Мастер Трав I

Глава 17

Сердце пропустило удар. Мир вокруг словно замер, и я слышал только стук собственной крови в ушах и тяжёлое дыхание деда.

Как-то не такого ответа я ожидал. Совсем не такого.

— Убивают? — переспросил я, чувствуя, как пересыхает во рту. — В смысле? За что? Это же просто… Дар, способность.

Грэм медленно пересел на край кровати, а я положил камень определения на стол и он тут же погас.

Честно говоря, дрожь в руках унять не удалось, потому что когда тебе говорят, что обладателей такого Дара как у тебя убивают, спокойно воспринимать это просто невозможно. Только сегодня утром я радовался возможностям, которые может дать мне мой только пробудившийся Дар, а тут… вот это.

Наверное, впервые я увидел на лице Грэма не злость или разочарование, а что-то похожее на страх. Не за себя, а за меня — за внука. Старик поджал губы и молчал. На его спину словно навалилась невидимая тяжесть.

— Так за что? — коротко спросил я, — Что не так с этим Даром?

Грэм с десяток секунд молчал, глядя на потухший камень. Пальцы его постукивали по поверхности лежанки. Он нервничал.

— Элиас, Симбионты… — Грэм вздохнул и потер лицо ладонями, собираясь с мыслями. — Это не просто травники с необычными способностями. Их Дар позволяет сливаться с растениями. Буквально. Не просто понимать их потребности или лечить, как обычные травники, а становиться единым целым. Понимаешь?

Я кивнул.

Кряхтя, он встал, придерживаясь сначала за лежанку, а потом за стол и подошел к окну, уставившись на видневшийся там лес. Он был весь напряжен как натянутая тетива.

— Может показаться, что это нечто вроде более сильного Дара травника. Улучшенного, так сказать, Симбионт чувствует растения лучше других травников, понимает их потребности, может исцелять их, делиться с ними живой, на что неспособны обычные травники. Сильный Симбионт может заставить растения расти с невероятной скоростью, увеличивать урожаи… Он может создавать живые крепости из переплетенных ветвей и корней — возможности невероятные.

— Но? — спросил я.

— Но есть цена: — сказал старик, и в его голосе послышался металл, — чем больше Симбионт использует свой Дар, тем сильнее он связывается с растительным миром, и тем меньше в нем остается человеческого.

Примерно это я и ожидал услышать, потому что помнил предупреждение системы, и как сам чуть не растворился в Древе Живы. Но до сих пор не услышал ничего… страшного. При должном контроле Дара подобного (потери человечности) просто не должно происходить!

— Ты уже встречал Симбионтов? — спросил я. Что-то в голосе старика звучало так, будто он не понаслышке знает об обладателях подобного Дара.

Грэм обернулся ко мне. Его лицо было мрачным. Настолько подавленным я еще ни разу его не видел.

— Пятьдесят лет назад существовал город Зелёное Сердце, — начал он тихо. — Процветающий торговый центр в трех неделях пути на север отсюда. Десятки тысяч жителей, храмы, библиотеки, гильдии… А еще там жил ребенок по имени Валериан. Как узнали уже потом, у него очень рано пробудился Дар, раньше обычного — лет в шесть-семь. Да собственно, даже пробудись он позже, без гильдейских камней определения распознать именно Дар симбионта сложно. Неудивительно, что родители логично предположили, что у него Дар травника. Мальчишка начал работать с растениями, помогал в садах, варил настойки. А потом его возможности возросли: он мог из сорняка вырастить что-то принципиально другое, иногда даже лекарственное, заставлял растения расти в десятки раз быстрее обычного…

— Но что-то пошло не так, — тихо сказал я, уже предчувствуя продолжение.

— Да. — Грэм кивнул, не оборачиваясь. — Сначала он начал проводить всё больше времени в саду, а потом перестал возвращаться домой. Родители волновались, но мальчишка их успокаивал: говорил, мол, так нужно, что растения зовут его. А потом…

Дед замолчал так надолго, что я подумал — он не закончит историю.

— А потом он начал меняться, — наконец продолжил Грэм. — Кожа позеленела, в ногтях проросли семена, а волосы превратились в тонкие лозы. Он говорил всё меньше и меньше, потом перестал есть человеческую пищу — только воду пил да корнями питался… Родители начали его скрывать и это было ошибкой — как только его тело начало меняться, он был обречен на потерю человечности. Говорили, последней каплей стала вырубка старой рощи на окраине города. Он рвался туда, но родители его удержали силой. Он говорил, что деревья просят его о помощи, и ему больно оттого, что больно им. Родители поняли, что уже поздно и силой попытались потащить мальчишку к Одаренным, к гильдейским, которые могли им помочь.

— И чем все закончилось? — спросил я.

— Валериан защищался. Растения защищали его. Лозы схватили отца и мать, корни проросли сквозь них, вытянули всю жизненную силу, превратив в удобрение для почвы. Он ушел в ту рощу, и уничтожил людей, которые были ответственны за вырубку.

— И на этом он не остановился? — уточнил я.

— Конечно нет. Он скрылся в лесу, ненадолго. А потом… потом началось.

— Что именно?

— Сначала это были просто слухи… В квартале травников начали пропадать люди. Потом по ночам стали слышать странный шелест, а на стенах домов появились лианы, которых раньше не было. Стража списывала всё на тварей из леса. Никто не понимал, что город пожирают изнутри. Когда осознали — было поздно. Целые улицы превратились в непроходимые заросли, где хищные цветы охотились на любого, кто осмеливался войти. Дома проросли ядовитыми лианами насквозь, хищные растения выросли прямо из земли. И чем больше «он» распространялся, тем сильнее становился. Это ведь город возле Зеленого Моря, а оно давало ему силу. Происходи всё в глубине королевства, он бы не сумел развить такой силы в такие короткие сроки.

— А город? Что с ним случилось?

— В следующие два дня мальчишка поглотил его. Городской совет был слишком медлителен и не осознавал масштаба угрозы — типичная ситуация. Надо было сразу выжечь весь тот квартал, потому что дальше уже было поздно. Только гильдейские дали отпор в нескольких местах, но и они были вынуждены отступить. И правильно сделали — у них не было никаких шансов, ведь они не имели подпитки от леса, как Валериан.

— Те, кто успел убежать — спаслись. Остальных… — Он покачал головой. — Растения не убивали сразу — они оплетали людей корнями, поглощали как еду и расширялись еще быстрее. В этом была ошибка… каждый убитый человек давал мальчишке ресурсы для быстрого выращивания новых и новых растений и чем дальше, тем сложнее его было остановить.

— Королевский совет послал охотников — сильных, опытных людей. Три десятка Одаренных высшего ранга. Посчитали, что этого достаточно. — Грэм медленно повернулся ко мне, — Никто не вернулся. Симбионт к тому времени уже не был человеком. Он стал чем-то другим — центром разрастающегося леса. Растения вокруг него мутировали, становились хищными, агрессивными. Город поглотили ядовитые растения. Сам воздух там убивал. Зелёное Сердце превратилось в мертвый город, полностью поглощенный живым лесом.

В горле застыл комок от осознания масштабов случившегося.

— И что… что стало с Симбионтом?

— Осознав ошибку, в этот раз Королевский совет отправил три сотни огневиков и полтысячи охотников высшего ранга, и всё при поддержке сильных целителей, алхимиков и мастеров ядов — без постоянного поглощения мощнейших противоядий находиться там было бы просто невозможно. В этот раз они подготовились: отряды выжгли весь город, который стал лесом, дотла. Не осталось ничего, только пепел.

— Ты был там? — Грэм не пересказывал историю, а рассказывал как очевидец.

— Да. Был. — ответил коротко дед, — В числе молодых охотников, мы были поддержкой Огневиков — защищали их от тварей и растений, пока они выжигали всё. Это самое страшное место, где я бывал, Элиас. Даже глубины Зеленого Моря не так беспощадны, как растения под управлением Симбионта. Опасность везде! В небольшом цветке может пульсировать ядовитый шип, который выстрелит тебе в шею и в тот же миг ты умрешь. Про лианы и прочие ползучие растения я вообще молчу — их надо сразу уничтожать. Если лес живет своей жизнью, в гармонии с собой, и лишь защищается от людей, то там… каждое растение стремится убить тебя, сожрать и переварить. У меня до сих пор на спине остались длинные шрамы — это одно из растений схватило меня и пыталось утащить. Соратники чудом отбили. Там погибали Охотники намного сильнее чем я, именно на них и охотились в первую очередь самые опасные твари.

Он вздохнул.

— Но… отбили не всех. Спасли не всех. Погибло слишком много, Элиас. Погибла Мариэль…

— Мариэль? — переспросил я, потому что на это имя память Элиаса не отзывалась, он вообще не знал этого имени.

— Моя первая жена… — пояснил Грэм, — Она погибла на третий день зачистки. — Голос его стал едва слышным. — Черная лиана пронзила ей легкие и добралась до сердца.

Грэм стиснул зубы и почти зарычал:

— Я до сих пор помню, как она улыбнулась мне за секунду до того, как из-под земли вырвалась эта проклятая лиана. Я держал ее на руках, когда она умирала. Яд она из себя вывела, но это не помогло… рана была смертельной.

Он умолк ненадолго, будто заново переживая те мгновения и… продолжил:

— А потом, когда добрались до края города, мы нашли то, что когда-то было Валерианом — то, что когда-то было ребенком. — дед понизил голос, — Ствол дерева размером с дом. С детским, немного удивленным лицом, застывшим в коре, и руками, превратившимися в ветви — уродливое подобие дерева. Он был еще жив, даже после той мощнейшей атаки, которую устроили наши огневики. Я до сих пор будто ощущаю тот жар у себя на лице и слышу его крики. Этот ствол… его было невозможно разрубить обычным оружием, даже лучшее зачарованное оружие тупилось об него. Отрубленные куски продолжали шевелиться, пытались срастись обратно. А мы рубили и рубили… все вместе.

— Но как тогда вы его уничтожили?

— Помогли алхимические реагенты — они оказались наиболее эффективными. Те места залиты ими так, что там веками ничего расти больше не будет. Мертвая земля. Алхимики боялись, что каким-то образом, через семя или еще через что-то он сумеет возродиться. Но почему-то Валериан не ушел в лес. Не мог, или не захотел покидать родной город. Не знаю…

Возможно, — мелькнула у меня мысль, — Лес его отверг. Отторг. Возможно лес тоже посчитал, что Симбионт… противоестественен.

Я на мгновение представил себя этим Симбионтом — представил, что меня ждет такая же участь и сразу стало не по себе.

Грэм тяжело вздохнул:

— Вот так вот, Элиас…

— Ты никогда не рассказывал про это, и про… Мариэль. — сказал я.

— Я не говорил о ней потому что… — он запнулся, — Потому что после её смерти я запер эту часть жизни глубоко внутри. Думал, так будет легче… Зачем бередить старые раны?

— Она была Одаренной?

— Мастер ядов, — ответил Грэм.

— Мастер ядов? — уточнил я.

— Да. Редкий Дар целительской направленности… Эх… Будь она тут, со мной, то черная хворь… — он показал предплечье, окутанное сетью черных прожилок, — не была бы проблемой. Не потребовалось бы никаких эликсиров — хватило бы только ее Дара. Этот камень, — старик кивнул на камень определения, — Ее.

Ясно. Похоже, это его единственная вещь от той, первой жены, которую, судя по всему, он любил до сих пор. И скорее всего, только поэтому столь ценная вещь до сих пор не продана, не верю, что будь у него желание Грэм не нашел бы возможность продать ее и расплатится с долгами. Для него память о жене, заключенная в этом камне, важнее все долгов вместе взятых.

— Если бы не твой Дар Симбионта, я бы об этом тебе и не рассказывал.

— А почему я никогда не слышал о таком Даре? — спросил я.

— Потому что те, кто знает, об этом не говорят. А те кто не знает, оно им и не надо. — мрачно ответил Грэм. — Есть Дары, о которых лучше не знать простому народу: Мастера над мертвыми, Симбионты, Кровавые Маги…

— Может, тот Симбионт… это просто случайность? Он был ребенком, его родители не обратились вовремя к гильдиям, которые бы могли направить его в нужное русло? — предположил я.

— Увы, — покачал головой Грэм, — Тот случай был не единичным: последовала вспышка пробуждения подобных Даров вдоль Зеленого моря. Так были уничтожены еще четыре города… И другие Симбионты были еще хитрее и опаснее. Вот с тех пор и приняты более жесткие «меры» чем было раньше.

— «Меры»?

— Да, в королевстве действует специальное подразделение Надзора для уничтожения опасных Одаренных еще с детства. Они отслеживают подобных Валериану Одаренных и устраняют их. До того, как те станут угрозой.

— Значит, если кто-то узнает, что у меня такой Дар, то.

— Тебя убьют. — Грэм посмотрел мне прямо в глаза. — Без суда и разговоров. Просто убьют. И будут правы, потому что твоя смерть убережет тысячи людей и Одаренных от гибели.

— Но ты сказал, что они уничтожают в их еще в детстве.

Грэм вздохнул.

— Да. В этом отличие с тобой: твой дар пробудился очень поздно.

— А меня в детстве… — начал было я.

— Да, проверяли. — ответил старик.

— Значит, такой «Надзор» есть у нас в городе?

— Нет. Они постоянно перемещаются.

Я выдохнул с облегчением. Но почему тогда у меня ощущение, что что-то в этой истории было странным? Не знаю, я не мог пока объяснить, но что-то тут явно было не так.

— Дед, а ты уверен, что не было причин, почему этот мальчишка, Валериан, кхм… перестал быть человеком? Я не представляю, чтобы я начал творить подобное, несмотря на Дар. Возможно были еще какие-то причины его резкого «превращения», а не только вырубленные деревья в роще?

Грэм вздохнул.

— Элиас. Запомни одну вещь, которую понял я давно: растения не думают как люди, собственно… они вообще не думают. У них нет морали, сострадания… как нет и любви или ненависти в нашем понимании — есть только потребности. Расти, размножаться, поглощать питательные вещества, конкурировать за пространство и свет и расширяться. Люди для них сорняки, помеха. Я думал об этом и пришел к такому выводу: когда человек становится Симбионтом, он не просто теряет разум — он перенимает мышление растений и применяет к нему человеческую силу воли и интеллект. Тот, Валериан… нам повезло, что он стоял в одном месте, в том городе. Другие, о которых я слышал, были хитрее. Но о Валериане я тебе рассказал, потому что видел это собственными глазами и забыть это невозможно.

Почему-то в таком ключе я об этом не подумал, но Грэм был действительно прав: нельзя применять к растительному миру логику человека.

Я откинулся на спинку стула, пытаясь переварить информацию. Мозг лихорадочно работал, анализируя ситуацию со всех сторон.

Итак, что я имею? Невероятно мощный Дар, который может дать мне контроль над растениями на уровне недоступном обычным травникам, но каждое использование этого Дара… опасно. Вот только сегодня я уже не раз использовал свой Дар, и ни разу не получил предупреждения Системы. А всё потому, что контролировал себя, свои мысли. Возможно, не все так мрачно, как рисует Грэм, и то, что опасно детям, не опасно взрослым?

— А может ли кто-нибудь определить тип моего Дара без камня определения, подобного гильдейскому? — спросил я, понемногу успокаиваясь.

Нечего паниковать раньше времени, нужно понять как таких как я ищут.

— Обычные камни определения не покажут твой Дар. А таким, как этот, — он кивнул на камень, — Определяют лишь при вступлении в гильдию.

Стало ясно: путь в любую гильдию для меня закрыт: при первой же проверке меня раскроют.

— А еще способы?

— Думаешь, я зря тебе рассказал о Надзоре? У них есть Ищейки — Одаренные, способные улавливать «оттенки Дара», но для этого нужно прикоснуться к духовному корню и сконцентрироваться — а это не то, что делают просто так, на улице.

Значит, Ищейкам для такого нужен физический контакт. Это… уже лучше. Если бы они могли на расстоянии определять мой тип Дара — мне был бы конец!

Грэм сел обратно на лежанку, и она скрипнула под его весом.

А я снова задумался. Да, гильдии для меня закрыты, но на краю Зеленого Моря хватало и травников и охотников одиночек, не принадлежащих к гильдии. И ничего, живут и работают. Никто их не трогает.

— Что мне делать? — спросил я. — Чтобы меня не поймали?

Дорогие читатели, если вам нравится эта история не забывайте ставить лайки и подписываться на цикл (и на автора), чтобы не пропускать уведомлений о продах.