дворе для такого сжигания. Но сейчас останавливаться на полпути уже было нельзя.

Второго мутанта — кровяного ползуна — я вырвал так же осторожно и бросил в огонь через щипцы, даже не приближаясь.

На этот раз дым был красноватым и пах железом. Металлический привкус появился даже во рту, несмотря на тряпку.

Третий кактусоподобный вообще ничем не дымил, просто шипел и сопротивлялся пламени — оно его просто не брало!

Я подбросил еще дров и продолжил его держать: из всех мутантов он был самым «малоподвижным».

Когда все три мутанта сгорели, я открыл дверь и окна настежь, впуская свежий воздух. Ветер ворвался в дом, разгоняя ядовитый дым.

Я стоял у двери, жадно вдыхая чистый воздух и чувствуя, как постепенно возвращается ясность сознания.

Я не мог рисковать, оставляя эти растения на виду у Грэма. Не мог дать ему повод усомниться в моём контроле над Даром. Хоть наши отношения уже отличаются от того момента, когда я только появился в этом мире, но всё равно о полном доверии речи пока не идет.

Когда дым окончательно рассеялся, я закрыл окна и вернулся к подоконнику.

Осталось восемь горшков: четыре с проросшими здоровыми растениями и четыре пустых.

Я осторожно взял горшок с солнечной ромашкой любуясь им. Два крошечных зелёных листочка, тянущихся к солнцу. Такие хрупкие, такие нежные… но в них был потенциал. Если всё пойдёт правильно, через несколько недель (может с моей подпиткой даже быстрее) на этом стебле распустится золотистый, наполненный энергией цветок.

Я вспомнил описание из теста:

Солнечная ромашка. Аккумулирует особую, «светлую» живу через прямой солнечный свет. Её лепестки — ценнейший ингредиент для зелий восстановления и очищения. Чем больше солнца получает растение, тем выше концентрация активных веществ.

Это растение нужно было вынести наружу прямо сейчас. Пусть уже начинает накапливать солнечную энергию. Именно на это растение я возлагал больше всего надежд. Взрослый целый экземпляр мог стоить нескольких десятков серебряных — зависело уже от насыщенности листьев солнечной живой. Ну и от покупателя, конечно. Проблема в том, что это растение очень… деликатное.

Вынес на самое освещенное место, прямо под падающие лучи солнца.

Маленький росток слегка качнулся на ветру, и мне показалось, что его листочки чуть развернулись, тянясь к свету. Хорошо, уже начал впитывать солнечные лучи.

Я вернулся в дом и осмотрел остальные ростки. Лунник и женьшень тоже выглядели здоровыми. Я оставил их на подоконнике — им хватит рассеянного света, который проникал через окно. Ночную фиалку спрятал в тень. Вот как раз ей были противопоказаны прямые солнечные лучи.

Горшки из-под мутантов я отставил в сторону. Если там осталось хоть один мелкий корешок, то такие живучие растения просто могут вырасти заново, а значит та земля уже непригодна, и ее либо заливать кипятком, либо… высыпать куда подальше.

Я вышел наружу и направился к корыту с водой. Зачерпнул воды ладонями и плеснул себе в лицо. Холодная, освежающая. Потом ещё раз. И ещё.

Вода стекала по подбородку, капая на землю. Я выпрямился, вытирая лицо рукавом и глубоко вдыхая.

Сегодняшний день был… насыщенным. Поход к Морне, рынок, готовка, уборка, посадка семян, уничтожение мутантов… Слишком много всего. Тело устало, но разум был ясен. Эффект настоя сереброчешуйной ягодницы всё ещё работал, помогая мне анализировать, думать и планировать.

Я вытер лицо краем рубашки и задумался.

Проблема в том, что я пытался использовать живу на ценных растениях. На семенах, которых у меня было мало, и которые я не мог позволить себе потерять… Это было глупо.

Мне нужна была практика. Много практики. Но не на редких растениях — нужны были… «подопытные». Растения, которых много, которые легко достать, и которые не жалко испортить. Обычные распространенные семена, на которых я повышу свой навык контроля.

Первое, что попалось на глаза — заросли ползучей горечи. Этот злостный сорняк я уже встречал при прополке. У неё были длинные вьющиеся стебли, покрытые мелкими жёлтыми цветками, которые уже начали превращаться в семенные коробочки. Я сорвал несколько. Внутри каждой коробочки было по десятку крошечных черных семян. Затем взял семена обычного подорожника и луговой травы, которая росла за оградой, взял и лопух с его репьями.

И, наконец, одуванчики. Вернее, их аналог в этом мире. Пушистые белые шарики, готовые разлететься от малейшего дуновения ветра. Я осторожно сорвал несколько, стараясь не повредить семена.

Через полчаса у меня была целая горсть семян самых разных растений. Всё это — сорняки, которые росли везде и не имели никакой ценности. Идеальный материал для экспериментов.

Этого хватит надолго.

Но прежде чем начинать эксперименты с семенами, мне нужно было проверить ещё кое-что. Я вспомнил о ромашке, которую пересадил в кадочку еще день назад да так и благополучно о ней забыл, скормив ей только одну порцию живы.

Искал ее всюду пока не понял, что Грэм зачем-то оставил ее в тени. Похоже он подумал что она мертва. Надо было его предупредить, что она еще жива — он, в отличие от меня, вряд ли это понял. Слишком уж плохо она выглядела.

Нашел кадочку и присмотрелся к ромашке. От нее остался только один стебель с единственным листом и почерневшим, мёртвым цветком и слабый корень.

Осторожно протянул руку, прикасаясь пальцами к стеблю и активировал Дар. Не собирался подпитывать ее, хотел лишь узнать как она себя «чувствует», как бы странно это ни звучало.

Связь установилась мгновенно — намного быстрее и легче, чем с семенами. Наверное, потому что это было уже живое, растущее растение, а не спящий зародыш.

Растение действительно умирало и одноразовой подпитки день назад было недостаточно — нужно было больше и чаще.

Я почувствовал его. Никакого слияния. Я четко контролировал невидимую стену, отделяющую мое человеческое сознание и это растительное… нечто. Слабость. Истощение. Недостаток… чего-то. Растение было голодным, оно тянулось к чему-то, чего не могло достать. К солнцу?

Я переставил его на место, где падало больше прямых лучей, но ничего не изменилось. Нет, солнца здесь было достаточно.

К живе, — вдруг понял я, — оно тянулось к живе! Ромашка, как и больной Грэм, почти утратила способность самостоятельно тянуть живу из-за собственной слабости.

Сначала я собрался было направить в него порцию своей энергии, как делал с семенами… но остановился. Хоть я уже так делал с ним, страх после тех семян-мутантов появился и я поостерегся. А зря.

Растение само начало тянуть из меня живу и… я не сопротивлялся. Оно брало немного, совсем крошечными порциями и давало время каждой порции живы усвоиться. Это были настолько незначительные потери, что я почти не чувствовал оттока — такой тонкой дозировки я и сам сейчас не смог бы достичь при всем желании.

Я ощутил как ее стебель наливается жизнью и опущенная вниз верхушка чуть приподнимается, но самое главное — корни, они снова будто запульсировали и потянули из земли полезные вещества. И солнечные лучи теперь слабо, но улавливались растением.

Вот как нужно работать с растениями, по крайней мере на начальных этапах — не заталкивать живу в растение насильно, как я делал с семенами, а позволить ему взять столько, сколько ему нужно. Установить связь и просто… «открыть кран». Пусть само регулирует поток.

Растение знает лучше меня, сколько энергии ему требуется. Оно чувствует свои потребности. Мне просто нужно было не мешать, а помочь — стать проводником между моим духовным корнем и его корневой системой.

Когда растение насытилось, поток прекратился сам собой. Связь не разорвалась, но жива больше не текла. Я осторожно убрал руку.

Солнечная ромашка выглядела… не скажу, что здоровой, но определённо лучше. Стебель окреп, лист позеленел, и хоть почерневший цветок всё ещё был мёртв, но растение явно перенаправило силы на рост новых бутонов — я видел крошечную почку у основания стебля, которой раньше не было.

Но одного эксперимента было недостаточно для выводов. Нужна была проверка и желательно на другом растении, не настолько ценном как ромашка.

Пройдясь по саду, увидел несколько кустиков серебрянной мяты и направился к самому «слабому». Я присел рядом, протянул руку и коснулся одного из стеблей. Установил связь. И снова растение само начало осторожно вытягивать живу. Медленно, по крохам — ровно столько, сколько ему было нужно.

Я наблюдал как стебли мяты крепнут, листья наливаются соком, и появляется характерный серебристый отлив на их поверхности.

Когда растение насытилось, я убрал руку.

Мята выглядела здоровой, крепкой и без признаков мутаций.

Теория подтвердилась.

Теперь оставалось проверить обратное — что будет, если насильно запихивать в растение больше живы, чем оно способно переварить. Эх… не хотелось этого делать на мяте, поэтому выбрал для этого лопух за оградой.

Коснулся его листьев, установил связь… и начал направлять живу. Не ожидая, пока растение само начнёт вытягивать, просто грубо вливая энергию потоком.

Сначала ничего не происходило, растение послушно принимало энергию, но потом… через минуту я увидел, как на одном из листьев появилась тонкая чёрная прожилка. Потом ещё одна. И ещё.

Лист начал темнеть.

Я немедленно прекратил вливание и разорвал связь — мне всё было ясно. Пошла мутация, даже анализа не надо делать. Но было уже поздно: черные прожилки продолжали расползаться по листу, как трещины по льду. Лист скрючился, почернел и отвалился. Не сразу я понял, что случилось, а потом до меня дошло: растение само «отрезало» часть, которая начала мутировать.

Вот как…

Я понимал, что если бы я продолжил — растение бы полностью исказилось, превратившись во что-то подобное тем трём мутантам, которых я сжёг.

Вернулся за перчаткой и подхватил черный лист. Его сжег тоже. Правда, от него не было никаких ядовитых испарений.

Теперь понятно, почему в глубине Зеленого Моря так много ядовитых и опасных растений — они подвергаются избыточному «излучению» живы и мутируют. Вот только возможно там их «популяцию» регулирует сам лес. Потому что полезных растений там тоже хватало и ни один вид полностью не подавлял другой.

Хотел продолжить эксперименты на семенах, но обратил внимание на солнце. Еще час-другой — и начнется закат. А у нас с Грэмом было важное дело. Важное для его жизни.

Я вернулся в дом, и тихо вошел в комнату где спал дед. Он спал, а чёрные прожилки на его шее пульсировали медленно, в такт дыханию.

Ему нужно больше живы. Постоянно. Каждый день.

Сидеть дома — значит, медленно умирать. Ему нужно было находиться там, где концентрация живы выше. На Кромке. Сада недостаточно.

Я тихо подошёл к нему и осторожно тронул за плечо.

— Дед. Дед, проснись.

Грэм открыл глаза нехотя, с трудом.

— Что? — прохрипел он.

— Нам нужно на Кромку, — сказал я. — Тебе нужно восстановить живу. А мне — накопить, чтобы тебе отдать. Скоро солнце уйдет и мы просто не успеем.

Он молчал, где-то с минуту глядя в потолок. Потом кивнул.

— Да. Ты прав. — Он попытался подняться, но тело не слушалось. Я подставил плечо, помогая ему.

— Спасибо, — буркнул старик, когда наконец встал на ноги. Понемногу он расходился и смог шагать без моей помощи.

Когда мы вышли во двор Грэм перемещался сам, без моей помощи. Правда, с палкой в руке. Я взял небольшой топор (на всякий случай) и корзину с кинжалом. Хотел собрать ещё немного растений, пока Грэм будет медитировать. Вдруг замечу что ценное.

Грэм опёрся на свою палку, вздохнул, посмотрел на солнце и мы двинулись к Кромке.

Шли медленно, останавливаясь каждые несколько минут, чтобы Грэм мог передохнуть.

Но он упрямо шел, понимая, что только это может продлить его жизнь. Что если будет лежать, то это лишь ускорит процесс.

Я помог Грэму устроиться у подножия большого дерева — там, где земля была покрыта мягким мхом. Он откинулся спиной на ствол и начал медленно, размеренно дышать.

— Хорошо, — пробормотал он, закрывая глаза. — Здесь… легче.

Я сел неподалёку, скрестив ноги, и тоже закрыл глаза.

Нужно было восстановить свои запасы — эксперименты с растениями изрядно опустошили мой духовный корень. Да собственно он ни разу не восстанавливался даже на четверть, после того, как я вернулся от древа Жизни.

Процесс был медленным, успокаивающим. Как пить прохладную воду после долгой дороги под солнцем.

Время текло незаметно.

И тут тишину леса разорвал громкий, весёлый хохот.

Я открыл глаза и повернул голову на звук.

— Что за придурки, — проворчал Грэм, не открывая глаз. — В Кромке так себя не ведут. Даже безопасная территория требует уважения.

Но потом он всё-таки посмотрел в сторону шума — и я увидел, как его лицо побледнело.

Я проследил за его взглядом и понял почему.

К нам — а вернее, к тому выходу из Кромки, рядом с которым мы сидели, двигалась группа охотников, человек восемь. Все в потрёпанной, грязной одежде, с оружием за спинами и на поясах. Некоторые несли мешки, набитые чем-то тяжёлым. Один легко тащил за собой тушу зверя — что-то похожее на кабана, но с костяными наростами на спине. Вот она — сила охотника.

Все они громко разговаривали, смеялись, делились впечатлениями от похода. По добыче очевидно, охота была удачной.

Но привлекали внимание не они, а мужчина идущий во главе группы. Огромный. Настолько огромный, что остальные охотники казались рядом с ним подростками.

Рост — под два метра, если не больше. Плечи… а я думал, что это Грэм здоровый. Гарт рядом с ним был ребенком. Руки, покрытые шрамами и татуировками, были открыты — никакой защиты. И как такой громадине передвигаться тихо в лесу? Его же наверное и видно, и слышно?

В руке — длинное копьё с широким наконечником.

Его черные, оценивающие всё вокруг глаза остановились на нас.

Мужчина замедлил шаг, потом остановился совсем. Сказал что-то своим спутникам — те кивнули и пошли дальше, к поселку.

А он… он направился прямо к нам.

Широкая, недобрая улыбка растянула его губы, обнажая крепкие, белые зубы.

Грэм поднялся на ноги, опираясь на палку. Его лицо было напряженным, но в нем не было страха, только… досада или, скорее, раздражение от этой встречи.

— Джарл, — сказал он ровным голосом. — Вижу охота удачная вышла.

— Грэм, — ответил гигант, глубоким и низким голосом, — Давно тебя не видел.

Он даже не посмотрел в мою сторону. Для него я словно не существовал.

Я сглотнул, чувствуя, как сердце забилось быстрее.

Джарл. Тот самый Джарл.

Главный охотник поселка и, самое главное — человек, которому Грэм заложил свой дом.

Человек, которому мы должны больше всех.

Теперь мне понятно, почему Тран струхнул, когда Грэм упомянул Джарла.

— Как деньги, появились? — спросил Джарл и вопрос повис в воздухе.

Продолжение тут: https://author.today/reader/527934/4979148